Они с Йенной сосуществовали вполне мирно. Почти не видели друг друга, но каждая чувствовала присутствие другой ― Кейтилин уж точно, по крайней мере. Йенна была в звуке голоса ее сына, во взгляде Неда, в холодных Стенах Винтерфелла. Леди Старк иногда размышляла, видела ли Йенна ее также, как и она ее?
Нед проводил ночи со своей возлюбленной, а если и оставался в покоях Кейтилин, то между ними ничего не случалось. Он показывал слугам, что не пренебрегает ей, и статус Кейтилин стремительно рос, однако любви мужа она так и не видела. Нед ценил и любил ее не более, чем сестру, или вдову брата, которой Кэт могла бы быть; он совершенно точно обожал их сына, и радовался малейшей мелочи, связанной с ним, но его сердце оставалось в прохладных и бледных руках Йенны Клиган. Эддард чувствовал себя виноватым из-за того, что обделяет вниманием свою законную супругу, однако ничего не мог поделать. Кейтилин не позволяла себе ревновать. Нед проводил с ней световой день, но вечер и ночь принадлежали леди Йенне, и все знали об этом.
Женщинам не было нужды общаться, они не делили трапезы и лишь иногда обменивались двадцатью словами, когда Джон приходил посмотреть на Робба и что-то рассказать ему на своем детском языке. Полугодовалый Робб, только-только научившийся сидеть, улыбался на звук голоса старшего брата и все пытался засунуть в рот его темные волосы.
Кейтилин не препятствовала их общению. Джон Сноу оказался спокойным и добрым мальчиком, в свои полтора года он очень аккуратно прикасался к младшему брату, почти не плакал, делился игрушками и был само очарование. Они с Роббом были похожи ― и различны в то же время. В них и Кейтилин, и Йенна узнавали лорда Старка, но каждая деталь образа Неда в сыновьях украшалась образом их матерей.
В какой-то из снежных дней, когда на улицу выйти оказалось невозможным, Йенна снова привела Джона к Роббу, вежливо поинтересовавшись, не помешают ли они. Кейтилин вышивала герб семьи Талли, а Робб игрался рядом, и она не стала возражать, что к нему присоединится Джон. Йенна присела в кресле сбоку, и Кейтилин сразу отметила, как нездорово выглядит женщина.
― Вы в порядке? ― спросила леди Старк шепотом, стараясь не привлекать внимания детей. Йенна посмотрела на нее слегка покрасневшими глазами и вымученно улыбнулась.
― Я с утра чувствую себя нехорошо, ― хрипловато произнесла Йенна. ― Видимо, Север слишком разгулялся, даже для меня.
Она прикрыла рот рукой и закашлялась. Кейтилин встала и налила ей стакан воды.
― Может, стоит позвать мейстера Лювина? ― спросила Кейтилин, но Йенна качнула головой.
― Он приходил с утра. Дал мне сироп и сказал, чтобы я приняла его перед сном. Не стоит волноваться, миледи.
Кейтилин кивнула. Она и так уделила внимание Йенне больше, чем полагалось уделять жене мужа его любовнице, однако не почувствовала себя униженной. Йенна была просто женщиной, которая любила Эддарда Старка, а он любил ее, и никто не был виноват в том, что так сложилась жизнь. Она не была дерзкой, суровой или мстительной, а с достоинством принимала свое положение и положение своего сына.
Как и Кейтилин. Собственно, Кейтилин понимала, что ее положение было куда лучше, чем у Йенны и Джона. Поэтому никто не запрещал им проявлять немного участия в жизни друг друга.
― Я могу поинтересоваться, леди Йенна? ― спросила Кейтилин, не сумев сдержать любопытство, и Йенна аккуратно кивнула.
― Прошу вас.
― Эддард говорил, вы познакомились в Близнецах, ― Йенна чуть улыбнулась. ― Так вы из Речных земель?
Кейтилин все думала об этом. Было бы очень занятно, окажись они землячками. Несмотря на северную натуру, Йенна могла вполне оказаться южанкой.
― Нет, я… ― Йенна чуть запнулась. ― Мой дом, скорее, был ближе к Ланнистерам. Мы из молодого рода с Западных Земель. Наши земли находятся к юго-востоку от Ланниспорта, до этого мой дед служил в Утесе Кастерли.
― Ваш дед был рыцарем?
Йенна усмехнулась:
― Псарем.
Кейтилин поперхнулась воздухом, и тут же прикрыла рот рукой, однако Йенна снисходительно улыбнулась.
― Понимаю, это действительно забавно, ― без капли обиды в голосе произнесла леди Клиган. ― Мы очень молодой род. В один осенний год лорд Титос Ланнистер был едва не растерзан на охоте дикой львицей, убившей под ним коня, но в последний момент мой дед подоспел с собаками и отогнал зверя. Три собаки при этом погибли, а псарь остался без ноги, но восхищенный подвигом слуги лорд Ланнистер достойно вознаградил его, дав земли и замок, а сына взял в оруженосцы. Вы могли слышать о моем… ― Йенна закусила губу. ― О моем брате, хотя я не горжусь этим родством.
― Ваш брат?..
Фамилия Йенны была знакома, но Кейтилин никак не могла вспомнить хоть какого-нибудь Клигана. Это было неудивительно, если рассказанная Йенной история правдива ― вероятно, ее дому было не более тридцати лет. Но что-то было, что-то было.
Йенна помолчала, а потом протянула руку и накрыла ладонь Кейтилин своей.
― Я расскажу вам о моем брате, ― произнесла она. ― Но прошу не считать это угрозой. Между мной и ним нет ничего общего. Если будет возможность, я лично разобью ему голову. Эта история ― не более, чем история, не имеющая к нам отношения.
― Конечно, миледи.
― Мой брат ― Григор Клиган, ― Кейтилин показалось, что воздух в ее легких стал горячим и раскалённым, а новый она не могла вдохнуть из-за кома в горле. Но Йенна продолжала так же спокойно и отстранённо. ― Это он ворвался в Красный замок, и это он вынул из колыбели внука короля, младенца Эйгона Таргариена, и разбил ему голову о стену, а потом изнасиловал и убил мать ребенка, принцессу Элию Мартелл. Вероятно, мне повезло, что на Севере придают мало значимости историям с Юга.
Йенна замолчала, глядя на детей, а Кейтилин поняла всю двоякость ее ответа.
Теперь она понимала, откуда слышала фамилию Клиган: слухи о случившемся с Элией Мартелл и ее сыном дошли и до Риверрана, но Кейтилин, трепетно заботящаяся о своем собственном ребёнке, отмахнулась от них. Слушать это было невыносимо, и хотя Кэт понимала, что малодушничает, не решаясь узнавать про ужасы войны, по-другому не хотела поступать. Ей хватало тех кошмаров, что приходили к ней: рыдающая Лиза в крови, мертвые Брандон и Нед, Лианна, Рикард Старк. Эти яркие сны порой мучили ее всю ночь, в них было много крови, огня и боли. Так что Кейтилин хватало этого, и она не хотела добавлять к нему чужой.
Позже, она узнала чуть больше о семье Йенны. Она — старший ребенок в своей семье, Григор и некий Сандор — ее младшие братья. Григор был известен своей жестокостью, он ложный рыцарь, бешеный пес лорда Тайвина, безмозглое чудовище, склонное к припадкам слепой ярости. А младший, Сандор, пусть и не был окружен такими слухами, описывался как свирепый воин, к тому же ― порядком изуродованный. Говорили, что в его спальне в детстве произошел пожар, который сжег почти всю левую сторону его лица.
Про дом Клиганов рассказывали и другие весьма жуткие вещи. Все считали их замок местом зловещим, где даже слуги исчезают без следа, а псы боятся войти в зал. Младшая сестра Клиганов скончалась при сомнительных обстоятельствах, а отец погиб из-за несчастного случая на охоте. Григор должен был унаследовать замок, золото и фамильное достояние, пусть и весьма сомнительное, но на следующий день после смерти отца и ни в какой другой он так и не приехал в родной дом даже с коротким визитом.
И Йенна. Самый старший ребенок, про которого никто ничего толком не знал, поскольку она была девушкой, таинственной и не менее мрачной фигурой. Некоторые из наиболее болтливых служанок охотно поделились со своей леди сплетнями о том, что Григора постоянно мучили сильные головные боли, и тот пил маковое молоко целыми кружками, а в это молоко кто-то по приказу Йенны услужливо добавлял яд, и что вероятно она травила братца с самого его рождения. Что, вполне возможно, их отец погиб по ее наводке, хотя никаких прямых доказательств этому не было.
Но попытки выставить Йенну жестким монстром наравне с ее братом терпели неудачу ― на одну злословящую служанку приходилось три, которые рассказывали о том, как леди Клиган лично ухаживала за изуродованным братом, как молилась за него день и ночь, и как было разбито ее сердце новостями о смерти сестры. Кроме того, Кейтилин рассказывали, что она без какого-либо омерзения и брезгливости ухаживала за раненными в Винтерфелле и давала приют женщинам, детям и старикам.
Выслушав все, что ей могли рассказать, Кейтилин сложила у себя в голове картинку о Йенне. Очевидно, она росла в жутких условиях из-за брата-чудовища, и некая жесткость и стальная сила не могли в ней не остаться, но во многом она проявляла милосердие и сострадание и не могла пройти мимо, если кто-то нуждался в ее помощи.
Очевидно, благодаря этому Кейтилин и была спокойна за свою жизнь и за своего сына.
Роббу исполнилось уже почти семь месяцев, а Джон стремительно приближался к двум годам, когда по Винтерфеллу, как лавина, прошлась новость ― леди Йенна снова была в положении.
