***
В моей жизни из-за нового знакомства появилась ещё парочка крутых поворотов. С дерева Учиха снимал меня не один и не два раза, так что, как сказал мой дорогой аники, я действительно привыкла. Зато страх высоты, наконец, отступил. Итачи надо мной не смеялся, даже в какой-то мере поддерживал. Поэтому контроль чакры в ногах пришёл в норму быстро, я не успела оглянуться, как уже спокойно доходила до вершины клёна и обратно. Однообразное лиственное вскоре наскучило, и под присмотром своего сводного брата я стала выбираться на тренировки за стены Конохи. Наруто с нами не пускали, детям без сопровождения родных выход за пределы ворот был запрещён. На хвойных также бодренько не побегаешь, но одно радует: сосны и их колючие аналоги в Хи но Куни в меньшинстве, поэтому и шансов словить глазом иголку не много. Несмотря на все свои недостатки, хвойные деревья были мне по душе, потому что они — бесплатный и неиссякаемый запас детских сенбонов. Обучение продвигалось семимильными шагами. Под конец весны Шисуи получил жилет дзенина, и меня вполне ожидаемо стали чаще отдавать ему в довесок. Тот не возмущался, а подходил к моим тренировкам даже более извращённо, чем Кагами-сенсей. Но на Шисуи было грех жаловаться, потому что когда к нам присоединялся Итачи, на утро у меня болело всё! Даже те места, о существовании которых я не подозревала. — Вы звери. Моё лицо частично скрылось в густой высокой траве. Валяться на земле после команды «перерыв» было делом благим. Особенно после летнего дождя, который стеной шёл всю тренировку. — Мы ещё нормальные, Куро-чан. — брат кинул в меня полотенцем и уселся рядом. — Есть в нашей деревне один Зверь, зелёный. Вот он больше подходит под это описание. — Не напоминай. Итачи передёрнуло. Мне на минуту стало любопытно, что же тот Зверь за персонаж такой, от которого шугаются даже эти двое. Воспоминания о нашей сегодняшней тренировке быстро погасили порыв. Не хочу знать! Мне в окружении хватает шиноби без инстинкта самосохранения. Когда стандартная экзекуция надо мной закончилась, началось самое интересное. Наш старший товарищ развернул по подсохшей от техник Катона поляне свиток для Призыва. В двух словах мне рассказали, что такое сам призыв и с чем его едят. Информация о существовании иных планов помимо мира шиноби не была чем-то захватывающим, но то, что миры чётко разделяются на разумные и неразумные расы, меня немного удивило. Получается, можно встретить как говорящих котов в качестве своих спутников, так и безмолвных мух, к примеру. Я помотала головой, отгоняя мысли. Мух как призыв иметь не хотелось. А мне никто и не предлагал. Свиток, хранителем которого являлся Шисуи, предназначался для его друга. Итачи сделали предложение века — контракт со стаей ворон, что не имела своего призывного мира, а скорее обитала в одном из множества подпространств нашей необъятной вселенной. — Где ты такое нашёл? — я провела ладонью по большому пергаменту размером с человеческий рост. — Мне повезло. Во время одной из миссий я ушёл от слежки через Технику Обратного Призыва и попал прямо к стае, — ворона на плече Шисуи задорно каркнула. — Эти ребята довольно дружелюбные, быстро отпустили меня домой, обязав быть хранителем контрактов, пока я жив. Готов? Он перевёл взгляд на Итачи, и тот без колебаний сделал надрез на собственной руке. Вид крови, полагаю, не станет моей очередной фобией. Мало приятного, и тем не менее, я не могла оторвать глаз от того, как он выводит алой жидкостью своё полное имя. Было в этой процедуре нечто сакральное, как появление новых незримых уз, которые не разорвать просто так. И в этом я оказалась права. Вороны не имели полноты разума, как некоторые другие виды, однако их способность «читать» своего хозяина и следовать его приказам была самой сильной среди известных миру призывов. Как в стае, так и поодиночке, призывные вороны могли преодолевать огромные расстояния, сливаясь с окружением. Не каждый сенсор мог их отследить, потому что с виду от своих земных сородичей они отличались разве что повышенным интеллектом. Тёмный от кончика клюва до лапок пернатый, появившийся прямо в руках нового