***
Дариус и Грейнджер вышли из комнаты Фанни сразу после того, как Ангела всех успокоила. Карина уже который день не появляется в особняке, Тигрила всё ещё нет. Селена и Алукард остались с Фанни, а Ангела, сославшись на срочный визит к Сильване, тоже исчезла. Они брели вдоль коридора в гробовой тишине, нарушить которую решился Дариус. — Тебе не показалось странным то, как Селена смотрит на Алукарда? Грейнджер особо не реагирует, лишь покосившись на рядом идущего парня. Говорить о Селене с Дариусом всегда непросто, учитывая тот факт, что между Селеной и Грейнджером тоже есть определённая связь. — Да нет, а что? — Грей, который всегда всё замечает, слышит и видит всех ещё задолго до того, как они услышат или увидят его самого, не заметил этот взгляд? Надо же. Дариус как всегда, буквально мужская копия Селены. Грейнджер на его слова не испытывает и капли дискомфорта, ведь он уже давно привык. — Ты такой токсичный, просто сдохнуть можно. Какое мне дело до Селены? Мне вообще плевать на неё. Дариус почему-то заливисто смеётся, так ребячески, что Грей даже на секунду тормозит, внимательно наблюдая за ним. На его лице ни грамма доверия, он уверен на все сто, что сейчас по нему проедутся всеми колющими и режущими предметами в доме. Дариус, наконец, перестаёт смеяться и, остановившись, смотрит на Грейнджера в ответ. Поразительно, даже без намёка на ненависть. — Я уже понял, что у вас ничего, кроме секса, нет. Кстати о плеваться, слушай, а неплохо выглядело, — задумчиво вбрасывает Дариус, будто пытается воспроизвести ранее увиденную сцену. Грейнджер предпринимает тщётные попытки понять, о чём идёт речь, но приходит к выводу, что спросить напрямую будет проще для них обоих. — Ты о чём? — Ну на той части, когда ты был сверху. Ты, оказывается, талант. Ничего сексуальнее этого плевка изо рта в рот я ещё не видел. А Селена да, хороша, принимает всё с должной радостью, её лицо в тот момент было нереально возбуждающим. Сказать, что у Грейнджера закончились все аргументы и всевозможные отмазки, ровным счётом сказать ничего. Ему не было стыдно от осознания того факта, что их с Селеной видели вместе, и ему не было страшно от понимания того, что видел их не кто-то, а сам Дариус, ему даже не было стыдно стоять и слушать все эти подробности, но вот такого быстрого раунда он явно не ожидал. Дариус разводит руками и пожимает плечами, хищно скалясь. — Красиво смотритесь, но ты не забывайся. Она всё же моя. И в этом «моя» заключалось одно большое предостережение. На этом «моя» его голос звучал действительно мрачно. Был бы на месте Грейнджера кто-нибудь другой, то уже давно наложил бы в штаны, но не он. Ответом Дариусу служит лишь вздёрнутая бровь и абсолютное, словно победное «своим обычно так щедро не делятся». На этом они расходятся, каждый по своим углам. Грейнджер почему-то вспоминает лицо Селены в тот самый момент, который ему так красочно описывал Дариус, и моментально сворачивает в сторону её комнаты.***
Ночная прохлада ненароком пробирается сквозь плотные шторы на окнах, пробуждая Фанни. Она, всё ещё не отошедшая от глубокого сна, медленно привстаёт на локтях, оглядывая утопающую во мраке комнату. Взгляд цепляется за всё подряд, пока не врезается тяжёлым непониманием в напротив сидящего парня. — Уже проснулась? Рановато ты что-то. Я рассчитывал, что ты будешь спать как минимум пару дней. Представляешь, мы даже перенесли дату похода. Удушающую пустоту рассеивает хрипловатый голос Алукарда. При блеклом освещении луны его светлые волосы практически сравнялись с цветом первого снега, а глаза, некода напоминающие полупрозрачные заливы, обрели глубокий, океанический перелив. Фанни жмурится и, протерев веки, вновь пытается сфокусироваться на Алукарде, но он уже сидит прямо перед ней, в одном лишь сантиметре. — Я был таким козлом. На его лице ледяной оскал. Взгляд не то ласкает, не то пугает, Фанни пока ещё не определилась, ведь видеть Алукарда таким ей довелось впервые. Она не знает, что это за человек, что у него на уме и как ей с ним разговаривать, потому что ничего подобного раньше никогда не