The Brightest

Май 1972 года Гарри шёл навстречу человеку с лицом змеи. Вокруг них были сажа и дым от битвы. Тишина казалась неестественной. Мужчина что-то говорил. Он улыбнулся ужасной улыбкой и произнёс два слова. Зелёный свет ударил Гарри прежде, чем мальчик даже подумал поднять свою палочку. Гермиона почувствовала, как боль от крика прорвалась сквозь её горло, в груди внезапно стало пусто, а глаза защипало от слёз. С её стороны Рон кричал на неё, чтобы она что-нибудь сделала, но делать было нечего. "Гарри" — выдохнула она. Кто-то тряс её. Внезапно поле боя исчезло, и его место заняла тёмная комната. Справа от неё был свет, люмос, отбрасываемый ночью, который она узнала издалека. Перед ней мальчик с растрёпанными тёмными волосами смотрел на неё с беспокойством, написанным на его лице. Она бросилась к нему. "Гарри" — повторила она. "Гермиона?" — нерешительно ответил мальчик. Голос был совершенно неправильным. Голос был неправильным, и запах тоже был неправильным. Она отстранилась, чувствуя себя теперь более бодрой, холодной внутри и снаружи. Когда она посмотрела на его лицо, то увидела карие глаза вместо зелёных. Его нос был прямым, он ни в малейшей степени не выгибался, в отличие от того, что она привыкла видеть. Его лицо стало ещё круглее. Ребёнок. Никогда ещё ю не было так больно видеть различия между ними двумя, как в тот момент — "Джеймс" — наконец пробормотала она. Она снова обняла его, на этот раз по другой причине. "Миона?" — спросил кто-то. Когда она повернулась, то увидела Сириуса, стоящего на коленях рядом с её кроватью с палочкой, зажатой в руке. Это он наколдовал люмос. "Ты в порядке?" — спросил он. "Простите, что разбудила вас" — прошептала она. Оглядев комнату, я обнаружил, что ни Ремус, ни Питер не проснулись. Она откашлялась, жалея, что у неё нет стакана, в который можно было бы налить немного воды. "Который сейчас час?" "Чуть позже четырёх" — прошептал Сириус, всё ещё в той же позе. "Гермиона..." "Мы должны вернуться ко сну" — сказала она, прерывая его. Она знала, что не сможет снова заснуть, но она не хотела, чтобы Сириус и Джеймс тоже не спали. Сириус с минуту смотрел на неё, прежде чем кивнуть и встать. Он на мгновение заколебался, а затем коротко обнял её . Он вернулся в постель и повернулся к ней спиной, как будто ему было неловко. Она слегка ухмыльнулась и повернулась к Джеймсу, который всё ещё лежал рядом с ней. "Ты в порядке?". Его тон был немного неуверенным, как будто он знал, что с ней не всё в порядке, но не знал, что сказать. Она грустно улыбнулась и покачала головой. "Если быть до конца честной… я не в порядке, Джеймс" — прошептала она. "Но я буду" На следующее утро она проснулась от того, что плечо Джеймса впилось ей в щеку. Оглядев комнату, она увидела, что Ремус, Питер и Джеймс крепко спали, а Сириуса там не было. Она вытянула руки и вздохнула. "Доброе утро, похитительница постелей" — крикнул Сириус с дивана, когда она шла рядом с ним по пути в свою комнату. Она повернулась и показала ему язык. "Это была даже не твоя кровать, не ной" Когда она добралась до своей комнаты, девочки, к счастью, всё ещё спали. Однако к тому времени, как она оделась и была готова вернуться в Общую комнату, а затем в Большой зал, пара нахмуренных зелёных глаз уставилась на неё. "Ты же знаешь, что спать с мальчиками против правил, верно?" — проворчала ведьма, даже не потрудившись понизить голос, чтобы не беспокоить других девочек в их комнате. "У тебя будут неприятности" Ухмылка Гермионы была полностью результатом её пребывания с Мародёрами. "Кто-то должен был бы донести на меня" — сказала она, многозначительно глядя на Лили. "Скажи своим друзьям, чтобы они прекратили издеваться над Северусом" — возразила Лили. Ей пришлось сдержаться, чтобы не закатить глаза на девушку. "Послушай, Лили, я же говорила тебе, что они не остановятся только потому, что я скажу им. Я не их хранитель. Пожалуйста, не говори ничего Профессору, не то чтобы у меня вошло в привычку спать там, но я... ну, ты знаешь о кошмарах..." Гермиона чувствовала себя немного неловко из-за того, что заговорила об этом, но реакция Лили была мгновенной. Её глаза смягчились от сочувствия, а