контрактора, именно так и смотрел на мир: не-по вороньи серьёзно. — Этот ещё птенец, за полгода вырастет до размеров взрослых. Как назовёшь? Казалось, что вопрос застал Итачи врасплох. Эти двое гипнотизировали друг на друга с пару минут, пока ворону не надоело, и тот не пересел на голову к Учихе. Выглядело комично. — Томо. — немного помедлив он всё-таки выбрал имя. — Смотри, ему понравилось. Я улыбнулась и тоже протянула руки к новому питомцу. «Друг», звучит классно. Пернатый отплясывал на чёрных волосах какой-то свой вороний танец, и мне потребовалось немного усилий, чтобы аккуратно снять его. Птица не сопротивлялась, ну что за прелесть. Немного поскакав по нашим головам и рукам, Томо издал довольный клич и вернулся в своё родное пространство. Я стала чаще замечать птиц, парни обменивались сообщениями через технику призыва. Итачи взял с нас слово, что о контракте до поры до времени будем знать только мы трое. Он в принципе не любил распространяться о своих способностях, и я могла его понять. В клане за ним и без того был пристальный надзор из-за слишком быстрого, по мнению взрослых, роста. Да что там! Я сама была в шоке, когда узнала, что он закончил Академию в моём возрасте. Немного устыдилась, что пойду туда только через год. Но с моим развитием тоже хватало разного рода приколов. Шисуи в шутку называл нас «аномальной парочкой», и в чём-то он был прав. Наруто тоже рос не по дням, а по часам. Когда солнце начало выдавать стабильные двадцать пять градусов тепла, Узумаки уже мог немного ускорять и замедлять поток своей чакры. Я радовалась за мелкого, потому что в его голубых глазах начали проскальзывать намёки на понимание того, как устроен собственный организм. Блондин привык к моим красным глазам, которыми я регулярно осматривала его. Кстати, о Мангекьё я узнала ещё больше от Шисуи, он же и научил меня переключаться между обычным состоянием доудзюцу и его продвинутой версией. — Обычно для полного пробуждения у радужки глаза должно появиться три томоэ, — Учиха нарисовал в воздухе символическую запятую. — Первая приходит сразу с появлением Шарингана, она отвечает за ощущение пространства и времени. Я активно кивала, слушая лекцию. Проходили, знаем, что это такое. — Вторая даёт тебе возможность чувствовать потоки чакры. На ней большинство в клане, кто пробудил доудзюцу, и останавливается, потому что получить третье действительно трудно. — И что оно даёт? — Способность копировать увиденные техники. — Прикольно, — я сидела, подперев щёки руками, и внимательно смотрела своими тремя томоэ за тем, что делал Шисуи, который сегодня заменял своего отца на моих занятиях. — Но всё же не бывает так просто? Раз — и техника в твоих руках. — В точку. Шаринган даёт тебе возможность увидеть, какие печати применяет противник. С тремя томоэ твоя скорость реакции и обработки информации повышается в разы, однако сможешь ли ты выдать полноценную технику, зависит от нескольких вещей. — мой временный сенсей начал перечислять. — От того, как быстро ты анализируешь противника, от предрасположенности к стихии, если техника того требует, и от твоей собственной реакции, помимо доудзюцу. Так что, Куро, ты можешь держать в голове хоть тысячу техник, но воспроизвести их все вряд ли получится. — Хочу попробовать! — аж руки зачесались. — Покажи что-нибудь из простого тайдзюцу. С тихим хлопком рядом возникла точная копия Шисуи. Мы договорились, что сперва я посмотрю на то, как он выполняет захват в обычном режиме, а уже после — через алую призму. В первый раз я еле успела проследить за тем, как руки теневого клона оказались заведены за спину и надёжно зафиксированы. Смотря же в замедленной съёмке, я чётко видела последовательность действий и даже момент, когда в дело вступила чакра для усиления рывка. — Теперь ты. — теневая копия также быстро развеялась, уступая мне место. Повторяя захват уже собственными руками, я поняла, как действует третье томоэ. Техника в момент демонстрации будто примеряется под мои возможности и на выходе получается мой уникальный результат. Шаринган работает не через точное копирование, а через понимание, поэтому повторить захват у меня получилось легко, несмотря на нашу с Шисуи разницу в росте. — Мозг кипит. — голова действительно гудела. — Это мы ещё до Мангекьё не дошли. Оставим на следующий раз, а пока, — взгляд Учихи блеснул нехорошим огоньком, от которого у меня внутри всё сжалось. — Ждём Итачи с его доудзюцу, и будем искать твой предел. Опытным путём. Ками-сама, спасите меня кто-нибудь.***
