Вспомнить всё

Дорога медленно тянулась, спускаясь извилистой лентой по долине. Изен тек то дальше, то ближе в своем каменистом русле. С гор опускалась ночь. Весь туман рассеялся. Подул холодный ветер. Луна, близкая к полнолунию, заполнила восточную часть неба бледным холодным светом. Горные отроги справа от них постепенно превратились в голые холмы. Перед ними открылась широкая равнина. Наконец они остановились. Свернув в сторону от дороги, они выехали на поросшее мягкой травой место. Проехав милю на запад, они попали в небольшую лощину. Она открывалась на юг, переходя в склон Дол-Барана, последнего холма северного отрога поросшего вереском. Края поляны заросли прошлогодним папоротником; среди него кое-где пробивались сквозь приятно пахнущую землю свежие листья. На низких склонах росли густые колючие кусты; под их прикрытием путники устроили лагерь за два часа до полуночи. - Урра! – завопила сразу проснувшаяся Анна, - ужин и ночлег! Перекусили. Выставили часовых. Укутались в одеяла и мигом уснули. Хоббиты, устроившиеся в уголке на груде папоротниковой листвы, все никак не могли уснуть, ворочались, шебуршились и разговаривали. Но даже это не мешало никому спать, даже Анна быстро уснула. Крик был ужасающий. Часовые спрыгнули в лощину. Весь лагерь мгновенно пробудился. – Черт бы побрал этих хоббитов! Уши бы им оторвать! – воскликнула Анна, вскочившая от дикого вопля Пиппина, запутавшаяся в плаще и теперь распластавшаяся по земле, запнувшись обо что-то живое. Это живое прорычало что-то ругательное эомеровым голосом, не поняв спросонья, что происходит: - Да это я! – воскликнула Анна. – Это всего лишь Анна, это не орда урук-хайев. - А-а, ну извини тогда за такое ругательство. - Да пойдем, скорее, Пиппин спер «шарик»… - Я увидел темное небо и высокую крепость, - сказал он, - и крошечные звезды... Казалось, это находилось очень далеко, но видно и слышно было очень хорошо. Затем звезды исчезли, их закрыли крылатые существа. Я думаю, они были очень большие. Но в стекле они казались похожими на летучих мышей, вьющихся вокруг башни. Их было девять. Одно полетело прямо на меня, становясь все больше и больше. Это было ужасно - нет, нет! Я не могу говорить! Я попытался убежать: Мне показалось, что сейчас оно вылетит. Но когда оно закрыло весь мир, оно исчезло. Потом пришел он. Он не говорил, я не слышал его слов. Он просто смотрел, и я его понимал. - Итак, вы вернулись? - говорил его взгляд. - Почему вы не докладывали так долго? Я не ответил. Он сказал: - Кто вы? Я по-прежнему не отвечал, но это причиняло мне ужасную боль. И когда он приказал еще раз, я ответил: - Хоббит! Неожиданно он, казалось увидел меня и рассмеялся. Это был жестокий смех. Меня как будто резало ножами. Я боролся. Но он сказал: - Подожди, мы еще встретимся. Скажи Саруману, что это лакомство не для него. Ты понял? Скажи это! Он пожирал меня глазами. Я чувствовал, что распадаюсь на кусочки. Нет! Нет! Я не могу больше говорить. Я больше ничего не помню. - Смотри на меня! - сказал Гэндальф. Пиппин посмотрел прямо ему в глаза. Колдун некоторое время удерживал его взгляд в молчании. Потом лицо его смягчилось и на нем появилась тень улыбки. Он ласково положил руку на голову Пиппина. - Ладно! – сказал он. – Будет! Ты уцелел. Глаза твои, вижу, не лгут. Ну, он недолго с тобой говорил. Олухом ты был и остался, но ты честный олух. Анна! - Ась? – вынырнула Анна. - Иди сюда, вот тебе практика. - К..к..