***
Гора Замешательства была одним из трёх известных человечеству мест с наивысшей концентрацией уникальной природной энергии мира. Если чакра для Земли стала этакой импортной силой, прочно укоренившейся в тонкой мировой материи с годами, то изначальная сила природы никогда не приходила извне и не покидала её просторы. Мне, как прямому потомку Кагуи, чья сила исходила сугубо из чистой чакры, было очень трудно ощущать концентрированную энергию самого мира. Она ускользала от моего понимания. Жабы постарше рассказали, что стихийные трансформации начали выделяться из единой материи уже после того, как остатки Древа Чакры наполнили Землю и изменили привычный ход вещей. Видимо, поэтому я хорошо чувствую Фуутон и Суитон, но при этом никак не могу поймать их первоисточник. Брат мог, а я — нет. Несмотря на то, что Хагоромо меньше меня напоминал представителя человеческой расы, в нём оказалось куда больше людского, чем во мне. Чёртовы гены! И здесь я пошла вся в мать, чего так боялась моя дорогая ока-сан. Узумаки начали понемногу впрягать в круговорот медитаций. Как по мне, ему выдали квест под названием «попробуй преисполниться в самых необычных местах»: на большой кувшинке, на здоровенной капле росы, не расплескав её, на дощечке, плавая по озеру жабьего масла. И это не все варианты. Фукасаку-сан и его жена, бывшие когда-то наставниками Джирайи в сендзюцу, проявили к нам истинное жабье гостеприимство. Мне очень понравился их дом, за исключением одной маленькой детали. Мои дворцовые замашки уже давно выветрились, так что мне не так уж важно, что подают на обед. Да кого я обманываю! Я хоть и бывшая, но всё-таки химе центрального процветающего государства. Я не буду есть червей ни под каким соусом! Хоть сырые овощи и коренья, только не эти личинки с шевелящимися ножками и жалобно смотрящими глазами! Никогда ещё так не жалела об упущенных возможностях. Надо было брать у Хаку ещё и уроки травоведения. На седьмой день пребывания в краю земноводных я начала понимать, что мой продуктовый свиток имеет свойство заканчиваться, и бесконечно доставать из него еду не получится. А саннин, имеющий доступ к внешнему миру, обещал появиться только к концу второй недели. И нормальную человеческую пищу этот чудак-человек по-любому не купит. Скоро станет совсем тяжко гонять жабий чай и улыбаться хозяйственной Шиме-сан в поисках очередного повода для отказа от её стряпни. Как Наруто нашёл в себе силы закрыть глаза на пищащих личинок? Мер-зость! Хочу обратно в Юки но Куни. Там холодно, сыро и всегда можно словить кунай в лоб, зато еды навалом. Голодуха, разочарование в сендзюцу и безнадёга вновь повели меня по неведомым путям. Привели к одному из мест медитаций моего друга. У парня миграционный маршрут проходит по всей горе, и сегодня в компании Гамакичи он развлекается в пруду гигантских лотосов. Бородавчатый спутник Узумаки сильно вымахал, его контрактор теперь спокойно может залезть к нему на спину. — Гамакичи, тебя чем здесь кормят, что ты так быстро растёшь? — Мама каждый день готовит червячное рагу, — круглые глаза собеседника мечтательно прикрылись. — Мои любимые фиолетовые жучки с хрустящим панцирем. Когда их жуёшь, такой запах стоит! — Поняла, не продолжай, — меня сейчас вывернет. — И всё-таки, шесть месяцев назад ты доставал Наруто до колен. — Год назад. У нас на горе Мьёбоку время идёт по-другому. День в человеческом мире равен двум дням здесь. — День за два? Как в следственном изоляторе в Военной Полиции Конохи. Выходит, Джирайя запер нас здесь, чтобы мы с товарищем Узумаки отсидели. Интересно получается, призывной план разумных существ тесно связан с земным, который населяют люди, но отделён от него пространственно-временным разрывом. Энергия Мьёбокудзана настолько плотная, что порождает искажение времени. Жабы ещё старше, чем я думала. Поразительно, как им удаётся так долго сохранять жизнь. — Всё из-за тесной связи с изначальной природой, — пояснил Гамакичи. — Дед-маразматик говорил: когда мир пропитался чакрой, нас, жаб, это тоже коснулось, но наш вид не утратил чувствительность к природной энергии. Мы живём с ней в гармонии с рождения, это вы люди, кто родился с чакрой, игнорируете всё остальное. Кто-то игнорирует, а кто-то и вовсе не чувствует. Мою сенсорику напрочь отшибает, когда дело доходит до сендзюцу. Не велика потеря, у меня есть вещи более понятные: над Фуутоном ещё работы непаханое рисовое поле, и Хьёотон только-только начал преобразовываться в каналах чакры, а не на выходе. С этим разберусь, однако что делать с провизией? Почему каждый раз, когда с нашего поля зрения пропадает отшельник, это несёт с собой голод? На сей раз вдвойне грустно, ибо у меня денег — завались, но на них не купить человеческой еды. Жабий рынок пестрит товарами для местных, и для себя я не нашла ничего съедобного. — Куро-чан, что там с грибами? — Узумаки прервал тренировку и смачно зевнул, едва не поймав пролетающую мимо муху. — Непригодны в пищу, по цвету видно. А у тебя что? Парень выкатил откуда-то из центра цветка большой зелёный кругляш. — Семечки, — он топнул ногой и для вида покрутился на белом лепестке раскрытого бутона, что был больше самого Наруто в