Говори свою ложь

Рекс ненавидит просыпаться. Не только по утрам, сам факт пробуждения в любое время суток вызывает у него исключительно отрицательные эмоции. Открывать глаза, осознавать себя и окружающую реальность, вставать с постели. Действия, от необходимости которых не получается избавиться. Пока. Наверно, он плохо старается, как всегда. Это у Макса все получалось легко и быстро, даже если он не прилагал усилий. Взглянуть, как в зеркало, на фотографию в черной рамке. Его-не его лицо, чуть моложе, мягче черты и взгляд другой, блядский, затягивающий. В настоящее зеркало Рекс старается заглядывать пореже — отражающийся в нем ходячий мертвец не добавляет воли к жизни. Душ; одеваться лень, пока что сойдет и халат; кофе. Они с братом часто варили кофе друг для друга, только Макс любил с молоком и чтоб послаще, а Рекс предпочитает черный без сахара; сейчас это своего рода траур, процесс приготовления сродни погребальной церемонии. А в спальне — гроб в качестве кровати. Кровать тоже имеется, но в гробу Рексу гораздо реже снятся кошмары. Пришедшее ночью сообщение — неожиданность, на этом фронте уже довольно долгое время стояла тишина. Его высочество на неопределенное время покинул сцену, оставив у дел своих придворных. Кому-то досталась роль министра, кому-то шута, они не спорят о рангах, однако в этот раз королю требуются услуги палача. «Воскресай». Черные буквы, красный код. Сегодня он встает из гроба, чтобы вскоре помочь кому-то в гроб улечься. Подробности у Мертвеца. Уже. То есть, ни тени сомнения, что он возьмется за это дело. Кажется, кое-кто очень зол. Кофе черный, как полночь в преисподней. На часах десять утра. Из дома Рекс выходит почти в двенадцать, до места встречи полчаса езды. Должно было быть, но не судьба. На дороге авария, машина врезалась в фонарный столб, еще две с разных сторон впечатались в нее и третью развернуло посреди дороги. Полиция, скорая, мигалки и крики, кажется, кто-то из пострадавших превратился в мясо, возможно, не кто-то один. Разгребут это все не скоро, двигаться получается со скоростью обкуренной черепахи. Искать съезд поздно, его затерло в потоке машин, Рекс откидывается на сидении и настраивается на долгое ожидание. Спешить некуда, его визави будет на месте до полуночи. Смс с сообщением о заминке улетает адресату, Рекс вынимает из бардачка наушники, и вскоре звуковое оформление окружающей среды перестает его беспокоить. Опустить окно, щелкнуть зажигалкой, выставить наружу сигарету. Жаль, нельзя закрыть глаза. Рекс все же на некоторое время смеживает веки, вряд ли что-то может радикально измениться за несколько секунд. С момента смерти Макса его жизнь — тоже будто стояние в пробке, с редкими подвижками на пару микрон и периодическим столкновением чужого нетерпения с его безразличием. Авария, которую не получается ни устранить, ни объехать. Выбраться из пробки удается только через час, начавшийся дождь к этому моменту превращает и без того пасмурный день день в глубокие сумерки. Автомойка встречает цветными огнями по периметру и тяжелым роком в динамиках, вызывая желание отправить погулять органы чувств и в зародыше давя такую возможность. Прыщавый парень в кожаной жилетке натирает тряпкой блестящий бок роскошной тачки, занявшей, кажется, половину помещения, Рекс кивает ему и проходит к невзрачной двери в дальнем конце зала. Мертвец полулежит в большом кресле, закинув на стол ноги в потрепанных кедах. Рядом с его пяткой — чашка с бурдой непонятного цвета, чайный пакетик, вероятно, выполняет функцию приправы. — Ты раньше ожидаемого, — Мертвец обнажает в улыбке темные от никотина зубы, окидывает взглядом композицию имени себя и, хмыкнув, убирает ноги. — Чаю? Второе кресло приглашающе придвинуто с другой стороны стола, Рекс