Кейтилин сообщил об это сам Нед, когда пришел к Роббу после завтрака, прежде чем идти заниматься делами, которые были присущи лорду Винтерфелла.
― Я должен сказать тебе кое-что, Кэт, ― сказал Нед. За это время отношения между ними значительно потеплели, в их общении наедине стало меньше официоза, хотя они все еще были далеки друг от друга.
― Да?
Он вздохнул, прежде чем посмотреть ей в глаза и произнести:
― Йенна в положении.
Кейтилин замерла, не зная, как правильно реагировать на такую новость.
Разумеется, она знала, что рано или поздно такое могло случится ― ни одну ночь Нед и Йенна не проводили раздельно, только если лорд Старк не был занят работой, или делал вид, будто выполняет свой супружеский долг. В том, что Йенна забеременела, не было ничего удивительного, и Кейтилин должна была мысленно себя подготовить и сейчас принять эту новость с подобающим ей достоинством.
И она приняла. Однако внутри вдруг разлилась тоска ― она больше не испытывала радости материнства. Кейтилин помнила свою мать, леди Минису Уэнт, та всегда была такой спокойной, с мягкими руками и теплой улыбкой. Будь она жива, и жизнь Кейтилин могла бы сложиться совсем по-иному. Миниса была хорошей матерью для них всех ― собранной и серьезной Кейтилин, застенчивой и мягкой Лизе, активному и гордому Эдмару. И втайне Кейтилин всегда мечтала стать такой же, как и она, и иметь больше одного ребенка.
Но, видимо, ее удел совершенно иной. В этом было по-своему ироничное жизненное течение: Кейтилин предстояло стать матерью одного единственного наследника Винтерфелла, а Йенна могла родить хоть десятерых детей, которые так и остались бы бастардами. Кейтилин не собиралась злорадствовать, но эта мысль немного утешала ее. Права Робба никто не оспорит ― по крайней мере, пока жив Эддард Старк.
― Я рада за вас, милорд, ― спокойно и даже с улыбкой произнесла леди Старк. ― Наверное, ты хочешь еще сына?
Но Нед вдруг покачал головой и мягко улыбнулся. Робб, стоящий на отцовских коленях, вцепился ему в волосы, рассмеявшись, и Нед аккуратно оторвал ручки ребенка от себя.
― На самом деле, я хочу дочь, ― признался Нед. ― У меня есть прекрасный наследник, наш Робб, ― эти слова польстили Кейтилин. ― Есть Джон, который, я надеюсь, станет славным воином. У меня два прекрасных сына, а теперь я хочу дочь. Не такую, как Лианну, а нежную, тихую и спокойную. И ее я не побоюсь вырастить слишком мягкой. Хочу иметь возможность бесконечно баловать ее, не боясь, что она вырастет неженкой.
«Я могла бы тебе родить такую дочь...» ― подумала Кейтилин, но почти сразу отбросила эту мысль. Нет смысла думать и мечтать о том, чему не суждено случиться. Если у Неда и будет дочь, то родит ее Йенна. И всех его других детей тоже.
Кейтилин вдруг захотелось плакать от этой мысли, но она сдержалась. Все равно ничего изменить нельзя. Сердце Неда принадлежало Йенне, но Кейтилин принадлежал Робб, она должна была думать о благе своего сына. В конце концов, Нед честно предупредил ее о том, как они будут жить, и Кейтилин согласилась на это, хотя в глубине души знала, что если бы постаралась лучше, то смогла бы уговорить отца и выбрать в супруги хоть бы Бенджена Старка. Не наследник, но зато его сердце, вероятно, было бы открыто для нее.
Но сделанного не изменить. Кейтилин, Нед и Йенна жили жизнями, которые были определены им, и ничего не могли подделать. Оставалось лишь смириться и идти своим путем.
Кейтилин подумала, что стоило бы навестить Йенну. Через два дня Нед отправился с сиром Родриком и десятком людей из своего гарнизона во владения Ридов, чтобы помочь им отвести угрозу одичалых, каким-то чудом прошедшим через Стену. Не то чтобы Эддард накладывал какие-то ограничения на общение жены с любовницей, но Кейтилин было спокойнее, зная, что Нед не войдет и не застанет их вдвоем. Она подозревала, что некомфортно будет всем троим.
Она нашла Йенну в кресле у окна, холодный воздух обдувал комнату. Окна ее комнаты выходили на богорощу, и Кейтилин знала, что женщина любила смотреть на это священное место. Кроме того, там любил играть Джон, которого везде сопровождал безмолвный страж и строгая няня, которых Йенна привезла еще из дома Клиганов.
Кейтилин ожидала, что увидит счастливую, влюбленную женщину, радующуюся новостям о скором пополнении, счастливую и цветущую, однако леди Йенна показалась ей суровой. Ее волосы были убраны, чего Кейтилин не замечала раньше. Ее платье было наглухо застегнуто, с высоким воротником, черное, с серебристой вышивкой, а когда она взглянула на Кейтилин, ее взгляд оказался взволнованным и печальным.
― Леди Кейтилин, ― Йенна поднялась из своего кресла и чуть поклонилась. ― Простите, я не ожидала, что вы придете.
― Это я прошу меня простить, вероятно, я должна была предупредить о своем приходе, ― смущенно проговорила леди Старк. ― Если вы чувствуете себя нехорошо, я могу прийти позже.
― Нет, проходите, прошу вас, ― Йенна кивнула на соседнее кресло и чуть прикрыла створки окна, чтобы приглушить уличный шум и перекрыть порывы ветра, тем не менее оставив легкий ветерок. ― Я просто глубоко погрузилась в свои мысли, ― улыбнулась леди Клиган. ― Позвольте сказать, что вы прекрасно выглядите.
Это было так, Кейтилин знала. После родов она быстро вернулась в форму, хотя еще в Риверране ей говорили, что после рождения ребенка она стала еще краше, что в ней появилась та особая красота материнства. А для Севера Кейтилин была необычна ― с ее яркими, огненными волосами.
Они с Йенной были полными противоположностями ― день и ночь, огонь и лед, солнце и луна.
― Благодарю, ― улыбнулась Кейтилин. ― Вы тоже выглядите прекрасно. Спешу поздравить вас с благими вестями.
Йенна улыбнулась ― чуть растерянно, как показалось Кейтилин, и положила руку на живот.
― Спасибо, миледи. Надеюсь, это будет девочка.
― Нед тоже сказал мне, что хочет дочь.
Кейтилин тут же поняла, что поспешила с этой фразой: вряд ли Йенне могло понравиться, что Нед обсуждал со своей супругой будущего ребенка от любовницы, да и вообще делился чем-то сокровенным. Кейтилин, признаться, о чувствах Йенны думала не так уж и часто, но когда они были вдвоем, пыталась подбирать слова, чтобы не разжигать конфликт, и чувствовала, что леди Клиган делает то же самое.
Но Йенна будто не обратила внимание на ее фразу, или, вернее сказать, на все детали, и лишь растерянно пригладила и так уложенные в идеальную прическу темные локоны.
― Он хочет дочь, потому что у него два сына, я думаю, ― она тихо рассмеялась. ― Пора создать нечто нежное и красивое, хотя Джон и Робб обещают стать завидными красавцами. Я сама хочу девочку, чтобы баловать ее, нежничать, целовать. Придет время, и Джону станет неловко от моей нежности, а дочка никогда не скажет: «Мама, не надо!», ― тут уже рассмеялись они обе. ― И еще хочу ее наряжать. В платья, в украшения. Чтобы она была красивой и счастливой.
― Боги будут милостивы, ваши желания с Недом исполнятся, и у вас родится красивая дочь, ― произнесла Кейтилин.
Йенна кивнула, помолчав какое-то время, наблюдала из окна, как играет со стражником Джон, а потом взглянула на Кейтилин, решительно выдохнув.
― На самом деле рада, что вы пришли. Я хотела попросить вас кое о чем.
― Я вся ваша, леди Йенна.
Йенна попправила платье на коленях.
― Вам не рассказывали, как прошли мои первые роды? ― Кейтилин отрицательно покачала головой. ― Я родила Джона раньше срока. У меня случилось кровотечение, мальчика чудом спасли. Мои шансы выжить были равны нулю. Мне раздавили живот, ребенок разорвал все, что у меня есть между ног, два месяца я лежала с болью и температурой, но выжила, ― Йенна вздрогнула, видимо, вспомнив агонию, с которой рожала своего первенца.
― Это ужасно, леди Йенна, ― проговорила Кейтилин. Ее собственные роды прошли куда легче и спокойнее. Конечно, не без боли и крови, но участь женщин не самая чистая ― лунная кровь, роды, а что потом происходит и думать не хотелось. Поэтому рассказ Йенны, пусть и короткий, ужаснул Кейтилин. Йенна вдруг показалась такой хрупкой, легкой. «Если он потеряет ее, то мы потеряем того Неда, что знаем. Просто его потеряем», ― вспомнила она слова Роберта Баратеона. Нед любил Йенну так сильно, Кейтилин и представить не могла, что с ним случится, если этой женщины вдруг не станет, и не была уверена, что хочет это узнать.
Йенна хмыкнула.
― И малоприятно, ― доверительно шепнула она, но вернув себе серьезное выражение лица, поглядела на Кейтилин без капли веселья. ― Я знаю, что у вас нет причин любить меня и моих детей, но… ― дрожащая рука Йенны накрыла ее руку, и Кейтилин почувствовала, какой ледяной была ее кожа. ― Если со мной что-то случится, пожалуйста, не бросайте их. Примите и воспитайте как своих, вместе с Недом. Я знаю, что у вас доброе сердце. Прошу вас, пообещайте мне это.
