***
Приют как общество существовал по своим законам, один из них: кто первый встал, того и тапки. Я в принципе не любила опаздывать, но здесь опоздание в столовую было равно своевременному приходу. Хочешь булочку с повидлом вместо куска серого хлеба? Приходи на десять минут раньше, и тебе повезёт, если местная диаспора решит задержаться. Отжимали тут всё, что попадалось на глаза и хоть немного привлекало внимание. Кстати, про «отжимали». Мой словарь только и успевал пополняться новыми словами. И лишь на уровне интуиции можно было отличить слова из обихода от ругательств. В первые два дня меня не покидало желание прикарманить какой-нибудь блокнот. Но мешал ещё один закон: правило третьей руки. Всё, что попадает в детский дом, проходит через придурошный фильтр — руки воспитателей. Не успеваю поражаться человеческой жадности! Они гребли себе большую часть приличных вещей. До детей доходило либо то, что им не понравилось, либо то, что не влезало в карман. Иногда взрослые специально оставляли в мешках красивую одежду или игрушки и без капли сочувствия наблюдали за тем, как дети устраивали настоящие драки. Две такие раздачи я благополучно пропустила, но через два дня поняла, что мне просто не в чем ходить. Одежда требует стирки, и как бы аккуратно я ни носила своё хаори, нужно что-то ещё. И вот я увидела её — симпатичную фиолетовую футболку со знаком Конохи. За неё мне поцарапали руку, но я ни о чём не жалею! Из остатков уже добрала шорты и пару резинок. С футболкой я легко отделалась, девчонки за платья таскали друг друга за волосы, поэтому резинок я взяла побольше, а волосы научилась затягивать потуже. В приюте два корпуса, соединяющиеся в центре в большую столовую, здесь же находятся комнаты воспитателей и центральный вход. После девяти вечера — комендантский час, из здания можно выйти или очень-очень незаметно, или через окно. Мне выделили комнату на самом верху — на третьем этаже, поэтому варианты с окном как отходные я не рассматривала. Пока что. В комнате нас трое: я и две девочки постарше, у обеих имя начинается похоже, вроде Айка и Аюми. Пока не запомнила, я вижу их только перед сном. Да и они не горят желанием со мной общаться. В целом в первые дни, пока полицейские не оформили мои новые документы, ко мне относились настороженно, не кошмарили. Но как только воспитателей поставили в известность, что я у них теперь не гость, а новенькая, — началось. На каждый коллектив найдётся шайка-лейка, которая будет держать в страхе и взрослых, и детей. Мирная ночь была, собираюсь спать, соседки на очередной вылазке. Только подумала о том, чтобы переодеться, как шуршание под дверью меня остановило. — Белобрысая тут? — Да, в пятой. Судя по возне, пришли по мою душу. Голос принадлежал парням, как они пробрались в корпус для девочек, не знаю. Хотя, чего я ожидала? Только успела встать с кровати, как дверь приоткрылась. В комнату на цыпочках прошмыгнули три тени. — Отбой с водой, она не спит. — местный авторитет с взъерошенной рыжей шевелюрой остановился и закрыл дверь. — Вот облом! — девочка с ведром в руках разочарованно вздохнула и с грохотом опустила ношу на пол. Похоже, она их и провела в чужой корпус. — Не шуми, дура! И без слов было понятно, что вода предназначалась моему лицу. Боюсь, что эти аборигены поймут только на своём языке. В наших джунглях лучшая защита - это нападение. — Чего припёрлись? — Тебя повидать, новенькая, — рыжий гоготнул, но осёкся и понизил голос. — Посвящать будем. Или думала, что отмажешься? — М-м, — не впечатлил. — И кому из вас надеть это на голову, чтобы посвятить в самураи? Я поравнялась с незваными гостями и указала рукой на ведёрко. Дружок рыжего заржал в голос, но