несколько раз. — Могу ещё достать. Я как стояла на берегу, так чуть не села в воду. — Ты гений! Делай клонов, сейчас эту штуку расковыряем. Товарищ спросил, зачем нам ковырять такой большой цветок. Эх, деревня. Это же водный лотос, у него есть корень! Очень вкусная вещь, если правильно замариновать или хорошо пожарить. Правда при неправильном способе приготовления можно сильно отравиться, однако как-то же его готовили во дворце в Со но Куни. В теории я знаю, что из него можно испечь печенье, сделать салат или даже сварить суп. Друг пищевому разнообразию порадовался и с новыми силами полез за мной под воду — резать толстый стебель, уходящий к самому дну метров на семь-десять. На Горе Замешательства странно работали стихийные преобразования. Я не могла привычно отделить ни Ветер, ни Воду от общего природного фона, поэтому приходилось тратить больше своей чакры, преобразовывая её в уже знакомый элемент. Это место не подходит для начальных стихийных тренировок, так что на разделку огромной кувшинки мы убили много кунаев и времени. Ветряной и водный резаки получались у меня не такими сильными, как хотелось бы. Чакру я старалась тратить точечно, чтобы сделать нам с напарником-подводником воздушную подушку в толще воды, иначе до дна мы бы не достали. Ушам неплохо досталось от наших заныриваний, а как мы копали сам корень в илистом дне лучше не вспоминать. Однако есть хотелось, и голод, как мы с Наруто успели понять ещё давно, не до такого доведёт. Сколько радости было в глазах клонов, когда мы толпой вытащили толстенький корешок на сушу! Упахались, выдохнули, пожали друг-другу руки. — И чё с ним делать? — Почистить, порезать, пожарить, — я посмотрела на нашу добычу и щёлкнула пальцами. — Наруто, нам нужно где-то достать масло. — Без проблем, тут рядом целый водопад этого масла. Супер! Получится фритюрница в полевой кухне. Я видела, как в Снеге додумались жарить картошку прямо в кипящей жиже, попробуем повторить. Будет хрустеть лучше любимых жуков Гамакичи. Клоны, пыхтя и напрягаясь, покатили продолговатый предмет по протоптанной тропе. На середине пути мы остановились, призадумались и запаковали ингредиент в продуктовый свиток. Ну, тупые. Под вечер совсем логика заглохла. До водопада и озера, куда он впадает, добрались навеселе, я образно показала Узумаки, на какие куски порезать продукт, и пошла дальше в горы. В нашем плане был один недостаток: никто из нас не владел Катоном, который здесь также плохо работал в исполнении шиноби, а у меня уже слюни подтекали. Если кто-то и мог организовать нам хороший стабильный огонь, так это местные. Поэтому, найдя среди раритетных огнедышащих жаб самую молодую, я решила наладить контакт: — Хочешь поржать? Земноводное, услышав вопрос, наклонило голову и, немного подумав, кивнуло. — Тогда добавь огоньку кое-куда. Юного авантюриста родители назвали Гаматоко, и, на моё счастье, лягушачий ребёнок прекрасно умел извлекать из себя нужный элемент. От вида мельтешащих оранжевых парней, шинкующих ножиками непонятную здоровенную штуку, его уже разобрал смех. То ли ещё будет. Гогочущие вместе с новой знакомой жабой теневики не смогли сделать нарезку колечками, и покидали в масляное озеро кривые неровные куски. И так сойдёт. — Три, два, — блондин начал обратный отсчёт. — Один! Гаматоко, поджигай! Из рта маленькой жабы-фритюрницы вырвался залп пламени и, застыв на несколько секунд над поверхностью жирного водоёма, смог поднять небольшие пузыри. Прогрелось. Второй залп был помощнее и подольше, масло начало кипеть, а заветные корешки — шкварчать. По мои прикидкам, ещё минуты три так пожарим, и готово. Гаматоко, как главному исполнителю огненного дзюцу, до кваков нравилось, какие звуки издают лопающиеся пузырики бурлящего жабьего масла, и он принялся за дело с большим усердием. Выдал нам третий огненный фонтан во всю мощь своих лёгких. Запахло жареным, но не корнем лотоса. Озеро от долгого воздействия аномально-высоких температур вспыхнуло, от огня начал подниматься столп чёрного дыма, и мы все трое шуганулись куда подальше. Вонища-то какая! — Чем тушить?! — Не знаю! Спасай еду! Мозг быстро сообразил, как вытащить из полыхающего масла плавающие кусочки — нити чакры в помощь. Но что теперь делать с самим маслом? Тут Суитон не поможет. — Какой дурак додумался поджечь священный водопад?! Господин Фукасаку, примчавшийся со свитой своих соплеменников, на дым и запах чего-то перегоревшего, открыл было рот, и тут же закрыл, когда увидел нас с Наруто по шею в саже. Мы быстро спрятали за спины мелкого Гаматоко и показали друг на друга, как делают настоящие друзья. И по филейной части нам прилетело палкой, как настоящим друзьям, одинаково больно и обидно. Влетело за дело, ибо огонь жабы тушили всей горой Мьёбоку. А обидно стало потому, что блюдо, которое по задумке должно было походить на деликатес со стола даймё, превратилось в угли. Дольки обгорели снаружи до чёрной корочки, но внутри совсем не прожарились. Сырые угли. Ками-сама, я не хочу есть червей… — Наруто, может попробуем со взрыв-тегами? Парень потёр свой синяк от воспитательной палки и как-то странно взглянул на меня. — Нет уж, Куро. Давай я сам на костре пожарю. В баню эту твою полевую кухню.***