Она говорила коротко, уверенно, холодно, но Кейтилин вдруг показалось, что в ее глазах блестят слезы. Конечно, кому будет легко, когда она просит позаботиться о своем ребенке жену любимого человека, если она умрет при родах.
Кейтилин решительно накрыла руку Йенны своей.
― Не стоит так себя настраивать. Моя леди-мать говорила, что первые роды всегда наиболее… грязные и болезненные. Уверена, что сейчас все будет хорошо. Не думайте о плохом.
Йенна снисходительно улыбнулась.
― Моя леди-мать умерла вскоре после своих последних родов, с трудом доносив мою маленькую сестру, своего четвертого ребенка, ― в темных глазах Йенны мелькнул призрак прошлого, темный и страдающий, и Кейтилин моргнула, чтобы прогнать его и не видеть. ― Мне будет спокойнее, если вы пообещаете. Мои дети не должны отвечать за то, что рождены не в браке.
― Я буду молиться за удачный исход беременности, ― выдохнула Кейтилин. ― Но если вам так будет легче, то обещаю. Я не прогоню ваших детей, а воспитаю их вместе с моим сыном. Они будут братьями или братьями и сестрой. И когда придет время, я обеспечу им счастливое будущее.
Йенна улыбнулась ― светло и искренне, едва она пообещала, и боль оставила ее.
― Спасибо, Кейтилин.
Кажется, это был первый раз, когда Йенна обратилась к ней так просто, без титулов, без официоза. Правильно, ведь в этот момент они были не просто двумя леди, что делили одного мужчину, — они были матерями. Кейтилин пообещала себе, что не откажется от сказанных ею Йенне слов, если самое худшее все же произойдет.
Что иронично, больше они почти не пересекались, совсем как до беременности Йенны. Кейтилин наблюдала за тем, как растет живот Йенны только в тот момент, когда женщина приводила к Роббу Джона, или Робб просился к брату. И наблюдая за ней, Кейтилин действительно пугалась ― один взгляд, и она видела прежнюю Йенну, которая ее и встречала. Мягкая светлая кожа, шоколадные глаза. А потом Кейтилин видела ее по-настоящему. Под глазами женщины — темные круги, выделяющиеся на изможденном лице. Она похудела. Кожа туго натянута на скулах, еще чуть-чуть — и порвется. Темные волосы убраны в косы и уложены на затылке, что прибавляло ей лет, но несколько непослушных прядей постоянно падали на лоб и шею. Пальцы и запястья были такими хрупкими, что смотреть страшно.
А живот, казалось, образовался из того, что высосал из Йенны.
Иногда Кейтилин действительно пугалась того, что Йенна могла умереть при родах.
― Так иногда бывает, ― объяснил мейстер Лювин, когда Кейтилин поинтересовалась самочувствием Йенны. Женщина уже больше недели не выходила из своей комнаты, а Джон спал в комнате Неда. Судя по всему, леди Клиган серьезно заболела. Это при том, что срок ее стремительно приближался.
Над Винтерфеллом сгустились тучи, а слуги становились все тише по мере того, как приближался срок рождения нового ребенка Неда Старка.
― Некоторым женщинам сложнее других выносить ребенка, а исходы родов могут быть непредсказуемы. Но первая беременность леди Йенны тоже была весьма сложной, но исход был благоприятным, и она быстро пришла в норму.
Кейтилин надеялась, что и сейчас так будет, но не могла не отметить горькую параллель между ними ― единственная беременность Кейтилин была легкой, а роды почти безболезненными, а каждая новая беременность Йенны могла стать для нее последней.
Сложно было и Неду. Он переживал боль Йенны как свою собственную, совсем не спал, не отходил от болеющий возлюбленной, отрываясь лишь для того, чтобы решить срочные дела. Ради этого даже приехал Бенджен, чтобы помочь брату в «лордских» делах, как говорил сам Бенджен. Кейтилин могла понять это, ведь если с Йенной действительно что-то случится, лорд Старк никогда не простит, что не был с ней последние дни. Он боялся за нее, и не мог оставить одну.
Смотря на него, Кейтилин не могла не думать о том, что будет, если Йенна умрет. Роберт был прав ― они потеряют Неда. Если когда-то Кейтилин и думала, чтобы Нед был полностью ее мужем, полагала, что возможно однажды он оставит эту женщину, и будет полностью принадлежать все ей, Кейтилин, то сейчас она понимала ― никогда такого не будет. Сердце Эддарда Старка привязано к Йенне Клиган, с ней оно живет и с ней умрет.
Кейтилин понимала его, и потому взяла заботу о детях на себя. Джон ночевал в одной комнате с Роббом и почти все время был с ними, если только не гулял со стражником и няней. Кейтилин желала как можно больше отгородить ребенка от печального положения его матери, но Джон был умен не по годам и очень наблюдателен.
Он подошел к ней, когда Робб уже спал, а Кейтилин вышивала у камина.
― Леди Кейтилин, ― тихонько позвал мальчик, и леди Старк даже вздрогнула, так тихо он подошел. ― Простите. Вы можете мне сказать, что с моей мамой?
Кейтилин запнулась, не зная, что именно сказать ему, как много вообще он знает о положении своей матери.
― Понимаешь, Джон, твоя мама…
― Она ждет мою сестричку, она живет у нее в животике, ― кивнул Джон. ― Из-за этого ей плохо? Сестренка делает ей больно?
― Нет, совсем нет, Джон! ― поспешно произнесла Кейтилин. Не хватало еще, чтобы мальчик не любил свою сестру из-за всего этого. ― Просто… это тяжело, носить в себе ребеночка. Мама должна много отдыхать, чтобы у нее и сестренки были силы.
Она хотела добавить: «Когда ребенок появится на свет, маме станет легче», но не смогла. Во-первых, она не хотела гневить богов, обещая то, над чем человек не властен. А во-вторых, она не могла обещать ребенку то, что после могло разбить ему сердце. Возможно, Кейтилин должна была утешить Джона всеми правдами и неправдами, но, если Йенна умрет, его маленькое сердце разобьется еще сильнее.
Джон какое-то время молчал, смотря в огонь, его маленькие пальчики цеплялись за кресло.
― Леди Кейтилин, а моя мама не умрет? ― вдруг тихо и как-то горько спросил Джон и снова посмотрел своими серыми печальными глазами на леди Старк. ― Моя бабушка умерла, рожая мою тетю, так Сандор говорил. Так многие женщины умирают. Вдруг мама тоже умрет?
― Не надо думать об этом, Джон, ― мягко попыталась успокоить ребенка Кейтилин. ― Если ты боишься за маму, ты можешь помолиться богам, чтобы все закончилось благополучно. Но так иногда бывает, что женщины сильно устают, нося во чреве детей. Но твоя бабушка, леди Клиган, родила твою маму, твоего дядю и маленькую тетю, не так ли?
Джон задумчиво кивнул, и лицо его посветлело.
― Да, я помолюсь богам вместе с Эйгоном, ― уже чуть громче сказал Джон. Сначала Кейтилин не поняла, о каком Эйгоне говорит мальчик, но потом вспомнила, что Эйгон Фрей ― тот самый стражник, служащий дому Клиганов. Он был младше Йенны, ему было от силы лет двадцать, но о нем уже говорили как ловком и умелом воине. Кейтилин не понимала, как один из сыновей лорда Фрея из Речных земель оказался во служении у Клиганов с Западных земель, но учитывая, что Йенна познакомилась с Недом в Близнецах, там же она могла свести знакомства и с Фреем, который был известен как разбойник.
Кейтилин показалось, что Джон немного расслабился, когда уходил спать, но Кейтилин понимала, что так просто успокоить ребенка у нее не получится. Сейчас Джон воспрянет духом, но после он снова станет грустить. Только улучшение состояния матери и рождение здорового ребенка успокоит его маленькое сердечко.
Они все хотели, чтобы родилась девочка, по разным причинам.
Кейтилин было бы спокойнее, если бы это была девочка: так у Робба не было бы еще одного потенциального соперника ― такие мысли посещали ее, невзирая на слова Йенны и Неда, хотя никого из них Кэт не винила. Нед хотел дочь, чтобы баловать ее и любить более открыто, чем сыновей. Йенна хотела, чтобы у нее была малышка, которая всегда будет нежна и добра с матерью и отцом.
Однако их ожидания не оправдались. Йенна родила сына. И снова раньше срока. Ребенок был похож на Джона ― такой же темноволосый, разве что глаза взял от матери — такие же карие.
Роды были нелегкими, Йенна мучалась около полутора суток, прежде чем ребенок вышел из ее чрева. Способность к рождению здоровых и крепких детей было первым, что ценили мужчины в своих женах. Женщины окружали себя оберегами, мейстерами, повитухами, но Йенне не помогли ни суеверия, ни крепкое здоровье, ни забота самых лучших врачей. Роды проходили очень тяжело, и радостное ожидание сменилось тревогой.
Йенна долго молчала, а потом стала заходиться в громких, надрывных, протяжных криках, и Кейтилин поспешила увести детей в богорощу, чтобы ни Робб, ни Джон не слышали этого. Даже ночевать они остались в других покоях, чтобы не волновать детей, хотя учитывая, как посматривал на дверь Джон, он чувствовал, что ничего хорошего не происходило.
На следующий день во время обеда пришел Нед. Усталый, измученный, но тем не менее с явным облегчением на лице. Кейтилин вопросительно посмотрела на него, Джон побледнел, а Робб, не понимающий всю сложность ситуации, бросился к отцу.
― Папа! ― он обнял Неда за ноги, преданно заглядывая в глаза. ― Ты давно не приходил! Ты болел?