быстро схлопотал по макушке и притих. — Тут таких шутников не любят, — местный авторитет шутку не оценил. — Идём, пока я добрый. От его угроз даже глаз не дёрнулся. Меня, взрослого человека, пытается запугать какая-то шпана. Сколько вам, дети? Лет десять — максимум. Может я сейчас и не выгляжу на свои восемнадцать, но на худой конец умею быстро бегать. Мне весело и даже немного интересно, что же придумали в знак приветствия эти ребята, поэтому без агрессии спокойно выхожу за ними. Девчонка из их компании постоянно озирается по сторонам и выглядит немного дёрганной. Наверняка она уже не в первый раз проворачивает подобное. Пытается подражать мальчишкам, а самой страшно попасться воспитателям. Ну а мне-то что? Я уже придумала, что скажу, если нас заметят. Поправочка: если меня заметят, эту троицу отмазывать в моих планах нет. С перерывами на осмотр добрались до первого этажа, через главный вход меня не повели, а остановили рядом с открытым окном всё того же корпуса. — Первое испытание. Дамы вперёд. Ребята, вы меня разочаровываете. Вылезти в окно на первом этаже. Что за испытание такое? Я достаточно легко для этого маленького тельца перемахнула через подоконник, предварительно посмотрев, нет ли снаружи никаких сюрпризов типа грязных луж или мины-удобрения. Сюрпризов не было, я так не играю! Вскоре те трое тоже оказались на улице. Темно, ничего не видно, фонари только у главной дороги, а до неё шагов сто, а детских — все двести. Но к дороге мы не пошли, а повернули за здание, к железному ограждению. Чуть дальше, можно увидеть вторую детскую площадку. Зачем её отделять таким ужасным забором? Жуть. — Как звать-то вас, ребята? — Кенши, запомни и не путай, — снова отозвался заводила. — Сопливый — Гин, а это — Юмико. Парни остановились на краю площадки. — А вот и второе испытание. Пацана видишь? — снова шёпотом начал Кенши. Он показал в сторону, там на одной из двух качелей действительно сидел мальчик. Ещё и полнолуние, видно достаточно неплохо. — Допустим. — Каждый уважающий себя член нашего общества должен знать, как зовут меня и как вылезать через окна. Я почти засмеялась. Он нёс чушь с таким серьёзным лицом. — А ещё каждый должен знать, как навалять демону. Вот этот, — снова пас в сторону мальчика. — Сущее дьявольское отродье. Об этом все знают, даже старшие. Но ты новенькая, поэтому я тебе рассказываю. Резко стало не до смеха. Этот… хочет, чтобы я побила ребёнка? — Принесёшь мне его зуб, станешь моей правой рукой. Я поступил в Академию Ниндзя, буду рассказывать, чему меня там учат. Может у тебя от моих рассказов чакра прорежется, — он гаденько усмехнулся и подтолкнул меня ко входу. — Мы тут подождём. Под их улюлюканье я подошла поближе, мальчик сидел ко мне спиной, поэтому никак не реагировал. Чакра прорежется? Если у меня сейчас чакра прорежется, у тебя ухо отрежется, Кенши-кун. Ладно, кулаки в ход пускать дело неблагородное. Надо хотя бы познакомиться. — Приветик. Светлая голова повернулась в мою сторону, мальчишка дёрнулся и свалился с импровизированной качели. — Прости-прости, не хотела тебя пугать! Можно сесть рядом? — У меня ничего нет, уйди отсюда, — пацан рывком поднялся с земли, и я почти видела, как его блондинистые волосы встали дыбом. — Да мне ничего и не надо, — игнорируя протесты, сажусь на свободную. Какой зашуганный ребёнок. — Давно тут сидишь? Не замёрз? Он вернулся на своё место и решил поиграть в молчанку. Я присмотрелась. Голубые глазища покраснели. Плакал, что ли. Когда он повернулся, я увидела синяк, нет, синячище. В ночном свете пятно на пол личика казалось вообще чёрным. — О, Ками. Это они тебя так? Оборачиваюсь в сторону банды, которая привела меня сюда. Они стояли