Джирайя-сан припёрся в тот момент, когда я почти выиграла синее хаори в карты у банды жабьего босса. У господина Гамабунты и коллеги размером с горы, так что разыгрывать партию колодой раза в три больше своего роста — та ещё заморочка. Зато получилась хорошая тренировка на Фуутон. Ради сего благого дела я таки научилась вытягивать его из атмосферы смешанных воедино природных элементов. Бородавчатым картёжникам нравилось смотреть, как летают картишки. Мне нравилось смотреть на полный веер в их перепончатых лапах. — Учиха, есть работа. Пойдём. — Погодите, у нас тут битва года. Гамакен и Гамахиро посмотрели на саннина, кивнули ему в знак приветствия и вернулись к игре. Последний ход. Ура! Я отбилась и вышла, хаори у меня в кармане. — Какой счёт? — Кен-сан ноль, Хиро-сан три, у меня пять. — У-у, — наставник Наруто хохотнул. — Я привёл зло на Мьёбокудзан. — ещё какое, мне уже перепали морские водоросли в качестве приза, так что я нашла свой способ не голодать. — Смотрю, общение с Ветром у тебя продвинулась на новый уровень. — Да, но чтобы вытащить Фуутон из воздуха на Мьёбоку, требуется просто нечеловеческий контроль. — я потёрла запястья, каналы немного ныли. — Хочешь сказать, что ты вертела карты не своей чакрой, а диким природным элементом? — Именно. — Сущее извращение, — мужчина покрутил пальцем у виска. — Только в твою голову могла прийти мысль обращаться к стихиям в столь непригодном для этого месте. А что делать? Мне ещё со Льдом предстоит похожая процедура. Отшельник вытащил меня из поселения жаб не просто так. Оказывается, целую неделю в человеческой среде он искал необычные расходники для очередной игрушки. Двенадцать небольших камней кристаллизированной чакры мог изготовить далеко не каждый ювелир. Они были размером с ладонь, и на них нацарапали фразу «бегущее время». Нас с Узумаки привели в пустую полевую зону, находящуюся на большом отдалении от жилых мест и, заставив поделиться на две команды по шесть клонов, выдали каждому по камню. Джирайя показал в учебнике схему и разместил нас по контуру круга, чей диаметр составил порядка двух километров. Теневики образовали кольцо, закопав камушки близ поверхности земли под надзором старшего. От них уже расклонировавшийся самопровозглашённый мастер барьеров начал чертить соединительные контуры, вписывая необходимые параметры. — Барьер называется «Королевская Битва», — он обратился к Наруто, сложив длинную комбинацию ручных печатей, от которой на земле зажглись голубые символы начертания. — Клан Узумаки создал свой уникальный вариант проведения испытаний для ниндзя, претендовавших на высокий ранг. Я подумал, что для тебя это может стать хорошей проверкой в реальных боевых условиях. Курохиме будет твоим оппонентом. Задумка отличная. «Королевская битва», как прозвали испытание на Узушио, берёт своё начало из традиций прошлой эпохи. Считалось, что настоящим воином мог назвать себя только тот, кто умеет твёрдо стоять на ногах под натиском любых невзгод. До появления шиноби самураи тренировались в стойкости и учились переносить удары, не двигаясь с места. Их тренировки послужили идейным вдохновением для клана Узумаки в создании этого фуиндзюцу. Битва представляла из себя крайне усложнённый второй этап экзамена на Чуунина в Конохе. У нас есть условный полигон, покрытый густой растительностью с водоёмом и прилагающейся залётной живностью в виде больших гусениц и прочих закусок для жаб. Границы барьера настроены таким образом, что зона испытания покрывается куполом, который сужается каждые пять минут на случайную величину со случайной разумной для ниндзя скоростью. Если хоть одна часть тела пересечёт его контур, тебя вытолкнет наружу, и ты вылетишь с поля боя. В зависимости от сдвигов, «Королевская битва» может пройти за один-два часа или растянуться на пол дня. Итог неизменен: оставшиеся противники встречаются в круге. Максимум пространства, что оставляет барьер при последнем сужении — пять метров в длину и ширину. Очень неудобная дистанция, на которой сильно не развернуться. Победит тот, кто продержится до конца. Начертатель остался снаружи и огласил правила. Я стартую с западной позиции, Узумаки с восточной, камни, выделяющиеся своим ярким светом, служат нам ориентиром. Ограничений в арсенале нет, единственное, о чём нас попросил инициатор: «Никаких взрывов, не разнесите экологию, иначе жабы нас выгонят, и накроется битва шёлковым полотном». Задача-то не поубивать друг друга, а всего лишь выкинуть из зоны купола любым способом. Чем раньше это случится, тем проще. Получив от нас сигналы о готовности, старший запустил обратный отсчёт. Форма барьера напомнила мне циферблат часов. Его символы с началом активации стали вбирать в себя всё больше света от чакры, и когда, предположительно, последний камень зарядился, мы с Наруто оказались под прозрачным синеватым куполом. Стоять на месте чревато. Барьер вскоре начнёт движение, вынуждая нас идти на сближение. Я не люблю временные ограничения, но такое испытание мне по душе. Здесь есть всё для хорошей игры в прятки: тени от высокой листвы, огромные полевые растения и простор для фантазии. Наша первая стычка закончилась