Возвращение домой

      Дома было как-то тихо. Мама по обыкновению возилась в саду, обрывая со своих кустов пожухлые остатки листвы вместе с иссохшими ветками. И только мы с братом пили свой утренний чай по старой доброй привычке, к которой приучил нас отец.       — Нет, Шисуи, ты прикинь, как они за моей спиной воду в пруду мутили. Я просто в шоке!       Аники в прошедшем октябре приблизился к той грани, когда дети во дворах уже поголовно называют его «дяденька». Двадцать четыре года, а этот здоровенный лоб до сих пор шутки шутит, да сверкает своей не-учиховской улыбочкой на весь квартал, вызывая у чужаков, проходящих мимо, системный сбой. Только глаза смотрят хитрее, появился отцовский прищур, и их сходство с господином Кагами стало ещё более очевидным.       — Не сердись на Фугаку-сана. Так-то неплохой вариант сбагрить тебя на законных основаниях, даже фамилию в бумагах менять не надо.       — На него я не сержусь, он сыграл красиво. И никуда ты меня не сбагришь!       — На Итачи тоже не злись, — он налил ещё чая в опустевшую кружку. — Лучше отомсти ему. Поверь, в твоём исполнении это получится не менее красиво.       На фоне моего выступления на встрече и монолога о том, что месть ни к чему не приводит, Шисуи, помогающий мне обдумывать мстительный план, выглядит настолько неправдоподобно, что впору сходить к врачу и проверить, не галлюцинации ли у меня. Брат был серьёзен, как Биджуу в карточной игре. Разговор у нас вышел чересчур откровенным, так что я даже усомнилась, действительно ли я разговариваю с парнем. Был бы жив Отшельник, у него с моим братом в качестве соавтора получилось бы написать настоящий шедевр.       — У тебя нет ни капли жалости к своему другу.       — А причём тут жалость, Куро-чан? — он ловко забрал из-под моего пальца закуску, я и так в одиночку сточила всю тарелку, пока его слушала. — Если я буду его жалеть, однажды он обставит меня в сёги, а этого допустить нельзя. — мой аники закрыл глаза, вдыхая аромат последней самой настоявшейся чашки. — Наш Глава за всю жизнь так и не выиграл в чистую ни одной партии у своего советника. Я не хочу нарушать семейную традицию.       Каждый ход Учихи Кагами был просчитан до мелочей, отец не оставлял места случаю, предпочитая держать под полным контролем как свой лагерь, так и лагерь противника. Шисуи сказал: когда ты сам руководишь вероятностью, игра становится в разы интереснее. Звучит складно, но в жизни брат как-то не дорабатывает. Мама сегодня сказала мне по секрету, что из такого количества красных волос, которые она собирает по его одежде уже больше месяца, можно будет вскоре связать шарф.

***

      Всю зиму шиноби из АНБУ гадали, как Кот умудрился опростоволоситься перед Годайме настолько, что его заперли в архиве аж на остаток ноября и на весь декабрь, не поставив в график ни одной полевой смены или хотя бы патрульной. Вид Учихи, у которого был лишь один маршрут «кофемашина — железная дверь кабинета» вызывал некое коллективное чувство обречённости, и когда Коту перепадали миссии, он летел на них с таким воодушевлением, что весь штаб радовался за него, как за себя. Появились теории одна интереснее другой: получил травму, готовится уйти в отставку, ну или же сказал Сенджу Цунаде то, что не стоит. Что, в принципе, звучало невероятно. Ребята были близки к разгадке, но копали не в том направлении, потому что Цунаде-сама здесь абсолютно ни при чём. С неё только исполнение, а идея от и до — моя, потому что перебежки между Дождём и Листом вытрепали мне все нервы. Хокаге тоже согласилась, что мотаться туда-сюда — сомнительное удовольствие, на которое она же меня и обрекла, пойдя навстречу тому, кому не надо.       Интересно, у Итачи есть девушка? Да не, бред какой-то. Если она и была, то после шестнадцатого ноября она от него точно сбежала. Потому что у человека образовался крепкий, практически нерушимый союз. С работой. Я и сама порой не вытягиваю эту конкуренцию, да и мне бы не перепало столько внимания, если б он был в отношениях. Брат почему-то не ответил на этот вопрос. Только посмеялся надо мной.       — Куро, давай договоримся?       Мне не составило труда подойти к парню со спины и положить ему руки на плечи. Ещё немного, и он прирастёт к этому стулу.       — Я не веду переговоры с террористами.       Итачи стукнул карандашом по столу, но чуда не произошло, и стопка листов разного качества и степени помятости сама собой не рассортировалась по двум папкам. У него был выбор: или декабрь в архивных сменах вместо патруля, или участие в торговых переговорах в Ивагакуре но Сато. Однако трудно оценить, что из этого хуже, потому что Цучикаге — бюрократ до мозга костей. Поэтому Хокаге в Иву мы сопровождали вместе со специально обученной командой «Сан» и мисс Шизуне — личным ирьёнином штаба. Правда мы с друзьями в масках слегка подзадержались после отбытия начальства, ибо нашей главной женщине понадобились какие-то военные разработки Земли. Чтобы заполучить их, нам пришлось кружить возле подземных комплексов Скрытого Камня почти месяц. Мы потеряли Оленя в туннелях. Потом нашли и подрали пару ивовцев за коллегу. Олень такой олень. Пошёл в самоволку, за что и поплатился. Но жить будет, пусть и без руки, ведь мой свиток для транспортировки едва-живых людей пропустили в отдел снабжения. Никакой фуин не мог помочь нам быстрее найти нужные вещи. Поэтому мы искали очень долго, и в итоге, прихватив с собой одну единственную папку, сбежали оттуда через разлом. Так Годайме увидела в действии мою способность беспрепятственно преодолевать большие расстояния и составила целый список «важных и срочных писем, требующих вручения лично в руки». Но я ж не почтовая птица, и не могу доставлять её послания туда, где ещё не ступала моя нога. Сенджу немного расстроилась и задумала как-нибудь отправить меня в новое путешествие из разряда кругосветных. Нечего таланту пылиться без дела, надо трудиться на пользу деревне. Ха. Ха.       — Лучше бы ты меня побила в честном поединке.       Это тебе не поможет. Я ещё весной после стажировки предупреждала: увижу снова твою самодеятельность, и тебе воздастся за мои мучения. А детский сад, который мне организовали по твоей милости в Аме но Куни, иначе не назвать. Я искренне люблю тебя, Итачи, но стойко претерпевать все твои махинации не намерена.       — Зачем доходить до рукоприкладства, когда есть более действенные методы. — я наклонилась ещё чуть ближе и коснулась губами его виска.       — Кошка, брысь.        Зараза! Ещё раз так скажешь, и я выпущу когти!       Он не пропустил мимо этот фривольный жест, разомкнул мои пальцы и вложил в них листочек. Я облокотилась на спинку стула и вчиталась в перечень правил шиноби, с шестидесятого по восьмидесятое. Там красным маркером специально для меня выделили шестьдесят девятое: «Никаких личных отношений на работе». Ну, работай-работай. Вот потянешь ко мне лапы после смены, и получишь по ним этим же списком.       — Меня не будет сегодня на плановой тренировке, так что хорошей работы. Спокойной, размеренной, не-на-пряж-ной. — забираю ещё одну горку пустых кружек с его стола и закрываю за собой тяжёлую дверь. — Правила он, блин, вспомнил, — это я уже себе под нос. — Не работают они, нет у нас никаких личных отношений.       Ни устных, ни письменных. Только непонятное физическое притяжение, которое возникает спонтанно то у одного, то у другого, и каждый раз заканчивается на сдержанности Учихи. Выдыхай, дочь старейшины, он не железный, когда-нибудь и эта гора сдвинется. Наверное.       — Так вот, куда вся посуда делась.       Тензо вырос передо мной из-под земли, когда я дополаскивала Суитоном последнюю чашку. Ровно шесть штук, на две меньше, чем вчера.       — Я доросла до почётной должности посудомойки, — капелька грязной воды в моих руках сделала громкий «плюх» и испарилась. — Кто бы знал, что почти за год работы в нашем подразделении у меня будет такой фантастический карьерный рост.       Мужчина громко рассмеялся.       — До твоей годовщины ещё два месяца, до неё дожить нужно, — он тут же выбрал из всех кружек свою любимую зелёную и спрятал её подальше. — Потому что над командой «Ни» висит проклятие.       Ему б ещё фонарь к лицу поднести и страшилки рассказывать.       — Итачи, вроде, как-то живёт.       — Только он и остаётся, кроме него ещё никто в группе и года не продержался. — Тензо убрал с лица наигранную мимику и стал серьёзен. — Я пришёл в команду «Ро» на его место, потому что Кота назначили капитаном новой группы «Ни». Ему лет четырнадцать было, что ли, когда его первый состав весь полёг в Кровавом Тумане. В тот год Мечники подняли восстание в Кири, наших отправили для наблюдения за обстановкой. Говорят, там была жуткая резня. Мы отправились к ним на подкрепление и смогли только дотащить одно из тел до Конохи, остальных просто не собрали.       Я молчала и внимательно слушала своего собеседника, эта информация была для меня новой.       — Но миссия была выполнена. Сандайме после этого отправил Учиху на реабилитацию в другие отделы, вроде как он бумажки какие-то писал, прежде чем попасть в архив. — а об этом я уже слышала. — Потом Третий вообще перевёл его на одиночную работу, пока не собралась новая группа. Эти продержались подольше, — Тензо налил себе воды и промочил горло. — Но тоже погибли, когда Хокаге назначил их встречать сопроводительную делегацию бывшего Кадзекаге перед вторжением Орочимару. Один, как сейчас помню, скончался в госпитале. Второй по дороге. Судьба у меня такая, Курохиме, подбирать останки команды «Ни».       Я посмотрела на то, как по поверхности воды в стакане прошла мелкая рябь, и в моей голове всплыл памятный день. Итачи должен был закончить со мной тренировку на контроль Суитона, но не смог из-за срочной миссии. Выходит, на этом задании он снова потерял команду. Я абсолютно ничего не знала о его жизни в этом отрезке времени. Только злилась на то, что он меня бросил. Какая… глупость.       — Последний состав же не погиб, его расформировали, насколько я слышала.       — Да, из-за серьёзных травм. Отправили в запас в дзенинские отряды, работающие с гражданскими, их навыки там пригодились. Поэтому я и удивился, когда спустя год команду «Ни» снова собрали, и ты попала в неё. Итачи же с тех пор зарёкся брать на себя обязанности командира в спецподразделении.       Он никогда не рассказывал о своих командах. Теперь его прошение к Хокаге о назначении меня в его отряд выглядит иначе. Раньше у меня были складные версии, но теперь я затрудняюсь сказать, почему он нарушил свой же принцип.       — Тензо, почему после стольких потерь Кота не разжаловали?       Енот осушил второй стакан с прохладной водой, прежде чем ответить. Было бы в нём саке, он бы так же выпил залпом и не поморщился.       — Потому что его группы, несмотря ни на что, всегда выполняли свои задания. Хороший капитан в АНБУ — тот, кто успешно завершает миссию, а не тот, кто, вопреки всему спасает команду. Какаши-семпай, под началом которого я служил в первые годы, говорил, что выполнение целей задания первостепенно, и потери могут быть неизбежны. Годайме с этим борется, ставя в группы ирьёнинов и лично обучая их. Из-за её взглядов я остался под её рукой, когда у нас сменился Хокаге.       — Какаши-сенсей учил меня другому. Я помню его слова. Ниндзя, бросающий миссию, считается отбросом. Но тот, кто жертвует своими товарищами, не достоин даже этого звания.       Мой собеседник грустно улыбнулся.       — Поэтому он и ушёл из нашего штаба. А Кот сменил его на посту наблюдателя за смертью.       Некоторые вещи лучше не знать, без них живётся проще. Когда я вышла на свежий воздух, поняла, что меня бьет озноб. Команда в АНБУ — это сплочённый коллектив, который долго учится работать вместе и понимать друг друга с полуслова, по-другому работать в горячих точках невозможно. Мы все друг другу, как маленькая приёмная семья, иначе не выжить. Если Итачи каждый раз вкладывал душу в то, чтобы соединить работу всей группы, я не могу представить, каково было ему раз за разом терять друзей. Память, будто насмехаясь надо мной, подкинула ещё один яркий эпизод из моего прошлого. В день ухода из Конохи я высказала его поклоннице претензию за легкомысленные взгляды на жизнь возлюбленного. Теперь меня не просто мучит совесть. Она жрёт меня за то, что я сама никогда по-настоящему не пыталась понять, что он чувствует. Анализ, просчёт, оценка стремлений — всё это я могла обдумывать часами. Только не чувства, которые стоят за его поведением. А имею ли я вообще право говорить что-то о любви? Да я ведь ничем не лучше той девчонки, Ямато-надэсико.       Разговор с Тензо натолкнул меня на мысль о том, что мне пора осваивать основы Ирьёдзюцу. Я не хочу, чтобы дорогой мне человек снова столкнулся с потерями. И я сама больше не хочу терять. Пойду поговорю с госпожой Цунаде по этому поводу.