Погружаться вглубь себя без привычного сопения Узумаки как-то не получалось. На получасе тот уже засыпал, а я только-только входила в нужное состояние. Раньше я могла продержать Шаринган целый час, но то осталось в прошлом, да и его использование было весьма ограничено. Активно же пользоваться доудзюцу, как выяснилось, можно до двадцати минут без последствий. Потом нужен равноценный перерыв. Обычно в медитациях я пыталась договариваться со своим внутренним «я», чтобы чакра поскорее задвигалась, однако сегодня решила покопаться в себе получше, ведь подсознание — структура интересная, неизученная. Правда, как туда попасть, не понятно. На моей стороне только большое желание и упёртость. Сенсей говорил, что ключ к сосредоточению в дыхании. Когда начинаешь слушать ритм сердца и абстрагируешься от всего внешнего. Может быть, в этот раз получится — с такими мыслями я вновь погрузилась в себя. И всё действительно исчезло. В пустоте пропал шелест листьев и редкие голоса пролетающих птиц. Я рискнула открыть глаза, темнота начала по-немногу рассеиваться, представляя моему взору сюрреалистичную картину. В тёмный небесный свод упирались вершины деревьев, тусклые звёзды слегка освещали пространство, но больше света давали сами деревья. Я сразу поняла, что они были символической формой моих чакро-каналов, ибо по ним, словно по венам, текли белые прожилки. Почему белые — понятия не имею. У основания древа они были толще, а к верхушке истончались, образуя сетку мерцающей паутины. Мне всегда нравилось гулять в лесу, поэтому пространство моей души будто отражало все мои предпочтения. Здесь легко дышится, даже шаги кажутся более невесомыми. Странный пол, местами тут даже есть небольшие лужи, как после дождя. Я прошла немного вглубь по чуть влажному песку вперемешку с землёй. Впереди средь импровизированного леса виднелась каменная площадка, созданная на манер амфитеатра. Она уходила вниз на десять невысоких ступеней, замыкающихся кругом. В самом центре спиной ко мне сидела чья-то фигура. — Хаго-нии! Сердце заколотилось в бешеном ритме. Об этой встрече я мечтала, но не рассчитывала, что увижу здесь брата. Может, это игры разума, может — плод моего воображения. Не важно, я сорвалась с места и быстро преодолела расстояние, отделявшее нас. Хотела обнять его, однако что-то пошло не так. Моя масса, помноженная на ускорение, заставила меня пролететь сквозь фигуру, нос поздоровался с полом. — Ауч! — неприятно и больно. — Даже если сломаешь здесь что-нибудь, на теле это не отразится. Голос моего старшего брата, точь-в-точь, каким я его помнила. Вторая попытка дотронуться до него также не увенчалась успехом. От досады чуть не расплакалась. — Не реви, имото, — завидев мои глаза на мокром месте, тот улыбнулся. — Зальёшь весь пол, а прибираться ты пока ещё не научилась. — он обвёл рукой пространство, как бы намекая, что неплохо было бы навести здесь порядок. Точно Хагоромо. Он всегда попрекал меня беспорядком в комнате. Возможность пообщаться с ним была для меня бесценной. Аники предупредил, что у него мало времени, поэтому я обратилась в слух, чтобы из первых уст узнать незаконченную историю нашего диалога с матерью. — Она хотела оставить на тебе свою печать и отправить в другое время, чтобы ты завершила её работу и возродила Древо-Бога, которого мы с большим трудом запечатали, — слово «хотела» он выделил особо. — Однако мы с братом смогли в последний момент изменить одну деталь, поэтому в тебе нет воли матери. — Дай угадаю, мой возраст ваших рук дело? Старший кивнул: — Я хотел, чтобы у тебя была возможность увидеть героев новой истории в том возрасте, в каком тебе было бы проще приспособиться. К тому же, — немного помедлив, Хагоромо добавил. — Из нас троих только ты ещё не пробудила