у ограды и заметив, что я показываю на них, зашевелились в нашу сторону. Клянусь, я видела, как и без того большие глаза мальчика расширяются до размеров блюдца. Он был напуган. Без лишних слов хватаю бедного ребёнка за руку, и мы бежим дальше от забора. Впереди лес, если потеряемся, будет плохо. Банда, увидев, что я не играю по их правилам, прицепилась на хвост, мальчик начал задыхаться от быстрого бега. Была б одна, можно было бы обвести их по кругу. — На дерево залезешь?! Запыхавшийся помотал головой. Плохо. — Тогда держись крепче. Я присела на корточки, и пацан быстро сообразил — залез мне на спину и вцепился, как клещ. Аники, твоё искусство бегать по крышам мне сейчас так необходимо! Зря я над тобой смеялась, Хаго-нии. Рыжий уже совсем близко. Времени не было, и я рванула к более-менее толстому дереву. Думала только о ногах, как их поставить, как не потерять равновесие, ещё и чакру нельзя упускать из виду. Руки быстро содрались о кору, но мы залезли! Вот ветка потолще. — Спускайтесь по-хорошему! — Дружочек, не трать кислород. — Я тебе сейчас… Договорить порядком потрёпанный преследователь не успел. Мимо его уха просвистел камень. Перевожу взгляд на светлую голову, сидит сжимает горсть щебня. Так у нас ещё и снаряды есть. — Смотри, как надо. — я взяла из его руки камень побольше. Один прицельный бросок, и прямое попадание! Даже ночью глаз — алмаз. Минус коленка у бандита, его сопливый друг аж присвистнул. Дав пару хромых кругов по периметру дерева, шайка под бодрый мат удалилась. Такие слова я бы записывать не стала. — У тебя теперь будут проблемы. Они так просто не отстанут. — Плевать на них, разберёмся. Мой сосед по дереву послушно дал себя осмотреть. Цел, не считая синяка. А вот моим рукам и спине не позавидуешь. Как я буду спускать его обратно, лучше не думать. Больше меня заботила не моя репутация, а чакра, которая ввиду изменений в теле совершенно отказывалась меня слушаться. Ноги горели огнём после моей грубой попытки использовать её. Результат был, но не тот, к которому я привыкла. — Я Наруто. — голос вырвал меня из размышлений. — Курохиме, можно просто Куро. Так и познакомились. С Наруто, который был младше меня ровно на год, мы проболтали всю ночь на том самом дереве. Повеселевший мальчик наконец улыбнулся, оставляя меня с чувством того, что я поступила правильно.***
— Рад, что ты не грустишь, Куро-чан, — Шисуи протянул мне яблоко. — Нервные клетки не восстанавливаются. Не хочу тратить их на разборки с детьми. Яблоко вкусное. — Ты сама ещё ребёнок, — Учиха ржёт. — Хоть и общаешься как взрослая. Конкретно этот кадр был старше меня на приличное количество лет, но, несмотря на шутки, он не относился ко мне, как к шестилетке. Скорее у меня оставалось приятное послевкусие от разговора на равных. Между приютом и территорией клана красноглазых раньше был полигон, но когда все площадки перенесли ближе к стене, этот кусочек земли порос кустами, остались лишь редкие насыпи песка. Мы стали часто видеться на этом месте, подальше от людей, поближе к природе. Наруто тоже прибегал и во все уши слушал наши разговоры, на удивление тихо. Я не говорила с нашим старшим другом о том, какая травля началась в детском учреждении. Да, иногда я приходила на наши встречи после того, как убедилась, что вытащила всех тараканов из своей подушки. Иногда — после марш-броска от пацанчиков с ножичками. Дети жестоки, но по-настоящему жестоки к моему товарищу Узумаки взрослые. Их равнодушие к происходящему было не самым плохим откликом. Для меня причина их ненависти казалась абсурдной. — Дай угадаю, про Девятихвостого ты тоже не знаешь? Наруто резвился на игровой площадке, а я решила в очередной раз помучить