Аутфайтер поневоле

«Бой по-французски вобрал в себя уличные традиции и сейчас в основном проходит подпольно. Отличается тем, что оппонент может нанести вам удар ниже пояса»

Леся не сразу входит в раж, немного мечется между эстетикой фигурного катания и прагматичностью бокса, но уже через пару занятий упрямо метелит пустоту. Филя пытается следовать по его следам с той же пулеметной скоростью. — Руки ниже! — надрывается Захар, чередуя менторский баритон и редкие, но излишне звучные громовые раскаты выкриков. — Ноги параллельно, теперь двигай корпусом. — Беглов, плечами сегодня работать не будем? Они в отпуске? — издевается, но при этом мягко цепляется ладонями и двигает Филей, как безвольной марионеткой. — Что со ступней? Ты должен балансировать, держать ее едва-едва в сцеплении с полом. — Елисей, кулаки нужны не только для удара, но и для защиты. Что ты сейчас защищаешь? Воздух? — Я вам разметку на паркете зачем сделал? Чтобы вы контролировали вашу позицию, а не скакали по всему залу. — Зеркало, не забывайте про зеркало. — Резче! — Корпус! — Работай плечами! — Колени! Леся не выдерживает первым. С каким-то гортанным криком срывается к бутылке воды и пьет жадно, роняя капли на футболку. Беглов следит за ними по чистой случайности, но и этого хватает, чтобы резко вывести руку вперед, в очередной раз переступая через свой порог терпимости. Сколько еще таких ударов он сделает, когда Лесю опять потянет на флирт-без-флирта? На какие-то магические жесты, от которых у Фили все тормозит внутри и ухает куда-то вглубь? Захар замечает его выпад краем глаза и кротко комментирует: — Уже лучше. Для Беглова это «лучше» — горький комплимент его излишней чувствительности, но он все уверенно продолжает избивать свое отражение. Внимательно следит за руками, за корпусом, за стойкой. «Плечи, работай плечами» — вертит в голове тренерские советы, как пластинку граммофона, повторяет про себя упорно: «Плечи, плечи, плечи!». — Меньше дерганий, ты слишком… — Захар внимательно изучает Беглова со стороны, достаточно долго, чтобы внезапно громко объявить перерыв. — Мы же всего два часа занимаемся? Зачем перерыв? — интересуется Леська, закручивая крышку бутылки. Его голос снова стал мягче, растеряв сталь из недавнего всплеска эмоций. — Так, я здесь тренер или ты? Отдыхаем, парни. Грачев покорно смывается в уборную, но Филя-то знает, зачем мелкий боксер-задохлик каждые пару часов уматывает удочки: парить в маленьком окне туалета свою безникотиновую химозную дудку. Они занимаются с Захаром уже месяц, и прогресс Беглову точно заметен, но далеко не в фигуре. Просто он стал чуть сдержаннее, сковал себя цепями спарринга со своей тенью, перестал смотреть на Лесю голодным собачьим взглядом. Или ему так казалось. Что, впрочем, не мешало дернуться в панике, стоит Грачеву опять пройтись по квартире в дурацких трусах-шортах. — Подойди, пожалуйста, — просит Захар, присаживаясь на небольшую скамейку у зеркальной стены. Его нелепая детская татуировка боксерской перчатки на шее отражается в стекле, и Фил в очередной раз недоумевает, зачем тот набил такую ерунду на видном месте. Ладно б четкие контуры, ровные линии, но черные боксы выглядели до смешного убого. Как будто нарисованные детской дрожащей рукой. — Ты как? Фил, если быть честным, чувствует себя, как ничто, но все равно отвечает бодро: — Нормально, но пока привыкаю. Тяжеловато это всё для меня, — и сам не знает, к чему это «тяжеловато» относится: к тренировкам три раза в неделю или к Леське, от которого хочется драпать со всех ног. — Я не про бокс, если что. — А про что? Захар