опускается на край, пристраивая рядом трость — однажды поврежденное колено неблагосклонно к перепадам погоды, — и скептически рассматривает содержимое чашки. — Даже не знаю, может, позже. Ты один? — Да, у Рыжего опять спину прихватило. Мертвец, как обычно, выглядит оправдывающе свое прозвище, синие пряди — их вроде бы стало больше — обрамляют иззелено-бледное лицо. Багровеющий на шее засос похож на трупное пятно; кажется, понятно, почему прихватило спину у Рыжего. Как и то, почему, несмотря на безумное свето-звуковое оформление, сегодня здесь относительно спокойная обстановка — присутствие Рыжего даже собрание церковников способно превратить в ярмарочный балаган. Мертвец, Рыжий, он сам и некоторые другие, бывшие одноклассники — официальная версия их знакомства, если у кого-то возникнет интерес. На всякий случай, коих исчезающе мало — очевидно, фон большинства из них не располагает к задаванию каверзных вопросов, хоть, возможно, порождает их в избытке. Версия с одноклассниками даже не совсем фантастическая; правда, местом встречи стал интернат для подростков с криминальными наклонностями, в котором все они оказались почти одновременно и довольно быстро притянулись друг к другу, как намагниченные. Дружба, выросшая из вражды, нашедшие приют в исписанных матерными словами стенах. Исправительное учреждение, которое научило притворяться благополучными членами общества и помогло установить необходимые в дальнейшей жизни связи. Рыжий и Мертвец после выпуска сразу поселились вместе; так же вместе устроились работать на автомойку. И через несколько лет едва ли привлек чье-то внимание факт резкой смены их статуса с обычных работников до владельцев. Считается, что заправляют всем здесь они вдвоем, и пока не происходит ничего, что разрушило бы эту иллюзию. Над организацией достаточно потрудились, чтобы не возникало подозрений и лишних вопросов. Бар, автомойка, лавка с индийскими благовониями, которую курирует сестрица Рыжего — несколько легальных бизнесов маскируют один нелегальный и отводят внимание от дополнительных подробностей, в которые лучше не вдаваться. Как, например, услуги ликвидатора, время от времени предоставляемые Рексом платежеспособным личностям. Рекс прекращает инспектировать взглядом бурду в чашке и переносит внимание на собеседника. — Я жажду подробностей. Мертвец выскребает себя из кресла, распахивает дверцу стенного шкафа и открывает сейф. На стол ложится папка с информацией на «клиента», довольно объемная, похоже, было уже потрачено немало времени. Непривычно, в другие разы раскачка длилась гораздо дольше. Очевидно, горит. — Дело срочное, как я понимаю? — Скорее, внезапное. — Мертвец делает потягушки и с гримасой принимается разминать плечо. — Знаешь, бывает, живешь с мыслью, что у тебя всё заебись, а потом вдруг обнаруживаешь нечто, не вписывающееся в это понятие. Это может здорово досадить, особенно если всплывает неожиданно. — Как дерьмо. — «Все заебись», надо же. У Мертвеца своего рода тяга к специфическим формулировкам. — Внезапное, но информация у тебя уже наготове. Как так? — А я давно собрал, на всякий случай, — Мертвец оставляет плечо в покое, хрустит суставами и снова падает в кресло. — Знал бы ты, как я сейчас охуеваю с того, что случай-таки наступил. — Даже не попытаюсь представить, что там произошло. — Мм, вот как мне кажется, твое воображение вполне могло бы сгенерировать нечто подобное. Занятно. Попытка подогреть интерес? Зачем, он же все равно берется за дело, разница, с каким отношением? Лесть тебе не поможет, Бенедетто. Ему на самом деле наплевать. — Дома посмотрю. — Рекс равнодушно оглаживает переплет кончиками пальцев. После смерти брата он растерял азарт в таких делах и осталась лишь рутина. — Давай, заваривай свой чай.