вопросами Учиху. Пожалуй, он был единственным, у кого можно было хоть что-то спросить об этом. Воспитатели мои вопросы о том, почему мальчишку называют демоном, старательно игнорировали. — У нас в клане много книг, о Биджуу тоже что-нибудь найдётся. Я спрошу у отца, можно ли дать тебе что-нибудь. Читать-то ты, надеюсь умеешь, Куро-чан? Вместо ответа у меня получилось только фыркнуть. Обижает. Читать я люблю. — Поступишь в Академию, получишь пропуск в городскую библиотеку. — а вот это уже интересно. Навык чтения был базовым для поступления в Академию. От детей по способностям не требовалось многого: уметь читать по слогам, знать числа, иметь хотя бы минимум чакры и не бояться физической нагрузки. А что касалось моральных качеств, то там ещё проще: быть патриотом своей деревни. Четыре года за партой, и ты — пародия на шиноби. Ниндзя в Конохагакуре составляли чуть меньше трети от населения, поэтому если в семье рождался ребёнок со способностями к пользованию чакрой, гордые родители сдавали его в Академию. В нашем приюте, к слову, детей с такой предрасположенностью можно было пересчитать по пальцам одной руки. А воспитатели и вовсе были обычными гражданскими. По началу меня удивляло, как сильно чакра распространилась по миру, но учитывая, что с момента моего перемещения минула целая эпоха, оставалось лишь принять сей факт. Как и то, что время летит со скоростью звука. Деревья быстро опадали, сменяя золотой осенний пейзаж на белое покрывало. Узумаки ковырялся в песочнице, в которой сейчас снега было больше, чем песка. Зима в Конохе красивая, немного похожа на зиму в моих родных местах, но менее снежная. На очередной раздаче получилось отвоевать для Наруто оранжевый шарф, чтобы ребёнок не мёрзнул. Кто бы видел его глаза в тот момент! Надеюсь, хотя бы летом он будет его снимать. — Как думаешь, Шисуи, Наруто возьмут в Академию через пару лет? Бубнящий себе под нос Узумаки на слово «Академия» среагировал моментально. Теперь уже две пары глаз смотрели на старшего в ожидании вердикта. — Учитывая его резерв, — небольшая пауза. — Место ему обеспечено, даже чуунины позавидуют такому количеству чакры. Мальчишка расцвёл и на радостях едва не снёс бедного парня. Пока они возились друг с другом, я смогла сосредоточиться, и мне стало понятно, почему Шисуи так сказал. Я не была таким же хорошим сенсором, как мои братья, да и чакра моя всё ещё не поддавалась на выход, но это не мешало чувствовать её, если сильно захотеть. Наши с Наруто резервы были практически идентичны. С той разницей, что он просто не умеет ей пользоваться, а я пока не могу свободно расходовать свой запас. Интересно. Порой я думала и о том, как сильно немного веры в маленького человека меняет его жизнь. Ещё пару месяцев назад блондинчик шугался от каждого шороха, а сейчас он буквально ходит за мной хвостиком. Как при такой жизни он не утратил альтруизм, для меня оставалось загадкой. Хагоромо-нии был такой же, старался оправдывать людей, несмотря ни на что. Я так скучаю по нему, и по Хамуре тоже. — Почему ты хочешь поступить в Академию, Наруто? — Я хочу стать Хокаге, тогда все признают меня! — он почесал затылок. — Сначала правда надо получить повязку. А ты, Куро-чан, собираешься поступать? Теперь уже смотрели в мою сторону. — Ну, если студентам дают пропуск в библиотеку, то я подумаю. — Давай пойдём учиться в один год. Наш дуэт может неплохо сработаться во время обучения. Хорошо, что происхождение не играет никакой роли при поступлении. Достаточно подтянуть базу некому товарищу Узумаки, и у нас будет фора на первый год. Я посмотрела на сверкающую в отражении снега налобную повязку Шисуи, и у меня появилась идея.***