* Студёный январский день. Поместье Узумаки*

      Наруто не любил ранние подъемы, особенно когда отсыпался после праздников. А эти новогодние он встретил с размахом, с конца декабря его дом гудел от смеха гостей, и только в первых числах января он смог выпроводить Шикамару, который, как и Саске по осени, нацелился получить здесь прописку. Вставать на рассвете было сродни привычке, но после переезда Узумаки всеми силами пытался с ней бороться, давая волю врождённой натуре, любящей крепкий и здоровый сон до обеда. Никаких соседей, топающих над головой, никаких соседей, шумящих за стенкой. Мешают спать только нежданные посетители.       — Чего надобно? — потерев затылок, хозяин дома порадовался, что догадался встретить гостя в футболке и тапках, а не так, как в прошлый раз он встретил Хинату. Но это другая история.       — Работу ищу.       Узумаки хохотнул и открыл дверь пошире, приглашая знакомого войти.       — Итачи, тебя бабка Цунаде из ниндзя выгнала?       — Пока ещё нет. Саске сказал, что тебе нужна помощь по ремонту.       Помощь и правда не помешала бы. Камин в гостиной точно требовал перекладки, за ним не ухаживали долгое время, и из-за трещин дым валил прямо в помещение. К следующей зиме без него придётся туго. А ещё сантехника нуждалась в осмотре, а ещё потолки покрасить, а ещё… На этом домовитый парнишка призадумался, вспомнив небольшой курс экономики от Куро-чан про спрос и предложение. Но как-то ему не верилось, что Учиха пришёл сюда от безденежья. У шиноби были не настолько тяжёлые времена, чтобы опытные дзенины переквалифицировались в ремонтников.       — И чё ты хочешь?       У Итачи был план: ни капли не надёжный, и от этого не менее заковыристый. Парень знал, где у него предел терпения, и то, что он неумолимо приближался к этой точке, его самого пугало. И если он сейчас не сообразит, как вытащить себя из архива, у него сломаются тормоза. Как бы Курохиме ни хвалила свою мега-сенсорику, Кошка не ощущала, что ходит по лезвию ножа со своими выходками. Их стоило бы сдерживать или переводить уже в другую плоскость, но её напарник не полагался на своё благоразумие, ибо на передний план вылезали совсем не рабочие мысли. Шисуи помог рассмотреть всю ситуацию с разных полюсов: законы клана и какурезато, моральная сторона, принципы чести и простые человеческие желания, и разложить её на доске для игры в сёги. Однако сколько они ни играли, пытаясь сохранить этот строй целиком, учитывая все нюансы, выходил только «пат». Всегда не хватало одной детали. Итачи понял, что у него остался единственный нормальный вариант не потерять лицо и медленно съезжающую крышу. Заодно получится устроить отцу лишний повод напиться на радостях. Господин Фугаку выпивал крайне редко, но в этот раз его сын точно знает — родитель уничтожит половину домашних залежей.       — У тебя есть пристройка для обработки оружия. Мне нужны инструменты и твои навыки в Фуиндзюцу.       Такой просьбе Наруто удивился. Прошлый хозяин жилища Минато Намикадзе действительно имел что-то вроде кузницы, где он собственноручно затачивал трёхзубчатые кунаи и наносил на них специальный состав. Только сам блондинистый наследник не разобрался, что делать с этим инвентарём.       — Если ты умеешь работать с кузницей, научи меня. А ремонт как-нибудь потом.       — Я не умею.       — Так зачем тебе тогда инструменты?       Учиха достал из подсумка три, как он выразился, заготовки, и на пальцах объяснил, где надо переплавить, где спаять и где вообще обрезать. С этим Узумаки ещё согласился, но отметил, что такое без опыта не выйдет. Элемент рукозадости в экспериментах с железяками никто не отменял. К проблемам его визитёр был готов, поэтому на столе оказались изделия из похожего сплава для тренировки и набивания руки.       — Я не торгаш, но тут пахнет деньгами, — Наруто пригляделся и почти попробовал на зуб кусок неизвестного металла, что красиво отливал серебром с примесями холодного голубого оттенка. Точно не сталь и не железо. — И причём тут фуин?       Деньгами не пахло, а воняло. Итачи опустил стоимость материалов, отвечая на второй вопрос. Узумаки думал, что он видел многое в своей жизни, однако ж к такой работе юного мастера Фуиндзюцу жизнь не готовила. Выслушав до конца весь рикудовский план, он немного посидел, покатал в руках металлические пластины, прикидывая, сколько бы взял за такую работу, и свёл свои рассуждения к тому, что Учиха переделывает ему камин, чистит все трубы, до которых дотянется, и пробивает Суитоном застоявшийся сточный канал. А на бланке договора найма на миссию ранга «D» в офисе Хокаге появилась довольно простое требование: «Ищу шиноби с Катоном, Фуутоном и Суитоном. Желательно Учиху с Шаринганом и с минимальным пониманием в Фуиндзюцу. Для ремонтных работ, полная оплата заказчиком на месте». Госпожа Цунаде Кота отпускать на подряд не хотела, но, увидев заявление, согласилась. Годайме не трудно упросить немного нарушить формальности, она женщина лёгкая на подъем, когда речь не идёт о чём-то в масштабах деревни. Заявка была составлена так, что другого ниндзя, подходящего под эти абсурдные требования, она не найдёт. Да и человека, просидевшего в подвале башни два месяца в сумме, было немного жаль, самую малость. Этот заключённый штаба уже походил на Орочимару по цвету кожи, тот тоже ещё в Конохе пропах подвалом. Змеиного саннина Учиха уважал, но становиться его теневым клоном как-то не хотел.       — Может, к нормальному мастеру обратишься с заказом? — Наруто с сомнением оглядел весь производственный цикл, который нужно было проделать до того, как его руки начнут творить фуин.       Автор идеи лишь грустно вздохнул, не рассказывать же Узумаки, что даже мастера из Ивы послали его подальше и предупредили, что за такую схему не возьмутся. А в Листе и подавно ни один идиот не притронется к фамильным ценностям ведущего клана, только если этот идиот не носит фамилию Учиха. В клане таких не было. Мечники были, а вот столь тонкими вещами никто не занимался, и собирать материал для подготовки к работе приходилось на стороне не за «спасибо». Поэтому два парня, видевшие до этого кузнечные инструменты только на картинках, не совсем понимали, во что они вляпались.       Наруто долго будет припоминать Итачи извращение, на которое тот его подбил всего-то за какой-то ремонт. Экономическое образование потомка Йондайме Хокаге оставляло желать лучшего. Где кирпичи, которые любой дурак с линейкой и ниткой выложит, а где раскалённый металл, который никак не хочет выплавляться в нужную форму! Наблюдая за тем, как брат его лучшего друга ломает, варит и жарит свои заготовки, блондин невольно вспомнил попытки Куро приготовить что-то на Мьёбоку и понадеялся, что его пристройка не взлетит на воздух, как водопад жабьего масла. Набор Четвёртого для заточки и шлифовки кунаев как-то плохо подходил для задумки, поэтому у Наруто нахаляву появилась новая куча инвентаря, которым, как он думал, вряд ли когда-нибудь воспользуется. Но это тоже другая история.       Учиха не знал, что Шисуи крепко подружился с такой игрой как сёги: сам загнал его в западню, и сам же предоставил выход. На одного великого стратега всегда найдётся другой — постарше и поопытнее, и ты даже не поймёшь, в какой момент игра началась не по твоим правилам. Итачи спасало только то, что сын Кагами играл на его стороне, а не на стороне своей сестры, как ошибочно сделала вывод Курохиме.

***

      Мои глаза сейчас наблюдают какую-то сюрреалистичную картину. Я думала, что не увижу ничего круче Узумаки, вылетающего из квартала Хьюга. Но мой любимый старший брат, на всех парах несущийся прочь из центральных ворот собственного клана под гогот охранника, выводит моё понимание слова «цирк» на новый уровень. Отпечаток бурных эмоций на его лице был виден даже за десяток метров от места действия, где разворачивалась самая настоящая драма. С красивой женщиной, цветами и слезами. Слезами? Как этот балбес смог довести Карин до слёз?       У меня было слишком много вопросов и слишком мало ответов, чтобы выдвинуть хотя бы какое-то предположение. Я подошла к ним поближе, старательно пряча своё недоумение.       — Как сказала бы Хокаге-сама: не весна на улице, чтобы с ума сходить.       На улице действительно ещё не весна, февраль только начался. И эти двое в полицейской форме, похоже, совсем не обращают на меня внимание.       — Карин-чан, так это согласие? — Шисуи, чьи кудрявые волосы торчали в разные стороны из-под протектора, достал из подсумка моток бинта и размазал по лицу девушки подплывший макияж, улыбаясь при этом, несмотря на общий помятый вид и застрявшие в копне зелёные листья.       — А-а-апчхи!       Глаза Карин слезились так, что тряпка не сильно помогала. А когда она опустила голову к цветам, которыми минуту назад прошлась по макушке моего брата, то ещё больше начала чихать. Заметив, что я стою рядом, подруга без сопротивления отдала мне букет и отдышалась, забрав у парня бинт и растерев подтёкшую тушь по своим красным опухшим щекам. Я мельком оглядела композицию, бросила взгляд на явно нездоровую девушку и остановила его на довольном жизнью аники.       — Шисуи-нии, это что за фигня?       — Этот придурок, пчхи! Не знал, что у меня а-а-аллергия на лилии! — девушка сказала за него, утирая зудящий нос ладошкой.       — И я искренне сожалею об этом, — по взгляду парня было видно, что он готов сжечь эти цветы, так что я убрала его подарок подальше. — Но ты не ответила на вопрос, Карин.       — Да согласна я!       Теперь её сопли размазались уже по его жилету. Узумаки с опухшими глазами, обнимающая Шисуи, выглядела счастливой, несмотря на свою кондицию.       Оказалось, брат предложил ей встречаться. И пролетел с букетом. Я не могла упустить возможность от души над ним поржать. Багрово-красные лилии выглядели изящно, только для чувствительного носа любительницы парфюма оказались настолько губительны, что её аллергическая реакция окончательно прошла только к вечеру. К счастью, у нашей мамы были средства, снимающие отёки, Учиха Нанако страдает от похожей проблемы, однако у неё всё проходит в разы хуже — аллергия на сакуру превращает каждую весну в испытание. В конце следующего месяца мама на пару недель закроется в своей комнате, чтобы на время Ханами не испытывать свой организм на прочность.       Гостье в нашем доме были рады, фамилия Узумаки у хозяйки дома прочно ассоциировалась с одним непоседливым солнечным ребёнком, который раньше часто бывал у нас. Так что вторую Узумаки принимали уже по отработанной схеме, но, в отличие от Наруто, Карин очень стеснялась вести разговор с госпожой Нанако. Ничего, привыкнет. Мама со всеми ведёт себя крайне учтиво, её манеру держаться слегка на расстоянии не искоренить, и со временем Карин научится распознавать её теплоту, которая пробивается сквозь эту клановую выдержку.       Шисуи включил мозг и решил как-то обозначить их отношения. А то, что он предложил Карин встречаться не где-то за десятью дверьми в тёмном углу, а на виду у нашего главного пожилого сплетника, сидящего у ворот, — гениальный тактический ход. Теперь её будут знать, как девушку одного из проживающих на территории квартала, и она сможет без сопровождения гулять за нашими воротами сколько вздумается, когда ей оформят пропуск. У её молодого человека достаточно полномочий для этого, Карин сильно повезло.       В клане Учиха довольно строго следят за отношениями, и с семейным статусом много нюансов. Если холостой мужчина, проживающий один, приводит домой женщину, чей статус по отношению к нему непонятен, это порицается. Мужчинам, не занимающим руководящую должность, ещё позволительно иметь какие-никакие свободные отношения, только не на территории квартала. Вышел за ворота — делай что хочешь, пока в клановом свитке не появилось имя твоего внебрачного ребёнка, и Глава не прописал тебе порку для профилактики. А вот если привёл своего избранника или избранницу в клан, будь добр — познакомь с родителями и оформи отношения, чтобы не чернить моральные устои консервативного общества Учих. У старейшин, главы клана и, упаси меня Ками, наследника, всё совсем по-другому. Они должны подавать нравственный пример всем поколениям, вот им точно недопустимо иметь никак не закреплённые отношения на стороне. Отсюда вылезают такие явления, как помолвка и брак по договорённости семей. Так что Шисуи может спокойно приводить Карин-чан в отчий дом, но переехать она к нему не сможет до тех пор, пока он официально не заявит о своём намерении создать с ней семью. Короче, пока не женится на ней. Предложение стать парой для клана в его случае не несёт смысловой нагрузки. Это для Карин подобный этап отношений важен, она девушка, далёкая от наших внутренних правил, и вряд ли осознаёт, насколько её избраннику придётся заморочиться в дальнейшем из-за своей должности старейшины. Но брат это как-нибудь сам решит, я вижу, что он не хочет забивать ей голову этими проблемами. Не имел бы он на даму далеко идущие планы, не стал бы предлагать ей встречаться прилюдно.       Маме Карин понравилась ещё в день знакомства в Стране Снега. Не робкая, прямолинейная и очень честная — так она её видит. Узумаки говорит то, что думает. Они с Наруто чем-то похожи, недаром носят одну фамилию. Её эмоции обычно не скрыты, самому Шисуи очень нравятся эти черты. Ему трудно жить в клане, где каждый стремится прятать свою улыбку, Карин для него — глоток свежего воздуха. Правда за возможность им подышать и за свои тонкие шуточки, которые девушка прекрасно понимает, он частенько огребает. Не серьёзно. Моя подруга при нём как-то быстро остывает и теряет свой боевой настрой. Иногда это выглядит забавно со стороны, я подумываю сбегать в Юки но Куни за новым фотоаппаратом для них. Когда выстрою свой график обучения Ирьёдзюцу, потому что Годайме приставила меня к её ученице, а у мисс Шизуне не так много свободного времени.       Помимо всего прочего, на сегодня у меня была обговорена встреча с Хинатой. Я хотела взять её с собой в лунный город, чтобы поискать среди руин что-нибудь ценное. Хьюге будет полезно узнать об истории её клана побольше. Мне же хотелось посмотреть на статую Гедо Мазо получше, может найду способ разобрать её на запчасти и добить то, что не добили мои братья. Карин вызвалась проводить меня до дома Наруто, где в последнее время чаще всего можно было застать Хинату, сбегающую из собственного квартала. Господин Хиаши, насколько мне известно, теперь смотрит на это сквозь пальцы.       — Цветы-то твои куда девать, аллергик?       — Засунь их в свиток какой-нибудь, но не выкидывай, ни в коем случае! — девушка с яркими глазами вскинула руки в знак протеста. — Мне они очень нравятся.       Я улыбнулась её мазохистским наклонностям и не удержалась от того, чтобы задать вопрос, который уже несколько часов вертелся у меня на языке:       — Какая между вами ворона пролетела, Карин, что вы сдвинулись с мёртвой точки?       Узумаки замялась и начала теребить прядь волос. Её мимика так быстро менялась, что я не могла за ней уследить. В итоге она вздохнула и пошла на откровенность.       — Ещё бы он не предложил мне отношения, — в её словах была доля возмущения. — После того, как мы переспали. У нормальных людей вообще-то всё наоборот получается! Хотя, блин, откуда в полиции нормальные люди. Одни Учихи!       Как здорово вы там развлекаетесь на работе. А я-то думала, почему именно красные лилии. Так-то эти цветы ну совсем перебор для предложения начать отношения, особенно с коллегой. Начальник отдела внешней разведки Военной Полиции и старейшина клана Учиха. Топчется по шестьдесят девятому правилу шиноби обеими ногами. Шисуи, ты меня поражаешь! Чего ж ты друга своего не научил, как читать кодекс, выкидывая из него лишнее, а? Не работает твой план, Итачи от меня гасится, как Джирайя-сан скрывался от гневных женщин, которые ловили его на подглядываниях.       До нужного дома было ещё приличное расстояние, мы с подругой неспешно шли обходным путём по паркам, минуя главные улицы и скопления людей. Карин была тем редким человеком, с кем я могла говорить много и долго. Её прямолинейность меня тоже впечатляла, и мне не нужен был другой собеседник для того, чтобы делиться своими чувствами. Я не зря сравнила её с девочкой из моего прошлого, Карин будто была её отражением в настоящем, только нас не разделяют статусы и большая разница в возрасте. Аи была такой же — не по годам умной и не боящейся выразить перед химе своё мнение. Однако у Узумаки жизнь была в разы тяжелее. В детстве она скрывалась с матерью в деревушке на территории Страны Травы. После того, как остатки клана Узумаки разбрелись по миру, они засели на дно и ни при каких обстоятельствах не выдавали свою фамилию, чтобы не навлечь на себя беду. Шиноби, имеющие потенциал в Фуиндзюцу, стали ценнее золота, и за выжившими в Узушио открылась охота. Промежуток между Второй и Третьей Мировой Войной Шиноби стал кошмаром для красноволосых дьяволов. Да и для многих людей, чьи волосы по воле генетики оттеняли этим цветом. Найти кого-нибудь из Узумаки было сродни поиску сокровищ. Кто хотел быть шиноби, тот отправлялся в какую-нибудь Скрытую Деревню, там его принимали с радостью. Но для стремящихся жить мирной жизнью всё было иначе. Они вынуждены были искать приют среди простых людей, как делала мама Карин, чей отец погиб во время одного из налётов нукенинов на мирное гражданское селение.       Девочке было лет восемь, когда её семья теперь уже из двух человек осталась без кормильца, и её матери пришлось принять непростое решение — раскрыть часть своих способностей для того, чтобы хотя бы обеспечить их едой. Она лечила больных и раненых, пользуясь даром своей крови, какой унаследовала и её дочь. И от этого дара женщина погибла — для алчных людей, приходящих за её кровью чтобы залечить даже маленькие ушибы, она была не более чем бездонным тюбиком мази «от всего». Организм не выдержал.       — Помню, на её руках не было живого места, — Карин не любила вспоминать это время, но никогда не плакала. — Эти сволочи шантажировали её, я тогда не понимала, чем. Сейчас понимаю: за Узумаки гонялись все страны, мама хотела защитить нас, как могла. Люди — твари, меня ждала бы её участь, если б я не сбежала в Скрытую Траву.       Девушка нервно потёрла рукава своей длинной белой рубашки. Её шрамы, появившиеся от постоянных укусов, давно зарубцевались. Госпожа Цунаде не смогла это исправить, слишком много времени прошло. Поэтому Карин никогда не выходила в люди с открытыми руками, это было её личной фобией — показать кому-то следы, оставшиеся от прошлой жизни.       — Ты не хотела быть куноичи, да?       — Угу. Жизнь выбрала за меня. Сейчас я этому даже рада. — она улыбнулась, будто выкинула из головы все неприятные мысли. — Если б не тот дурацкий экзамен на Чуунина, я бы не нашла место, в котором меня ценят не за мою кровь.       — А как же твоё «Все саннины одинаковые! Вытащу из этой Сенджу Цунаде навыки и свалю подальше, буду ходить по миру, и никто меня ни в какую деревню больше не засунет»? — я прыснула от смеха, хорошо помню, с какими словами Карин-чан собиралась в Коноху.       — Отвали, Куро. Я хотя бы в Снеге не устраивала революцию!       Да ладно тебе, я ж не одна занималась ликвидацией клана Ренгоку, мне помогали два прекрасных мужчины с липовыми протекторами. То, что Юки но Куни осталась без одного из кланов-основателей — это проблема даймё-самодурки, не умеющей управлять своей территорией и скатившейся в итоге до методов своего предшественника. Если бы об этом узнал Шисуи в то время, у меня были бы большие проблемы. Но Узумаки умеет держать язык за зубами. Люблю тебя, Карин-чан.       Дом Наруто, немного оттаявший от зимних осадков, пах древесиной. Здесь было приятно находиться, и каждый раз, когда я приходила в гости к своему доброму другу, меня не покидало ощущение уюта. Может, всё дело в том, что Хината о нём заботилась, когда у неё появлялась свободная минутка. Попрощавшись со своей спутницей и зайдя в просторный гостевой зал поместья, я сразу же обратила внимание на камин. У Наруто дошли руки до ремонта, только руки эти, должна сказать, растут не из того места. Команда Конохамару выложила бы кирпичи ровнее. Прослойка между блоками не дотёрта, но намазано добротно — дым не пропускает.       Я посмотрела на девушку, которая стояла у зеркала и заматывала свой шарф поверх куртки.       — Хината-чан, как ты уговорила Узумаки заняться домом? — я провела пальцами по неровной выкладке. Да уж, зато надёжно.       — Он сам как-то всё организовал. — заметив мой интерес к одному из объектов, она добавила. — Камин ему Итачи-сан переделывал, на прошлой неделе только закончили.       У меня вытянулось лицо. Чего? Уточнив у Хьюги, об одном ли и том же человеке мы думаем, я почесала голову. Так, Кот нашёлся. Вот на какую низкоранговую миссию его отправила Цунаде-сама. Смотрю на камин и ни черта не понимаю, как он вообще вписался в эту работу. Итачи и ремонт. Итачи и ремонт в доме Наруто. Кому расскажу — не поверят.       — Да пошло оно всё в жопу!!! Пусть сам этой дурью страдает, даттебайо!       Громкий голос самого Наруто долетел до нас со второго этажа. Хината, взглянув на меня, лишь пожала плечами и покачала головой. Ла-адно, я не буду спрашивать, чем он там занимается. Лучше к нему сейчас не лезть.       — Ну, пойдём посмотрим, что там осталось от твоей исторической Родины.       Я взяла девушку за руку и открыла разлом. Нас встретил знакомый пейзаж, только воздух в Городе Рабов раньше не был таким тяжёлым. У нас есть часа два, чтобы поискать всякие интересные штуки и вернуться домой до наступления ночи.       Хината во все глаза разглядывала небо и деревья. Их листья немного облетели, а над водами стояла дымка от испарения. Экосистема искусственно созданного измерения начала разрушаться, Луна со временем вернётся в первозданный вид, какой она имела до переселения части клана Ооцуцуки. Я не знаю, останется ли здесь кислород, если я вернусь сюда ещё через пару месяцев. Проверить интересно, но опасно. Пока Хьюга любовалась окружением, я осмотрела зал в надежде найти то, что нужно мне.       Статуя Внешнего Пути пропала, не оставив от себя ни следа чакры.