― Со мной все хорошо, Робб, ― успокоил ребенка Нед, и Кейтилин заметила, как дрожала его ладонь, когда он положил ее на голову сыну. Робб широко улыбнулся ртом, обнажая редкие мелкие зубки.
― Как моя мама, папа? ― тихо спросил Джон. Леди Старк заметила, что мальчик не бросился к Неду, не поспешил обнять его, и она вдруг вспомнила, что так было всегда. Робб тянулся к отцу всегда, искал его одобрения, обращал внимание на то, что он сделал, а Джон всегда был более тихим и спокойным, он ждал, пока лорд Старк подойдет к нему, и хотя тот всегда делал это, всегда обращал внимание на Джона, и был заинтересован в нем не меньше, чем в Роббе, Кейтилин казалось ― если Нед не подойдет, Джон не потянется к нему.
― С мамой все хорошо, Джон, ― успокоил Нед сына, и они вдвоем выдохнули от облегчения. ― Мама родила еще одного мальчика. Я назову его Брандон. Мейстер сказал, что с ней все будет хорошо.
Брандон. Кейтилин испытала глухую тоску, услышав это имя, но обрадовалась за мать и дитя. И за Джона ― то, как просветлело его лицо, Кейтилин не могла не отметить. Он улыбнулся, и его печальные глаза повеселели.
— Это же хорошо! ― воскликнул он, поднимаясь на ноги. ― Мы можем пойти к маме?
Конечно, никакого официального представления новорождённого не было, но все знали, что Йенна Клиган родила Эддарду Старку еще одного сына. Некоторые лорды ненавязчиво передали подарки мальчику. Йенна действительно пришла в себя через четыре недели, смогла ходить, и выглядела почти здоровой. Кейтилин часто видела ее с Браном на руках и Джоном в богороще. Йенна сидела у чардрева и напевала своим мальчиком тихую незнакомую колыбельную.
Кейтилин тоже пришла поздравить Йенну ― вечером, отдельно ото всех, подошла и поздравила леди Клиган, которая не была виновата, что ее жизнь складывается куда счастливей.
― Мои поздравления, ― сказала она тихо, чтобы не разбудить младенца. ― Надеюсь, он будет счастливым.
Йенна устало улыбнулась. Кейтилин ожидала увидеть в ее глазах разочарование, но их не было. Она была счастлива несмотря на то, что хотела девочку.
― Спасибо, Кейтилин, ― проговорила Йенна чуть хрипло. ― Надеюсь, боги видят Брана и будут сопутствовать ему.
Йенна будто светилась изнутри. Все, о чем она мечтала в глубине души, по велению судьбы исполнилось. У нее было все, о чем только можно было мечтать. Все внутри Кейтилин переворачивалось от противоречивых чувств, что раздирали ее. Конечно, для Севера это великое событие, для Эддарда и Йенны тем более, но… Это должен был быть ее праздник, ее день! Ее, Кейтилин, счастье, которое ушло, убежало прочь, утекло сквозь пальцы, едва внушив надежду и тут же отобрав. Несправедливость сего факта разрывала душу на куски. Будто кто-то великий одним махом забрал ее счастье и вручил другой женщине.
Возможно, боги воздавали Йенне за ее непростое детство и юность, а познавшая в семье счастье Кейтилин должна была так и остаться с теми, кто был ее родственником по крови, но… но как бы Кейтилин хотелось прикоснуться к этому счастью, что было у Йенны Клиган.
Возможно, Йенна тоже думала об этом.
Спустя два месяца после рождения Брана в Винтерфелл явился брат Йенны, Сандор Клиган. Кейтилин говорила с мейстером Лювином, когда в ворота въехал одинокий всадник. Это был юноша шестнадцати лет с длинными темными волосами и изуродованным лицом. Левая сторона ― явно жесткая, неровна плоть, с отметиными от рытвин и кое-где еще сохранившимися глубокими трещинами. Ухо на левой стороне отсутствовало, а вот плохо рассосавшийся клубок шрамов вокруг глаза заставлял задаваться вопросом ― видит ли он. Слуги посмотрели на него, но без какого-либо удивления.
Спешившись, юноша коротко кивнул леди Старк. Она бы и не поняла, что это именно Сандор, так она была ошарашена его шрамами, но вдруг откуда-то появился Джон, толком не одетый, в одной легкой рубашке, штанах, и со всех ног бросился к мужчине.
― Сандор! ― весело крикнул мальчик и бросился на шею к юноше.
― О, кто у нас здесь! ― прогремел Клиган, подхватывая племянника на руки. ― Смотрите-ка! Какой ты большой стал. Скоро обгонишь меня.
Кейтилин вздрогнула от его скрипучего, грубоватого голоса несмотря на то, что слова он произнес очень ласковые.
Нед вышел вслед за Джоном. Видимо, они из окна увидели, как приехал Сандор, и племянник поспешил к дяде. Кейтилин заметила, как печаль мелькнула в серых глазах Неда: Джон никогда так не бежал к нему, при Кейтилин по крайней мере.
― Ты приехал к маме и братику? ― воодушевленно спросил Джон, но не дал Сандору ответить. ― Он такой маленький, Сандор. Его назвали Брандон, в честь дяди Брандона, но мы зовем его Бран. У него глаза, как у тебя и мамы. Он очень красивый.
Сандор хохотнул ― его смех напоминал рычание собаки.
― Ты мне обязательно его покажешь, ― Сандор огромной рукой взлохматил волосы Джона, и только потом посмотрел на Неда и Кейтилин. Его глаза похолодели, и Кейтилин даже стало немного страшно. ― Лорд Старк, леди Старк, ― церемониально кивнул он. Джон улыбался, прижимаясь к его ногам.
― Добро пожаловать в Винтерфелл, Сандор, ― дружелюбно произнес Эддард. ― Ты лишь ненамного опоздал, письмо уже пришло.
― Конь сломал ногу по пути, пришлось менять, ― усмехнулся Клиган. ― Иначе письмо пришло бы после меня.
― У тебя новый конь? ― спросил Джон, глядя на большого, гнедого жеребца. ― Красивый. Как его зовут? ― Джон протянул ручку к морде коня, но Сандор, с поразительной для такого великана аккуратностью, обхватил ее и отвел в сторону.
― Этот конь вылез из самого Пекла, аккуратнее с ним, ― предупредил Сандор Джона и опустил его руку на животное. Джон понимающе кивнул, глядя на коня во все глаза. ― Я назвал его Неведомый.
Нед кинул на Кейтилин взволнованный взгляд, но той было все равно, насколько богохульное имя дал Сандор Клиган своему коню, намного больше ее пугал сам юноша. Она не ожидала, что он будет таким молодым и уже таким суровым, и что его лицо будет настолько ужасающим. Но, что удивительно, за изувеченными чертами Сандора угадывалось похожее на Йенну лицо. Они были такими разными, но и такими похожими одновременно.
― А мне папа тоже обещал коня, ― вздохнул Джон. ― Но пока я езжу только на пони.
― Я привез тебе коня, ― сказал Сандор и вдруг достал из большой седельной сумки игрушку ― голову черной лошади на аккуратно обработанной палке. Джон восхищённо рассмеялся, принимая подарок, а Кейтилин почувствовала, как пальцы Робба впились ей в ногу. Сандор обратил к нему свой единственный здоровый глаз. ― Будущему лорду я тоже привез лошадь, ― из этой же сумки появилась почти такая же игрушка, только «лошадь» была гнедой, похожей на ту, на которой ездил Эддард. ― Если лорд и леди Старк не против, ― проскрежетал Сандор, и Кейтилин показалось, что Сандор хотел что-то ещё сказать этими словами. Чтобы подарить Джону он не спрашивал разрешение Неда, хотя мог бы.
Неужели так он пытался осудить Неда, как не судила его сестра Клигана, пытался показать, что этот мальчик ― его семья больше, чем для Эддарда?
― Мама, можно? ― шепотом спросил Робб, и Кейтилин, бросив быстрый взгляд на мужа, согласно кивнула. Робб с радостной улыбкой кинулся к угрожающему незнакомцу, но подарок принял со всей вежливостью и достоинством.
Сандор гостил в Винтерфелле неделю, и за все это время Джона нельзя было оторвать от дяди, а сам юноша, тем временем, почти не расставался с сестрой. Они почти все время проводили вчетвером: брат, сестра и два маленьких ребенка. Впятером, когда к ним присоединялся Эддард, но это проходило не так часто. Клиганы проводили время вместе, и никто другой им не был нужен.
Кейтилин замечала, что Неда это задевает. Не сильно, и не так явно, но, когда он приходил к ним с Роббом, она видела, что его что-то терзает. Он был молчаливее обычного, каким-то суровым, и теперь Кейтилин понимала, почему говорили, что за его стальными глазами скрыто такое же холодное сердце.
― Нед, что-то не так? ― все-таки отважилась поинтересоваться Кэт, когда он остался с ней вечером. Робб уже спал.
Муж устало посмотрел на нее.
― Что ты имеешь в виду?
― С момента, как приехал Сандор, ты будто сам не свой, ― терпеливо и аккуратно продолжила Кейтилин. ― У вас не простые отношения?
― Нет, дело не в этом, ― Нед немного помолчал прежде, чем заговорить. Было видно, что он подбирает слова, делает это с трудом, ведь откровенничать с женой ему все еще было сложнее, чем с Йенной. Возможно, он мог говорить с Кэт о себе, своей семье, своих внутренних переживаниях, но говорить с ней о Йенне… Это было тяжело. Кэт его не торопила. ― Каким бы Сандор ни выглядел, он очень любит Йенну. Для него она была… и матерью, и сестрой, и лучшим другом. Он ставит ее выше всех прочих, и ему… Ему не нравятся наши отношения.