Мне тут не рады? Ну и ладно! Улыбаемся и не раздражаем охрану. Мужчина напротив лениво гонял сенбон из одного уголка рта в другой, но глаз с меня не спускал. За высоким деревянным забором виднелись постройки, все, как одна, с одинаковыми крышами. Разница была в количестве этажей, немного — в оттенках черепицы. Вид квартала Учиха вызывал внутри эстетическое наслаждение. На его фоне детский приют больше напоминал сарай. Я не могла насмотреться на ворота, резьба на них вкупе с простыми формами смотрелась просто замечательно. Ну и созерцание немного отвлекало меня от сверлящего взгляда охранника на входе. Не знаю, кто из нас больше ждал моего сопровождающего, я или он. — Дяденька, сколько домов в клане? — Сто семнадцать, — дяденька выпустил сенбон и зевнул. — Стоп, а тебе зачем знать, девочка? — Любопытно. Их очень много. — Клан Учиха самый большой в Конохе. Даже у Хьюга домов в два раза меньше, а они считаются вторыми в рейтинге. Мужик поплыл и за все полчаса моего ожидания впервые произнёс целое предложение. Его гордость за клан сквозила во всём: в голосе, во взгляде, в жестикуляции, пока он вещал. Я даже не поняла, когда он перешёл на трансляцию клановой истории, но дослушать я не успела. Заметив приближающегося Шисуи, он вернул себе невозмутимый вид и полную тишину в эфире. Мой друг подал жест болтливому охраннику, и тот пропустил меня за ворота. Мы пошли по каменной брусчатке вглубь территории. Дорога была хорошо вычищена от снега, и небольшие пруды, что попадались по пути, не замерзали зимой, можно было даже различить плескающихся рыбок. Прелесть. Проводник шёл неторопясь, и я могла лучше рассмотреть дома. Казавшиеся одинаковыми из-за забора, вблизи они были абсолютно непохожи друг на друга. Постройки поменьше чаще всего стояли на одной линии и отделялись по периметру невысокой оградкой. Поместья же имели свою большую площадку и граничили с тропинками со всех сторон, у них редко стоял высокий забор. Но дом, к которому мы пришли, как раз имел такой. Его каркас из чёрного дерева, как и большинство домов в клане Учиха, перекликался с досками посветлее. Из чего были сделаны стены, я не поняла, текстура похожа на бумагу, но слишком плотная. Её молочный тон сильно осветлял дом, делая его приветливым и вовсе не мрачным. Само жилище занимало не всю ограждённую территорию, спереди также была тренировочная площадка, а позади виднелась беседка. — Отец нас уже ждёт. Когда я попросила Шисуи показать, что такое тренировки шиноби, то даже не рассчитывала попасть на территорию его клана и уж тем более познакомиться с его родителями. Я волновалась как в тот день, когда меня впервые взяли в путешествие по окружным землям Со но Куни. Но господин Кагами и его жена оказались очень приятными людьми, и моё волнение в нашей беседе быстро сошло на нет. В то утро мы под чашку горячего чая смотрели, как с веток большого клёна валится снег. Кагами-сан сказал, что весной на нём снова появятся листья, и он станет огненно-красным. В клане красный цвет имел особое значение, кленовых деревьев здесь было много. — Для ребёнка, потерявшего родных, ты слишком спокойна. Взрослые видят больше. В суете и беготне с документами никто не обращал внимания на мою чересчур пассивную реакцию. Да что там! Меня саму удивляло, как я ещё не скатилась в депрессию. — Моя семья была похожа на это облетевшее дерево, — я никак не могла оторвать взгляд от веток, ассоциация пришла сама собой. — Наши отношения с мамой были, как эти листья зимой, быстро опадали. А если и пытались пробиться через снег, то сразу же засыхали. — Ты одна в семье, Курохиме? — Теперь да, — старшие уже давно нашли бы меня, но тысяча лет… — Братья умерли, а об отце я ничего не знаю. — Не буду