кровь Ооцуцуки, Курохиме. Печать запустит этот процесс, когда придёт нужное время. Поверь, для тебя время дорого, наслаждайся им, пока воля матери не проснулась в её оставшихся творениях. Жест брата указал в сторону моей руки, и я увидела на своём запястье символ нашего клана — восьмиконечную звезду. Чёрный пигмент растворился в светлой коже так же быстро, как и появился. Довольно обо мне, со мной всё более-менее понятно. Меня вот другое интересует. — Расскажи, когда ты успел жениться. С улыбкой вспомнила клановый свиток семьи Учиха, на котором было обозначено его имя. А вот имя его жены я не запомнила. Брат посмотрел на меня с теплотой и углубился в свои воспоминания о семье и детях. Это произошло вскоре после падения правления Кагуи, тогда двое из оставшихся Ооцуцуки решили разделиться и нести обязанности, которые на них наложила чакра матери, оставленная в подарок миру. Хагоромо остался в Стране Предков, чтобы распространить своё учение Ниншуу, а Хамура покинул земные пределы и обосновался на Луне, изменившейся в результате легендарной битвы и хранившей в себе останки Древа Чакры. — Он расскажет тебе больше сам, когда вы встретитесь. Надежда на ещё одну встречу крепко поселилась в моём сердце. Я буду ждать. Фигура старшего брата становилась всё прозрачнее. Наше время истекает, однако его рассказ всё ещё не окончен. — То, к чему приведёт вражда моих сыновей, не было для меня тайной. — взгляд брата стал задумчивым. — Но я всё равно любил их и не терял надежды на их примирение. И вот, к чему это привело. Потомков Ашуры по всей земле едва ли осталось больше десяти. А вот род Индры, с виду, процветает. — Ты о клане Учиха? Ответ утвердительный. Он продолжил: — Внешне они кажутся непоколебимыми, однако изнутри их раздирают распри. Если будет брошена хотя бы маленькая искра, они мигом вспыхнут, и от них ничего не останется. Но ты, Курохиме, — Хагоромо выдержал паузу. — Можешь это предотвратить. — Что предотвратить, аники? Брат ничего не сказал, только протянул ко мне руку, на кончиках его пальцев мерцал белый огонёк. Едва он коснулся моей головы, как всё начало расплываться. Каменный плац сменился незнакомым мне ночным пейзажем, нутром я понимала, что нахожусь где-то близ Конохи. Словно со стороны я наблюдала за двумя хорошо знакомыми мальчишками, веки одного из них были плотно закрыты, а в его ладонях был собственный глаз. Запах крови, звук стекающей со скал воды, всё это раз за разом перемешивалось, складываясь в иные картины будущего. Вот уже другое место: кабинет без окон, с одной единственный дверью. В итоге жаркого спора четырёх человек пятому отдаётся приказ, которого он не посмеет ослушаться: «ликвидировать». Калейдоскоп событий и эмоций собирается в новый фон, залитый багровыми пятнами, они везде: на брусчатке у фамильной арки, на косяках домов. даже мои руки, казалось, становятся липкими. Металлический привкус появляется на губах, но видение обрывается, возвращая меня в своё же подсознание. — Достаточно. — спокойный голос эхом прокатился по пространству. — К-как ты себе представляешь мою роль во всём этом? — губы дрожали, из уст выходил только шёпот. — Мне нужны твои руки, имото. Я хочу дать своим детям ещё один шанс. Я сам покажу им последствия их выбора. Может быть, их сердца ещё не совсем зачерствели, — ладони старшего сжимали что-то продолговатое. — То, что ты видела, мы с Хамурой наблюдали бесчисленное множество раз. От нас остались мысли, воспоминания и следы чакры, что позволяют лишь видеть будущее, а не менять его. Но с тобой всё по-другому. Ты — из крови и плоти, и моя воля будет в твоих руках, если ты того захочешь. Брат протянул мне то, что держал. Предметы были на удивление материальны. — Отдай их тому, кому посчитаешь нужным. Человек не властен над судьбой, которая ему неведома, — таков закон мира. Однако судьба перестаёт иметь власть, когда человек узнаёт о том, что его ждёт. Клан Учиха, унаследовавший Шаринган, как никто другой подходит под это описание. Даже одна минута, наполненная знанием, может в корне изменить историю. Три свитка, плотно запечатанные красной лентой, будто предназначались