Он снова замолчал, и Кейтилин понимающе кивнула. Видимо, именно это и смутило ее при первой встрече с Сандором. Клиган любил сестру, любил племянников и хотя был учтив с Роббом, не обделив его игрушкой, Кейтилин только что поняла: что Сандору не нравится все это. Он показывал, что Джон ― это ребёнок его сестры, что он его племянник больше, чем сын Эддарда, и лорд Старк понимал это. Как и понимал, что Сандор по-своему прав.
― Он говорил с тобой об этом?
Нед поджал губы, глядя в комнату, где спал Робб.
― Сандор не вмешивается в наши с Йенной отношения, ничего не говорит мне и, я думаю, не настраивает сестру против меня. Между нами только один вопрос. Мы уже обсуждали это, когда родился Джон, и сейчас он снова заговорил об этом, ― Нед вздохнул. ― Он хочет, чтобы Джон и Бран носили фамилию Клиганов, чтобы не были бастардами.
Кейтилин уставилась на него, широко раскрыв глаза, совсем не как леди.
Это безумие. Кейтилин никогда не слышала, чтобы бастардам давали фамилию отцов или братьев женщины. Ожидалось, что девушка выйдет замуж невинной, чистой. Потерянная до брака девственность — удар по репутации семьи; «запятнавшая» себя девица уже не может рассчитывать на хорошее замужество. В некоторых семьях и вовсе отказывались от таких девушек, а за то, что «принесла в подоле» могли и убить, чтобы смыть позор. Но если бы какой-то отец не просто позволил дочери оставить бастарда, а дал ему свою фамилию и растил со всеми привилегиями и правами… Кейтилин даже не могла представить, что бы тогда сделали окружающие. Если бы, например, Лиза оказалась беременна до свадьбы, и отец бы оставил ребенка и дал ему фамилию Талли, от него отвернулись бы собственные вассалы, не меньше, а также потребовали бы передать управление землями даже не Эдмару, а дяде Кейтилин, Бриндену Талли.
А Сандор сам предлагал сделать своих племянников-бастардов Клиганами, причем не в первый раз. Он был готов сознательно покрыть себя и свой молодой род позором, перечеркнуть ту славу, которую их дом мог бы получить через какое-то время. С одной стороны, было ясно, что внуку псаря потеря статуса и земель не кажется такой уж значительной, ведь благополучие сестры и племянников стояло у него на первом месте, а с другой он не понимал, что ничего этим изменить он не сможет. Нед бы не отпустил Йенну растить их сыновей под фамилией Клиганов в Западные земли, а незнатная и уже кровавая фамилия Клиганов не сделала бы мальчикам лучше на Севере.
Безумное предложение. Но не лишенное своей привлекательности. Для Йенны и ее детей, в первую очередь. Фамилия Клиганов позволила бы детям Йенны наследовать, возможно не такие богатства, как законным детям, но явно больше, чем бастардам, милость для которых определяет их отец. Она бы знала, что на ее родине дети могли бы получить многое на правах будущих хозяев, а не бастардов. Они бы не были безымянными Сноу с тысячью братьями, а лордами Джоном и Браном из дома Клиганов. А если Клиганы богаты ― хотя Кейтилин слабо представляла себе их владения и доход ― то однажды можно было устроить брак между каким-нибудь обедневшим лордом и богатым незнатным домом Западных земель.
Кейтилин не сомневалась, что Йенна смогла бы вновь и вновь наполнять эту чащу выгодой, выпивать сама и поить ей своих сыновей. Сейчас бы это ничто не изменило, но в будущем фамилия Клиганов могла бы определить более светлое будущее для мальчиков.
Но для Неда это был риск. Риск, при котором он мог потерять своих сыновей, если с их матерью что-то случится. Кейтилин не сомневалась, что если бы Йенна умерла во время родов, Сандор бы надавил и заставил Неда отдать ему племянников. Было видно, что несмотря на всю свою свирепость и ужасный вид, он любил этих детей и желал им лучшей доли.
А в будущем, Йенна могла бы и вовсе решить отправиться с детьми в родовое гнездо. Пока Робб еще маленький, ей незачем переживать за благополучие своих детей, однако сын Кэт вырастет, станет юношей, наследником Винтерфелла, и леди Клиган захочется, чтобы и у ее сыновей было свое место, замок и земли. Нед мог дать им это, но это было бы сложнее, чем если бы они были племянниками уже состоявшегося хозяина земель.
― Ты отказался, конечно же? ― спросила Кейтилин, и совсем не удивилась, когда Нед кивнул.
― Я… Я боюсь, что из-за этого могу потерять их, ― признался Нед. ― Я хотел бы давать своим сыновьям одинаково много, но на самом деле, много я могу дать только Роббу. Будущее Джона и Брана зависит от того, насколько сильны они будут сами по себе. Йенна любит меня, я знаю это, но, как и любая мать, своих детей она любит намного больше, и их благополучие поставит выше всего.
― А что думает об этом сама Йенна?
― Сандор говорил об этом со мной не в ее присутствии, и, вероятно, не станет всерьез обсуждать это с ней самой. Так, может только подкинуть идеи. Но когда родился Джон, я не был женат, и мы думали, что я смогу узаконить его.
«Другая женщина — это я», ― снова подумала Кейтилин. Ей казалось, эти мысли остались в том времени, когда она была еще невестой Неда, но вот они вновь возникли в ее голове. Другая женщина, женщина, которая помешала Неду и Йенне стать счастливыми, помешала Джону стать Старком.
― Но когда я спросил Йенну во время беременности, ― вдруг продолжил Нед. ― Она сказала, что не была бы против, будь я согласен. «Никто не разлучит тебя с сыновьями», сказала она, «какую бы фамилию они ни носили». Я понимаю, то, что я не могу дать нашим детям, она хочет дать сама. Но у меня стойкое ощущение, что я ее потеряю, если так случится.
― Может, вам стоит поговорить об этом чуть позже? ― стараясь смотреть на ситуацию как можно серьезнее, спросила Кейтилин. ― Сейчас Йенна все еще измучена после родов, ты устал от страха за нее, а Сандор беспокоится за судьбу племянников. Пусть Бран окрепнет, а его мать придет в себя до конца. И тогда вы решите это.
Нед кивнул ей и поблагодарил за совет, после чего перевел разговор в сторону Робба. Их мальчику вот-вот должен был исполниться полторагода, и Нед хотел устроить праздник. На именины Джона он тоже устраивал торжество, но это обещало быть более пышным и открытым. Не потому, что Нед любил кого-то больше, а кого-то меньше, нет, просто Робб все-таки был наследником Винтерфелла. Кейтилин это польстило.
Джон и Робб росли, и потихоньку начинали убегать от нянек так резво, что поспевать за ними стало проблемой. Тихий и спокойный Бран активным играм предпочитал разглядывание книжек и «покорение вершин» ― для него залезть на какую-нибудь высоту было делом чести, хотя вряд ли он понимал значение этого слова. Сами родители не всегда могли уделять своё время мальчикам: Кейтилин занималась домашними делами Винтерфелла, Нед занимался делами, присущим лордам, а Йенна, очевидно, занималась делами своего дома, пусть и на расстоянии.
Когда вновь объявили о новой беременности Йенны, Кейтилин была уже готова к этому, разве что удивилась, как быстро женщина забеременела ― после рождения Брана прошло всего полгода. В этот раз Йенна ни о чем ее не просила, но дух обещания витал между ними. Кроме того, в этот раз живот девушки рос стремительно и был очень большим, мейстер Лювин полагал, что леди Клиган, вероятно, ждет двойню.
На этот раз Сандор приехал за несколько недель до родов, и взял заботу о Джоне и Бране на себя, чем значительно помог их матери. Как только ее срок перевалил за половину, она почти не вставала с кровати, только брат с трудом уговаривал ее хоть немного погулять.
― Ты будешь выходить на улицу, и станешь проводить там не меньше часа в день, ― сурово «лаял» Клиган, буквально таща за собой сестру, хоть и не очень быстро.
― Сандор, во мне, скорее всего, два ребенка, ― выдохнула Йенна. ― Я с трудом передвигаю ноги.
― Дойдешь до богорощи, посидишь у озера, а потом обратно, ― Клиган не сдавался. ― И по итогу не так много пройдешь.
Йенна вздохнула, застонав, но последовала за Сандором без каких-либо дальнейших возражений. Он действительно вытаскивал ее на часовые прогулки, иногда тащил едва ли не на руках. Приехавший навестить семью Бенджен посмеивался над этим, но Неду было не до веселья. Он всерьёз опасался за Йенну и ее положение, и по мере возможностей помогал ей, стараясь лишний раз не нервировать, но, как назло, вблизи Винтерфелла объявились разбойники, и Старку приходилось решать эту проблему, в то время как он хотел быть рядом с возлюбленной.
У нее был большой живот, с которым было неудобно передвигаться, но Сандора это мало волновало, он настаивал, чтобы сестра прогуливалась, и мейстер Лювин его в этом поддерживал. В этот раз никто не говорил вслух, что хотят девочку: это и так было ясно.
И действительно родилась девочка, даже две ― Арья и Лианна. Сначала Кейтилин не удивилась, ведь Арьей звали бабушку Неда со стороны матери, а Лианной его сестру. Но внезапно оказалось, что Лианна в этой семье была не только Старк.
― Маленькую тетю тоже звали Лианна, ― сообщил ей Джон, когда играл с Роббом и Браном.
― Лианна Клиган? ― уточнила Кейтилин, и Джон кивнул.