***

      «Что такое Ирьёдзюцу и как не убить свою первую рыбу». Даже сама Шизуне-сан улыбалась, читая заголовок этой книги. Он был слишком говорящим, потому что практиковались мы и впрямь на рыбах. Здоровенные сомы трепыхались на медицинской кушетке, пока я изо всех сил пыталась договориться со своим покатившимся по наклонной контролем. При мисс Като я могла спокойно активировать своё доудзюцу и экспериментировать с белой чакрой, находящейся в идеальном балансе — пятьдесят инь на пятьдесят ян, а не восемьдесят на двадцать, как у меня было до пробуждения Тенсейгана. Госпожа Цунаде, проводящая первичный осмотр перед началом этих занятий, порывалась меня препарировать, чтобы изнутри посмотреть на то, что стало с моими каналами чакры. Но я не далась! Сошлись на том, что я сижу медитирую, усиленно пытаясь их визуализировать, а она в этот момент проводит сканирование Мистической Ладонью. Долго сидела, пока Принцесса Слизней не исписала свой блокнот и не резюмировала: контроль полетел из-за резкого расширения каналов. Они теперь едва ли не в два раза толще кровеносных, узлы тенкецу там вообще потерялись, и чтобы заново научиться их ощущать, нужно больше медитаций. Упражнения для освоения базовых умений направления Ирьёдзюцу сплошь на контроль: раздели поток чакры на компоненты, смешай эти компоненты в нужных пропорциях, и так далее, и тому подобное. Чем-то таким я пыталась заниматься ещё на первых курсах Академии, но именно смешивать получалось плохо из-за перекоса. Теперь пошло получше.       К концу недели мисс Шизуне порадовалась моей первой живой рыбе, у которой получилось залатать порез на хвосте. На радостях наставница мне её пожарила, вкусно, я так не умею.       Я не заметила, как на календаре появился март. Время ни в какую не хотело замедлять свой ход, и этот месяц пролетел в непрерывных тренировках. Контроль постепенно приходил в норму, и в клинике для меня нашлось место в исследовательском отделе, где Като-сан проводила большую часть жизни, когда не была завалена работой в башне Хокаге. Она с неким маньячным удовольствием ставила опыты над моим Тенсейганом, выискивая в нём потенциал для медицинского направления дзюцу. Он был, немалый, однако требовал опыта, сноровки и широких познаний в анатомии. Я радовалась тому, что в своё время уделяла внимание строению человеческого тела. Правда эти знания нужны были мне для быстрой ликвидации целей, а теперь вот пригождаются для того, чтобы эти самые цели спасать в перспективе. Нет ничего более многогранного, чем человеческие пути — никогда не знаешь наверняка, куда они заведут. Приближался праздник Ханами, и в кои-то веки нашей команде «Ни» перепала пара выходных, хоть в этом году впервые за несколько лет смогу посетить фестиваль. Потому что после прошлой миссии в Стране Клыка мне хотелось только одного — упасть лицом в какой-нибудь горячий источник и отмокнуть там в течении двух-трёх суток. Мы с Котом измазались в грязи так, что в нас никто людей бы не признал. Выслеживали группу подпольных торговцев, и как они передвигались — просто мрак! Вернулись злые, голодные и задолбавшиеся, зато нашли кое-что интересное. Нам удалось выйти на цепочку поставок, идущую через третьи руки из Аме но Куни в Цучи но Куни. И если сопоставить это с документами, которые мы нашли в убежище Акацуки, выходит, что преступная организация закупает провиант в Стране Дождей по смехотворной цене, товары не доходят до людей, из-за этого там начался голод, который усиленно старается покрыть наша страна, рассчитывая на то, что новоиспечённый молодой даймё Аме пойдёт Огню на уступки в некоторых других вопросах. Акацуки продают товары в Землю втридорога, а деньги от продажи оседают в одних руках. Команде АНБУ «Сан», отвечающей за экономические расследования, удалось выяснить его личность, но до сих пор Коноха никак не может отследить его перемещения. У госпожи Цунаде есть запасной вариант, к кому можно обратиться за данной информацией, но она пока его не рассматривает. Нукенины поумерили активность после нашего налёта на их убежище, и сейчас всё внимание разведки сосредоточено на джинчуурики. Недавно из Ивагакуре мы получили тревожные новости — носители Четырёххвостого и Пятихвостого пропали без вести.       Сцена мира менялась каждый день, приближая ещё один праздник весны в моей жизни. От него веяло духом одиночества. Раньше я находила в нём удовольствие, мне нравилось оставаться один на один с собой, бродя по закоулкам в поисках чего-то нового. Однако в какой момент всё изменилось настолько сильно? Сама мысль, что я вновь иду совсем одна по улицам, украшенным яркими красками, мне противна. Я посмотрела на медленно опадающее дерево сакуры и поймала в ладонь розовый лепесток. Лёгкий выброс чакры на кончиках пальцев стёр его в пыль. Мне перестал нравиться Ханами, и думаю, мне нечего делать на фестивале цветения вишни, где кругом одни пары. Начинаю понимать, почему госпожа Цунаде каждый год проводит его в башне Хокаге, не выходя на площади.       — А ты откуда взялся, Томо?       Рядом со мной на красную черепицу одной из крыш приземлился толстый ворон. Его комплекцию я описала непредвзято, призыв Итачи отъелся до каких-то ненормальных для птицы размеров. В ответ на мой вопрос он хлопнул крыльями и обошёл меня по кругу на своих лапках, ища место потеплее, затем юркнул под руку и уселся под боком, растопорщив перья на хохолке. До чего забавное создание! Казуко за его финтами тоже иногда наблюдает с открытым клювом. По клюву я и провела рукой, этому товарищу нравится, когда его тискают.       — Тебе тут мёдом намазано? — от голоса контрактора ворон аж подскочил, я и сама вздрогнула, не заметив, что кто-то подошёл ко мне так близко. Теряю сноровку. — Куро, как думаешь, это нормально, что мой призыв категорически отказывается работать?       Томо распушился и словно увеличился ещё в два раза, став похожим на большой чёрный шар. Этот ворчливый сгусток тьмы начал каркать, высказывая тому, кто дал ему имя, непонятные тирады на своём птичьем языке. От их диалога у меня поднялось настроение.       — Какой хозяин, такая и птица. — болтливое создание пересело на мою вытянутую руку и немножко «сдулось». Кто-кто, а Итачи сам регулярно сбегал со своего рабочего места в последние месяцы.       Когда обладатель призыва сел по другую сторону от меня, Томо, ещё раз зыркнув на него, расправил крылья и взлетел. Правильно сделал, Учиха вредный, я бы тоже от него сбежала, если б он меня заставлял работать.       — Нас опять куда-то вызывают?       Я всё думала над причиной, по которой мой друг так целенаправленно искал меня с помощью пернатого, но, похоже, ничего срочного не было.       — Нет, с чего ты взяла?       — Как-то не верю в выходные не по расписанию, — лёгкое прикосновение к моим волосам заставило меня снова вздрогнуть. Сегодня я заплела их в косу, такую длину я редко оставляла на виду. Во время миссий и тренировок в штабе куда практичнее плести из них что-то посложнее, чтобы ничего не болталось. — Учиха, тебе своих мало?       Он для вида пощупал свой чёрный хвост и хмыкнул.       — Свои — не интересно, Химе.       Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы переворот не устраивало, пусть играет.       — Так называла меня ока-сан в детстве, — это обращение стало порой звучать в момент уединения, мне оно нравилось. Я положила голову на плечо парню и посмотрела вниз на огни вечерней Конохи. — Тогда мы с ней были близки и часто говорили обо всём. Она расчесывала мои волосы и рассказывала, как устроен этот сложный мир.       Меня придвинули чуть ближе.       — Когда мы были детьми ты разрешала нам с Шисуи так делать.       — Да я и сейчас разрешаю, как видишь, — было сложно сдержать улыбку. — Просто мы уже не дети.       — Верно, — Итачи тоже смотрел на шумную деревню, звуки которой оставались где-то вдалеке вместе с праздником, на котором собирались толпы. — Не дети.       Серебристая коса с новым замысловатым плетением легла на мои колени. Я не люблю Ханами, но не против в следующем году провести его так же.       И это правильно — не верить в случайно перепавшие выходные. Стоило мне один день по-человечески отоспаться дома вместе с мамой и её больным носом, как в первый же рабочий прилетает очередная миссия. Да не простая, а дипломатическая. Нам дали ещё два дня на подготовку, снабдив сборниками законодательства Кумогакуре но Сато со свежими редакциями и пометками самой Сенджу.       Идём в составе чуунинско-дзенинского отряда, и этот состав меня, мягко говоря, напрягает. Четыре человека, из них один капитан и две пары, разбившихся по разным направлениям. Итачи и Сакура отправляются на экскурсию в исследовательский центр. Учихе необходимо раздобыть в Кумо некие документы с наработками Облака, подробностей мне не сообщали, это его персональное задание. Харуно идёт ему бесплатным приложением как ирьёнин, которому нужно научиться у иностранцев паре приёмов. Об этом командир тоже будет договариваться за неё, и задача Сакуры на эту миссию — усиленно писать в свой мозг всё, что она там увидит, чтобы вернуться в наш родной госпиталь с новыми знаниями и просветлением. Госпожа Цунаде не оставила её обучение, девушка смогла доказать ей, что обещание для неё не пустой звук.       Мне ещё веселее. У меня в сопровождающих Саске-кун — гордость нашего полицейского участка и просто хороший мальчик, которого отец перевёл-таки в отдел внешних связей, и парню нужно набираться опыта на этом поприще. Я как-то обмолвилась Сенджу о том, что в Со но Куни работа с иностранными делегатами была моим основным родом деятельности, и Пятая вынесла вердикт: «Ты идёшь в Кумо, Курохиме, и точка. Держи Учиху в качестве бонуса, будет тебя охранять и симулировать видимость деятельности». Он ещё не знает, что его роль — изображать красивую ширму и учиться, учиться, и ещё раз — учиться, наблюдая за тем, как я буду договариваться непосредственно с Райкаге о поставках специальных материалов, пригодных как для гражданского, так и для военного дела. Кумогакуре славится своими тканями, лучше них на рынке ещё никто себя не зарекомендовал, и Конохе позарез нужно их сырьё для новых жилетов, палаток и прочего шинобского оснащения.       — Почему он капитан? — непрозрачно намекая, что командование над группой можно поручить другому человеку, Саске скрестил руки на груди и уставился на начальство, на секунду задержав взгляд на своём старшем брате.       Хокаге нахмурилась, подперев щёку ладошкой. Я ещё на этапе предварительного обсуждения говорила ей, что этот индивид и «дипломатическая миссия» несовместимы, как вода и масло.       — Ты путь до Кумо знаешь?       — Нет.       — Как действовать в случае угрозы дипломатам знаешь?       — Нет.       — Ещё вопросы, Учиха?       — Почему мы не можем взять дирижабль?       Вздох госпожи Цунаде стал громче, голова наклонилась к столу ниже и чуть не поздоровалась с деревянной поверхностью.       — Потому что заправка этой прорвы стоит, как отправка двух детей в Академию с авансом за все годы обучения.       — Это много?       — Это дохрена. Пойдёте пешком, ваши назначения не обсуждаются. Выдвигайтесь и не мозольте мне глаза. Особенно ты, Саске.