для представителей клана, чей знак наполовину был залит этим цветом. В глубине души я уже знала, кому отдам их, но как сделать это правильно — никто подсказать не мог. — Время не ждёт, — брат дотянулся до моего плеча в символическом жесте. — Тебе нужно больше веры в саму себя что тогда, что сейчас. Я доверяю твоему выбору, Курохиме, каким бы он ни был. Мы не прощаемся. В назначенное время мы с Хамурой будем ждать тебя, сестрёнка. Он редко называл меня так. Из глаз всё же покатились слёзы. Сколько бы я ни протягивала руки, я не могла коснуться и полов одежды дорогого мне человека. Как я скучаю! Внутри всё сжималось, не давая доступа к кислороду. Я нашла в себе силы поднять глаза, чтобы в последний раз увидеть, как образ брата растворяется в окружении. Маленькие, размером со взрослую ладонь, рулончики пергамента давили на руки. Я обнаружила их возле себя, когда открыла глаза под большим клёном. Они были практически невесомы на ощупь, чего не скажешь об их содержимом. Глаза всё ещё щипало, ладонь смахнула остатки слёз. Развела сырость. Однако я ничего не могла поделать с эмоциями, руки холодели от одного вида подарочков Хагоромо-нии. Снова медитация, теперь уже о самообладании. Что я имею? Крайне хреновое положение дел в родственном мне клане на конец октября, как называли его по-старому, — «месяц без богов». Сегодня седьмое, значит через двадцать один день клан пройдёт точку невозврата со смертью Шисуи. Более того, я не смогу вернуть своих друзей, учителя, их семьи. Эмоции снова берут верх, не этого я хотела. Глубокий вдох, продолжаем. Свитки можно отдавать, а можно и не отдавать. Если проигнорировать предупреждение, как минимум не изменится будущее, которое я видела. Это выгода для меня. Но смогу ли я жить с этим? Меня аж передёрнуло, как представила свои руки по локоть в крови клана. Я никогда не смогу обмануть себя и сказать, что от меня ничего не зависело. Учихи стали мне семьёй. Они и были мне семьей, благодаря связи через потомков Рикудо. Но больше кровного родства играли роль чувства. Как ни пытайся их выкинуть, всё бесполезно. Тепло их огня смогло меня обогреть, и я не ощущала себя потерянной после пробуждения только благодаря этой семье. Я не могу себе позволить игнорировать видение. Но бремя, которое на меня так любезно повесил брат, я обязана передать кому-то ещё. Кому? Три имени навязчиво крутились в голове, и чем больше я углублялась в себя, тем больше во мне зрело окончательное решение. Голова снова раскалывалась от тяжести. Скоро начну пить таблетки, как старая больная женщина. Думы о противоречащих вещах однажды могут завести в тупик, не оставив мне выбора. Жертва одного, чтобы спасти многих, была мне слишком хорошо знакома. Я ведь тоже взяла братьев за руки и шагнула вместе с ними к Древу, потому что видела один единственно-верный исход. Понимала ли я выбор, перед которым вскоре может встать Итачи? «Да» — эмоции, которые медитация больше не могла приглушить, просто вопили мне ответ. — Ты плачешь? Ками-сама! Вспомнишь солнце, вот и лучик. Резкий выдох и спазм в груди заставил меня поднять глаза, чтобы встретиться с его обеспокоенным взглядом. Колокольчик на себя повесь, шиноби, блин. — Всё в порядке, Суитон тренирую. — вот так всегда, в момент испуга начинаю придумывать тупейшие отмазки. Мозг генерирует их быстрее, чем я успеваю подумать. — Не похоже, что у тебя всё в порядке. А что мне ответить? Друг мой, я только что взглянула в твоё будущее, в котором ты станешь одним из самых разыскиваемых преступников в Хи но Куни. Хочешь, поплачем вместе. — Медитация пошла не в то русло, — потираем глазки, берём себя в руки: цела, жива, здорова. — Ты сегодня за сенсея, Итачи? — Да, но не за твоего, Куро. Мне нужен помощник для одного дела. Вот чем мне нравится сей молодой человек, так это умением не выяснять подробности, когда не надо. Он показал в сторону ворот поместья Кагами, откуда торчала знакомая светловолосая макушка. Узумаки, заметив наше внимание, засуетился. Наш проводник повёл нас в ту часть кланового квартала, где я ещё не была. Мой дом располагался к востоку от центра, а нужное нам место — практически