уголки рта опустились в мягкой надутости. Как бы сильно ведьма её не любила, она всё равно была очень сострадательной девушкой, она знала это из всех историй. Она продолжила, понизив тон и стараясь казаться настолько жалкой, насколько позволяла ей гордость. "Мы с Джеймсом были друзьями до Хогвартса, он помогает мне" С ворчливым обещанием, что девушка будет хранить молчание ради психической стабильности другой ведьмы, Гермиона направилась в Общую комнату. Вместе с Сириусом Питер и Джеймс сидели на диване, ожидая её. "Ремус сказал, что пропустит завтрак, чтобы ещё немного поспать" — сказал ей Джеймс. Она недовольно поджала губы, но кивнула, зная, что мальчик всё ещё уставший. День прошёл так же, как и большинство других дней. Она была внимательна в классе и игнорировала перешептывания и хихиканье Сириуса и Джеймса. После окончания занятий она отправилась в библиотеку, пообещав очень обеспокоенному Сириусу, что не пропустит ужин. Она рассмеялась, когда он протянул свой мизинец, требуя, чтобы она пообещала. Было нетрудно заметить, что Сириус беспокоился о ней. Джеймс и Ремус тоже, даже Питер, что удивительно. Мальчики были внимательны, выискивая признаки того, что она собирается пойти по тому же пути, что и во время Рождества. Она чувствовала стресс, но прилагала усилия, чтобы стать лучше. Она не пропускала приём пищи и изо всех сил старалась заснуть, хотя это было нелегко, а стресс усиливал ночные кошмары. Она устала, и она усердно работала как над учёбой, так и над своим побочным проектом, но это было совсем не похоже на ту усталость, которую она чувствовала все эти месяцы назад. Она была первой в их группе, кто добрался до Большого зала. Когда Мародёры добрались туда и увидели, что она ждёт их и уже грызет поджаренный хлеб, Сириус широко улыбнулся, а Джеймс шутливо зааплодировал. Ремус всё ещё выглядел усталым, но гораздо лучше, чем накануне. Он участвовал в разговоре, высмеивая Сириуса своим сухим тоном и заставляя остальных троих громко смеяться. "Эй, что это?" — спросил Джеймс, когда она потянулась за стаканом с водой. При этом она обнажила кольцо красной кожи, на котором начали появляться синяки. С шипением она потрясла рукой, чтобы заставить его ослабить хватку. Звук заставил других мальчиков обратить внимание на происходящее, а это означало, что они тоже увидели кольцо почти синяков. "Ничего" — сказала она. Если она расскажет им, что произошло, они пойдут на Слизерин и заработают себе ещё одно наказание. Хуже того, они пошли бы за Снейпом, чего, вероятно, он и хотел. Со своего места за столом Слизерина мальчик заметил, что Мародёры видели её запястье. Он смотрел на неё с самодовольной ухмылкой. Мальчик, сидевший рядом с ним, похлопал его по спине, тоже глядя на Гермиону и вспоминая, что произошло всего час назад. Она была достаточно продуктивна в библиотеке, что чувствовала себя комфортно, оставив свои занятия на стороне и сосредоточившись на исследовании различных типов металлов в Волшебном мире. Это была тема, о которой она мало что знала, это была скорее область Рона, но, возможно, она найдёт что-нибудь в библиотеке, что могло бы дать ей подсказку об альтернативе уничтожению крестража. Она знала, что меч Гриффиндора на этот раз не сработает, так как он не использовался для борьбы с василиском и, следовательно, не впитал его яд. И она, конечно, не собиралась встречаться лицом к лицу со зверем в одиночку. Её даже не было рядом, когда Гарри и Рон сделали это. Дьявольский огонь… из всех вариантов, которые у неё были, это казалось наиболее логичным, даже если она отказалась использовать его в первый раз. Теперь она знала больше. Она не могла потерпеть неудачу. Она нашла не так уж много, но там было упоминание о металле, который Семья Блэк использовала для изготовления своего оружия. Желая спросить об этом Сириуса, она вышла из библиотеки почти на час раньше, чем планировала. Она нашла трёх мальчиков, которые ждали её, но это были не те трое мальчиков, которых она привыкла ожидать. Северус Снейп, Аттикус Эйвери и Чарльз Циклюзим улыбнулись, как только она встретилась с ними взглядом. Прежде чем она успела что-либо предпринять, Снейп взмахнул палочкой в её