― Так сказал дядя Сандор, а мама не любит рассказывать про младшую сестру, ― сказал Джон, и тут же испуганно замер, глядя на Кейтилин. Очевидно, он не хотел делиться деталями жизни своей матери с женщиной, которая была женой его отца. Кейтилин не знала, накладывала ли Йенна какие-то ограничения на разговоры с ней, но мальчик явно следил за тем, что говорил в ее присутствии.
После праздника в честь рождения близняшек, Нед внезапно сам пришел к Кейтилин. Он пригласил ее прогуляться. Кэт удивилась этому ― Нед был счастлив с Йенной, сидел с их дочерями, наслаждаясь, что его мечта исполнилась. Арья была очень похожа на него ― худенькая девочка, каштановые волосы, серые глаза и вытянутое лицо, а вот Лианна была больше похожа на мать и старших братьев.
Если бы можно было любить женщину больше, Нед наверняка бы влюблялся в Йенну снова и снова, но нельзя было любить сильнее.
― Кейтилин, ― кивнул ей Нед. Она знала, что у него в голове ― чувство вины пока не покинуло лорда окончательно, но любовь к Йенне ослабляла вину день за днем. Очевидно, он ожидал, что окажется в вулкане, а жена и любовница существовали почти мирно и дружелюбно, хотя иногда Кэт видела в его глазах мысль о том, что так дальше продолжаться не могло. ― Я знаю, я редко думаю о том, что ты моя жена и не всегда даю то, что должен хороший муж давать такой замечательной женщине, как ты, ― лицо Неда смягчилось. ― Я знаю, что ты этого не скажешь, а возможно даже не осознаешь, но рождение близняшек тебя не обрадовало.
― Это не…
― Я должен был подумать об этом еще после рождения Брана, ― прервал ее Нед. ― Но сейчас я хочу подарить тебе кое-что. Пойдем со мной.
Кейтилин последовала за ним. Они вышли из замка, обогнули богорощу, направляясь в самое солнечное и тихое место в Винтерфелле. Кейтилин нашла его еще в первые дни приезда, и оно ей очень понравилось. Она велела поставить ей туда скамейку, и часто сидела с Роббом, грея его в лучах теплого, но не горячего северного солнца.
Когда они почти дошли, Нед завязал ей глаза.
― А если нас кто-то увидит? ― неловко спросила Кейтилин, цепляясь за руки Неда почти до боли, боясь споткнуться. Нед усмехнулся.
― Я ― лорд, ты ― леди. Если кто-то нас увидит, он отведет глаза и сделает вид, что ничего не было.
Кейтилин тихо рассмеялась, ощущая внутри почти детское любопытство и что-то очень теплое. Нед всегда был внимателен к ней, дарил украшения, произведения искусства, но Кэт чувствовала, что сейчас он преподнесёт ей самый важный подарок.
― Я понимаю, что не могу сделать тебя счастливой, Кэт, ― тихо произнес он. ― Но прими от меня хотя бы этот подарок.
Он развязал ленту, и Кэт тихо ахнула. Септа. Небольшая, но какая красивая. Из светлого камня, аккуратная, а лики Семерых были сделаны из золота и драгоценностей.
― Она стоит на источнике, в ней всегда будет тепло, ― сказал Нед. ― тебе нравится?
― О, Нед, она прекрасна! ― искренне и растроганно воскликнула Кейтилин, как не восклицала уже давно, ощущая слепую благодарность к мужу. Ей было всего двадцать, но порой она чувствовала себя ровесницей своего отца. Впрочем, иногда это приносило пользу.
Когда они вернулись в комнату, Кейтилин, сама не понимая, что ей движет, но ее сердце пело от счастья, и она с готовностью обняла мужа за шею. Он склонился к ней за поцелуем, и она поняла ― сегодня он, наконец-то, останется в ее спальне.
4
Кэт забеременела неожиданно. Было очевидно, что Нед пришел к ней, но не от большой любви ― любил он только Йенну. Кейтилин даже думала, что именно Йенна могла сказать ему, что лорду Старку нужен еще один законный ребенок. Кэт повезло, что она забеременела быстро. Неда нельзя было обвинить в том, что он не был нежен, он заботился о девушке, но было видно, что особой радости их близость ему не приносит. Он выполнял свой долг, ни больше, ни меньше.
Кейтилин понятия не имела, как отреагировала на эту новость Йенна, что она чувствовала, что думала, но в следующую встречу та была вежлива и спокойна. Спросила о септе, и Кейтилин поделилась своими впечатлениями, своим восторгом, и Йенна ей улыбалась, но Кэт почувствовала, как между ними укрепилась ледяная стена. За всеми этими дружелюбными отношениями Кейтилин совсем перестала ее ощущать, но вдруг она стала более явной.
Реакция Неда мало чем отличалась от первой, разве что принял он это с большей осторожностью, но Кейтилин видела ― по-своему он был рад этой новости. В конце концов, дети — это дети, и они не должны отвечать за то, что их отец любил одну женщину, а на вторую у него любви не хватало. Но он подарил Кейтилин подарки и поблагодарил ее за такой важный дар.
Йенна тоже пришла ее поздравить, сказала, что помолится богам за здоровье ребенка.
Ребенок почти не тревожил Кейтилин. Эту беременность она переносила легче, чем первую, а живот не появлялся вплоть до седьмого месяца, и Кейтилин все гадала ― родит ли она маленького стройного мальчика, или это будет изящная девочка? Она надеялась, что небольшой живот связан с размерами ребенка, а не с его здоровьем, и она не повторит печальную судьбу Лизы, которая уже успела за три года брака потерять одного ребенка, а второй, недавно родившийся, отправился к богам из-за слабого здоровья. Она даже думала навестить сестру в Орлином гнезде, немного развеяться и побыть с сестрой, поддержать ее в непростой ситуации, но сейчас это и было небезопасно, и выглядела больше как насмешка ― мать здорового мальчика, будущая мать еще одного ребенка пытается утешить женщину, которая так и не познала радости материнства, а лишь хоронила своих детей.
В день, когда из Цитадели прилетел белый ворон и мейстеры всех Семи Королевств пришли к мнению, что короткая весна, которая почти не ощущалась на Севере, подошла к концу и наступило лето, Кейтилин прогуливалась по Винтерфеллу, наслаждаясь слабым, но все-таки наступившим теплом. Снег уже давно не падал, потихоньку таял, кое-где превращаясь в гололед, а где-то оставляя чернеть землю, постепенно высыхающую и становившуюся твердой.
Шаг за шагом Кейтилин осторожно спускалась по длинной и широкой лестнице. Теперь она двигаться как можно чаше, хотя бы по несколько раз в день. Ее срок стремительно приближался, и мейстер посоветовал ей больше ходить, чтобы мягко потревожить ребенка.
Навстречу к ней из-за очередного поворота вышла Йенна. Ее лицо было хмурым, но увидев Кейтилин она растерянно улыбнулась.
― Леди Кейтилин, ― она чуть кивнула. ― Беременность вас красит.
Йенна была права. Некоторых женщин беременность может знатно изуродовать, но Кейтилин она шла. Она стала чуть полнее, ее волосы стали даже сиять ярче, а свет в глазах не потухал. Ей хотелось одарить любовью весь мир, и к ней подсознательно тянулись, намного больше, чем к Йенне, которая во время беременности была со смертью на «ты» и без всякого официоза.
― Нам с вами обеим повезло, мы не раздуваемся как бочонки, ― усмехнулась леди Старк, и Йенна согласно рассмеялась.
― Да, хотя с моими бедрами рожать было трудновато, ― на это Кейтилин не нашла, что ответить. Йенна сама по себе была худее, видимо, сказалось безрадостное детство, омраченное жестокостью и воинственностью Григора и не самым удачным положением. ― Вы шли куда-то? Мне проводить вас?
Кейтилин собиралась ответить, что сегодня хороший день, теплый, и она хотела пообедать с Роббом в богороще ― все-таки для нее богороща не столько святое место, сколько просто красивое, в Риверране богороща была садом, ярким и воздушным, с высокими краснодревами, которые раскидывали пятнистые тени над звонкими ручьями, где птицы пели в гнездах, где воздух благоухал цветами ― и что Йенна с детьми могли присоединиться к ним, как вдруг острая боль пронизал низ ее живота. Кейтилин тонко вскрикнула, поняв, что ее время пришло.
Йенна тут же прекратила улыбаться, и взяла Кейтилин за локоть.
― Миледи? ― позвала она, а потом вдруг увидела, как под ногами Кейтилин постепенно образуется розоватая лужица. — Вот проклятье! Стража! ― ее громкий голос не сорвался на истерику, стал лишь тверже, так что никто не осмелился бы ее ослушаться. ― Немедленно сюда!
Кейтилин перенесли в ее комнаты, там уже копошились служанки и септа Мордейн. Стражник помог Кейтилин лечь, и Йенна отослала его наблюдать за детьми.
― Где мейстер Лювин?! ― зарычала Йенна, в этот момент ужасно напоминающая своего брата, заставив служанок испуганно подпрыгнуть. Кейтилин была ей даже благодарна ― этот вопрос мучил и ее тоже.
― Он отлучился в город поблизости, ― промямлила одна из служанок.
― Схватки стремительны. Он не доберется сюда вовремя, ― добавила другая.
Кейтилин снова застонала ― от боли и от страха. Без мейстера рожать было очень опасно, единственная повитуха в Винтерфелле ― старая женщина, которая пусть и приняла много родов, уже была слаба на глаза и у нее подрагивали руки.
Знала об этом и Йенна. Она с силой провела рукой по лицу, о чем-то думая, а потом решительно посмотрела на Кейтилин, положив ей руку на плечо.