в самом углу, на северо-западе. За высоким забором с клановой символикой возвышалось двухэтажное здание, выполненное в привычном стиле квартала, только черепица на крыше блестела краснотой, такого я здесь ещё не видела. Мы ступили на его территорию, и мне на глаза сразу попались небольшой водоём и теплица с чем-то интересным внутри. — Помидоры, — сказал Учиха. — Маме надоело их постоянно покупать. На помидорного маньяка, терроризировавшего их семью, Итачи указал без труда. Позади двора у границ с основным ограждением нас ждал ребёнок примерно одного возраста с Наруто. Увидев нашу компанию, мальчик сделал рывок с насиженного места, но тут же остановился. Его личико выражало недоумение. — Нии-сан, я думал мы будем вдвоём! Кто бы мог подумать, что некий Саске-кун, по которому сохнет женская половина детской площадки, окажется его родным братом. Не узнать было трудно: торчащие на затылке волосы с синеватым отливом и широко распахнутые чёрные глаза, ещё не видавшие жестокости этого мира. Милый ребёнок. Наш приход оного не обрадовал. Столкновение лбами с Наруто было неизбежно, особенно, когда парнишка узнал, что тот уже тренировался с его братом. Однако возня в конфликт не переросла, деревянные сюрикены, выданные детишкам, моментально переключили их внимание на манекены. Собственно, в чём моя помощь? От меня требовалось лишь проследить, чтобы дети не убились, пока старший брат Саске-куна сдаёт миссию в башне Хокаге. На что подписалась, сама не знаю. — Странно, что тебя оставили за старшую, — энтузиазм черноволосого мальчугана с уходом его брата сошёл на нет. — Покажи, что умеешь. — Куро-чан много чего умеет! — не успела открыть рот, как за меня вступился товарищ Узумаки. — Она лазит по деревьям, а ещё у неё гла… «Не пали контору, вредитель» — одного доброжелательного взгляда хватило, чтобы остановить поток лишней информации. Если мелкий узнает ещё и про то, что я его «нии-сана» вижу стабильно раз в неделю на тренировках с Шисуи, быть мне вместо манекена. Напыщенный вид Саске так и кричал: слабакам в нашем дворе не место. Этот засранец переобулся слишком быстро, едва Итачи скрылся за горизонтом. — Что мы всё обо мне говорим. Мы у тебя в гостях, Саске-кун. Покажи нам, чему ты научился перед Академией. Ты же тоже в следующем году поступаешь? Детский развод на слабо работал как надо, этой фишкой я ещё в приюте активно пользовалась. Парнишка горделиво вскинул подбородок и кивнул нам, не теряя своей важности. Его сюрикены достаточно хорошо попали в цель: два из трёх были в мишени, пусть и не во внутренних кольцах. Пока Наруто гоготал над одним промахом своего соперника, я повернула его в сторону соседней мишени и жестом дала понять, что наступила его очередь. Блондин почесал затылок, повертел в руках звёздочку и наобум бросил её вперёд. Бросил достаточно сильно для первого раза, в мишень не попал, зато в забор — на десяточку. Со стороны Саске раздалось звучное «пфф» и закономерный вопрос: как доставать будем? Забор был высотой метра два с лишним, сюрикен воткнулся в самую верхушку. Пока мальчишки решали, кому тащить лестницу, я спокойно прошлась по вертикали и выдрала снаряд из доски. Останется маленькая дырка, ну хоть ботинки более-менее чистые. Не хотелось оставлять на заборе ещё и свою подошву. Дух соперничества этих двух балбесов меня миновал. Вопросов о моих навыках Саске-кун больше не имел, и то к лучшему. Я о метании сюрикенов знала только из книжек по теории, чем щедро заваливала Узумаки и иногда Учиху, пока те пыхтели над траекторией. Вот так, зарабатывая себе дешёвый авторитет посредством вычитанного, я и дождалась Итачи. Мой чистый вид сильно контрастировал на фоне уставших мальчишек. Но я вроде тоже работала, честно достала все сюрикены из забора. Мы проводили до выхода товарища Узумаки, клятвенно заверившего нас, что в следующий раз он попадёт в цель. На обратном пути я всё-таки получила нужный мне дух решимости и остановила своего провожающего, когда мы пересекли защитный барьер поместья Кагами. — Как думаешь, Итачи, минута знания о будущем может его изменить? Тезис, выдвинутый Рикудо, не давал мне покоя. — Я в