какая еще практика? - Сейчас следи за Пиппином, он лишь напуган и не ранен, кроме как немного духовно – но эта рана скоро затянется; но не в том дело – скоро тебе, помимо всего прочего, придется врачевать такие раны, что не приведи Эру. Иди сюда и попробуй как-нибудь усыпить этого несносного хоббита, а потом приходи к нам. - Ну ладно. Валите отсюда тогда. Анна села рядом с Пиппином: - Ну что, как я и говорила, Гэндальф уже в который раз выговаривает тебе за «Туковскую дурость», вот тебе и блин! - Что же теперь будет? – привстал на локте хоббит. - Ну, во-первых, ложись обратно. А во-вторых – хуже не будет. Давай, засыпай, день предстоит трудный – как и все дни сейчас… Чувствую, свидимся теперь только в Гондоре. Хотя это скоро, - Анна помолчала, а потом добавила, - Что же Гэндальф имел в виду про врачевание? – но Пиппин уже сопел в обе норки. - Ну ладно, спи, маленький, а я пойду с этими вояками разберусь. - Я думаю, этот час приближается, - в это время сказал Арагорн. - Но пока еще не пришел, - повторил Гэндальф. - У него еще остается некоторое сомнение, которое мы должны использовать... Враг, это ясно, думает, что камень находится в Ортханке. И хоббит находится там же, а заставил его смотреть в стекло Саруман. Пройдет некоторое время, прежде чем его темный мозг поймет свою ошибку. Мы должны использовать это время. Мы были слишком медлительными. Нужно двигаться. И соседство с Изенгардом - не лучшее место для нашего отдыха. Я немедленно выезжаю вперед с Перегрином Туком. Для него это лучше, чем лежать во тьме, в то время как остальные спят. - М-да, выспались, - пробурчала Анна, однако ничуть не была недовольно внезапным сбором. - Предупреждаю, - повернулся к ней Гэндальф, - ты едешь с Теоденом и его всадниками (Эомер отвернулся, чтобы скрыть просиявшее лицо). Возражений не потерплю. - В смысле? Почему же я сама не могу выбрать дорогу? – возмутилась она, и прошелестела Гэндальфу в самое ухо, чтобы никто не слышал: - а Эреха камень? - Вот поэтому-то ты и поедешь с Теоденом, а Эомер за тобой приглядит, чтобы ты втихаря не сунулась в горы. - Но Гэндальф! - Мне это лично Элронд передал, он-то давно догадался про камень. К тому же, я говорил тебе про назгулов. - Причем тут назгулы?! – вопросила Анна. - При том, что ты поздороваешься с ними на Пеленнорской равнине. - Такая бяка эти назгулы! В этот момент на них легла тень, затмив яркий лунный свет. Анна неотрывно смотрела вслед черной тени – он был слишком далеко сейчас, чтобы испугать ее; а, может быть, она стала сильнее. Несколько всадников закричали и, скорчившись, прикрыли руками головы, как бы спасаясь от удара сверху: слепой страх и смертоносный холод охватил их. Закрывшись, они взглянули вверх. Большая крылатая тень пролетела под луной, как черное облако. Она повернула и полетела на север, передвигаясь с большей скоростью, чем любой ветер в Средиземье. Звезды гасли за ней. Она улетела. - Я же говорю – бяка, - и Анна показала улетевшему назгулу язык. Назгул пересек реку. Вперед! Ждать рассвета нельзя! Пусть быстрые не ждут медленных. В путь! Он побежал, подзывая Светозара, Арагорн - за ним. Подбежав к Пиппину, Гэндальф поднял его на руки. - На этот раз ты поедешь со мной, - сказал он. - Светозар покажет всю свою быстроту. И он побежал к тому месту, где спал. Здесь уже стоял наготове Светозар. Забросив на плечо маленький сверток, в котором находился весь его багаж, волшебник прыгнул на спину лошади. Арагорн поднял Пиппина, посадил его перед Гэндальфом и закутал в плащ и одеяло. - Прощайте! Поезжайте за мной побыстрее, - воскликнул Гэндальф. - Вперед, Светозар! Большой конь махнул головой. Его летящий хвост мелькнул в лунном свете. Он устремился вперед и исчез, как северный ветер с гор. - Эомер, – позвала Анна рохиррима, - куда Теоден направляется? В Эдорас? - Да, в Эдорас. Но едем все вместе. Что значит, «поздороваешься с ними на Пеленнорской равнине»? - подошел Эомер. - Толком объяснить не смогу. Эх, замаешься ты за мной приглядывать! – засмеялась Анна. - Нечего, не буду тебя далеко отпускать! - Ай! – Анна махнула рукой, - мне нет смысла переться в горы – тут уж пророчество виновато. - Какое пророчество? - Я потом расскажу – сейчас это только голову засорять. Эй, народ, пакуемся! – крикнула Анна, - чегой-то я раскричалась, - уже тише добавила она.