― Кейтилин. Кейтилин, послушай меня! ― женщина встряхнула ее. ― Я могу принять твои роды. Я клянусь, что сделаю все, чтобы ты была в порядке.
― Нет… ― вдруг слабо просипела Кейтлинт. Лицо Йенны потемнело, она уже собиралась было возражать, но Кейтилин продолжила. ― Не я… Ребенка. Ребенок должен быть в порядке, прошу тебя.
Йенна колебалась, и через приступ боли Кейтилин поняла, в какое неудобное положение ставит любовницу мужа. Йенна была готова рискнуть, чтобы помочь родиться ребенку, но если с Кэт что-то случится, по Северу мгновенно пойдет слух о том, что любовница лорда Старка присутствовала на родах его жены, во время которых та отдала душу Семерым. И какая бы славная репутация не была у леди Клиган на Севере, особенно словоохотливые сплетники вспомнят ее братьев, сомнительную репутацию семьи, и слухи о случившемся полетят по всем сторонам Семи королевств. Как бы ни была пошла новость, даже пусть всего одна, кто-то всенепременно сообщит ее другому, и после каждого нового повторения обрастет еще более интересными подробностями.
Какой-нибудь сотый человек будет рассказывать сто первому, что леди Клиган, совсем как ее печально известный брат, разбила голову леди Старк еще до того, как ребенок вышел на свет из чрева матери.
Поняв это, Кейтилин сделала несколько глубоких вдохов ― и брыкающийся в ней ребенок тоже услужливо затих ― и громко, четко произнесла, заставив служанок замереть обратить к ней глаза:
― Будьте нам свидетельницами! ― Кейтилин вцепилась в руку удивленной Йенны. ― Я просила леди Йенну спасти ребенка, если такой выбор встанет! ― служанки понимающе быстро закивали, снова закопошившись, а Кейтилин обратила слезящийся глаза к леди Клиган. ― Прошу тебя...
В этот раз во взгляде леди Клиган не было сомнений, и она решительно кивнула.
― Хорошо.
С Йенной было спокойно. Почему-то Кейтилин чувствовала, что девушка не причинит вреда ей самой или ее ребенку, да и роды начались не так уж и рано. С мейстером, конечно, было бы спокойнее и легче, однако Йенна родила четверых вполне здоровых детей, и Кейтилин чувствовала, что несмотря ни на что, ее движения были спокойными и уверенными. Она не делала ничего лишнего, а испугавшиеся по началу за свою госпожу служанки активно помогали леди Клиган, или по крайней мере не мешались.
Кейтилин чувствовала себя почти в безопасности, и насколько это было возможно чувствовала себя неплохо. Это было похоже на ее первые роды ― вокруг суетились люди, пахло кровью и кипятком, а Кейтилин только стонала, ничего не видя и не слыша. Кейтилин думала только о том, что должна родить здорового ребенка чего бы ей это не стоило.
Кейтилин не могла сказать, сколько металась в судорогах, тонко кричала, плакала, тужилась снова и снова, теряла сознание и чувствовала, как её силой возвращают обратно. Во время короткой передышки Йенны сказала, что Эддарду сообщили о начале родов. Сказала это просто, чтобы отвлечь внимание леди Старк от боли, но Кейтилин стало немного легче от этой новости.
Она вспомнила, что во время первых родов не могла себе представить, что бывают подобные страдания, что их можно вынести, в ней не останется ничего, кроме боли и страха ― страха за себя, за ребенка. Но сейчас все было не так плохо, Кейтилин не знала, что она должна делать и как вообще проходит это довольно грязное, но благое дело.
Минута шла за минутой, час за часом, и все начало меняться.
Кто-то крутился рядом с ней и даже трогал, но она не двигалась и молчала. Она не находила сил пошевелить хотя бы пальцем. Перед глазами стояла темная лепнина потолка. Голосов было не разобрать. И все же что-то привело её в чувство — она ощутила, что боль теперь не охватывала все тело, дыхание выровнялось, пусть и оставалось по-прежнему шумным, пот холодил кожу, но больше не лился в три ручья. И что-то ещё. Что-то вернуло ей жизнь.
— Это девочка. Здоровая девочка, — объявил женский голос, и Кэт вспомнила. Вспомнила.
— Дайте её мне, — она попыталась подняться, но это оказалось ей не под силу, и кто-то подтянул её за руки выше, почти усаживая в кровати. Тогда Кейтилин повторила, вложив в голос всю сталь, на какую оставалась способна. — Дайте её мне.
Йенна помедлила, обтирая ребенка мокрым, нагретом полотенцем, а потом запеленала и осторожно вложила младенца в объятия леди Старк. Кейтилин впервые взглянула на него — он уже сделал свой первый крик и теперь едва слышно кряхтел у неё на руках. Тоненький, маленький, но совершенно здоровый ребёнок.
― Доченька моя... — больше семи месяцев Кейтилин вынашивала это дитя и только теперь ощутила себя его матерью. Дрожащими пальцами она поднесла дочь к лицу и поцеловала в красный сморщенный лоб. — Доченька. Моя маленькая красивая леди, — повторила она, привыкая к своей новой роли. Это не первый её ребёнок, но сердце вдруг зашлось в истерическом припадке радости и восторга. Она обожала Робба, но это была девочка. Дочь. Ее девочка, которую она сделает настоящей леди, маленькой счастливой принцессой.
И малышка рассеянно посмотрела на неё в ответ — Кейтилин посмотрела в ее глаза и вздохнула, радостно и растроганно.
― Поздравляю, миледи, ― раздался хриплый, срывающийся голос сбоку, и девушка подняла глаза на Йенну. Леди Клиган казалась бледнее обычного, измученнее, ее глаза странно покраснели, но казались сухими.
― Спасибо, Йенна, ― улыбнулась Кейтилин, ощущая, как слезы, которые она обещала никогда не показывать Йенне, как бы ни было сложно, потекли по ее щекам. ― Боги, вы не представляете, как я счастлива… Я так печалилась, что после Робба у меня не будет детей. Но вот сейчас у меня есть она.
Кейтилин увидела, как леди Клиган сделала шаг назад, но она была слишком занята ребенком, которые теперь мирно сосал ее грудь, куксясь и не открывая своих глазок.
― Я уверенна, она станет счастливой, она очень красивая, ― произнесла Йенна, а потом обратилась к служанкам. ― Помогите леди Кейтилин привести себя в порядок. Я сообщу лорду Старку, он придет минут через десять.
И она поспешила выйти. «Вероятно, она устала», ― подумала Кейтилин, но эта мысль прошла вскользь, не задержавшись в ее голове, и она не стала провожать Йенну глазами.
Лорд Старк действительно пришел через десять минут, но Кейтилин так увлеклась девочкой, что не сразу обратила внимание на него.
— Кейтилин, как ты? — Эддард ворвался в спальню, едва не снося собой двери и служанок. Он выглядел взволнованным, почти одержимым. — Кэт, — он вдруг удивлённо оглянулся по сторонам, словно только сейчас осознав, что здесь происходило и зачем он пришёл.
— Вот она, Нед, — Кейтилин кивком головы указала на непрерывно попискивающего ей в локоть младенца. «Наша дочь» так и не вырвалось у неё изо рта, ей очень хотелось сказать «моя».
— Девочка? — взгляд лорда стал более осмысленным. Он подошёл к кровати и с какой-то удивительной усталостью опустился рядом с ней.
— Санса. В честь дочери лорда Рикона, — произнесла Кейтилин. То, что Нед был рядом после всего, грело ей душу.
— Санса, — повторил он и протянул руки. Она не сразу поняла, чего он хочет, а потом с предельной осторожностью передала ему ребенка. Эддард теперь многодетный отец благодаря Йенне Клиган, поэтому, наверное, даже в бреду не забыл бы, как брать младенца. Девочка легла в его объятия легко и нежно, мгновенно прекратив пищать. Кейтилин посмотрела на неё с удивлением — казалось, Санса сразу признала отца. — Вылитая мать, — вдруг подал голос лорд Старк, и Кейтилин заметила на лице мужчины улыбку, какую не видела с момента его знакомства с Роббом, а может быть, не видела никогда. Детям Йенны он улыбался по-другому.
Однако Эддард был прав: именно свои глаза Кейтилин увидела на лице новорожденной дочери. Свои глаза, свои волосы, свое лицо. Это была целиком и полностью её дочь, чем бы это ни грозило и что бы ни значило.
— Красавица моя, — Эддард поцеловал младенца в нос и улыбнулся ещё шире. Он прижал дочь к себе. От удивления такой искренней и такой забытой радости она подалась вперёд и обняла Неда, положив голову ему на плечо.
Как и полагалось, рождение дочери Нед Старк отметил большим праздником. Кейтилин была счастлива ― у нее был сын, наследник Винтерфелла, и была теперь красавица-дочь.
5
Настало время для разговора, который она откладывала вот уже долгие три года. Нед собирался уезжать на встречу к своему брату Бенджену ― как знала Кейтилин, он жил в своих владениях, выделенных ему братом, и отвечал за деревни и поселения у Стены, контролируя их и оказывая любую помощь Дозору. Поговаривали, что он сам хотел уйти туда, но по каким-то неведомым причинам этого не случилось. Нед часто навещал его, иногда беря с собой детей, иногда приезжал сам Бенджен. У Кейтилин с ним были спокойные, доверительные отношения, и он всегда был желанным гостем в ее доме.
В ее доме… Даже странно, что Кейтилин думала об этом месте так.
― Нед, ― она вошла в комнату Неда, когда тот перечитывал письма Бенджена. Он собирался навестить брата, чтобы решить какие-то вопросы, и Кейтилин выбрала эту возможность, чтобы поговорить с мужем. ― Я хочу поговорить с тобой кое о чем.
