Утро нового дня

      – Нас тоже убьют, мамочка?       – Нет, доченька… - и, шёпотом, в сторону, - хуже…       Рэдмар потёр виски, прогоняя навязчивые образы. Но они крутились в голове, как сломанная шарманка, память вспышкой молнии высвечивала детали. Покрасневшую от постоянной стирки кисть матери. Светлый локон дочери. Много, много крови вокруг. Он зажмурился, тряхнул головой, и на смену видениям пришла опоясывающая боль в черепе. Молодой солдат коротко застонал сквозь зубы.       – Вы в порядке? - участливо спросил пленник.       В иное время и в ином месте Рэдмар бы посмеялся над ситуацией. Их четверо в крытой повозке — возница, два конвоира и основательно побитый мужчина со связанными за спиной руками, сидящий прямо на трясущемся полу. И этот бедолага ещё спрашивает, всё ли в порядке.       – Да, спасибо за беспокойство, - сглотнув, вежливо ответил Рэдмар, и вздрогнул, услышав себя.       Простой вопрос пробудил хорошего и доброго маминого мальчика под загрубевшей солдатской кожей. Пленник смерил его внимательным взглядом и устало прикрыл глаза.       Под плащом Рэдмар сунул руки в подмышки, чтобы согреть их немного, и только сейчас понял, как сильно они дрожали. Он ведь не спал последние два дня. Когда странный лекарь снял цепи, молодой солдат бросился на него… но мышцы внезапно перестали повиноваться.       Почему-то не было страшно, и в воздухе поплыл свежий, горьковато-сладкий цветочный аромат. Затем оцепенение прошло, и Рэдмар опустился прямо на пол у стены и слушал, слушал, слушал, впитывая каждое слово дивного гостя. Свет иного мира сиял в его серых глазах, а лицо словно светилось изнутри, и нездешний ветер гладил черные кудри. И когда Ниэннер приказал «взять его», Рэдмар еле-еле заставил себя застегнуть цепи на этих изящных запястьях. Это было… как сорвать прекрасный цветок со склона горы и обречь на медленную смерть в стеклянной вазе-склепе.       Император терял терпение, требуя вытащить правду из странного лекаря, поэтому ни Рэдмару, ни пленнику не удалось поспать. Когда солдат и его коллеги уже валились с ног от усталости, Ниэннер распорядился поднять пленника с пола и швырнуть на лавку — для разнообразия решил поговорить по-хорошему. Воды даже налил.       – Вряд ли ты помнишь после стольких ударов по голове, но мы обсуждали в том числе Финрода Фелагунда… Как ты можешь приводить в пример правителя, который не смог заставить собственных подданных повиноваться?       – Благословенны подданные, которые пошлют властей куда подальше, когда те предложат очередную военную авантюру. И слава тому правителю, который примет это с пониманием и пойдёт один. Даже Финрод со временем согласился с этим, сидя в сауроновских застенках. В конце концов, он и не оказался бы в таком положении, если бы орки, тролли и сам Саурон послали Моргота куда подальше…       Мир перед глазами Рэдмара задрожал, он схватился за голову, но так и не смог сдержать поток хлынувших на него воспоминаний.       – Нас тоже убьют, мамочка? - спросила крохотная девочка в жёлтом платьице.       Одно воспоминание тянуло за собой другие, и Рэдмар вспомнил, с чего вообще всё началось. Они с небольшим отрядом постучались в крохотный домик возле Шестых Ворот. Им открыл черноволосый седеющий мужчина с высоким лбом и очень яркими серыми глазами.       – С дороги, - рявкнул начальник Рэдмара, командир городской стражи, и оттолкнул мужчину, - нам нужен ваш сын.       – Его тут нет! - златокудрая леди бросилась к упавшему мужу.       Маленькая девочка с испуганным интересом взирала на эту сцену из-за огромного, больше её самой, бельевого сундука. Командир стражи, окинув взглядом небогатую комнату, склонился над семейной четой:       – Я вижу, что его тут нет. Вопрос — почему? Все мужчины обязаны служить в армии его величества, но ваш сын в казармы не явился. И, говорят, распространял среди сверстников опасные идеи… Так где же он?       