тебя мучить своими вопросами, — мужчина, чьи волосы уже тронула седина, сменил тему, а я облегчённо выдохнула. — Сын расчистил полигон, пойдём. Пока хозяйка дома убирала посуду, меня отвели поближе к тренировочному плацу. У дома была платформа, с которой открывался хороший обзор. Можно сесть, даже свесить ноги. Господин Кагами оставил свою длинную накидку, и я увидела, что он, как и Шисуи, был в тренировочной одежде. Я неосознанно начала теребить край своей водолазки. Здорово было бы найти что-то похожее в одном из мешков на раздаче. Одежда ниндзя казалась мне лёгкой и удобной, я бы с удовольствием такое носила. Они встали друг напротив друга. Издалека отец и сын были очень похожи. Разве что их стойки немного отличались. В моих ожиданиях они должны были скрестить клинки, но вместо этого оба обменялись быстрыми выпадами и разорвали дистанцию. То, что происходило на площадке, выходило за рамки моего понимания. Я прежде никогда не видела, чтобы чакру использовали подобным образом! Две сферы, от и до состоящие из родной мне энергии, схлестнулись и заглушили друг друга. Летящий огненный шар старшего вмиг растопил остатки снега на площадке. Волна жара дотянулась и до меня, хотя я была на расстоянии более пятидесяти шагов. Его остановил такой же по величине шар, пущенный младшим. Если б среди камней были остатки осенней травы, они бы вмиг вспыхнули. В треске огненной стихии едва-уловимым звуком был шёпот приёмов, которые они использовали. Позже я узнаю, что это называют техникой. Полетели металлические звёздочки. Я видела такие у мальчишек постарше в приюте. Только те не умеют с ними обращаться, постоянно попадают в пол. А Шисуи кидал правильно, по прямой. В какой-то момент они вспыхнули уже знакомым мне светом. Вихри пламени, закручиваясь, становились похожи на алые цветы. Я не могла расслабленно смотреть на эту картину, слишком красиво, слишком много потоков чакры собираются в одном месте. Теперь я чётче вижу, что они делают. Кагами-сан легко отбивает летящие со свистом цветки, но ни один не устремляется в мою сторону. Его атака была следом. Воздух вокруг него начал колебаться, и глава дома резко сорвался с места. В его руке что-то блеснуло. За перемещением второго было так трудно уследить, что я сосредоточилась на следе, который он оставлял после себя. Они двигались как фигуры в Го: один будто пытался догнать другого. В какой-то момент произошло столкновение, я услышала звон металла. Вот и более ожидаемая мной часть. Клинок у Шисуи, насколько помню, называется танто. В руках его отца я наконец смогла рассмотреть точно такой же. То, как ими орудовали самураи в моё время, и рядом не стоит! Но как они это делают? Их движения были то резкими, то плавными, темп постоянно менялся. Я начала видеть закономерность: три выпада, смена позиции, два выпада, повтор. Как интересно, я тоже так хочу. Один из выпадов настиг моего друга, я крепче вцепилась в край полов. Но тело Шисуи буквально рассыпалось на десяток ворон, а сам парень, насколько мне позволил увидеть след чакры, быстро ушёл в сторону. Они остановились. — Перерыв. В глазах направляющихся в мою сторону мужчин отчётливо горел Шаринган. Я раньше не замечала, чтобы у Шисуи был рисунок. Красиво. — Да ты полна сюрпризов. Господин Кагами обратился ко мне, а я прямо чувствовала, как у меня дёрнулась бровь. Чему он так удивился? Я перевела взгляд на немного помятого Шисуи, но глаза того, казалось, сейчас выпадут. И только мельком взглянув в отражение его повязки, до меня дошло. Мои обычно голубые глазки сейчас были не менее красными, чем у этих двоих из клана Учиха. Где ты был раньше, зараза! Мангекьё Шаринган, чтоб его, проснулся. Уже можно паниковать?