для Наруто под аккомпанемент первого сужения купола. Я выследила Узумаки по его вонючей чакре под прикрытием Техники Растворения, и когда моя фигура как бы невзначай мелькнула у самой границы, этот оболтус моментально кинулся в мою сторону. Прозвучал мелодичный сигнал, оповещающий, что стенки сжимаются, и я, добавив чакры для компенсации разницы в весе, поменялась с нетерпеливым блондином местами простейшей E-ранговой техникой. Оппонент по инерции вылетел вперёд — прямо за синюю грань, даже столкнуться не успели. Испытание завершилось слишком быстро, и Джирайя, не совсем понимая, что тому поспособствовало, снова активировал для нас площадку. На сей раз наблюдатель забрался повыше и достал свою подзорную трубу. Во мне начал просыпаться азарт, так как под Кайсан но Дзюцу я могла бродить хоть под носом у Наруто и просто ждать подходящего момента, когда он будет проходить рядом со стеной, чтобы отвесить ему подсрачник. Я смеялась в голос, противник не слишком убедительно обещал проделать со мной то же самое, а саннин думал. Много думал. — Я могу запретить Курохиме использовать эту маскировку, но тебе нужно научиться находить её, не полагаясь на свои глаза. Уже вечер. Наруто остаётся, Куро-чан свободна, завтра утром встречаемся здесь же. Эй, я тоже хочу посмотреть, как вы будете учить его видеть невидимое! Нет, нельзя? Ла-адно, глянем, что получится завтра. Утро действительно началось с сюрпризов. Джирайя-сан напоминал кота, объевшегося сметаны, когда его ученик в компании своих пяти клонов смог целенаправленно вывести меня за черту. Наставник подсказал, что медитации, по которым его так усиленно гоняют жабы, имеют гораздо больший потенциал, чем самопознание. Например, поймав потоки окружающей энергии, можно легко обнаружить местоположение противника, не обладая начальными сенсорными способностями. Дело в том, что я, как обладатель чакры, бельмо на фоновой природной энергии мира. Так что Наруто, создав себе в помощь припрятанную в разных местах пятёрку теневиков с наводки Джирайи стал координироваться с ними и безошибочно попадал в мою сторону меткими бросками металлических звёздочек. В ближний бой не полез, что помогло ему запутать меня. Клонов-то я нашла, но пока пыталась отбиться от прочной версии Каге Буншин, много отвлекалась, и меня сбили с ног, выкинув за стену. Пожалуй, пора призадуматься над тактикой. Наблюдатель постановил, что такая тренировка станет эффективнее, если мы начнём использовать разные инструменты. В этом он, безусловно, прав, и следующие наши с Наруто заходы под купол попали под набор дополнительных правил, которые установил Джирайя. Для меня самыми сложными оказались поединки без использования чакры и столкновения с призывными жабами, будучи лишённой возможности пользоваться стихиями. На Шаринган так вообще изначально наложили категоричный запрет, заявив, что моё доудзюцу даёт слишком большое преимущество. Узумаки, как шиноби, делал просто широченные шаги в развитии. Местами он был изобретательнее своего учителя — любителя понаблюдать за женщинами возле онсенов. Однако к концу второго месяца наших регулярных поединков я начала адаптироваться к его нестандартным решениям. Раз оппонент окончательно перестал видеть во мне девчонку и осмыслил, что ведёт бой с куноичи, не вижу причин и дальше его жалеть. Наруто снова начал вылетать за борт, ибо я вспомнила свои уроки кендзюцу у самураев. Вдобавок, парень не просто оказывался за чертой самыми грязными способами с гендзюцу, смещающим настоящее положение барьера. В ход пошли мои излюбленные приёмы охотников, коими не брезговал Момочи Забуза во время контрактной работы в Стране Снега. Джирайя, вновь спустившийся с Мьёбокудзана по своим делам, вернулся и не понял, почему его ученик проигрывает, да ещё и получает ранения в процессе. Нет, мне тоже прилетало пару раз остаточными потоками от Рассенгана, тут или уклоняйся, или труп. Но с Узумаки, чьи руки и ноги не видели света белого из-под бинтов, не сравнить. Наруто не жаловался, он распалялся в непривычно сложных сражениях за место под барьером, и таким образом выгонял из себя всякое сочувствие к сопернику в лице меня. Я его ростом гордилась, ибо парень взрослел на глазах. Но саннин, немного понаблюдав за нашими боями без правил, в очередной раз изменил расстановку. — Курохиме, можешь радоваться, я снимаю запрет на Шаринган, — ура! — Наруто, можешь радоваться вдвойне, я присоединяюсь к «Королевской битве» на твоей стороне. Помогите. Меня ж от этого монстра никакой Шаринган не спасёт! Джирайя-сан, я и так знаю, что вы не пылаете ко мне любовью, но не до такой же степени.***