Супруги глядели на солдат широко распахнутыми от страха глазами, но молчали. Командир пнул мужчину тяжёлым сапогом, затем прилетело и жене, которая пыталась закрыть мужа собой. Женщина вскрикнула. Заплакала и побежала к маме маленькая дочка…       – Йовин, иди к себе! - в панике велела мать.       Конечно, девочка не послушалась.       Рэдмар боялся пошевелиться. Происходящее было… неправильно. Конечно, он, как и все, ненавидел орочье отродье и предателей-рохиррим, но эти люди на полу были такими… невинными. Командир говорил, что у врага нет ни пола, ни возраста, и Рэдмар верил — но сказать проще, чем действительно поверить.       – Йовин? - командир поднял бровь. - Какое необычное имя для гондорской девочки. Поди сюда, дитя, - он с трудом оторвал испуганного ребёнка от матери, - какие чудесные золотые волосы… материнское наследство, да? Редко встретишь такие в Минас-Тирите. Обычно это указывает на роханские корни. Дело становится интереснее…       Всё ещё держа ребёнка на руках, он подошёл к окну и крепко закрыл ставни со словами:       – Кажется, я знаю, почему ваш сын не горит желанием служить императору…       Резкий толчок и голос напарника вырвал солдата из раздумий.       – Приехали, - буркнул Бен.       Пленного схватили за плечи и вышвырнули из повозки на размокшую от мороси глину. Рэдмар помог ему подняться —       – Вы очень добры, спасибо, - сказал бедолага —       — и повёл в сторону заброшенного карьера. Всё существо солдата протестовало против этого, но распоряжения Императора не обсуждались.       До карьера они так и не дошли — Бен велел остановиться и сказал «Здесь».       – Прямо тут? - удивился Рэдмар.       – Нам ещё тело возвращать, неудобно будет его из ямы вытаскивать.       Бен протянул напарнику орочий арбалет.       Пленный стоял прямо, его взгляд был нечитаемым. Заряжая оружие, Бен нервно спросил, обращаясь то ли к нему, то ли к Рэдмару:       – Боишься?       – Для меня это не впервой, - усмехнулся пленник.       Вот теперь молодому солдату и впрямь стало страшно. Он прицелился, но руки ужасно дрожали.       – Да не бойся ты так, - ухмылка пленного смягчилась, - я всего лишь человек, я не планирую вставать из могилы и тебе мстить. На счет три — стреляй. Раз, два…

***

      Они возвращались в город в полном молчании. Мёртвое окровавленное тело скрючилось на полу повозки. Рэдмар в отчаянии сжимал и разжимал кулаки, но дрожь не проходила. Ему казалось, что он в крови по локоть. Также, как в тот день… нет, не думать о той семье. Не думать. Не хватало ещё разреветься перед напарником.       Он мысленно вцепился в слова чудного пленника о жизни после смерти. Почему-то они целительным бальзамом ложились на измученную душу. Как сильно Рэдмар хотел, чтобы это было правдой! У него был бы шанс извиниться перед маленькой светленькой девочкой…       ...Он сопровождал императора во время речи к народу. Ниэннер продемонстрировал притихшим людям пронзенное болтами от орочьих арбалетов тело:       – Вот человек, которого некоторые из вас считали самим государем Элессаром. Мои верные бойцы, - Ниэннер кивнул в сторону Рэдмара и Бена, - задержали его. Мы предполагали, что этот мужчина на деньги Рохана уничтожил тело Элессара, дабы запугать нас и поколебать наши убеждения. Но он оказался невиновен. Мои врачи осмотрели бедолагу и выяснили, что у него не в порядке с головой…       Лицо Ниэннера стало скорбным:       – Сейчас я понимаю, что мы поступили неправильно, освободив его. Надо было отправить его в лечебницу… Безумие погнало несчастного прочь из города, и он напоролся на орочью засаду. Вы можете не верить в угрозу орков и роханцев, но они-то в вас верят. Они схватили дурачка, пытали просто для удовольствия и застрелили.       