***

      Я грешила на архитектуру Суны, но в Песке хотя бы можно подняться повыше и посмотреть, в какой стороне здание-шарик, в котором сидит Кадзекаге, и оттуда уже сориентироваться. В Кумогакуре так не получится. Сфера-купол в центре Скрытого Облака видна почти из любой точки, но вот добраться до неё — та ещё миссия. Подвесные мосты соединяют каждый район, и большие площадки, перетекающие в узкие улочки, зачастую можно разглядеть в расщелинах между скалами. Кумогакуре но Сато располагается в прямом смысле в облаках — на высоте более трёх километров над уровнем моря, и некий механизм, завязанный на гравитационной технике, удерживает здание офиса Райкаге прямо в воздухе. Постройка парит, но не покачивается от ветра, только деревянные подвесные мосты выглядят крайне неустойчивыми. В центре деревни проживают и работают исключительно шиноби, простому человеку даже добраться до такой своеобразной башни Каге невероятно трудно, поэтому большинство миссий оформляют и выдают другие сотрудники башни, сидящие у ворот на входе в селение. Как заказчики без чакры и без хорошей выносливости до них вообще доползают — без понятия. Чтобы дойти до Скрытого Облака мало побегать по горам, настоящее испытание — крутая приколоченная к скалам лестница. Людям с боязнью высоты визиты в Кумо противопоказаны.       Познакомившись лично с главой какурезато, я перестала удивляться тому, что в селении из гражданских присутствуют только торговцы, чьи нервы закалены, как клинок из-под руки искусного мастера. Господин Эи оставляет после себя неизгладимое впечатление. Цунаде-сама, где я перед вами так провинилась, что вы послали меня к нему вместе с Саске?       На третий день мне казалось, что переговоры, наконец, продвинулись на новый уровень. Я поймала нужную волну в разговоре с Райкаге, и постоянное присутствие его секретарши также играло мне на руку. Эта красивая и спокойная женщина каким-то мифическим образом сводила на нет взрывной характер своего босса. Было заметно, что в её компании Эи старается не повышать голоса и не выражаться в своей беспардонной манере. Всё шло гладко, в новом договоре поставки самой ткани оставалось поставить лишь пару подписей, а затем можно переходить к обсуждению кое-каких готовых товаров. Глава Кумогакуре, прежде чем окончательно утвердить соглашение, отметил, что не против посмотреть, как тренируются шиноби Конохи, чтобы оценить, насколько Лист укрепил позиции со времён Третьей Мировой Войны. На что Саске, до сего момента никак не подававший голос, с дуру ляпнул, что сам не прочь сразиться с Райкаге. Райтоном помериться захотелось! Учиха терял спокойствие и привычное равнодушие к происходящему только в одном случае: когда рядом находился сильный противник. А Каге из Страны Молнии особых причин не нужно было, Эи-сама и без того заводился с пол оборота, так что Учиха похерил весь мой трёхдневный труд по проведению переговоров в дипломатическом формате.       Темнокожий мужчина, получив моментальный ответ на свое предложение, громко рассмеялся и решил устроить поединок прямо здесь и сейчас. Положившись на эффект неожиданности, мой конвой сорвался с места и подлетел прямо к столу. В воздухе заискрило. Визг стихий стоял нешуточный, а посыпавшиеся со стола документы, среди которых так неудачно находился черновой вариант договора с Конохагакуре, приобрели небрежный вид. Мабуи-сан, предусмотрительно отошедшая в сторону, сложила руки в печать Барана, и в её ладонях с таким же отголоском молний появилась смятая бумажка. Женщина протянула её мне и мило улыбнулась.       Взгляд забегал между подранным образцом договора и мелькающими у окна фигурами, которые в порыве уже снесли кресло. Кулак конохского дзенина, усиленный стихийной чакрой, с треском впечатался в металлическую пластину, обёрнутую вокруг запястья его оппонента. Оставил вмятину, но защиту Райкаге не пробил до конца. Хищные оскалы противников, дорвавшихся до хорошей драки, предвещали тотальную разруху кабинету и хоронили остатки моего терпения.       — Саске, мы ещё не закончили.       Мой спокойный тон просто утонул в треске Райтона.       — Саске!       Ноль внимания, подключаем доудзюцу.       — Учиха, если тебе дорог твой полицейский жилет, немедленно прижми свою задницу к стулу.       Мужики остановились, посмотрели друг на друга, посмотрели на меня. Сели. Оба. Я не буду повторять дважды, мне и так до смерти надоело переделывать этот договор по две сотни раз на дню. Не знаю, что конкретно вернуло их к реальности — давление от гравитации или же волна Ки, что чуть не разбила панорамное окно, по которому поползли трещины. Разговор продолжился в спокойном русле. В максимально спокойном русле. Счёт за окно отдам Хокаге, запишу в статью непредвиденных расходов.       В гостиницу мы не возвращались, а приползали, первые пять дней выдались интенсивными. Нас с Саске таскали по текстильным фабрикам, не заводя в углы, где производится продукция военного назначения, но нам и этого хватило для сбора данных о качестве материала. Госпожа Цунаде попала пальцем в небо, отправляя меня на это задание, потому что в волокнах я разбиралась хорошо, и даже с новыми современными материалами ступора не возникало: алгоритм проверки на прочность и пригодность для целей Листа один и тот же.       Итачи собирал нас вечером для подведения итогов, и сегодня мы, а точнее наши младшие товарищи, гоняли пункты пакта о разоружении, подписанного всеми скрытыми деревнями в знак мира после Третьей Мировой Войны. Пакт этот, к сожалению, работал только на словах. Какурезато продолжали наращивать свою боевую мощь, и тот объём оружия, который они сократили по соглашению в девяносто девятом году нашей эпохи, имеет тенденцию возвращаться к тому же уровню. С разрешения Хокаге мы провели для Сакуры и Саске параллель с военными разработками Ивы, которые наша группа выкрала в начале года. Они прямо доказывали, что Страна Земли нарушает условия пакта. Главная цель нашей миссии — не совсем договор, а проверка, насколько Страна Молнии в лице её военного центра в Кумо соблюдает условия мира. Потому что большой оборот оружия может легко привести к росту незаконной торговли. А на этом активно делают деньги такие преступные организации, как Акацуки. Сенджу сделала упор на это экономическое расследование, чтобы выявить все возможные связи нукенинов, охотящихся за Биджуу, с Большой Пятёркой. Пока что за Акацуки активно наблюдает только Лист и Песок, потому что имеющуюся информацию о них невозможно игнорировать, но и передавать остальным может быть чревато. Цунаде-сама хочет втянуть в противостояние другие страны, однако для того, чтобы выбрать нам союзников, необходимо точно понимать, кто имеет хоть какие-то связи с этой организацией.       Нас поселили на стыке двух кварталов, жилого и переходного, ведущего к башне, так что отсюда удобно было наблюдать за жизнью Скрытого Облака. Гостиничные номера располагались на третьем этаже, и для нашей группы оказалось максимально комфортным наличие обособленного общего холла для четырёх комнат. В комнате тайчо поставили временный звукоизоляционный барьер, чтобы наши обсуждения не долетали до чужих ушей. За делегатами ведётся слежка, уйти от которой без особых умений проблематично. Так что я смотрю на Итачи, на его заказ фуин-печатей, который он выдал мне вечером шестого дня, и у меня появляется вопрос:       — Ты башню Райкаге обчистить собрался, что ли?       Учиха ещё раз посмотрел на свой заказ и перевёл взгляд на меня.       — Это так очевидно?       — Это должна была быть шутка, — ничего себе задание. Я не стала уточнять, почему он в роли диверсанта, а не я, у меня больше арсенал навыков для незаметного проникновения на охраняемые объекты. — Когда выходишь?       — Завтра за два часа до рассвета будет пересмена у охраны.       — Поняла, вечером печати будут у тебя вместе со схемой кабинетов, которые я видела. Последний вопрос можно? — с его позволения я спросила. — Почему башня, если она в моём направлении работы, а ты и Сакура в исследовательском центре?       — В центре не нашлось того, что мне нужно.       Так этот шпион туда уже успел залезть. Хоть бы предупредил, откуда потом его труп выкапывать в случае чего. Но это его задание, и я не должна спрашивать больше. Если Хокаге меня не просветила, значит мне там делать нечего, и Итачи сам справится с поставленной задачей.       На следующий день после захода солнца я отдала ему всё, что нужно, и докинула сверху свою экспериментальную печать для поддержания Кайсан но Дзюцу. Она должна работать, если не применять при этом другие техники и не передвигаться верхними путями с помощью чакры. Я взглянула на лицо незнакомца в форме шиноби Кумогакуре, чей образ принял мой капитан, и ненадолго задержала его, взяв за руку.       — Будь осторожен.       Короткий кивок, такие привычные нам объятия, и я вновь вижу перед собой пустую комнату. Остались только слои гендзюцу и открытое окно, из которого веяло ночной прохладой. Меня ждёт бессонница, я не усну до его возвращения.       — Куро, ты не спишь?       Ближе к четырём часам утра в мою комнату постучалась Сакура, я отложила свою книгу, которую почти и не читала — постоянно останавливалась на одной и той же странице, уходя в себя.       — Нет, а ты почему так рано встала?       — Я беспокоюсь за Саске-куна, — девушка завела руки за спину и наверняка сжала ладони до белизны. — Где-то час назад я вышла в холл взять воды и увидела, что он куда-то собирается. Сказал — пойдёт потренируется на каком-нибудь полигоне, пока все спят. Я так и не смогла уснуть после его ухода, надо было разбудить капитана, но я решила сперва сказать тебе.       Час назад? Я медитировала, пытаясь справиться со своим собственным беспокойством, не удивительно, что я пропустила то, что у нас сбежал второй Учиха. Что за чертовщина! Саске очень невовремя намылился на улицу. Теперь мне ещё двух клонов делать.       — Давай не будем будить нашего тайчо, — мне пришлось взять себя в руки, чтобы напарница не заметила моё состояние, близкое к срыву. — Я поищу его, а ты побудь в зале, я видела там травяной чай, он действует, как успокоительное. Помню, Саске на один из его компонентов пытался ловить котов.       Харуно улыбнулась — тоже вспоминала нашу генинскую миссию. Мятой после неё она долго пахла.       Я сосредоточилась на своих сенсорных способностях. Искать пропавших людей я умею, это проще, чем искать каких-нибудь Биджуу в открытом море. Одна зона полигонов есть недалеко от нашей гостиницы, с неё и решила начать, и, похоже, Сакура переживала не зря. Учихи нигде не было, в прочем, какой-нибудь охраны, которая должна была следовать за мной по пятам, я тоже не обнаружила. Странно. К ниндзя-наблюдателям я уже привыкла, они мне стали, как родные, хоть на глаза и не показывались.       След чакры вёл в систему горных пещер, вероятно, это сквозной выход из Кумо. По мере приближения я стала различать и другие отголоски, один из которых, помимо того, что принадлежал Саске, был мне хорошо знаком. Удивило то, что в охраняемой скрытой деревне мне не попалось и ни одного патрульного, в стороне полигонов их просто не было. Куда все делись? Судя по фону, там в горах какая-то заварушка.       Мой клон под прикрытием Растворения отправился вперёд. Я проследовала за ним и подошла совсем близко к сгусткам чакры, но, увидев своими глазами это столкновение, отказалась от маскировки.       — Вечер добрый.       Помахала нукенину в плаще с красными облаками, и тот приветственно кивнул в ответ:       — Не добрый и не прибыльный, Курохиме-сан.       Наш обмен любезностями остановил бой. В сводах узкой пещеры друг напротив друга выстроились четыре человека: пропавший без вести Саске-кун, закрывающий собой девушку в полной отключке, — с одной стороны, и мой учитель по Фуутону в компании молодого парня с большой красной косой в руках — с другой. По валяющимся рядом камням заметно, что они умудрились разворотить окружение, как бы тут не произошёл обвал.       — Саске, ну твою налево! Ещё мне говорят, что я нахожу на свой хребет приключения. — я посмотрела на Учиху, сжимающего в руках окровавленный клинок, и закатила глаза. Просто удивительный уровень везения — напороться на Акацуки в чужой деревне. Перевожу взгляд на команду противника, вижу подбитого незнакомого отступника и абсолютно чистого и стоящего поодаль знакомого, к которому и решила обратиться. — Чего эти двое сцепились?       — Конфликт интересов. — Какузу указал на девушку. — Раз этот вспыльчивый шиноби ваш союзник, — собеседник перевёл взгляд с лежащего тела на стоящего рядом Саске. — Мы с вами по разные стороны дороги.       — Эй, Какузу, забираем девку и валим!       — Заткнись, Хидан. У меня впервые за долгое время появилась возможность поговорить не с твоим гнилым языком.       А-а, так вот, про какого партнёра-культиста он рассказывал. Мой взгляд упал на ту самую даму в беде. Живая, чакра шевелится, но приложили её крепко. Нии Югито, если я не ошибаюсь, джинчуурики Двуххвостого Биджуу. Тот факт, что за ней пришли Акацуки, не оставляет других вариантов. Её защита в моих интересах, только нукенинам это знать не нужно. Попробуем найти обходной путь.       Смотрю на Саске: Учиха уже готовится к новой атаке, не вижу на нём порезов. Мой напарник достаточно силён, чтобы вступать в это противостояние, однако против нас мастер стихий и адепт культа Джашина. Я слышала о них ещё в своё время, но тогда это были обычные религиозные фанатики, похищающие людей для жертвоприношения и занимающиеся мазохизмом. Самураи таких казнили на месте. Этот культ не просто добрался до наших дней, а приобрёл какую-то форму договора с сущностью вроде Шинигами. Шисуи сталкивался с его последователями, они с Карин и с их командой долго не могли понять, как с ними сражаться. Нам повезло, что я владею этой информацией, но знает ли об этом Саске? Посмотрим. Клон под Кайсан но Дзюцу должен сообразить, о чём я сейчас думаю.       — Какузу-сан, какова стоимость головы вашего напарника в книге Бинго?       Услышав мой вопрос, тот, кого назвали Хиданом, остановил свой замах и округлил глаза.       — Семьсот тысяч рё, если вычесть комиссию чёрного рынка. — безразлично бросил второй нукенин.       — Ты чё, сволота? — его сообщник громко выругался. — Продать меня думаешь?!       Моё хорошее настроение даже скрывать смысла не было. Бумажные купюры распаковались из печати, только в руки не влезли, и большая часть из них упала на пол. Всё-таки сумма немаленькая, и кошельки я не ношу, хотя тут пригодился бы мешок.       — Семьсот двадцать тысяч за то, что мы с вами остаёмся в стороне и не вмешиваемся в бой.       Волны чакры, отдающие команду Фуутону, быстро подняли деньги — так мужчина, чьё лицо всё ещё отчасти скрывала чёрная маска, обозначил, что он принимает условия сделки.       — Куро, что это значит? — мой черноволосый друг обернулся ко мне. Что было в его глазах? Обида и разочарование? Эмоции Учихи добавляли ещё больше дров в костёр этой внезапной встречи. Я не намерена объясняться, я и так устранила одного из твоих врагов, не прибегая к оружию. Какузу-сан, несмотря на перечёркнутый протектор, не уклоняется от принципов, особенно если в сделке фигурируют деньги. Не вижу смысла устраивать побоище. Моё восприятие молчит в тряпочку: этот нукенин не нацелен в мою сторону.       — Умение строить деловые отношения — признак зрелости, молодой человек. — слова мастера стихий, получившего в руки большую сумму наличными, возмутили и Саске, и Хидана. Рядом со мной появилась плотная стена режущего ветра, такой же я в ответ окружила моего бывшего наставника. Какузу нахмурился, но ничего не сказал, оставаясь на месте без движения.       Учихе надоело слушать бранную речь. Он вылетел вперёд и, не теряя времени, всадил лезвие катаны в бок вражеского шиноби. Кровь хлынула струёй, зацепил органы. Светловолосый мужчина с блаженным лицом начал вещать о том, как ему больно. Это могла бы быть неплохая психологическая атака, но Саске не позволил страху взять над собой верх. Да и не было у него никакого страха, парень уже повидал ненормальных противников, и, судя по тому, как вёртко он начал уклоняться от оружия нукенина, он владеет ситуацией на поле. Помощь моего клона ему не понадобится, если Саске не пропускал мимо ушей информацию, добытую моим братом об этих адептах.       Отступник разорвал дистанцию, не убирая своей дерзкой усмешки. От капли его крови под ним появился круг. Его кожа почернела, являя на лице и теле чёрно-белый рисунок, похожий на образ самой смерти.       — Культ Джашина, — я увидела, как от него вырываются незримые нити чакры, они уходят в потолок и растворяются в высоте. Эти нити прочно связывали Хидана с его кругом, подтверждая одну из моих догадок. — Забавные психи, думают, что заключили сделку с богом.       Реакция оскорблённого верующего не заставила себя ждать:       — Джашин-сама покарает тебя за неверие! — его коса направилась в мою сторону, но застряла в ветряной стене, раздался скрежет — потоки режущего Фуутона толкнулись с металлом. — Какузу, старый хрен, отдай её мне! Не уберёшь технику, будешь следующим.       Увидев заминку противника, мой напарник быстро сократил расстояние и перехватил рукоять нестандартного орудия, пропуская через металлическую цепь электрический разряд. Хидан забился в припадке и догадался одёрнуть руку. Нукенин обезоружен, а Саске не был из тех, кто вступает в диалог посреди боя, давая возможность опасному преступнику вновь вооружиться, поэтому парень использовал преимущество в скорости и, не жалея чакры, всадил Райкири прямо в шею нукенина, перебив все артерии и переломав даже позвонки. Когда голова отступника покатилась по полу, в каменном коридоре эхом разнёсся злорадный смех. Мы не сразу поняли, откуда он доносится, однако стоило нам посмотреть вниз, как мы с Учихой рефлекторно вскинули бровь — каждый по одной. Говорящая башка каталась и поливала нас помоями, не скупясь на выражения.       Саске не любил неудобные ситуации. В его представлении обезглавленный человек обязательно должен быть мёртв. Поэтому пламя Аматерасу имело цель завершить это дело. Однако чёрный огонь сжёг только конечности. Голова Хидана осталась цела, разве что облысела, отчего господин Какузу издал сдержанный смешок. Видать, он не первый раз наблюдает напарника в разобранном состоянии, а вот лысым явно видит его не часто.       — Саске, оставь убогого, — головёшка, горящая в неугасаемом пламени, вызывала во мне чувство жалости. Я обернулась к невозмутимому отступнику Водопада. — Доплачу ещё триста тысяч за возможность один раз его пнуть.       Тут уже мужчина не выдержал, убрал преграду и начал смеяться в голос, абсолютно игнорируя вопли напарника о том, что его настигнет кара великого и ужасного бога Крови. Вот придурок, он хоть знает, что Джашин — это настоящее имя Шинигами? И он заключил контракт не с богом Крови, а с призывной сущностью. Богов не существует.       Какузу сменил свою безучастность на боевую стойку. Как только в его руки вновь попали деньги, я перевела активированный Тенсейган сразу в полную стадию. Волна энергии пошла такая, что к нам скоро стекутся ниндзя, — даже без сенсоров её пропустить трудно, поэтому нужно покончить с этим быстро. На кончиках моих пальцев собрался белый пучок энергии, призванный выжечь до основания систему циркуляции чакры. На своих курсах по Ирьёдзюцу я уже проделывала такое с собственным клоном, и это единственная возможность убить того, кто пользуется силой Шинигами — оборвать его связь, завязанную на чакре.       Стоило мне увеличить силу и дотронуться этим сгустком до лба практически бессмертного шиноби, как он начал вопить нечеловеческим голосом. Нет системы чакры — нет силы. Глаза Хидана закрылись, теперь уже насовсем, оставляя от нукенина горстку обожжённых костей, плоть разорвало на куски от давления, и бледные нити, связывающие члена Акацуки через его контракт, оборвались.       Я посмотрела на живого нукенина, который был готов напасть на меня в любой момент. Его оценивающий взгляд бегал между мной и девушкой за спиной моего друга. От новой волны чакры слегка задрожали камни, нельзя выпускать её больше, иначе здесь всё рухнет.       Господин Какузу прожил на этой земле достаточно долго, чтобы понимать такие предупреждения правильно. Будь на мне маска АНБУ, я бы не говорила с ним и не дала бы ему возможность уйти. Он отступил, скрывшись в тенях каменной пещеры, а меня посетило странное чувство беспокойства. Смотрю на джинчуурики, у нас получилось отбить её в этот раз. Ей больше ничего не угрожало, её дыхание было ровным, а незначительные порезы сами затянутся. Враг скрылся, его чакры нигде не видно, и нам пора делать отсюда ноги.       — Мы оставим её здесь? — Саске не оценил моё желание бросить девушку в пещерах.       — Мы в жилетах шиноби Листа, находимся рядом с обездвиженной джинчуурики Облака. Если хочешь сперва пройти через тюрьму и допрос, прежде чем тебя приставят к награде за её спасение, оставайся.       — Это же глупость, Кумо не станет так обращаться с дипломатами.       — Кумогакуре — не союзник Конохи, как та же Суна. — я прилепила на его руку подавляющую печать, чтобы на время полностью скрыть нашу чакру. — За нами следят ещё пристальнее, чем за врагами, потому что Облако не знает, чего от нас ожидать. Не переживай, её найдут быстро, нам лучше подумать, как самим убраться отсюда окружными тропами.       Учиха подобрал с пола заляпанный кровью плащ преступника и свернул его, убрав в запечатывающий свиток.       До тренировочной площадки, которую изначально планировал посетить мой друг, мы добрались без проблем. Повторю ещё раз: куда все делись? Такое ощущение, что у патруля Кумогакуре бесконечная пересмена, или же отряды массово ушли в отпуск, что невозможно на момент пребывания в закрытой деревне иностранцев.       — Спасибо, — товарищ легко дотронулся до моего плеча. — Я понял, почему ты не вступала в бой.       Меня порадовало это откровение, Саске научился смотреть шире. Если бы я присоединилась к тебе, ты не проверил бы свои способности в реальном бою с реальным S-ранговым противником. Когда ж ещё такая возможность представится.       — С культистом тебе Мангекьё даже не пригодился, но вот со вторым в таком пространстве сражаться — самоубийство. Мастер пяти стихий с огромным запасом чакры и каким-то киндзюцу в рукаве, так и не разобралась, сколько ни смотрела.       — Откуда ты его знаешь?       — Какузу-сан был моим наставником в освоении стихии Ветра.       Учиха редко показывал на своём лице яркие эмоции, но, увидев эти большие чёрные глаза напротив, я отмахнулась от расспросов.       — Потом расскажу, долгая история.       Чувство беспокойства за нашего капитана нарастало, и мои гнетущие мысли были прерваны появлением большого чёрного ворона. Птица спикировала прямо ко мне, я смогла разглядеть клочок бумажки, привязанный к её лапке.       «Веду за собой хвост из десяти-пятнадцати человек, не благодари. От прикрытия не откажусь».       Прочитав послание от Итачи, я звучно выдохнула и подняла глаза к прекрасным рассветным облакам, которые плыли довольно низко. С ним всё в порядке. Пока что. Вот и ответ на мой вопрос, куда делись все охранники, Учиха нацеплял всё на себя.       — Уматываем в гостиницу, — я кивком показала Саске на здание нашего временного пребывания. — Готовься исполнять номер. Какой, пока сама не знаю.       Надо сказать, когда мы все трое с разницей в минуту влетели в помещение с разных сторон, Харуно, ожидающая нас, впала в ступор и схватилась за голову, увидев кровоточащий бок нашего главного дзенина. Меня тоже удивило то, что он где-то умудрился отхватить себе неприятностей. У нас проблемы неизвестного масштаба и характера.       — На первом этаже патруль, разбились по парам, опрашивают проживающих гостей об их перемещениях, — капитан посмотрел на то, как моя ладонь покрывается слабым белым светом, ну извините, я в зелёный красить её не научилась, лечу, как могу. — Задача минимум: избежать допроса.       — Что нам делать? Что вообще происходит?       Зелёные глаза девушки перепугано смотрели почему-то на меня. Мозг начал хаотично перебирать сцены, которые могли бы отбить у проверяющих всякое желание допрашивать нашу команду. Так, рана подзатянулась, больше кровь не выйдет, успеем долечить чуть позже.       — Дурим патруль. Сакура, раздевайся, желательно полностью. — хватаю Учиху-младшего за рукав и киваю ему в сторону его же номера.       — Идиотская идея, не прокатит! — Саске вмиг разгадал мой план и едва не сорвался, но вовремя понизил голос.       — Эта «идиотская идея» даже на Луне прокатывает, — я затолкала обоих в помещение, кинув напоследок: — У вас пара минут. — дверь захлопнулась, оставляя меня в холле наедине с одним из главных спонсоров утреннего переполоха. Взгляд Итачи говорил сам за себя, отчего я даже немного смутилась. — Не смотри на меня так.       Схема с бутылками и весёлыми шиноби-алкашами оформилась влёт. Быстрым движением достаю из закромов питейный набор, который я не выкинула после вечера откровений у Хокаге. Пять пустых бутылок, одна наполовину полная. Кто ж знал, что моя лень и откладывание разборов всякого хлама на потом так сильно пригодится сейчас. Пиалы тоже где-то были, закуски разложить, и про Хенге не забыть. Домашняя одежда к нашей вариации подходит больше. Леплю нам обоим на лоб соответствующие печати для поддержания этой иллюзии и поднимаю руку в символичном жесте:       — За прогрессирующий алкоголизм, капитан!       Времени биться пиалами не было, выпили залпом. Ладно, у меня опыт общения с алкоголем какой-никакой да есть, но, когда Итачи, не пьющий совсем из идейных соображений, даже не изменился в лице, я удивилась.       Раздался стук. Вежливые. Я думала, нам дверь с ноги выбьют, но потом вспомнила, что мы вроде как дипломаты, и пока нигде не засветились. Под наше синхронное «войдите» в холл заглянули двое шиноби Кумогакуре. Поздоровались, поклонились и очень внимательно посмотрели на наш реквизит. Пока они топтались у порога, я снова наполнила чаши и протянула свою в сторону наших гостей.       — Будете?       Ниндзя Облака замотали головами. Видимо, в регламенте не было чётко прописано, что делать с пьяной иностранной делегацией.       — В связи с тем, что ночью сработало оповещение о проникновении в деревню злоумышленников, мы обязаны задать вам несколько вопросов, — приняв наше молчание за согласие, кумовец продолжил. — Что вы делали четыре часа назад?       — Пили.       — Три часа назад?       Ответ повторился. Видите ли, и два часа назад, и час назад, мы пили, как не в себя. Бутылки видите? Карт, к сожалению, нет, а они были бы очень кстати. Итачи неплохо играет, они с Шисуи меня в детстве оставляли в дураках.       — Почему пили? — напарник допрашивающего нас мужчины прокашлялся, чтобы мы не услышали его смешок. — Повод есть?       — Наши шумные соседи, — «собутыльник» жестом указал в сторону закрытой двери триста второго номера. — Решили выяснить отношения. У меня сон чуткий, напарницу тоже разбудили.       — Как говорится, за крепкие отношения! — поднимаем пиалу в воздух, вот и второй тост нарисовался. — Вы лучше у них сами спросите, чем они там занимались.       Шиноби намёка не поняли и прошли дальше — прямиком к указанному номеру. Постучали один раз, никто не открыл. Постучали второй раз, послышалась возня. На третий раз стук уже бил по ушам, и мы, обернувшись, увидели, как их встретил Саске. Хорошо замотался, простыня не спадает. Это Харуно его так подрала, что на груди полосы от когтей? Под смущённый писк Сакуры, прозвучавший откуда-то из глубин комнаты, красные, как раки, мужики поспешили ретироваться. Напоследок откланялись и заверили нас, что вопросов больше не имеют. Один из актёров закатил глаза и, стянув с себя простыню, под которой были штаны, кинул её в сторону неумолкающей девушки.       — Сакура-чан, — я придвинула к себе поближе остатки саке. — Говорят, что Техника Перевоплощения — вещь полезная.       Всем своим видом показывая, что раздеваться по-настоящему было не обязательно, я с хлопком развеяла простейшее дзюцу и вернула себе походную одежду вместо домашней. Немного контуженная от происходящего куноичи вытолкала Саске из его же комнаты и с силой захлопнула за собой дверь.       — Ну, за Хенге но Дзюцу!       Последнюю пиалу у меня отобрали. Я же пошутила! Помню, помню, что мне нельзя пить, капитан. Может, за командой Конохи и закрепится имидж двух смертных грехов шиноби: алкоголя и разврата, зато мы спасли нас от разборок и вероятного международного скандала. Мы-то привыкли, но ребятам нервы пощекотало. Ключевую роль играют не столько навыки, сколько адаптивность к внеплановым рискам. Какую охранную конструкцию зацепил Итачи, раз вернулся с кучей народу на хвосте?       Я показала ему жест «успешно?», и он кивнул в ответ. Миссия выполнена, выдыхаем. С таким количеством маскировки, которую я на него налепила перед выходом, ни одна команда не опознает его как злоумышленника. Пока я снова практиковалась в ирьёдзюцу на вполне живой мишени, капитан, словно желая подтвердить своё назначение, обратился к нам:       — Мне о своих действиях отчитываться не обязательно. А вы двое где бродили в такое время?       Мы с Саске посмотрели друг на друга, и я указала на него. Пускай сам рассказывает нашему временному начальнику, как он докатился до стычки с преступниками на территории чужой какурезато, мне некогда, я раной занимаюсь.       Со слов одного из Учих: не спалось ему, пошёл на поиски места, где можно провести тренировку и желательно найти какого-нибудь активного шиноби, не спящего в столь ранний час. Оппонентов для тренировки не нашлось, зато нашлись два мужика в чёрных плащах с красными нашивками и девушка с протектором Облака. Он проследил за ними до самых пещер, и, когда решил вмешаться, она уже лежала на земле без сознания. Саске ж мужчина, он не мог её оставить. Описание Хидана из его уст я постаралась тактично прослушать. А когда этот любитель приключений дошёл до моего появления, то попыталась его заткнуть.       — Куро пошла на сделку с одним из нукенинов по имени Какузу. За семьсот с лишним тысяч он согласился остаться в стороне.       — Продолжай.       Итачи-тайчо, ваша интонация мне не нравится.       — Насколько у них деловые отношения, она не уточняла, знаю только, что он владеет пятью стихиями, и обучал её Фуутону, — мой красноречивый взгляд достиг уставшего парня. — Что? Ты сама так сказала.       Саске су… сумбурный рассказчик. Век бы твои доклады слушала! Спасибо за то, что заложил меня по всем фронтам! Ну, ничего, тебе за сувенир из Кумо в виде плаща Акацуки брат сейчас или премию пропишет в отчёте, или руки оторвёт. Додумался, кому его подарить! Итачи, снимай этот плащ, он тебе идёт, но я бы не рекомендовала ходить в нём на людях, хотя в штабе такой прикол оценили бы.