это верю, — был дан твёрдый ответ. — Правда людям такие знания недоступны. — Возьми. Вытаскиваю из подсумка один из драгоценных свитков и протягиваю его первому получателю. Тот повёл бровью в немом вопросе. — Такой же я отдам Шисуи. Открой его, когда будешь уверен, что остался один. — Это как-то относится к твоему вопросу? — Да, но не знаю, что конкретно увидишь ты. Особого облегчения я не почувствовала, потому что оставалось ещё одно большое неразрешённое дело. Раз я его начала, обратной дороги нет. Шисуи обнаружился в кабинете отца. Прекрасно, даже искать никого не придётся. Судя по серьёзным лицам обоих, я прервала какой-то важный разговор. На меня внимательно посмотрели, я не стала медлить и как на духу выложила итоги своей медитации. Дабы не углубляться в детали, протянула им оставшиеся рулончики. Когда их развернули, я смогла увидеть, что внутри была круглая печать, исчерченная фуин-заголовками. «Видение», «чакра», «сознание», слов было так много, и все располагались в определённом порядке. На слоги, обозначающие «кровь», было пролито несколько капель. Чернила, впитав жидкость, на наших глазах растворились, а Учихи на секунду замерли. Немного поморгав, Шисуи запустил пальцы в свои кучерявые волосы и тяжело вздохнул. — Я так и знал. — он провёл рукой по белому свитку, который теперь был абсолютно пуст, будто и не было никакой печати. — Догадывался, они уже давно следят за мной. Значит, осталось меньше недели до того, как зашевелится Корень. — Корень не большее из зол, Шисуи. Господин Кагами выглядел не лучше. На его светлой коже в свете лампы, казалось, стало ещё больше морщин. Он сложил руки под подбородком, взгляд его глаз всё ещё был устремлён куда-то сквозь нас. — Похоже, клану не выпутаться из этой ситуации без тотальной чистки. Если мы сами не обрубим усохшие ветви, придёт садовник и спилит весь лес, вырвет даже пни. — мужчина перевёл взор на меня и его глаза немного оживились. — Может быть, Ками к нам благосклонен, раз послал к нам тебя, Курохиме. Для меня было честью встретить живого Прародителя. Взамен я расскажу тебе, какого рода отношения между Конохагакуре но Сато и нашим кланом сегодня. Тебе тоже не помешает послушать, сын. Прости своего отца за недоверие. Тот кивнул, а я могла видеть, что эти слова немного успокоили парня. Глядя на них со стороны, невозможно было и представить, что между родными людьми существовала стена. Но когда мой опекун начал говорить, я смогла понять, откуда она взялась. Деревня Скрытого Листа помимо клановой иерархии имела ветвистую руководящую структуру. Власть не была сосредоточена только в руках кланов и Хокаге. Напротив, действующий Каге был признанной народом обложкой деревни, в то время как ключевые решения принимало несколько человек: Сарутоби Хирузен, его советники Митокадо Хомура и Утатане Кохару, а также глава теневой сети разведки Шимура Данзо. Все вместе они составляли символическое дерево: Хокаге — ствол, советники — ветви, действующий штат шиноби и ученики Академии — листва, и Корень АНБУ занимал соответствующую роль. Всё руководство состояло из приемников Второго Хокаге, это его бывшая команда специального сопровождения. Господин Кагами рассказывал о системе так подробно потому, что сам был частью этой команды в прошлом поколении. Но решил посвятить себя не всей деревне, а налаживанию мостов между действующей властью и его родным кланом Учиха. — После нападения Девятихвостого моя работа сильно осложнилась, — глава дома отложил в сторону лист с начерченной на нём схемой. — В день вторжения Кьюби в Коноху несколько очевидцев заявили, что в глазах лиса было замечено отражение нашего кланового доудзюцу. Это заявление прозвучало громко, с постамента Каге. У нас ушло несколько лет на то, чтобы хоть немного обелить репутацию клана в глазах людей. Естественно, до расследования полицию не допустили. — он провёл пальцами по переносице. — Но мы не сидели сложа руки. Перевернули всё, что могли: людей, посты, подняли даже отступников, коих за последние десять лет не наблюдалось. Не было ни одного обладателя Шарингана, кто не прошёл бы через мозголомные процедуры, даже наш