направлении, бормоча заклинание, которое она не смогла расслышать. Мгновенно появились узы, привязывающие её запястье к двери библиотеки. Чёрное верёвка пять раз обернулось вокруг её запястья, а затем закрутилось на дереве. Они смеялись над ней, издевались над ней и оставили её там до тех пор, пока полчаса спустя другой студент не открыл дверь библиотеки, ударив её при этом по лицу. Пятикурсница Равенкло посмотрела на неё, прежде чем вздохнуть и повернуться, чтобы поговорить с мадам Пинс. Ведьма обвинила во всём Гермиону, и она была не в настроении спорить. "Ничего страшного, не беспокойтесь об этом" — сказала она своим мальчикам, игнорируя Снейпа и Эйвери, сосредоточившись на своей еде. После ужина она пошла знакомой тропинкой в кабинет профессора МакГонагалл. Пространство было безличным, заполненным организованными книжными полками и единственной картиной с изображением женщины, висевшей в одном из углов. Гермиона никогда не осмеливалась спросить, кто такая эта ведьма, ни в её первоначальной временной шкале, ни в этой. После трёх стуков по двери, профессор разрешила зайти. Она закрыла за собой дверь и прошла пять шагов от неё к столу, где МакГонагалл сосредоточилась на каких-то бумагах. Иногда она так делала, заставляла Гермиону ждать, пока та не сосредоточится на ней. Гермиона задавалась вопросом, не было ли это тактикой напомнить ей, что она не была особенной, независимо от того, что она получала эти уроки. Это всегда заставляло её чувствовать себя неловко. В своё время МакГонагалл никогда не заставляла её ждать, но её не приглашали в свой кабинет до третьего курса, когда ей одолжили маховик времени. "Мисс Плейдвуд, присаживайтесь, пожалуйста" — сказала ей женщина, не поднимая глаз. Гермиона почувствовала, что хмурится. Их занятия обычно проводились стоя, так как Гермионе нужно было привыкнуть делать всё правильно, включая её позу, а сидеть было не лучшим способом сделать это. Однако она ничего не сказала. Стул слегка скрипнул, когда она его передвинула, и слегка заскрипел, когда она села. Женщина подняла глаза. "У вас хорошие друзья, мисс Плейдвуд" — сказала она. Брови Гермионы поднялись сами по себе. "Джеймс Поттер приходил поговорить со мной сегодня утром, он сказал мне, что беспокоится о тебе" "У него нет для этого причин" — не колеблясь, ответила Гермиона. Взгляд МакГонагалл стал ещё суровее. "Мистер Поттер говорит, что тебе снятся кошмары, это правда?" — на неуверенный кивок Гермионы МакГонагалл выжидающе подняла брови — "И он, и мистер Блэк настаивали на том, что кошмары причиняют тебе вред, и мадам Помфри подтвердила это. Если ученица моего факультета упадёт в обморок, я рано или поздно узнаю об этом" Гермиона глубоко вздохнула —"Мне действительно снятся кошмары, профессор" — призналась она. "Иногда они становятся плохими, но я знаю, как опасно употреблять слишком много зелья сна без сновидений, я могу справиться с кошмарами в большинстве случаев, а когда я не могу, я принимаю зелье, как я делала это на Рождество" "Это не долгосрочное решение, мисс Плейдвуд" "Это то, что у меня есть, профессор" На мгновение воцарилась тишина. "Я говорила с профессором Слагхорном. Он и мадам Помфри работают над тем, что даст вам некоторую отсрочку" — Гермиона собиралась возразить, когда ведьма многозначительно посмотрела на неё. "Вы страдали, мисс Плейдвуд, даже несмотря на то, что вы мало что сказали, очевидно, что эти кошмары являются результатом травмы, которую вы пережили. Я не могу, с чистой совестью, позволить этому продолжаться. Это вредно для здоровья - пропускать столько сна, сколько вам, кажется, не хватает" Гермиона несколько секунд смотрела на женщину, прежде чем кивнуть. В середине речи МакГонагалл у неё перехватило горло, и она почувствовала, что вот-вот навернутся слёзы. Она глубоко вздохнула и пробормотала тихое и мягкое "спасибо" "Это всё, мисс Плейдвуд, вы освобождаетесь от этого занятия" С этими словами она ушла. Когда она вошла в Общую комнату и увидела Джеймса, сидящего рядом с Сириусом и смеющегося над чем-то, что сказал другой мальчик, она подошла к нему и ударила его по руке. Затем, прежде чем он закончил протестовать, она крепко обняла его.