смотрит на Беглова внимательным изучающим взглядом и под таким же пристальным ответным прицелом снимает с зарядки мобильник. Щелкает блокировкой, тапает по экрану и поворачивает его к Филу. Пары секунд хватает, чтобы узнать собственный профиль из приложения для знакомств. — Я, если честно, тебя узнал, — улыбается Захар и становится в одно мгновение до нелепого виноватым, — но было как-то неловко об этом сразу в лицо сказать. — Ясно… — Погоди, не делай такое лицо. Я не набиваюсь в любовники, если что. Филу неловко, стыдно и непонятно. Уходить? Искать нового тренера? Или остаться, потому что «не набивается в любовники»? Да и Беглов сам ни к кому и не торопится в постель: хоть и позволяет себе свайпы вправо-влево, но ни одной встречи так и не наметил, оставаясь по-придурочному верным тому, кто в нем даже не заинтересован. — И что теперь делать? Захар удивленно приподнимает брови и отвечает торопливо: — Ничего, продолжать. Я вижу, что тебе это нужно. — Да? — Да. Он не знает? Фил не дурак, а контекст предельно прозрачен. Поэтому ответ звучит быстрее, чем мозг успевает обдумать все варианты отхода: — Нет. — Сочувствую. — И я, — выдыхает Беглов, — пиздец, как себе сочувствую. *** Они с Захаром курят на улице, кутаясь в ветровки, пока Леська после душа досушивает свои длиннющие патлы. Филе раньше нравилось, как Грачев, домашний и сонный, заматывал на затылке барашек из волос, а выпавшие из прически прядки по-детски накручивал на палец. Теперь даже это заставляло рвано дышать наперегонки с нервной системой: открытая шея приятеля вызывала ревностное желание впиться зубами и оставить следы. — Слушай, — начинает осторожно Захар, перекатываясь с пяток на носки. Теперь он не выглядит на свои двадцать восемь, а едва-едва смахивает на Филькиного ровесника, — мне действительно жаль, я не хотел тебя смущать. — Ничего, просто не ожидал, — но сам в себе нащупывает, как неправдоподобно звучит его попытка уклониться от реальности. Захар, видимо, успевший набить руку на таких лжецах, как Филя, добавляет: — Да погоди ты. Я к тому, что на наши тренировки это никак не влияет. И на общение тоже. Ты — мой ученик, я — тренер. Никакого двойного дна. Понимаешь о чем я? — Меня уже немного смущает всё это. Захар глубоко втягивает дым: — Понимаю. Не каждый день тебя палит боксер в «Тиндере», да? — «Тиндер»? Вы о чем? Филя сглатывает перед тем, как медленно обернуться. Леська как обычно появляется ровно в то время, когда Беглов обнажен не столько телом, сколько чувствами. — Обсуждаем, что у Фили в профиле смешные фотки, — Захар очевидно быстрее приходит в себя, но ни с того ни с чего, видимо, решает закопать Фильку по самую макушку. На Грачева и смотреть страшно: он цепляет пальцами свою дудку и выбивает из себя копны дыма, словно огнедышащий дракон. Звучит он не менее зловеще: — А как ты мог вообще его найти? — Я? — тренер изумленно поднимает брови. — Так а причем тут я? У меня малая сидит в «Тиндере», при мне листала, так там Филиппа и нашли. Звучит настолько натурально, что Беглов чуть не палится, громко выдыхая страх из легких. Леська ловит этот жест и хмурится. — И что смешного в его фотках? — Лесь, хватит, не кипятись. Пойдем? Уже поздно. Филька жмет Захару руку и старается вложить в это рукопожатие максимум благодарности. Леся ограничивается кивком, в котором ни грамма симпатии. Разворачивается он быстрее, чем Захар кивает в ответ. Тот успевает схватить Беглова за рукав и резко притягивает к себе, чтобы тихо прошептать: — Удачи. Извини! — Спасибо. — Ты идешь, или вы до утра будете шептаться? — Иду. До метро