глава покорно принял новую реальность, в которой мы оказались. Унижение. Оно прочно поселилось в головах наших старейшин. Клан озлобился на руководство деревни, и я тоже, признаюсь, вот уже несколько лет борюсь с мыслями о мести. Это в крови, и не исчезнет от одной прихоти. То, что господин Кагами рассказал дальше, начало складываться в моей голове единым паззлом. Позиция клана всё больше и больше начала склоняться в сторону переворота, их целью было обнародовать доказательства своей невиновности и переизбрать Хокаге. Но старейшины пытались усидеть на двух стульях: и повысить репутацию, и посадить в руководящее кресло своего человека, с чем был в корне не согласен наш рассказчик. Совет старейшин внутри Учих был разделён на два лагеря. Отец Шисуи и Глава были в авангарде противников столь радикальных методов, однако они находились в меньшинстве. В столь большом клане даже господин Фугаку не имел превалирующего мнения. Он не был тоталитарным лидером, как его предшественник, а предпочитал решать дела путём переговоров, что выделялось в истории правления клана. Это было хорошо для деревни, но не помогало клану удерживать свою позицию в мирное время. Третья Мировая Война Шиноби подошла к концу совсем недавно, и Учихи всё ещё не забыли свою воинственную позицию, сформированную столетиями противостояний с Сенджу. Как всё сложно! Мой друг перехватил нить повествования. Ситуация от его лица выглядела не менее остро. Сегодня буквально день признаний. Шисуи поставил на кон всё, выложив информацию о задании, данном ему Хокаге. Заметно, что его потряхивало от дилеммы: клан или деревня. Он выбрал последнее, с чем его отец, несмотря ни на что, согласился. Поэтому в АНБУ, личном подразделении главы деревни, Учих практически не было. По его словам, руководство сейчас на стадии определения потенциального предателя. Их глаза устремлены на одного кандидата. У меня не было цели во что бы то ни стало оправдать клан. Даже если я и прикипела к ним всей душой, это ничего не значило в общей картине. Мне хотелось спасти тех, кто разделял взгляды моего брата о мире. — На самом деле, свитков было три, — дослушав старших, я решила дополнить картину. — Один я отдала Итачи час назад. Повисло молчание. Сколько оно длилось, не знаю. Тишину разорвал мой наставник: — Мудрое решение. — Кагами-сан положил руки на мои плечи в знак одобрения. — В детали своей истории посвятишь его сама, если захочешь, а я позову Фугаку. Ступай на кухню, готовь напитки. Мужчина усмехнулся, предвкушая ещё одну длинную ночь. Насчёт чайничков меня не надо просить дважды.***
Настойчивый стук в окно заставил меня окончательно подняться с постели, на ходу натягивая куртку и закручивая волосы в пучок. За занавесками я смогла разглядеть своего ночного гостя. Подросший Томо с упонием щёлкал клювом по косяку оконной рамы. Неугомонный ворон продолжал наводить шорох, пока я не вышла на балкон. Довольная собой птица подставила голову в ожидании, пока её похвалят, это чудо в перьях не просто так вытащило меня на улицу. Внизу ждал его хозяин. Спускаться пришлось по-шинобски, через весь дом не пойду. Семейное собрание всё ещё не окончено, а госпожа Нанако уже давно спит. Стою на улице, сонная, лохматая. Смотрю на Учиху и стараюсь изо всех сил включить мозг, ветер немного помогает своими завываниями под курткой. Наверняка ему нужны пояснения по поводу свитка. Садимся на террасу, ух, холодрыга. — Ты вообще настоящая? А-а, обойдёмся без пояснений. Я аж глаза продрала. — Живее всех живых. Можешь даже пощупать. — Я хотел сказать спасибо, — парень как-то стушевался. — Теперь я вижу, что существует не одно правильное решение. Его откровение меня порядком удивило. С такими вещами не медлят, теперь понимаю, почему он пришёл на ночь глядя. Видимо, только-только отошёл от диалога с Рикудо. — Чего ж тебе наплёл мой аники… Ой, вслух получилось. — Он попросил меня об одолжении, — голос Итачи приобрёл некую воодушевлённость. — Больше сказать не могу, просто знай, что я приложу все силы, чтобы исполнить это обещание. Вот теперь я точно запуталась. Хаго-нии, иметь секретики от родной сестры как-то нечестно!