***

      Сакура хотела выглядеть, как работница квартала Красных Фонарей? У неё это получилось. Я плеснула в её сторону тёплой водой, чтобы смыть с лица несколько слоёв штукатурки. Предупреждая порцию новых ругательств в мой адрес, я отобрала у неё косметичку и кисточки, и шикнула, чтобы она закрыла глаза. Умничка, нельзя красить сразу и веки, и губы в такие вульгарные цвета.       — Не замечала, чтобы ты пользовалась косметикой. — моя напарница глянула в зеркало после того, как я разрешила ей оценить результат. Судя по довольной улыбке, моя работа ей понравилась.       — Милая, мне просто лень. На мне отрывается мама перед каждым официальным мероприятием в клане.       А ещё надо мной каждый божий день издевались минимум две служанки в покоях принцессы, чтобы Ооцуцуки-химе имела презентабельный внешний вид и не смущала своим недовольным бубном делегатов из соседних стран. Но это отдельная песня, о которой без содрогания не вспомнишь.       — Зачем вообще Итачи-тайчо ввёл комендантский час? — зеленоглазая девушка начала сверлить мою спину в ожидании ответа, по мнению Сакуры я должна точно знать, что творится у него в голове. — Мы до девяти вечера нормально не погуляем.       Я, конечно, знаю, но говорить ей точно не буду. Комендантский час на самом деле введён во избежание моих встреч с ещё какими-нибудь знакомыми из преступного мира. Так мне пояснили в приватной беседе после неудачной попытки сменить тему о богатом нукенине. Учитывая, сколько раз мы уже пересекались с Биджуу в той или иной форме, Итачи сказал, что Акацуки достаточно просто завербовать меня, и все их проблемы разом исчезнут. Во время этого разговора он всё ещё сидел с накинутым на плечи подранным плащом Хидана, который ему вручил Саске. Это выглядело со стороны та-ак уморительно! Госпожа Цунаде не рассматривает нашего тайчо как человека с чувством юмора. Она просто не знает, насколько у его семейки оно специфичное. Я портить протектор не собираюсь, и в Акацуки не рвусь, так что пусть оставит свои шуточки с ограничением времени для детей вроде Сакуры.       Харуно с грустью смяла в руках новое платье, купленное утром в местном магазине. В последний день перед возвращением в Коноху мне оставалось лишь забрать пакет документов, всё остальное время было свободным. Поэтому в перерыве я устроила напарнице шоппинг тур по фирменным магазинам текстильной продукции, прихватив с собой ещё двух девушек, с которыми Сакура успела подружиться за те десять дней, что мы вели переговоры. Самуи и Каруи были приближёнными джинчуурики Хачиби, с кем мне также выпала честь познакомиться. Его хорошие отношения с хвостатым меня заинтересовали, поэтому в кафе, куда нас вечером позвали эти трое, хотелось явиться, несмотря ни на что. Это уникальная возможность послушать про то, как человек смог наладить контакт с Биджуу, не прибегая к моим странным методам дрессировки.       — В баню комендантский час. — я создала двух клонов для прикрытия. — Лучше помоги мне выбрать, в чём пойти. — и распаковала одежду из свитка, вариантов было не так много, нарядные вещи в моём гардеробе можно пересчитать по пальцам одной руки.       Синее атласное платье в пол, на которое ожидаемо пал выбор Сакуры, обошлось мне в целое состояние. Попытка сбить цену не увенчалась успехом, в Кумо торговаться не принято, так что я отдала почти все оставшиеся свободные деньги, вновь погрузившись в нищету до следующей зарплаты. Красивые ткани — моя слабость, а это платье висело на витрине в виде выставочного образца, демонстрирующего мастерство лучших портных Каминари но Куни. Мы с Саске забрели в отдел пошива для гражданских, когда нас водили по фабрике. И, увидев этот шедевр, я не смогла пройти мимо. Мне пошли навстречу и позволили его примерить. Когда я в него влезла, то поняла, что без этой вещи я оттуда не выйду, несмотря на заоблачную цену. Учиха тоже сказал, что такое надо или брать, или закрывать глаза и надеяться, что оно не будет сниться. У него вкус хороший, и раз мне даже мужчина сделал комплимент, то я подумала, что вещь стоит своих денег. Не жалею о тратах, за одни только камни на вышивке в ювелирном можно отдать столько же, а вот швы на замках можно было сделать получше. Молния спереди выглядит не слишком надёжным элементом, и я боюсь на неё дышать. Ткань приятная на ощупь, не тонкая, однако обтягивает весь силуэт до середины ноги, где начинается боковой разрез, от которого до верхней части и идёт эта самая полоска декоративного замка. Я никогда такое не видела, и тем более в моём гардеробе не было вещи, не предусматривающей ношения нижнего белья. По крайней мере, лифа, здесь он вшит изнутри в нужном месте.       — Может, Саске-кун пойдёт с нами? У него больше шансов отпроситься.       — Нет, Сакура-чан, Саске попал по полной, — не могу сдержать смех. — Я своими ушами слышала, как Итачи обещал закопать его за несогласованный спарринг с Райкаге. И, судя по времени, они должны быть где-то на арене.       Учиха-младший каким-то неведомым мне образом в последний свободный день нашего визита умудрился снова раздраконить главу Облака и развести его на нормальный бой по всем правилам. Естественно, не поставив в известность ответственного старшего, которому не составило труда узнать, чем занимается его подопечный. Эи-сама, вроде, взрослый человек, но в придурковатости молодому дзенину с Райтоном не уступает. Так что можем делать ставки, кого сегодня будут забирать из местного медблока.       Девушка уложила розовые волосы, нацепила каблуки и нерешительно посмотрела на клонов:       — А если нас поймают?       — Если поймают, я договорюсь.       Мой серьёзный ответ, не подкреплённый никакими доводами, прозвучал для Сакуры достаточно убедительно.       Сжав все детали в одну фразу, наш поход в кафе, которое оказалось баром, можно описать двумя словами: смешно и стыдно. Потому что если перестать смеяться, то уровень стыда начнёт пробивать потолок.       Для кумовских чуунинов и дзенинов приезд иностранных делегатов иначе, чем праздником, не назовёшь, поэтому пригласили нас в самое, по их словам, престижное заведение. Где минимум закусок и максимум алкоголя. И помимо новых подружек Харуно позвали ещё целую команду молодых людей плюс минус нашего возраста. Смекнув, чем начал пахнуть диалог, я быстренько отошла к барной стойке, заказала себе апельсиновый сок и достала небольшой моток металлической проволоки. Когда я наспех придала ей форму колечка и отковыряла со своего платья камушек, чтобы прилепить его в центр, бармен, наблюдавший всю операцию, хрюкнул от смеха и налил мне ещё один стакан бесплатно. Мелочь, а приятно! Поделилась, что этому трюку меня научил сам эро-сенсей, и он рабочий на сто процентов. Парни за столом ну очень обрадовались моему возвращению, пока я не помахала им ручкой с блестящим украшением на нужном пальце. Парни увидели, парни расстроились и переключились на Сакуру-чан. А той мужское внимание оказалось в радость, и она с большим удовольствием развешивала свои прелестные ушки для порции лапши. Потому что осыпали её комплиментами усердно. У Райкаге такая программа повышения престижа деревни? Или нам просто попались интересные экземпляры?       Меня больше интересовали беседы о высоком. Так я узнала, что Эи-сама сидит на каком-то протеине, который ему регулярно таскают Омои и Каруи вместо миссий ранга «D». Но как использовать эту информацию, я не знаю. На улице тем временем совсем стемнело, а стрелка часов перевалила за отметку девяти, остановившись на пятнадцати минутах десятого. Команда брата Райкаге сообщила, что сейчас их сенсей начнёт выть. Как я поняла, господин Би ещё и поёт, а у бара вполне неплохая сцена. Речь у него, конечно, отдельный вид искусства, столько рифм в одно предложение впихнуть — надо постараться. Но понимать его не сложнее, чем Хьюг на их приёмах, а вещает он интересно. Пока Сакура слушала про свои красивые глаза, я узнала побольше об истории Кумогакуре, и про Хачиби его джинчуурики тоже немного упомянул, сказав, что этот рогатый терпеть не может его рэп. На что Омои и Каруи тут же присели мне на уши и излили уже свои чувства: они эту придурь сенсея тоже люто ненавидят. Я не совсем поняла, что такое рэп, наверное, что-то из серии их мифического протеина. Время шло, понятнее не стало, а спрашивать я как-то постеснялась. Нужно было всё-таки сказать Итачи, что мы с Сакурой убежали в кафе, поэтому я отошла в уборную.       Казуко не любила, когда её призывали в туалете. А я что сделаю? Здесь хотя бы тихо, а в зале Би-сан и впрямь начал выть, от такой музыки у меня уши в трубочку могут свернуться. Короткая записка привязана к лапке вороны, сама ворона отпущена в маленькое окошко, а я подошла поближе к зеркалу, чтобы поправить платье. Красота, блестит, сидит отлично. Но то ли я повернулась неудачно, то ли вмешалась какая-то неведомая сила… Тонкая резиночка трусов решила, что раз лифа нет, то и ей на моём теле делать нечего. Я вздохнула и сняла их: зашивать бесполезно, это было кружево. Ещё раз повернулась в зеркале, вроде, не заметно, что я теперь вообще без белья. Стыдоба! Главное не думать об этом.       Знание — ужасающая сила. Как бы я ни старалась махнуть рукой на своё положение, у меня это не получалось, и долго сидеть в баре, несмотря на интересные разговоры, я не могла. Когда стрелка часов дошла до двенадцати, я увидела, что стало с Сакурой-чан, упорхавшей за соседний столик к мальчикам, и приложила руку ко лбу. Собираемся домой, моя пьяная вишня!       Мы вышли в центр ночного Скрытого Облака. Освещение здесь просто сказочное! Если б не моя маленькая неудобная проблемка и проблема побольше, та, что с розовыми волосами, я бы с удовольствием прогулялась. Сегодня суббота, первый выходной на неделе, даже в позднее время работают магазины и лавки. Харуно пошатывало подобно шхуне, идущей по волнам. Ученица Цунаде взяла от неё что-то, но способность не упиваться до состояния Тонтон оказалась для неё недосягаемой. Может быть, научится ещё, девчонке-то всего семнадцать лет. В баре на её возраст внимания не обратили, макияж добавил ей пару-тройку лет, а я и представить не могла, сколько коктейлей потянет её бюджет. Сверкая подпитыми зелёными глазами во время этого променада, моя спутница озиралась по сторонам и наощупь переставляла ноги. Такими высокими каблуками затруднительно управлять на неровной дороге, и додуматься до того, чтобы помочь себе чакрой, в таком состоянии может не каждый. Мы в ответе за тех, кого напоили. Даже если они напивались за моей спиной. Когда я поняла, что в Сакуру заливается не простая барная карта, а алкогольная, было уже поздно. Поэтому оставалось лишь вести её под руку и считать про себя расстояние, отделяющее нас от гостиничного комплекса. Клоны развеялись после того, как моя записка была доставлена прямо в руки капитану. Ответа я не дождалась, поэтому надеюсь, что нам попадёт меньше, чем Саске.       Шальной взгляд прекрасной девы с розовыми волосами зацепился за какой-то прилавок, и она, минуя все преграды, потащила меня к нему. Грубая физическая сила при полной отключке мозгов — вещи, которые тоже лучше не смешивать.       — Подойди поближе, красавица, и я расскажу о твоём суженном.       О, приплыли! Из всех возможных павильонов Харуно выбрала бабулю-шарлатанку. Я встала рядом с ними на небольшом расстоянии и сделала вид, что эта дама не со мной.       — Приворожить можете? — звякнул замочек кошелька. — Я хочу замуж за Учиху.        Сакура, кто мне пару часов назад доказывал, что твоя детская влюблённость в Саске не стоит выеденного яйца, а? Если глаз на второго из наших мужчин положила, так и скажи, я не постесняюсь и этот глаз тебе выбью прямо здесь. Стоп, Куро, о чём ты вообще думаешь? Чушь какая-то, Харуно от сурового тайчо плющит совсем в другую сторону, так что тут остался только один вариант. Но гадалка! Этому классическому надувательству три эпохи минимум, на него ведутся не слишком умные девочки. Ладно, это её деньги, пускай тратит куда хочет, наблюдать за ней весело. Похоже, мою напарницу сильно задело, что Саске никак не отреагировал на её недавнее обнажённое выступление перед патрулем Кумо. У меня два варианта: или подача не подошла, или смотреть там не на что.       — Приворот — очень сильное вмешательство в судьбу, — старушка скрипнула зубами. — Он и стоит соответствующе, не меньше пятидесяти тысяч. Тебе же важен качественный результат? — она взяла в руки позолоченную чашу и протянула её в сторону клиентки.       — У меня нет таких денег, — правильно, Сакура-чан, пойдём отсюда, ты на коктейли сегодня такую же сумму спустила. — Куро, у тебя будет пятьс… пядет… Шаннаро! Пясят тысяч?       Бабка с протянутой миской, Сакура, чей заплетающийся язык не может выговорить цифру, — всё это выглядело настолько абсурдно, что я отдала ей последние деньги с одной целью: посмотреть, чем дело закончится. Ну и посмеяться, само собой. Заработаю ещё, такие шоу в моей жизни я не часто наблюдаю.       Местная кумовская шаманка, получив в руки наличность, начала перебирать атрибутику. То у хрустального шара покрутится, то веткой с ягодами по розовой голове даст. В итоге, попробовав в деле почти все свои артефакты, седая вороватая гадалка додумалась спросить клиентку, как выглядит её парень. И тут я удивилась, насколько быстро может соображать Харуно, когда на горизонте маячит её интерес. Хенге облика Саске, несмотря на явные признаки алкогольного опьянения куноичи-исполнительницы, вышло идеальным. У Сакуры не было фотки, так что в ход пошли все имеющиеся навыки. Бабка цель разглядела и намешала из весьма сомнительных ингредиентов бурду. Тёмно-коричневая жидкость попала в маленький стеклянный пузырёк, и была торжественно вручена заказчице вместе с инструкцией по применению.       — А тебе, щедрая девушка, бесплатно скажу, — бабуля поправила свою пёструю шаль и хитро сощурила глаза, посмотрев на меня. — Не взойдёт солнце, как ты потеряешь кое-что ценное.       — Мадам, ваши предсказания запаздывают примерно на два часа, — куда уж больше потерь, чем пятьдесят тысяч, трусы и моральный облик напарницы. — Я скорее брошу пить кофе, чем поверю в это.       Наконец-то я смогла вернуть Сакуру на путь, ведущий к гостинице. Пьяненькая девушка отдала мне заветную покупку на хранение, наказав ни в коем случае не посеять. У неё карманов нет, а в забитой всяким хламом сумочке места не оказалось. Сомневаюсь, что куриный бульон, корица и шишка, перемешанные в старушечьем парфюме, помогут тебе завоевать любовь. Да и Саске откровенно жаль, не могу даже представить, как она собралась добавлять это в его пищу. Пузырёк я выкинула в мусорку вместе со своей уже помятой проволокой, когда мы подошли к ступенькам у входа в наше временное жилище.       Лестница и стала главным препятствием. Идти на третий этаж, мой человеческий груз еле переставляет свои длинные ноженьки. У меня тут миссия ранга «С» по доставке. Жаль, что не заплатят.       — Надо же было так нажраться.       Мой комментарий относительно состояния розоволосой дамы породил странное знакомое чувство. Где я слышала подобное? Вспомнить не могу, но, кажется, такое уже было. Пока мы шли семимильными шажочками, я перебирала постулаты теории вероятности. Даже свою чуйку на чакру не трогала, пытаясь отсрочить неизбежный разнос. Сегодня последний день, значит Учиха, тот, что постарше, мучает отчёт. Кота в этом плане всегда надо тянуть за хвост, поэтому вероятность того, что нам прилетит утром, а не плюс минус сейчас, равна…       — О-ой! — под внезапно включившимся освещением в общем холле писк Сакуры перешёл в завывание. — Здра-асьте.       