В следующий раз загоню их в фуин-стены из кровавых клонов, пусть сидят там, пока купол сам не деактивируется. Кровь Узумаки не перебьёт кровь Ооцуцуки. Неплохой вариант, но то, как сегодня учитель с учеником выкатились наружу по замёрзшему жабьему маслу, всё равно красивее. Местные, кстати, поставили на меня хорошую сумму в тотализаторе. — Это провал, мой ученик. — Это провал, эро-сенсей. Проигравшие валялись рядом на траве и в редкие момент спокойного отдыха исподлобья смотрели на то, как я пересчитываю выигрыш. За неделю, в которой было три открытых поединка по типу «каждый сам за себя» я обогатилась на скромные тридцать тысяч рё, выстояв до конца аж в двух. Жабы выстраиваются в очередь, чтобы повоевать на стороне двух контракторов на новой забавной на их взгляд арене. Эта парочка неутомимых ниндзя заставила меня искать ресурсы там, где их в принципе нет. Понимание доступных мне стихий вышло на какой-то подсознательный уровень, я уже давно забыла про ручные печати для концентрации чакры, и гора Мьёбоку с её стихийными аномалиями больше не пугает своим необычным фоном. — Спасибо, товарищи. Благодаря вам я научилась замораживать большие площади. — Лучше бы ты боевой этике научилась! — Чтобы вы двое успели сговориться, пока я кричу названия техник? Ни в коем случае. Но раз так просите, буду предупреждать о Сусаноо. Дам вам возможность убежать подальше. О, это дзюцу Мангекьё из разряда неблокируемых. Даже саннин с ним ничего сделать не может. Чем меньше места под куполом, тем прикольнее формировать призрачного гиганта, который своими габаритами и непробиваемым корпусом раскидывает тех, кто подошёл слишком близко. А когда ещё и накидкой начинает махать, там стабильно улетает и один, и второй вместе со своими жабами и клонами. Техника растягивается на приличную дистанцию. Но злоупотреблять не стоит, иначе эти прохвосты привыкнут и найдут какой-нибудь выход, как я за семь месяцев в сумме привыкла бегать от масштабных техник Джирайи. У мужика огромный боевой опыт, он умудряется устраивать нам такие засады, что нельзя расслабляться ни на секунду. Мы с Узумаки учимся на своих ошибках: где-то объединяемся до первой возможности подставить, а где-то в два сенсорных носа бежим искать отшельника на скорость, пока он не намедитировал себе под шумок сендзюцу режим. Ибо это гарантированная победа Джирайи-саннина. Сендзюцу по-прежнему остаётся непостижимым рубежом. С помощью закрытого консилиума жаб удалось разобраться, в чём подвох. Печать, что мне оставил брат, полностью состоит из его сен-чакры. Так сказал Гамамару-сама, а уже Фукасаку-сан предположил принцип её работы. Если бы звезда не подверглась воздействию чакры одного любопытного молодого человека в момент первой активации, она бы и не стала печатью-хранилищем. Её изначальное предназначение быть преобразователем природной чакры и моим посредником на пути к сендзюцу. Хагоромо, видимо, знал, что я физически не смогу войти в резонанс с мировой энергией своими силами. Это отвечает на мои детские вопросы о том, почему мне было так трудно учиться управлять чакрой. И это порождает ещё один вопрос без ответа: почему он позволил Итачи повлиять на фуин-звезду? То, что Учиха каким-то образом переиграл изначальный план моего брата, никак не могло произойти случайно. Я до сих пор не знаю, о чём они там договорились, однако бездонное переносное хранилище мне нравится. Спасибо за то, что мне не приходится таскать с собой кучу подсумков. В конце концов, путь познания природы оказался для меня закрыт, но символ клана Ооцуцуки всё ещё должен исправно работать, как универсальная пугалка для Биджуу. — У Наруто тоже какой-то ступор в сендзюцу? Его учитель кивнул. — Кьюби со своей чакрой вытесняет из системы циркуляции накопленную природную энергию. Мы с Джирайей-саном вздрогнули от хлопка. Тяжёлая палка господина Фукасаку в очередной раз поздоровалась со спиной потерявшегося в дзене ученика. Его сендзюцу-тренировки перешли из подготовительного этапа в полноценную первую стадию. Теперь за медитациями парня следили посменно, потому что его организм учился задерживать в себе чистую силу природы. И стоило хоть на секунду потерять концентрацию, как она начинала брать верх, тяжёлая энергия горы Мьёбоку одолевала человеческую сущность, проявляя в теле жабьи черты. Воспитательный пендель нарушал ток чакры, а специально изготовленный для этого продолговатый инструмент из тысячелетнего дерева выгонял остатки своенравной энергии. Приходилось всё начинать сначала. — Вспоминаю, как сам получал по голове от Фукасаку-сенсея, — саннин рефлекторно дотронулся до лохматой белой макушки. — Наруто приходится труднее, он должен работать на три фронта: своя чакра, чакра Кьюби и давление энергетических потоков Мьёбокудзана. — Должен же быть какой-то способ отрезать от дела хотя бы хвостатого, — я села поудобнее и подняла глаза к облакам. — Может, договориться с ним, чтобы не мешал? — Ты как это себе представляешь, умница? Биджуу — это дикий зверь, символ ненависти и разрушения. — Попрошу, — отчего-то мне стало обидно за разумное существо. — Зверь, способный мыслить и чувствовать, причём запертый в клетке. Вас, Джирайя-сан, на цепь посадить, я бы посмотрела, что с вами стало через сотню-другую лет. — вспомнился несчастный Шукаку. — Будь моя воля, я б воскресила Хашираму Сенджу и замуровала бы его в деревянной коробке без чакры и солнечного света. На мой взгляд, для выдумщика, что додумался ловить Биджуу, это ещё гуманно. Собеседник моей тирадой проникся, спорить не стал. Из нас двоих я знала о Биджуу больше. Опыт похода в гости к Гааре и его хвостатой шизе я тоже пересказала, когда оба наставника Наруто оказались рядом по завершении тренировки. Думаю, в моих силах помочь