Голос Ниэннера исполнился мощи и загремел над толпой:       – Против этого мы сражаемся в Рохане. Я хочу, чтобы любой гондорец, даже больной, даже полный сомнений, всегда был в безопасности. Чтобы не боялся засады и спокойно растил детей. А эти трусы взрывают наши склады, убивают наших людей, оскверняют наши святыни… Смерть им! Смерть!       …Всё было красным. Рэдмар отвернулся от растерзанного трупа мужчины с седыми висками и двух рыдающих женщин — большой и маленькой. Его вырвало в угол, на кукольный дом.       – Нас тоже убьют, мамочка?       Командир брезгливо оттер кровь с сапогов прямо о платье лежащей на полу матери и устало спросил:       – Знаешь, куда я сейчас тебе засуну рукоять меча? Или твоей дочке... Где. Твой. Сын?       – Я не знаю, - рыдая, повторила женщина, - я правда не знаю… молю, поверьте…       Командир позже говорил Рэдмару, что поверил с первого раза. Ну, может, со второго. Но роханскую шлюху стоило проучить.       …Закончив, они подожгли дом. Позже жителям Гондора объяснили, что это орочьи лазутчики жгут дома, чтобы запугать людей.       Дикая головная боль вернулась. Крики женщины и девочки раздирали уши. Рэдмар с трудом открыл глаза, зрение было красным по бокам. Ниэннер всё ещё разглагольствовал, и труп чудного пленника всё ещё лежал на белых плитах у его ног. Солдат вспомнил слова лекаря — «я не планирую вставать из могилы» — и пожалел об этом. Он был бы рад снова встретиться со спокойным взглядом серебряных глаз. Впрочем, если тот не врал, они встретятся…       Рэдмар устал молчать. Он и так слишком долго себе врал.       Малышка Йовин, Элессар — если это и правда ты — я помню о вас.       Во всю силу своей богатырской груди солдат закричал:       – Император лжёт! Короля Элессара застрелили по его приказу!       ...Ниэннер любил эту площадь — тут была превосходная слышимость...       – Император врал насчёт Рохана! Настоящий враг — не Рохан, а император!       Усталые люди вскидывали головы, их померкшие глаза загорались — сперва интересом, потом — искренним чувством.       Рэдмар устал молчать. Он ещё много хотел бы сказать. Но грудь, а потом плечо и живот пронзило болью, и рот наполнился чем-то горячим, с металлическим привкусом. Солдат опустил голову и удивлённо увидел стрелы, торчащие из своего тела. Слова бурлили на языке и вырывались испуганными хрипами. Толпа шумела, но в голове было на удивление тихо и легко.       Рэдмар больше не слышал крики той семьи.       Зрение расплывалось, и он рухнул на колени. Тело казалось чужим — безвольным, неповоротливым. Что-то ударило в спину. Он рухнул вперёд, и боль окончательно исчезла. * * *       Краткое мгновение черноты — а потом Рэдмар ощутил сладкий аромат. Так пахло печенье с вареньем, которое мама пекла в детстве.       – Эй, вставай, - кто-то погладил его растрёпанные волосы.       Вставать? Зачем вставать? Лежать было так приятно.       – Вставай же, ну пойдём, - повторил тоненький детский городок.       Рэдмар сонно застонал, повернулся набок и открыл глаза.       Он всё ещё был в Минас-Тирите — в том Минас-Тирите, который видел на старых картинках. Тут было белое древо, и трава, и между камнями ещё не запеклась кровь… Толпа исчезла, рядом с бойцом стояла только одна маленькая девочка.       Горячие слёзы потекли по щекам Рэдмара. – Йовин, - тихо сказал он, - прошу, прости меня. – Вставай, - улыбнулась девочка и протянула ему ладошку.       Он ухватился за неё, как утопающий за соломинку, и кроха с неожиданной для ребёнка силой подняла его на ноги.       ...А под белым древом стоял король Элессар, невредимый и сияющий.       – Так это правда, - потрясённо прошептал Рэдмар.       – Конечно, - кивнул бывший король, - пойдём?       Солдату казалось, что он спит и видит самый чудесный сон в своей жизни. Йовин крепко сжимала одну его руку, Элессар деликатно придерживал другую, и перед ними простирался бесконечный мир.