Нулю. Я придержала её под руки, чтобы девушка не хлопнулась носом в пол. Лицо Итачи в этот момент надо было видеть.       — Вы ж пара, — она обратилась ко мне. — Ты обещала, что договори-ишься.       Соучастница, мигом оценив ситуацию, цокнула каблуками и скрылась в своём гостиничном номере. Это подстава и твои домыслы, Сакура-чан, никакая мы не пара. Назначенный главным дзенин проводил её непроницаемым взглядом и жестом показал мне следовать за ним в его комнату, изолированную временным барьером.       На-ча-лось.       Я до последнего сохраняла на лице улыбку, не рассчитывая, что меня в самом деле накажут по всем правилам, как это принято в официальных командах. И мне было невдомёк, что мой нерабочий внешний вид станет добивающим фактором для капитана, который сел на свой стул и спустя минуту гробовой тишины действительно начал допрос.       — Ты могла хотя бы прикинуться, что распоряжения для тебя не пустой звук?       Моя бровь чуть дёрнулась. Я же честно прикинулась послушной девочкой и предупредила, что мы ушли.       — Так записка вроде дошла.       — Вот эта? — Итачи смахнул со стола лист бумаги и демонстративно поднял его в воздух. — «Мы в кафе. С нами четыре девушки, семь парней и один джинчуурики Восьмихвостого. Вернёмся до рассвета». Кафе я нашёл, не проблема. Но мне по каким математическим правилам вычислять их имена и ранги? Посмотри на состояние Харуно, нет гарантий, что ей ничего не подливали, чтобы развязать язык.       — Я смотрела за Сакурой, она не болтала лишнего. Миссия завершена, у нас было свободное время, проводить его в компании не зазорно. — вижу, мои доводы не оказывают никакого эффекта. — Обещаю, такого больше не повторится.       На моё формальное вступление Учиха съязвил:       — Не убедительно.       Замечательно! Чего я тут распинаюсь. Мы с Сакурой не натворили дел, всего лишь вышли в публичное место, где был полный зал людей. Со мной всегда призыв, абсолютно трезвый мозг и паранойя, о которой знают почти все мои коллеги. У нас не было никаких предпосылок к новым неприятностям.       — Что ты от меня хочешь?       — «Мы же пара, как-нибудь договоримся», — спародировал он нашу пьяную напарницу, не забыв приправить цитату долей сарказма. — Мне интересно посмотреть, какой план ты придумала, госпожа дипломат.       Бровь снова дёрнулась, уже сильнее. Я потёрла переносицу и тихо выдохнула.       — Да нет у меня никакого плана.       Только сейчас дошло: он просто решил поиздеваться. Скорее всего, ему плевать на то, что я куда-то ходила. В глазах Учихи черти пляшут, несмотря на серьёзный внешний вид. Где-то вдалеке помахала ручкой субординация, но я, ещё раз посмотрев в эти наглые глаза, отмахнулась от неё. Понятия не имею, что ему нужно, однако наши нелепые социальные роли сами подкинули вариант. Я уже давно отказалась от мутной идеи своего брата и перестала доводить Учиху своими приставаниями. Только в этот раз ему удалось меня разозлить. Никакие правила приличия не помешали мне сесть к нему на колени и оставить на щеке след от красной помады.       — Извините, капитан. — голос, несмотря на показную уверенность, дрогнул.       — Всё ещё не убедительно.       Итачи, ты не представляешь, как ты меня сейчас бесишь! Теперь я действительно в тупике. Меня как минимум не ткнули в ещё одно глупое правило кодекса, и как максимум не спихнули с колен, даже как-то напротив, усадили поудобнее.       — Так подай пример, по какой инструкции мне отчитываться, чёрт возьми!       Я подняла на него глаза, и мой недовольный взгляд разбился о теплоту.       — Импровизируй, — издевательские нотки исчезли, уступив место чему-то, чего я ранее не замечала за ним. Итачи прикоснулся рукой к моему лицу. — У тебя это хорошо получается.       Волна жара, с которой уже его губы уничтожали остатки моей помады, прокатилась по телу вместе с лёгкой дрожью. Хорошо, раз это ты подразумеваешь под «убедительными доводами», будь по-твоему. Хочу увидеть, что будет дальше. Хочу знать, как далеко мужчина, от которого я теряю голову, сможет зайти. Моё эго наслаждается растущим напряжением, которое я отчётливо ощущаю, сидя на коленях.       — При Сандайме ниндзя, который не подчинялся распорядку, выходил на штрафную тренировку с капитаном без экипировки.       Какой изумительный способ наказать меня за мнимое нарушение дисциплины. Так ты повод искал? Мне стоит читать это предупреждение между строк?       — У тебя рука не поднимется. — я улыбнулась. Он не посмеет. У него смелости не схватит снять с меня платье.       А у меня не хватило проницательности понять, насколько моя прогулка при полном параде в сомнительной компании заденет моего капитана за живое. Его пальцы начали свободно гулять по обнажённой части ноги, пока не добрались до язычка молнии, которая, вопреки стандартам, располагалась внизу у начала разреза. Замок не двинется с места, его детали пришиты. Расстегнуть платье можно только со спины, где лента застёжки спрятана в подкладе. Поэтому столкновение парня и липового замка меня рассмешило до такой степени, что пришлось зажать рот рукой, наблюдая за неравным сражением своего командира и какой-то тряпки. Пока думала, не дать ли подсказку, мне и в голову не пришло, что Итачи решает подобные проблемы достаточно… радикально. Треск рвущейся ткани оповестил, что вещь проиграла, и не самый надёжный шов, спрятанный под блестящим замочком, быстро разошёлся.       Никогда не видела, как темнеют и без того чёрные глаза.       — Нет плана? — очевидно, он в это не поверил. — Я куплю тебе новое, только не говори, что ты ходила так по Кумогакуре.       Сжимая в ладонях две части одного платья, я попыталась прикрыться. В прочем, это получалось плохо, потому что фасон требовал натяжения, которое исчезло и открыло полоску кожи. Она громко заявляла о полном отсутствии белья       — Хорошо, не скажу. — какая теперь разница, не стану же я доказывать, что всё это нелепая случайность.       Руки, так уверенно движущиеся вперёд всего пару секунд назад, остановились, и где-то глубоко внутри я позволила себе усмешку. Моя эмпатия, что за столько лет выросла до ненормального уровня, подсказывала, сколько усилий ему стоит сейчас это спокойствие. Чакру не обманешь.       — Итачи, я не фарфоровая ваза. — видимо, вместе с платьем, с меня сняли и остатки стыда, поэтому я оставила напрасные попытки соединить свою одежду. — На меня можно не только смотреть. — я вернула его руки туда, где им самое место — на талию. Кожу жгло огнём от прикосновений, а без них было как-то слишком холодно. Чакру. Не обманешь.       Пять минут. Ровно столько мне отвели на душ. Стоя под тёплыми струями воды, я старалась не думать о том, что между нами происходит. Ещё не поздно дать по тормозам, но, судя по всему, никто из нас не собирается этого делать. С момента моего вступления в клановый совет наши отношения сильно изменились, я затрудняюсь сказать, когда мы перешли черту хороших друзей. В разговорах никогда не звучало предложения встречаться или чего-то подобного, однако жесты говорили уж слишком красноречиво. И вот, доигрались в молчанку. Оба. Теперь без слов понятно, к чему всё идёт. Выйдя из душа, я посмотрела на себя в зеркало. Щёки горят, глаза чуть ли не блестят без всяких доудзюцу, а внутри меня лихорадит. Так со стороны выглядят мои чувства к Итачи?       На моём теле появилась новая печать, над которой в своё время смеялся Наруто. Абсолютно бесполезная для ниндзя, но без неё я бы не вышла за дверь. Близость — это не только чувства, это ещё и ответственность за возможные последствия. Суитон и Фуутон в кои-то веки поработали на благое гражданское дело, без них я бы обсыхала непозволительно долго. Возвращаться в комнату в одном коротком полотенце оказалось более неловко, чем я думала. Но и этого прикрытия меня лишили, оставив только спадающие к животу пряди, которые так нравились мужчине. Он стянул резинку со своих волос и завязал мои растрепавшиеся локоны за спиной. Это бережное отношение ко мне, сквозившее в прикосновениях, абсолютно не вязалось с его состоянием. Я нашла в себе смелость поцеловать его более настойчиво. Одно из правил шиноби гласит, что во время миссии необходимо оставлять личные отношения. А интимные связи на задании вовсе входят в тройку запретов, им командир спецгруппы неукоснительно следует, когда мы на работе. Итачи знал кодекс ниндзя как никто другой, и то, что он сейчас переступает через эти принципы я считаю своей личной победой. Поцелуем, пальцами, в спутавшихся чёрных волосах, я добивалась только одного — чтобы он отпустил их. И он отпустил, забрав у меня инициативу. Его язык оставил горячий влажный след на шее. Мой судорожный выдох утонул в стенах комнаты. Как хорошо, что печати гасят все звуки. У меня получилось расправиться с его футболкой чуть более гуманно, как платье я её драть не стала. Учиха отметил, что мстительность — моя отличительная черта, что бы я ни говорила на собрании, поэтому к штанам не подпустил, снял сам.       Я не один раз видела обнажённых мужчин, жизнь во дворце и бытие куноичи не оставляют шанса пропустить этот опыт. Но одно дело — смотреть на незнакомцев, не вызывающих у тебя никаких эмоций. Совсем другое — видеть перед собой любимого человека, который позволил к себе прикасаться везде, где пожелаешь.       Кровать в этом номере оказалась жёсткой, и даже подушки, на которые меня уложили, не могли это исправить. Мне казалось, я готова отдаться ему, однако в момент, когда он начал медленно раздвигать мои ноги, поняла, что это не так. Пальцы, которыми я схватилась за кисть его руки, были холодными. Нет — ледяными.       — Тебе страшно, Химе? — парень наклонился ко мне очень близко, зацепив распущенными волосами грудь, это так приятно.       — Я, — хотела сказать «да», мне правда было страшно, но сама не заметила, как произнесла другое. — Доверяю тебе, Итачи.       Мои губы больше не могли ничего сказать, им было не до слов. Я почувствовала нутром его осторожное движение и расслабилась. До первого толчка, за ним второй, третий.       Не думала, что это настолько больно! Я заплатила за новую силу ненормальной чувствительностью, и в миг первой близости в мыслях прокляла всё и вся. Тело не слушалось, а из глаз чуть искры не посыпались. Наверное, ощущения были слишком заметны на лице, потому что Итачи остановился и стёр капельки слёз с моих ресниц. Слишком бережно. В его тёмных глазах застыла какая-то борьба, но я не видела в них сожаления или желания повернуть назад. Боль быстро отступила, и когда я сама подалась ближе, он перехватил мои руки. Больше не было чувства, что изнутри всё разрывается на части, дальше — глубже, и в разы приятнее. Я не замечала, что мои болезненные вдохи закончились, голос стал громче и буквально кричал, как мне нравится всё, что со мной сейчас делают. Ногти тоже больше не впивались в кожу в ожидании нового толчка, и мой любимый мужчина это увидел. Хотелось большего — чтобы он снял свою раздражающую маску.       Итачи умел держать себя в руках, однако настоящего самообладания у него не было. Я поняла, что за борьбу с собой он вёл, и попросила не сдерживаться. Так было даже лучше: он стал быстрее, и грубые поцелуи наверняка доходили до синяков, но больше меня уносили эмоции. Настоящие, не пропущенные через привычные нам рамки.       Язык чувств оказался совсем другим, не таким, каким я его представляла. Мы долго общались на нём, пока не высказали друг другу всё, что накопилось у нас за время молчания. Восприятие сдалось быстрее, чем тело, оно подняло белый флаг ещё после первого раза, и до самого утра отказывалось ко мне возвращаться. Да и не нужна была сенсорика, чтобы говорить, затем прерываться, возвращаясь к новому кругу прелюдий.       Ко второму разу неловкость между нами пропала, и больше смутило то, что в душ меня одну не пустили.       — Мило. Ты всё ещё краснеешь.       Как тут не краснеть, передо мной стоят без одежды мои подростковые фантазии. В спальне ночная темень, зато под другим освещением я могу тебя разглядывать сколько угодно. Мой пристальный взгляд, видимо, действовал на него не хуже, чем всё остальное: между нами вновь сократилось расстояние. За спиной — только холодный кафель душевой.       — Я не думаю, что здесь есть звукоизоляция. — точно знаю — в той комнате есть, а вот дотянется ли она до ванной, вопрос хороший.       Потому что я снова еле сдерживаю голос. Под тёплой водой, капающей сверху, ещё лучше чувствуются прикосновения к груди. Но в этот раз очень мягкие, как и губы, которым всё мало.       — Честно, не представляю, как я поведу наших туристов до Конохи. — верно, Итачи, я тоже сомневаюсь, что у тебя хватит сил на спуск с гор Кумогакуре.       — Поэтому мы пойдём коротким путём.       Он немного отстранился и убрал мокрые светлые волосы с моих плеч.       — Как в прошлый раз? Подумаем про Лист, а окажемся Каннадзуке? — припомнил-таки прошлогодний косяк. — Пожалей детей.       Пфф! Если Сакура-чан после попойки откроет свои глазки в публичном доме, визгу будет на весь город.       — Что я такого там делала, м? Ничего не помню.       Он как-то странно усмехнулся:       — Зато я хорошо запомнил, особенно твои вопросы, — его рука спустилась к моим бёдрам. — «Учиха, ты девственник? Если да, это поправимо. Учиха, ты спишь? Вставай, я исправлю эту оплошность».       А теперь ты на мне отыгрываешься по полной. Я точно больше не буду пить крепкие напитки!       Кто выпустил Солнце так рано? В Облаке в пять утра светло, как днём. Свет уже пробивается за плотными шторами, а мне так не хочется вылезать из-под одеяла и исполнять фокус с исчезновением, чтобы «проснуться» в своём номере, а не в чужом. Блин, в той же Каннадзуке кровати в разы лучше. Вот тебе и представительский отель для делегатов, это не двуспальная кровать, а какая-то полуторка. Учитывая, как крепко меня прижимают к себе, не свалюсь. Нам на сон времени не осталось, скоро будем собираться.       На полу призывно блестят остатки синего платья. Солнечные лучики бегают по серебристой вышивке и, попадая на камни, отражают свет небольшими белыми искорками. Я опустила руку и наощупь подцепила ткань. Декоративный замок выдран с нитками. Похоже, он всё-таки должен был расстегнуться, если б был пропущен через швы нормально. Какая потеря! Кстати, о потерях: бабка не обманула. Солнце только взошло, а я к этому времени умудрилась потерять вещь подороже. Смотрю на одежду и понимаю, что второй закуп в фирменном магазине я не смогу себе позволить. Надо было откладывать на жильё, а не тратиться на бесполезные вещи.       — Итачи, слушай экономическую загадку. Что ценнее в денежном эквиваленте: это платье или моя невинность?       Парень забрал у меня порванное изделие, окинул взглядом шов и расшитые узоры, понял, что ремонту не подлежит, и выбросил его обратно на пол. На вопрос не ответил.       — Говори уже, на сколько я попал.       — На два с половиной миллиона рё.       Я не видела лица Учихи, но подозревала, там было выражение, достойное картины, поэтому я повернулась к нему, чтобы послушать рассуждения о конских ценах в Кумо.       — Три миссии S-ранга, абонемент в кофейню на пять лет, два года обучения в Академии, в конце концов, — интересные у него примеры. — За одну ненадёжную тряпку, Куро. За одну.       — За красивую тряпку, попрошу.       Он признал аргумент весомым. Надеюсь, пошутил, потому что эта мелочь не так уж важна, мне не нужны новые вещи. Сегодня я получила кое-что дороже денег — искренние эмоции любимого человека и его настоящий облик, не прикрытый чёртовыми Правилами Шиноби. Правда что-то мне подсказывает, за эту ночь расплачиваться я буду втридорога. Внизу живота всё ноет и тянет аж до колен, мне бы не помешал хороший отдых.