Узумаки наладить мосты с его пленником, раз появилась такая потребность. — Первый раз вижу пользу оттого, что ты Учиха, — я проглотила эту колкость отшельника. — Точно не сможешь взять меня с собой в подсознание? — Не смогу. На самом деле смогу. Только вы мне там не очень-то нужны, уважаемый. Под пристальным присмотром Джирайи снаружи вылазка была одобрена. Он нас выдернет, перекрыв ток чакры, если что-то пойдёт не так. Наруто, услышав об истории его песчаного друга Гаары, приободрился. У нашего светловолосого мученика уже были заметные круги под глазами: лис не давал ему покоя во время и без того сложного обучения. Порядком вымотанный парень идею прогуляться со мной в подсознание воспринял крайне положительно. К следующему дню с новыми силами мы сели друг напротив друга, и мои глаза, проявив рисунок Мангекьё, отправили его блуждать по собственной голове. Я не стала идти за ним сразу, а присоединилась немного позже, объединив наши потоки Инь чакры, как я делала когда-то с другим джинчуурики. Какое-то резкое повышение получается. После Однохвостого лезть сразу к Девятихвостому. Коридоры подсознательного мира Наруто выглядели до жути мрачно. Тусклый свет исходил от лампочек, свисающих с потолка на оголённых слегка покачивающихся проводах. Состояние условной комнаты требовало срочного ремонта: обшарпанные бетонные стены, потрескавшаяся серая краска. Встреча с Биджуу не так пугала, как разбитый внутренний мир солнечного мальчишки. Прикоснувшись к литым ржавым трубам, что шли вдоль самих стен, я почувствовала сырость и холод, с них капал конденсат. Медные конструкции не отапливали, они были условной моделью чакро-каналов в представлении их хозяина. До меня только начало доходить, где я. В приюте Конохи есть подвальное техническое помещение, в нём Наруто иногда прятался от воспитателей. Комната точь-в-точь, как кошмар из его детских воспоминаний, с теми же трубами и вечно залитым водой сырым полом. Не подсознание, а сборник травм, часть из которых я успела с ним разделить в том ужасно неприветливом месте. Где он сам? Хочу обнять этого ребёнка и сказать, что мы обязательно выберемся из этой дыры. Я сняла сандалии и пошла вперёд по мокрому полу, ступая по воде босыми ногами. Странная вода, не похожа на оттенок чакры Узумаки. Когда он восстановит полный контроль над своей системой циркуляции, сможет прибраться здесь. Ему труднее даётся работа с инь компонентом из-за перевеса в сторону физического развития, однако Наруто это осознаёт и старается применять уроки, полученные ещё в клане Учиха. Он сам говорит, что это сильно помогает ему сейчас в медитациях. Вода начала доходить до щиколоток, когда я подошла ближе к центру, откуда доносились энергетические волны. Печать, сдерживающая Кьюби, куда сильнее той, что заперла Ичиби. Из признаков присутствия хвостатого можно выделить лишь повышенную температуру воздуха. На звук голосов я вышла в большой плохо освещённый зал, и печать-звезда, поймав присутствие знакомой чакры, сразу отреагировала. — Старик!!! Я знал, что ты вернёшься за мной! Вытащи меня отсюда!!! — рёв Девятихвостого прокатился по воде, пустив по залитому полу рябь. Приблизившись к его источнику, я увидела толстые чёрные прутья, за которыми мелькнули два глаза с вертикальным зрачком. Ещё один шаг вперёд сменил освещение, явив мне всю лисью морду, озадаченную моим появлением. — Где Рикудо?! — Я за него, — уши заложило. — Можно потише, пожалуйста, я сейчас оглохну. — Ты сбиваешь меня с толку, букашка! От тебя пахнет, как от моего творца, но в твоих глазах этот проклятый Шаринган! — зверь вновь перешёл на утробное рычание. — Ненавижу Учих!!! — Да-а, надо было сюда Джирайю пустить, вы бы поладили, — чем им так эта фамилия не нравится, с Шукаку было как-то попроще. Поворачиваю голову и сталкиваюсь с двумя притихшими блондинами. — Наруто, у тебя тут целый саммит? Я не лишняя? Меня отвели в сторону, подальше от клетки. — Знакомься, это мой папа, — чересчур радостный друг представил своего более спокойного собеседника. — Когда мне извращенец про него рассказал, я подумал, что он шутит. — Здравствуйте, Йондайме-сама, — не признать во взрослой копии джинчуурики Четвёртого Хокаге просто грех. Он дружелюбно поздоровался в ответ, а я решила пойти на опережение наставника, добавив новый пласт информации. — Извращенец тебе ещё может сказать, что я сестра Рикудо. — Да хорош прикалываться, Куро-чан. Мы тут с отцом соображаем, что с Кьюби делать. Ладно, не прокатило так не прокатило. Раз он думает, что я пытаюсь переплюнуть его сенсея в юморе, кто я такая, чтобы это опровергать. Если когда-нибудь всплывёт, напомню, что я пыталась просветить его. А повестка встречи дельная. — Хокаге-сама, вы-то здесь откуда? — вы ж вроде как померли, или я чего-то не знаю. — Мы с женой перед смертью смогли дополнить фуин «Восемь Триграмм» своей волей. Сын попытался в этом поковыряться, — синие глаза молодого мужчины строго посмотрели на ребёнка. — И моя чакра среагировала. Я побоялся, что Биджуу начал им манипулировать, и заставил снять печать. — Я ж только чёрточку одну подвинул, — мальчишка виновато осунулся, а у меня дёрнулся глаз. — Чтоб у этого мохнатого сырость