― Да, Кэт? ― Нед пересел в кресло, и Кейтилин села напротив него. Нед выглядел уставшим. Девушка знала, что в его отношениях с Йенной что-то произошло. Леди Клиган проводила время с детьми, а Эддард очень редко стал оставаться в ее комнате; кто-то из слуг шептался, будто леди Йенна хотела взять детей и навестить отчий дом и брата.
Кейтилин расправила платье на коленях.
― Ты ведь любишь Йенну больше всего на свете, верно?
Нед посмотрел на нее с удивлением.
― Да, люблю. И люблю своих детей ― ее и наших. Тебя что-то тревожит, Кэт?
Где-то в глубине души ему было жаль, что он причиняет своей законной супруге такую боль ― Кэт знала это, видела в том, как порой он уделял больше внимание ей и Роббу с Сансой, чем Йенне и ее детям. Та никогда на это не злилась, относилась с пониманием, и Кейтилин удивлялась: неужели, ей было все равно?
Йенну вообще нельзя было обвинить в том, что она не уважала Кейтилин ― помимо того, что была любовницей ее мужа. Она была всегда вежливой, спокойной, не ревновала, не угрожала, и даже была весьма приветлива с Роббом. Она не стремилась стать хозяйкой Винтерфелла, все домашние дела оставляя Кэт, только иногда помогая, если это требовалось.
Они могли бы стать хорошими подругами, если бы Кэт не была женой Эддарда Старка, а Йенна ― его любовницей.
― Я должна была поговорить об этом раньше, Нед, ― выдохнула Кейтилин. Она заранее продумала нужные слова, но сейчас не сразу могла их вспомнить.
Кэт не понимала, почему согласилась на это тогда, несколько лет назад. может, думала о том, что долг, который для Старков был всегда превыше всего, пересилит и Нед откажется от своей женщины.
Не отказался.
В отношении детей Нед был справедлив. Он любил их всех одинакового, не делил никого, и старался, чтобы между собой те не ссорились. Кейтилин не могла обвинять его в том, что детей от любимой женщины он любит больше, иногда ей казалось, что ее детей он любит больше ― из-за того, что не любил их мать. Но все-таки… все-таки было что-то, что делало детей Йенны к нему ближе. Возможно, волчья кровь и старковская внешность.
― Нед, я предлагаю нам развестись, ― она произнесла эти слова на выдохе, и поспешила продолжить, боясь, что забудет слова или потеряет решимость, хотя главное уже было сказано. ― Я не хочу расставаться с детьми, а потому предлагаю мне остаться на Севере, но не в Винтерфелле. Я молода, и не хочу рушить ни свою жизнь, ни вашу с Йенной. Сначала я думала, что это временная влюбленность, каприз юности, но сейчас я вижу, что это настоящая любовь. Вы не расстанетесь, и я не злюсь на вас из-за этого, но я не желаю быть третьем звеном в вашем союзе. Как я уже сказала, я еще молода, и хочу выйти замуж за мужчину, который смог бы меня полюбить. Я готова выйти замуж за лорда, которого ты одобришь, за кого-то верного дому Старков. И тогда мы все будем счастливы, Нед.
Вот и все. Она все сказала.
Как Кэт и ожидала, эти слова не смутили Неда, он лишь удивленно приподнял бровь. Что-то подсказывало, что, если бы это сказала Йенна, что им надо расстаться, Нед пришел бы в ярость и испугался. Он был бы в ужасе от возможности потерять ее, а Кейтилин… Она сама хотела быть свободной. Никто ничего бы не потерял.
На Кейтилин он смотрел с лёгким интересом.
— Это будет довольно проблематично, Кэт, ― сказал он аккуратно. ― Ведь Робб ― мой наследник.
― И мы не лишим его прав, которые принадлежат ему по праву крови, ― твердо произнесла Кейтилин. ― Но часто детей лордов отправляют в воспитанники. Робб же может просто находиться на воспитании у возможного отчима. Да и он всегда будет относительно рядом, ― она чуть подумала, и негромко добавила. ― Я не заслужила этого унижения перед слугами и всем Севером. Я знаю, что здесь меня уважают и любят, в конце концов, я ― мать наследника, но я не могу быть другой женщиной, Нед.
Он взял ее руку в свою.
— Это не то, чего я желал тебе.
― Но результат таков. Речь даже не идет о борьбе за твое сердце. Оно принадлежит Йенне, я не смогу за него сражаться. Тогда мы оба были слишком слабы, чтобы возразить моему отцу: долг, обещание и честь стояли выше семьи, но семья всегда идет на первом месте. Но теперь мы можем исправить эту ошибку.
Нед какое-то время молчал, и Кейтилин знала, что он согласен с ней. Она не злилась, не пыталась им манипулировать ― она просто хотела попробовать хоть раз стать счастливой. Иногда люди разводились ― редко, но такие случаи бывали. Кейтилин была уверена: они с Недом смогут еще все хорошо устроить. Предложенный ею план был хорош, и Старк знал это. Конечно, в некотором роде это унизит их обоих, отец наверняка будет в ярости, но на Севере все знали об их ситуации, а Эддард пользовался уважением своих подданных. С благословения короля и сильной рукой, Нед со всем справился бы.
Такова была цена за любимую женщину ― пошатнувшаяся репутация. Первой ценой было возможное поражение в восстании Роберта Баратеона, и за это Нед не мог заплатить, как бы ни хотел, не один бы он платил. Но вторая цена была более, чем приемлемой, и только для него.
Нед обещал подумать, пока будет отсутствовать в замке, и Кейтилин согласилась ― на это она и надеялась. Чтобы разрядить обстановку, она даже пошутила, что может выйти замуж за его брата, и Нед весело усмехнулся. Кейтилин действительно рассматривала такую возможность, но ей бы не хотелось становиться обузой Бенджену. Нед попросил пока ничего никому не говорить ― особенно Йенне, и Кейтилин его понимала. Если что-то пойдет не по плану, это может разбить ей сердце.
Кейтилин вовсе не горела желанием снова выходить замуж так быстро, но понимала, что это обезопасит ее положение. Так уж вышло: женщины должны иметь защитников ― отца, брата, мужа, сына. Она не сомневалась, что отец, а вслед за ним и Эдмар, обидится на нее, а дядя Бринден сейчас находился далеко от нее, и не согласился бы жить на Севере только ради племянницы. Временно, возможно, пока она не выйдет замуж, но тут решающее слово уже было за Недом.
В нем она не сомневалась. Старк мог не любить ее, но он уважал Кэт и ее положение, был к ней справедлив и добр. Ей повезло намного больше, чем Лизе, на самом деле. Даже если они разведутся, ей все еще будет везти больше Лизы. Думать так было нельзя, но Кейтилин не могла не проводить параллель между собой и сестрой.
Через пару дней Нед уехал. Кейтилин знала, что между ним и Йенной произошла ссора: муж покидал Винтерфелл в мрачном расположении духа. Кейтилин пару раз приглашала Йенну с детьми к себе, посидеть с Роббом и Сансой, но после первой встречи Йенна совсем пала духом, и дальше присылала только Джона и Брана, а сама оставалась с маленькими Арьей и Лианной.
Через неделю Нед сообщил, что возвращается. Кейтилин он сообщил, что все разрешилось для них лучшим образом, и женщина пребывала в приподнятом настроении, уже лелея будущее освобождение от оков брака, который не был ужасным, но и не слишком удачным. Она с трудом удерживалась от того, чтобы не сообщить новости безрадостной Йенне, но решила оставить это Неду. Новость о том, что вскоре у леди Клиган появятся все законные основания стать леди Старк, а у ее детей ― законными наследниками, без сомнения исправит отношения между ними.
Поэтому узнать о том, что Йенна уехала, было для Кейтилин ошеломляющим.
Было холодно, и Кейтилин оставила детей в комнате, и решила, что Йенна не вышла по той же причине, но вдруг к ней подошел взволнованный мейстер Лювин.
― Леди Кейтилин, ― мейстер коротко поклонился. ― Даже не знаю, как вам сказать…
― Что-то с Роббом? С Сансой? ― взволнованно проговорила Кейтилин, и посмотрела в сторону замка, уже готовая бежать обратно, туда, где что-то неизвестное могло угрожать ее детям.
Но мейстер к ее большому облегчению покачал головой.
― Нет, дети в порядке. Леди Клиган… ― он запнулся, и Кейтилин снова заволновалась. Йенна беременна? Больна? Что-то с ее детьми? ― Ее нет.
Запнувшись на своих ужасных мыслях, Кейтилин не сразу поняла, что именно сказал мейстер. Она мысленно повторила эти слова, проговорила их вслух, но все равно выходило, что леди Клиган нет.
― Я не понимаю, ― наконец пробормотала леди Старк.
Лювин сделал вдох, объясняя:
― Я зашел к ней, чтобы проверить Арью и Лианну, но комнаты пусты. Никто не видел ее и детей со вчерашнего вечера. Нянька и сир Эйгон тоже отсутствуют, как и их лошади. Леди Йенна уехала, миледи, но мы не знаем куда.
Кейтилин захотелось рассмеяться ― уж больно все это напоминало шутку. Йенна тайно уехала и бросила Неда? Почему? Решила отступить от него? Они поссорились? Они расстались? Или что-то случилось с Сандором Клиганом, и сестра понеслась на выручку любимому брату?
Сотни вариантов крутилось в ее голове, но все они было объеденные одним ― Йенны не было в Винтерфелле, она уехала.
Йенны Клиган и ее детей нет в Винтерфелле, и никто не знал, куда они отправились. И Кейтилин должна была как-то сообщить об этом въехавшему в ворота улыбающемуся Неду.
