Эффективный брак

Через четыре минуты Дин покинул кабинет, в котором разговаривал с Кроули, взял Каса за руку и, не произнося ни слова, вывел его из помещения под удивленными взглядами комиссии. Оказавшись в коридоре, он посмотрел сначала на Кастиэля, затем на вскочившего на ноги Сэма, а потом торжественно объявил, что они были оправданы по всем пунктам. Уже дома, в более спокойной и, что важно, дружелюбной атмосфере он объяснил ситуацию. Оказалось, что вопрос Кроули оказался несколько нестандартной формой проверки. Обычно в фиктивном браке альфы заботились о своих интересах и об интересах их будущего наследника, но никак не о том, что будет с омегой. Обычно им достаточно было знать, что их омега не попадет в тюрьму, а большее им было не нужно, поэтому они легко соглашались на условия сделки. Дин не знал, исполнялось это условие или нет, но его это не особенно волновало. Потому что он нашёл в себе силы твердо и решительно отказаться. Гейб заявил, что это было глупостью. Ведь если бы сделка не оказалась липовой, они все пострадали бы, и Дин должен был принять совершенно другое решение. Да, Габриэль сказал так, но по его улыбке было видно, что такие слова вовсе не отражают его истинного настроения, и он говорит все это просто потому, что переволновался. А ещё потому, что ему нравится критиковать Дина, вот и всё. Сэм, сидевший рядом со своим супругом, вежливо кивал, но про себя определенно думал, что наверняка поступил бы так же. А Кас... Он выглядел действительно счастливым. Настолько, что казалось, что сейчас в помещение начнут слетаться птички и бабочки, чтобы кружить вокруг него, прибегут мелкие лесные зверьки, а на полу появится трава и яркие, симпатичные цветочки. Конечно, в реальности ничего этого произойти не могло, но атмосфера была именно такой. Он почти ничего не говорил и никак не комментировал решение Дина, но Винчестер-старший чувствовал — этот выбор много значил для Каса. И даже то, как Кастиэль улыбался ему и держал его за руку, было сегодня совершенно особенным. Почему-то от этого у Дина на душе стало необыкновенно тепло и радостно. Он чувствовал, что что-то особенное в их отношениях уже произошло, случилось давным давно, но только сегодня впервые оказалось выражено вот так, не в словах, но в конкретных поступках, знаках и жестах. Кажется, теперь только они оба начали понимать истинный смысл тех явлений, которые сопровождали весь их брак. И это было настолько важно, что оба не рисковали заговорить об этом ни друг с другом, ни с Гейбом и Сэмом. Но те и сами все поняли. По крайней мере, их взгляды выглядели очень даже понимающими, и то, как быстро они засобирались уходить, едва получив интересующую информацию, тоже о многом говорило. И странно, но оставшись одни Кас и Дин не стали обсуждать произошедшее. Вообще. Они не обговаривали ни решение Дина, ни сами обстоятельства, так, словно этого не было. Они говорили обо всем. О предстоящем и о произошедшем, но только не о том, что происходило во время заседания комиссии. Причем делали они это не сговариваясь, и ни у одного не возникало такого желания. Тем более, что было, что ещё обсудить — стремительно приближался момент рождения на свет малыша. Детская была готова, почти все детские вещи дожидались того, кто должен был вот-вот появиться на свет, и Винчестер ловил себя на мысли, что он одновременно не может дождаться этого момента и столь же сильно боится его. Кас напротив, был совершенно спокоен, словно выполнял давно отработанные операции. В отличии от Габриэля, на которого постоянно накатывали приступы паники, он не выражал никакого беспокойства ни по поводу родов, ни по поводу того, что за ними должно было следовать. У Дина это вызывало самое искреннее восхищение, которое он почему-то старался скрыть. Ему казалось не совсем приличным то, что в их паре он волновался гораздо больше, чем его омега. Впрочем, Каса это, похоже, не смущало, а для Винчестера сейчас именно это было главным. А потом были роды. Двойные.       - Почему им приспичило рожать одновременно? - спросил Дин тихо. После первых шести часов он потерял, кажется, всякую способность нервничать. Не испытывал он, впрочем, и усталости. Состояние было очень странное, он не был напуган или сильно взволнован, но ощущал себя ужасно неуютно, и знал, что это ощущение пройдет только после того, как ему сообщат, что все закончилось. Сэм пожал плечами.       - Я слышал, у омег такое бывает, - он был бледен и почти неподвижен. Настолько, что проходящий мимо медицинский персонал поглядывал на него с любопытством, а порой и с беспокойством. Час назад им звонил Люцифер и подробно инструктировал сначала одного, а потом другого. Легче не стало, скорее даже наоборот, у Дина начало работать воображение, в то время как Сэм сосредоточил своё внимание на всех возможных трагических последствиях, которые упомянул Люци. Мысль о том, что через это проходит огромное количество омег, и у большинства все складывается гладко, его не успокаивала.       - А меня даже внутрь не пустили, - вздохнул Дин, наклоняясь вперед. Настроение у него ходило, как маятник. Он то хотел немедленно попасть в палату, то наоборот, хотел убраться подальше.       - Конечно, ты ведь сказал, что если что, сломаешь врачу нос, - напомнил младший из братьев, сохраняя всё ту же позу, что и час назад. Дина это беспокоило бы, если бы его не отвлекали мысли о Кастиэле.       - Я так сказал? Правда? - он и сам уже не помнил, что говорил что-то подобное. Впрочем, это было вполне возможно. Дин понимал, что не способен сейчас полностью контролировать свое поведение. Наверное, даже хорошо, что ему запретили появляться в палате. Только вот легче от этого заключения не становилось. Ещё и беседа не складывалась. Дин поднялся и снова, в который уже раз, прошёлся по коридору.       - У тебя есть план на случай, если что-то случится? - спросил Сэм, повернув к нему голову. Выражение лица у него в этот момент было совершенно серьёзное, что в сочетании с серовато-бледной кожей только усиливало пугающий эффект, произведенный вопросом. Винчестер-старший нахмурился.       - Ничего не случится! - заявил он решительно. Удача и судьба были определенно на их стороне. Если даже комиссия, которую почти невозможно пройти, не смогла помешать их счастью, то уж роды просто обязаны пройти гладко. Правда какой-то противный голосок в голове пищал, что слишком много удачи у человека просто не бывает, и если где-то повезло, то в другом месте тебя обязательно будет ждать неудача. Дин старался отгонять от себя эти мысли. Наконец в коридоре появилась медсестра. Она сделала было пару шагов к Дину и Сэму, но была перехвачена второй. Та быстро что-то ей зашептала, и они скрылись в одном из помещений. Винчестер-младший побледнел ещё больше и окончательно окаменел.       Десять минут спустя одна из медсестер всё-таки приблизилась к братьям. Она внимательно посмотрела сначала на одного, потом на второго, уточнила их имена и повернулась к Сэму.       - Поздравляю, у Вас мальчик, альфа. Пятьдесят сантиметров, три килограмма шестьсот двадцать грамм, - объявила она. Сэм облегченно выдохнул и расслабился в кресле, едва не съехав в нём вниз, на пол. Медсестра повернулась к Дину и выражение лица у неё изменилось. Винчестер напрягся и поднялся на ноги. Девушка сделала ему знак отойти в сторону, и альфа последовал за ней. Он остановился напротив медсестры и взглянул на неё внимательно и требовательно, ожидая, что она вот вот ему что-нибудь сообщит. Но та мялась, словно ей было трудно даже начать разговор.       - Честно говоря, - сказала она наконец, когда Дин уже был готов взять её за плечи и хорошенько тряхнуть. Тон её не предвещал ничего хорошего, - у меня для Вас не очень хорошие новости, - тихо продолжила она, тут же отводя взгляд.