убрать. Он же так протухнет и провоняет, или блох каких подцепит. Где-то позади послышались удары хвостов о железные прутья под раскатистый вой лиса, огласившего, что у него нет никаких блох. Там ещё была одна словесная конструкция, мы все культурно постарались её прослушать. Меня очень, очень смущает отсутствие внятной реакции на чакру его создателя, что хранится в символе на моём запястье. Не верю, что Хаго-нии сказал обо мне самому младшему Шукаку и забыл предупредить его старшего собрата. В выкриках Кьюби сквозит очевидная ненависть, но она понятна мозгу. А вот его звериные глаза, смотрящие куда-то в пустоту, будто не различают, кто стоит перед ним. Гаара говорил, что его Биджуу безумен, однако в сравнении с этим экземпляром Однохвостый настоящий образец адекватности. Вновь иду к клетке. Пока Наруто ведёт оживлённую беседу с родителем, смотрю на бумажный листочек, что так нелепо держит створки ворот закрытыми. Повреждений не вижу. На всякий случай, скрыв своё доудзюцу лёгкой иллюзией, насколько мне позволило подсознание друга, я прикоснулась мерцающей звездой к холодным металлическим прутьям. — Как я могу тебе помочь? Девятихвостый застыл в угрожающей позе и никак не отреагировал ни на мой голос, ни на сам вопрос. На свой страх и риск я просунула пальцы за решётку. Горячая чакра, полная боли и животного бессилия обожгла, она не различала, кто «свой», а кто «чужой». Жизнь этого создания вытекала вместе с остатками восприятия на тот самый мокрый пол. Сперва я подумала, что это у Наруто плохой контроль. Теперь вижу: вода — утерянная часть чакры Биджуу, застрявшая в каналах джинчуурики. Из-за отсутствия нормального способа сливаться с системой она остаётся в таком пассивном состоянии — ни забрать обратно, ни взять в пользование. Этот искусственный пруд и мешает медитациям. Лис вредит не намеренно, он сам ничего не может с этим сделать. Как его довели до такого состояния, не понятно. — Господин Хокаге, можно вопрос? — Спрашивай. — его силуэт уже начал бледнеть, времени мало. — Во время запечатывания ничего странного не происходило? Он пересказал нам весь процесс воссоздания сложной печати. Намикадзе Минато выполнял его под действием призыва Шинигами и под чутким руководством Кушины Узумаки, выжившей после прорыва предыдущей печати. Жена направляла его руки, однако их сил после нескольких сражений с неизвестным врагом не хватало на то, чтобы справиться с освободившимся хвостатым, даже бог Смерти не смог компенсировать разницу. Тогда они решили раздельно запечатать его Инь и Ян чакру. «Инь» Кьюби оказался более злобным, и отец Наруто запечатал его в себе перед тем, как его дух окончательно попал в желудок призывной сущности. — Заранее прошу прощения. Вы там полоумные, что ли? — глаза закрылись в говорящем жесте. — Даже клон на чистой Ян чакре получается безмозглым, а у нас тут целая рыжая гора, — показываю на Девятихвостого. — Совсем без признаков разума! Фуиндзюшники рукозадые… Вспомнив свои испытания клонов многолетней давности, я просто не удержалась от точного комментария в адрес мастеров печатей, когда-то прозвучавшего из уст ещё одного Биджуу. Это ж надо додуматься, это ж надо постараться — распилить сбалансированную чакру Рикудо, которую тот старательно намешивал в нужной пропорции, чтобы его создание получилось не просто живым, а думающим. Йондайме забрал у лиса мозг, а ребёнку что, место под хвостом оставил, получается? — Остатки моего сознания хранят в себе крупицы недостающей части Кьюби. Возможно, после того, как я исчезну, он сможет восстановиться, — мужчина в белой мантии провёл почти растворившейся ладонью по непослушным волосам сына. — У тебя хорошие друзья, Наруто. Уверен, вы что-нибудь придумаете. Парень шмыгнул носом и крепко вцепился в спину родного человека, чья чакра из последних сил пыталась поддерживать состояние, близкое к материальному. Его силуэт окончательно исчез. Потоки энергии со свистом прошлись по воде, возвращаясь к печати, а я сделала то, что давно хотела — обняла Узумаки, заполняя пустоту, оставшуюся в его руках. Сильные духом даже после смерти оставляют следы. Я думала, что так может только кровь Ооцуцуки, но люди продолжают меня удивлять. Не понимают, как работает чакра, не могут справиться с её силой, и, несмотря ни на что, продолжают бороться. За своих детей. — Почему эта штука светится? — когда пациент пришёл в себя, он обратил внимание на мою руку. — Она ещё и чешется. Считай, у меня аллергия на Биджуу. Вдвоём мы подошли к заключённому, чтобы внимательно рассмотреть фуин-ловушку. Лис совсем затих и, как мы поняли, ушёл в отключку после всех манипуляций, проделанных в подсознании призраком Четвёртого Хокаге. Я заметила, как Наруто похож на отца. Это сравнение вызвало на его губах широкую улыбку. Их сходство ещё в детстве было очевидным, даже не представляю, какая сейчас у него в душе буря эмоций. Вокруг стало как-то светлее, поэтому ничего не мешало нам перерисовывать контуры запечатывающей техники в черновики. Попробуем сравнить с оригиналом из свитков Узушио, когда откопаем их в нашем бардаке. К лису обращаться бесполезно, он в глубоком ауте. Дожидавшийся нас снаружи саннин успел