они плетутся молча по городским улочкам, поэтому Филя на всякий случай решает прокрутить в голове все варианты ответов на вероятность грачевского допроса. Зачем зарегался? Было скучно. Почему не сказал? Забыл. Почему Захар назвал фотки «смешными»? Потому что у Фили в профиле слайдшоу дурацких кадров с позапрошлого похода в клуб, где он налакался, как алкаш. Про то, что помимо этого Беглов выставил свой пресс и фото в зеркале полуголым, он, разумеется, промолчит. — Может, в бар? — интересуется Филя, стараясь разбавить атмосферу неловкости. — Не хочу пить. — Тогда поужинаем вне дома? — У меня дома макароны, да и деньги нет желания тратить. — В кино? — Филя! — гаркает Леська, и даже прохожие оборачиваются, чтобы смерить их взглядом. — Ну ты чего орешь? Всю улицу перепугал. — Не хочу я ни пить, ни есть, ни кино. Вообще ничего не хочу. — Злишься, что я в «Тиндере» сижу? — догадывается Филя, ощущая, как тепло разливается внутри. — Нет. — Врешь! Леся не отвечает, продолжая торпедой двигаться в сторону метро. Его хвостик игриво подпрыгивает в такт шагам, пока Грачев извилистыми тропками избегает глубокие лужи. Впрочем, его черные конверсы все равно покрыты слоем грязи. — Поговори со мной. — Филь, мы спешим. Давай молча, ок? — Леся. — Что, «Леся»? — Бесишься, что я тебе не рассказал, да? Грачев тормозит прямо в тот момент, когда мимо пролетают скорые. Его лицо окрашивается в красно-синий, а крик тонет в звуке сирен: — Нет, блять, не бешусь! Филя ловит его болезненный взгляд, и воздух вокруг разом становится на десятки градусов холоднее. — Прости. — За что? — он едва не рычит. Беглову становится настолько совестно, что тело само тянет к Лесе. Он делает осторожный шаг вперед, чтобы, пока друг не понесся по улице, сжать в объятиях. Но тот оказывается быстрее и легко отскакивает в сторону. — Ага, щас, бегу и спотыкаюсь. Вечно тебя тянет на «пообниматься», когда всякую херню вычудишь. — Это не херня. — О, да-а-а, — с ухмылкой тянет Леська, разворачиваясь в другую сторону, — а скрывал зачем? — Не скрывал, просто забыл сказать. — Ты? Который мне каждое утро рассказывает, что ел на завтрак и сколько часов проспал? Что-то ты темнишь, Беглов. — Нет, честно. Забегался и забыл. — Брешешь, как дышишь, — вдруг заявляет Леся, и веселым, как секунду назад, он уже не выглядит. — Я брал утром твой телефон, не смотри так, по делу. Честно признаю, что ради интереса пролистал главный экран. И знаешь, что? Филя уже догадывается, ощущая, как начинают холодеть пальцы рук, но не произносит ни слова. — Что-то, Филин, — Грачев подходит к нему несколькими быстрыми шагами и смотрит снизу вверх уже без улыбки, с изогнутыми бровями и немного огорченно, — иконки «Тиндера» я у тебя не нашел. Ты не «забыл», ты прятал. И теперь мне интересно, почему. Но, — он взмахивает руками с наигранной досадой и хлопает Филю по плечу, — я же не монстр какой-нибудь, чтобы у лучшего друга детства выпытывать такую мелочь, как личная жизнь? «Манипулятор!» — думает Беглов, но чувство неловкости перекрывает легкое возмущение. — Идем, я действительно устал. Захочешь — расскажешь, я пошутил, — решительно заявляет Грачев и спускается в переход, оставляя Филю позади. И почему-то у Беглова такое ощущение, что это происходит далеко не в первый раз, а он все равно оказывается там, где до Леси — километры его незакрытых гештальтов. В метро он идет не сразу. Трет виски и медленно закуривает прямо у входа: у него нервы наэлектризованы, ему можно. Спускается только тогда, когда телефон звенит от нетерпеливой грачевской смс: «Ну, ты где там застрял, ловелас?»