***
Дома мама встретила брата у порога, обняла его и завела в дом. А на меня не обратила ровным счётом никакого внимания. Я зашёл сам. Рэйчел лежала в своей колыбельке с балахоном. Генри пробежал мимо неё, к ёлке, чтобы стащить немного карамельных тросточек. За это его никогда не ругали. Его вообще не ругали. А я подошёл к колыбели сестрички и заглянул туда. Рэйчел заметила меня и потянулась ручками к моему лицу, мило хлопая чёрными глазёнками. Я протянул ей палец, и она ухватилась за него. А потом залепетала. Мне ни с того ни с сего вспомнилось редкое имя Лаладж — «лепечущая». Наконец мама заметила, что у колыбели её дочери кто-то стоит. Изначально она не смогла отличить меня от Генри, и похвалила за проявление внимания к сестре. Я удивлённо поднял на неё глаза, ведь она впервые в жизни заговорила со мной. По цвету моих глаз (зелёные, у Генри голубые) мать поняла, что допустила ошибку, и закричала на меня: — Убирайся от Рэйчел! Чтоб на километр к ней не подходил! Если ещё хоть раз увижу тебя рядом с ней, выгоню из дома! Мама схватила меня за шкирку и кинула настолько далеко, насколько смогла — в коридор. — Чтобы! К ней! Не! Приближался! — ещё раз наорала мать. — Брысь в свою комнату! Я выполнил её указание. Почти. Когда мама закрыла двери в гостиную, я снова оделся и вышел из дома. Может, сбежать? Всё равно моего отсутствия никто не заметит. Они же заняты своими любимыми Генри и Рейчел. Мне там места нету. «Меньше народу, больше кислороду» — сказал мне однажды брат. Может, это действительно касалось меня, чтобы я ушёл, уехал, чтобы я никогда в жизни не появлялся в этом доме? Наверно. Я пошёл по двухметровым сугробам, которые намело за ночь. Скорее всего, дома даже не заметили, что один из детей исчез.***
Уже вечерело. Солнце давно зашло. Снег хлопьями падал с неба. Был Сочельник. В тот день я всё-таки вернулся домой, боясь замёрзнуть насмерть. Меня опять заметили, когда я появился на пороге в обличии снеговика без угля и морковки. Был семейный ужин. Отчим так и не вернулся. Он вообще не участвует в жизни семьи. В его отсутствие родилась его дочь, возможно, ещё вагон и маленькая тележка событий произошёл, но его не было. Генри уплетал жареную курочку. Я довольствовался тем, что нашёл в холодильнике. Кроме того, на чём была приклеена бумажка «Для Генри Поттера», или «Для Северуса Снейпа», или «Для Рейчел». А приклеена она была практически на всём. Рейчел сидела на своём стульчике и размазывала по подставке кашку. Я хотел было взять салфетку и протереть её область вокруг рта и поднос, но вспомнил о запрете к ней приближаться. Из-за этого меня посадили как можно дальше от неё. Хорошо ещё, мне не поставили отдельный стол где-нибудь в коридоре. Хотя вполне могли это сделать.***
Утром Рождества я проснулся рано. Сначала я не понимал, с какого перепугу вскочил, когда на часах нет и семи утра, но потом вспомнил, что сегодня зимний праздник, в который все радуются. А в следующий момент вспомнил, что под ёлкой нет подарков для меня. Я оделся и тихо спустился вниз — попытать счастья. Это как лототрон в игре в лото по телевизору. В полной уверенности, что ничего для себя под ёлкой не обнаружу, я спустился вниз, заглянул под ёлку и… обнаружил небольшой свёрток в углу. Генри никогда бы не получил такого маленького подарка. В моём сердце поселилась надежда. Надежда на лучшее. Я аккуратно взял свёрток и поднёс его к глазам. «Для Гарри Поттера» — написано на нём. Я стал лихорадочно вспоминать, нету ли в нашем районе ещё одного Гарри Поттера. Всё-таки имя и фамилия довольно распространённые. Убедившись, что моих тёзок нет, я развернул подарок. Мне в руки выпал... большой рюкзак, который каким-то магическим образом поместился в небольшом свёртке (заклинание увеличения пространства?..). В нём оказался целый набор путешественника: непромокаемые спички, горелка, КЛМН (кружка, ложка, миска, нож), фонарик, часы, аптечка и карта UK. И записка. «Я знаю, что тебе никто никогда ничего не дарил. Поэтому решила порадовать тебя этим подарком. Я знаю, он тебе пригодится. Уверена в этом на 100%».