задремать. Ученик, гаденько похихикав, поднялся с земли и, подкравшись к нему спереди, от души зарядил своему наставнику щелбан. — Тебе привет от бати, эро-сенсей! Сенсей проснулся. Сенсей выругался. Сенсей быстро нашёл заветную палку и погнался за негодяем. Наруто получил по орехам за своеобразное приветствие, которое попросил передать Минато Намикадзе. Узумаки пересказал своему, как выяснилось, крёстному отцу весь разговор. Джирайя-сан заработал себе лишний балл авторитета в моих глазах за то, что правильно осмыслил нашу небольшую беседу о тесных семейных узах в башне Узушиогакуре. А щелбан от Йондайме прилетел, как напоминание кое-кому о наследстве. Родитель хоть и напортачил с Биджуу, но об ответственности не забыл, и перед тем, как его чакра подошла к концу, упомянул про завещание. Где-то в архивах Листа под семью печатями хранится бумажечка, дающая Наруто право на нормальную жилплощадь и какую-то сумму в рё. Камень в огород Сарутоби Хирузена уже не долетит, а вот в Джирайю я бы запустила целый валун. Пацан столько лет торчал в приюте, и ни одна зараза не обмолвилась о том, что осталось от его родителей. Они, между прочим, не бедствовали. Поэтому положительный балл как легко пришёл к отшельнику, так же легко и ушёл от него. — Вернёмся в Коноху, загрузим этим вопросом Цунаде, обещаю. Они ещё некоторое время порассуждали над темой огласки завещания. Наруто решил, что не стоит этого делать. Он хочет добиться хорошей репутации сам. Фамилия отца, как он выразился, даст ему «дешёвый авторитет», что не вяжется с его путём ниндзя. — Тебе всё равно предстоит побороться с законом за своё наследство, — я припомнила толстенькую книжечку со сводом прав и обязанностей гражданина Конохагакуре. — Или жди полного совершеннолетия ещё лет так пять, или добирайся поскорее до уровня Чуунина. Тогда сможешь предъявить что-то государству. А пока, мой друг, у тебя прав чуть больше, чем у свинтуса Тонтон. — Сенсей, когда там ближайший экзамен? — Один идёт прямо сейчас в Кумогакуре. Следующий в марте в Скрытом Песке. — Передай бабуле Цунаде, что я участвую!***
«Дорогой брат, я думала, что после Мьёбокудзана мои страдания прекратятся, но Джирайя притащил нас в Каннадзуку. Я скоро стану гидом по борделям. Могу написать рецензию на несколько заведений этого замечательного города, однако тебе, вероятно, такая информация ни к чему. Меня здесь в лицо уже знает каждая проститутка. А ещё я задолбалась вытаскивать учителя Наруто из мест не столь отдалённых, потому что он регулярно забывает оплачивать счета. Мелкий, который уже вообще не мелкий, передаёт тебе привет. Конверт от него, что внутри — не знаю». «Интересно вы там развлекаетесь. В середине следующего месяца Дзенин-шикен в Суне, я внёс тебя в список участников. Сам, к сожалению, в Песок не попаду. Мы с мамой скучаем, будем ждать тебя в Конохе с новым званием! P.S: Наруто прислал фотки. Тебе идёт красный цвет». Прочитав ответное письмо, принесённое Широ буквально через полчаса, я немного подзависла и оглядела своё хаори, которое носила, не снимая, почти год. Никаких красных оттенков на нём не было, только переливы голубого, чёрного и белого. Я не помню, когда в последний раз надевала что-то красное. Кажется, после выпуска из Академии… Погодите! «Шисуи, сожги это фото. Пожалуйста». «Поздно. Я отдал его Итачи в качестве сувенира». Узумаки, я убью тебя! Обещаю закопать твою репутацию при первой же возможности. Почему из всех фотографий ты отправил именно эту? Как теперь возвращать обратно компромат — не представляю. В тот день мы как обычно ловили Джирайю по бабам, и в одном злачном месте мы, наконец, его отыскали. Но забрать его просто так нам не дали, у извращенца был неоплаченный счёт во-от такого размера! А денег не было, ни у кого. Тогда меня заприметила управляющая и, дабы замять данный инцидент, предложила сняться в том самом красном кимоно для рекламы их увеселительного заведения. Никакой пошлятины, всё прикрыто. Баннер некоторое время висел на улице, но его вскоре сняли, потому что клиенты начали интересоваться, сколько стоит девочка с моим лицом. Надо было втюхать им Узумаки под его любимой Техникой Соблазнения, потому что косячит его наставник, а отдуваюсь почему-то я. Ничего, на моём счету есть эпизод, который греет мне душу. Как-то, сидя в баре в очередной дождливый вечер, наш весёлый мужик спросил меня о практической пользе стихии льда. Я тогда со всей щедростью кинула пару морозных кубиков в его алкогольный коктейль. Ему понравилось, попросил добавки, что я с таким же удовольствием исполнила. Только забыла сказать, что воду для заморозки я взяла с вымокших под дождём сандалий. — Курохиме, завязывай переписываться с Учихами. Мне уже письма с угрозами приходят, — в комнату без стука ввалился саннин, на ходу отбиваясь от другого ворона, потолще, чем Широ. — Да отстань от меня, наглая птица! Томо со свойственным ему вороньим злорадством прошёлся когтями по накидке отшельника, пожевал клювом его лохматые волосы и, громко каркнув прямо в ухо, испарился. Джирайя помахал мне листочком бумаги, со злости скомкал его и выкинул в окно. — Собирайся, священная собственность красноглазых. Выдвигаемся в Страну Ветра.