***

      Часть отряда в лице Сакуры полнейшем ужасе смотрела на разлом пространства, образовавшийся прямо в гостиничном холле, где кроме нас не было никого. Внутри можно было разглядеть знакомую башню Хокаге, до которой отсюда приличных четыре тысячи километров. Я в приглашающем жесте остановилась перед техникой, пропуская вперёд Саске и его весёлую подружку:       — Будете и дальше тормозить, пойдёте до Скрытого Листа вдвоём.       Один из Учих провёл рукой по условной поверхности изображения.       — Куро, у меня к тебе вопрос. Какого чёрта мы шли до Кумо пешком?       Мой уставший вздох почти перешёл в зевок. Как бы сказать ему покорректнее, что мы с Итачи сейчас готовы продать душу за крепкий и здоровый сон.       — Я в Облаке впервые, в незнакомые места перемещать никого не могу.       — Так ты могла увидеть его через чьё-нибудь гендзюцу.       — Саске, доучи Хирайщин но Дзюцу до такой стадии, чтобы перестать позориться выполнять и его через Шуншин с Райтоном. — я так и знала, что это не Полёт Бога Грома. — Тогда поймёшь, что пространственно-временные техники так не работают.       Агрессивно киваем словам его брата, если б так можно было, я бы уже была на каких-нибудь курортных островах.       — Я не бабка-шаманка, которая делает привороты и прочую ерунду по иллюзиям и фотографиям. Да, Сакура-чан?       Розоволосая девушка, на чьём лице отчётливо проступали признаки похмелья, стыдливо опустила голову.       Стараясь не смотреть на яркое солнце, мы отпустили с миром напарников и попёрлись к Годайме сдавать вымученные отчёты. Так как Итачи в этот раз выполнял параллельное задание отдельно от меня, то и над бумагой корпел он сам, поэтому спорный вопрос, кто из нас был убит больше. В Конохе ещё и душновато, так что жилет с воротником по самое горло на мне явно лишний.       — Вот договор, вот список товаров с датами, — я вывалила на стол начальнице несколько файлов поверх синей папки, которую сдал капитан. — Вот счёт за поцарапанное окно, вот клок усов Райкаге. — всё-таки зевнула, рефлекс сильнее меня. — Насчёт усов я пошутила, это образец нового волокна, которое нам будет поставлять Облако.       Цунаде-сама покосилась на нас, я очень старалась стоять ровно и не шататься, потому что ноги не держали после бури эмоций от нового опыта, что будет похлеще тренировки.       — Идите-ка вы оба отсюда, — женщина указала нам на дверь. — До среды чтобы я вас здесь не видела.       Три дня на отдых? В Лесу Смерти что-то умерло?       Учиха откуда-то взял силы, чтобы провести меня Шуншином через часть деревни, и даже за восточные ворота кланового квартала он завёл нас, минуя постовых. Это была новая расширяющаяся часть квартала, которую только недавно начали застраивать по каким-то современным технологиям. Стиль домов тот же, но материалы новые, и выглядит всё это в духе слияния двух поколений. Сквозь слипающиеся веки я особо не вглядывалась в окружение, пока шла за ним по пустой вымощенной улице. Куда он меня ведёт, тоже не думала.       На пороге одного из двухэтажных зданий я поняла, что место незнакомое, а когда меня пригласили внутрь, то вопросов стало ещё больше. В зале были чистые стены, стопки с книгами, полностью готовая зона кухни и футон. И судя по тому, что Итачи без предисловий с порога закинул меня на матрас, мы у него дома.       — Я понимаю, что мы в пустой части квартала, но у тебя могут быть проблемы, если я останусь в твоём доме. — внутриклановые правила перечёркивали саму возможность моего нахождения здесь без веских оснований. Стоит кому-то увидеть меня одну в доме одинокого парня, как поползут ненужные слухи.       — Могут. А если я верну тебя в таком виде, проблемы точно будут, и посерьёзнее. Шисуи меня убьёт. — он сгрёб меня вместе с одеялом. — Спи здесь.       В каком «таком» виде? Я немного пошипела на любвеобильного мужчину, чтобы вылезти из этой недо-кровати и пойти на поиски зеркала. Мешки под глазами да заспанное лицо выглядят буднично и по-рабочему, но бурые пятна по всей шее и ключице, не прикрытые вырезом майки, уж очень ярко выделяются на светлой коже.       — Я так стояла перед Хокаге?! — со стороны зала прозвучало подтверждение.       Ещё бы Пятая так просто нас отпустила! Я знать не хочу, что представила себе госпожа Цунаде, увидев сие непотребство. Кошмар, надо было посмотреться в зеркало перед выходом из гостиницы, но я собиралась наспех. У Итачи был слишком потерянный вид, так что я передумала возмущаться по поводу такой неосмотрительности.       Когда я вернулась в комнату, он сидел спиной к стене с закрытыми глазами. У меня не было навыка чтения мыслей, поэтому я просто села рядом на тонкий фуутон. В оттенках чувств столько всего намешалось, что я даже в своих разобраться не могла — сил не было. Одно знала: это билет в никуда. Теперь я виню и себя в том, что играла с его нервами. Я сорвалась и заставила его пойти на поводу у своего желания. Это неправильно, как же это неправильно! Итачи — не тот человек, которому позволено иметь свободные отношения, даже с такой, как я. Статус не позволит, и как только я пропустила эту информацию не через голову, а через сердце, мне стало больно. Мне хотелось спросить его, что теперь будет дальше. Но я никак не решалась: слова комком застряли в горле, не знаю, с чего начать, мы никогда не обсуждали наши чувства друг к другу. Вспомнила Карин, над которой я подшучивала не так давно. Зря, нам как никому другому отлично подходит выражение «скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты».       — Жалеешь? — он первым нарушил тишину.       Я вернулась в реальность и приоткрыла глаза. Вопрос показался мне странным, но попал в цель.       — Нет, — мой взгляд опустился на светлый деревянный паркет. — Я думаю о том, с какими последствиями мы можем столкнуться, если продолжим. И, — пора уже сказать прямо и честно. — Я не хочу останавливаться.       Мой мужчина почти рассмеялся, я видела, что на его лице на миг проскользнула улыбка.       — Это просто решается.       Какой «просто»? Посмотри на своего друга, который ступил на тропу войны с клановыми традициями общения мужчины и женщины, чтобы его девушка могла свободно выражать свою любовь к нему. Без страха быть осуждённой кем-то внутри этого квартала. На такое заявление я лишь отвернула голову. Мы даже между собой не можем договориться о статусе наших отношений, что уж говорить о какой-то открытой их демонстрации. Вечером я подниму этот вопрос, хватит уже молчать, я больше не хочу проводить дни в тишине. Всё вечером, сейчас мне бы поспать.       — С тобой невозможно сдерживаться. — Итачи сегодня говорит на удивление много, чувствую, как моей руки коснулось что-то холодное. — Прости, у меня не вышло соблюсти нормальный порядок, — я снова заметила на его лице улыбку. — В твоих глазах можно прочитать всё, что ты думаешь об этом. Я люблю тебя, Химе, и не вижу смысла идти каким-то сложным путём.       Кольцо с двумя драгоценными вставками, которое оказалось на моём пальце заставило меня выкинуть из головы такую вещь, как сон. Все мои вопросы вмиг свелись к одному, остальные просто стёрлись, будто их и не было.       — Почему… на средний?       — Я буду ждать твой ответ. Оставь его себе, независимо от того, что ты решишь.       В наши дни в некоторых странах мужчина надевает женщине кольцо на безымянный палец, когда делает предложение. Сейчас уже никто и не вспомнит, что в Эпоху Самураев в Стране Предков его надевали на другой. У меня вся жизнь пронеслась перед глазами. Быстро, неуловимо. Не было никаких мыслей, я не успевала за ними. Только одно воспоминание о прошлом успело проскочить, отчего я чуть не разревелась в ту же минуту. Слёзы не дошли до глаз, они высохли быстрее, чем успели появиться. Меня охватило какое-то непрошибаемое спокойствие, и я не заметила, в какой момент сама начала глупо улыбаться. Форма вопроса, его суть, всё это попало прямо в сердце, и теперь мне плевать на то, что у нас всё происходит в хаотичном порядке. Я не буду даже думать о возможности отказаться поделить оставшуюся жизнь с любимым человеком.       Протянув к нему руку, я поняла, что она слегка подрагивает.       Страсть потерялась где-то на фоне всего, что произошло за последнюю минуту, и если бы за ней ничего не стояло, она оставила бы после себя только пустоту. Чувства любви и безграничного тепла, вложенные в этот глубокий поцелуй и в ещё один символ убедили, что меня хотят видеть здесь гораздо дольше, чем на один день.       — Не надо ждать, — язык чуть не занемел, когда я произносила один единственный слог. — Да.