было. — Можно, блять, не липнуть ко мне, — неуверенно выдавливает она из себя, в надежде на то, что он как обычно посмеётся и продолжит липнуть дальше. Но Алукард не смеётся. Он опускает взгляд на её губы, усыпанные болячками из-за тупой привычки вечно их грызь и облизывает свои собственные. Один тяжёлый, явно направленный на концентрацию выдох и Алукард вновь смотрит ей в глаза. Фанни не понимает, какую эмоцию следует продемонстрировать сейчас, когда они так близко друг к другу, но её голова буквально трещит по швам, а всё тело ужасно ломит. В ней нет ни желания, ни сил продолжать игру в войну. — Останешься? — шёпотом спрашивает она, смотря на него в ответ таким же уставшим взглядом. Алукард молчит, но в этом молчании тысяча согласий и ни единого намёка на издёвку. Фанни не без усилий и сквозь стиснутые зубы отползает, давая Алукарду возможность лечь рядом. И он ложится, любезно подкладывая под её голову свою руку, которую после обязательно согнёт, чтобы едва ощутимо перебирать запутавшиеся пряди рыжих волос в своих пальцах. Фанни почти не против засыпать так каждую ночь, если бы не все фатальные «но» их прошлого. Она целует его в плечо, ведь ей не плевать.***
Тигрил возвращается в особняк чуть раньше, чем предполагалось. Возвращается он не один, а с Кариной, за которой, собственно, он и уезжал, потому что она сама вызвалась сделать всю грязную работу, за что он был невероятно ей благодарен. Предполагался его приезд в другой день, конечно же, товарищами, а не самим Тигрилом, ведь у него всё с точностью совпадает с ранее составленным графиком. Так что, для него особым открытием не стала крайне удивлённая физиономия только-только пробудившейся Селены, собирающейся как следует попариться в горячей ванне. Она пару раз недоумённо моргает, словно пытаясь прогнать наваждение, но Тигрил никуда не исчезает, а складочка между его бровями становится видна всё отчётливее и отчётливее. Рядом стоящая Карина тоже остаётся на месте, что ещё больше вгоняет в некий ступор. Тем не менее, как в старых добрых комедиях, Селена, не растерявшись и не отводя подозрительный взгляд нефритовых глаз с не менее подозрительных персон, почему-то облачённых в кожу Тигрила и её близнеца, громко зовёт Грейнджера, интуитивно делая пару шагов назад. К её несчастью поясница упирается во что-то очень твёрдое, но явно не деревянное и, судя по хриплому выдоху в район самого уха, Грейнджер не заставил себя долго ждать. Кто бы сомневался. — Какого хре… твою мать, чувак, — обращается Грейнджер к Тигрилу, а после сонно смотрит на Карину, продолжая. — Ты здесь вообще откуда? — лениво бормочет он, уместив острый подбородок на плече Селены. Тигрил, каким бы терпеливым он ни был, потихоньку начинал осознавать, что госпожа Фортуна поворачивается к нему и его терпению задом, оставляя его команду на произвол судьбы. — Откуда, спрашиваешь, она тут? Да так, всего-навсегда разгребала очередное дерьмо, которое вы красивой кучей насрали буквально неделю назад в одном из баров. Так что, будьте добры, скажите ей большое и жирное «спасибо». Итак, есть добровольцы? Карина виду не подала, но при лицезрении высокого брюнета рядом со своей сестрой, нехило так охренела. Она была готова увидеть там Дариуса или, даже, Алукарда, но никак не Грейнджера. Её в любом случае взбесил бы сам факт того, что её сестру имеют честь трогать, а то и грязно лапать руки этих животных, но осознание того, что это, возможно, делал человек, на которого она никогда в жизни не подумала бы, подливало масло в огонь. Селена с Грейнджером читали друг друга на каком-то хай ранге, поэтому Грейнджер нисколько не удивился, когда девушка за секунду рванула вверх по лестнице. Он остался с Тигрилом и Кариной совсем один, понимая, что никто, кроме него, жопу Селены не удосужится прикрыть. И, казалось бы, он ведь ничего плохого в том баре не делал, но проблема в виде близнеца своей секс-партнёрши всё ещё стояла прямо перед ним и сверлила его убийственным взглядом. Карина, которая щадить его точно не будет, этим утром превратилась в худший ночной кошмар. — Слушай, Карин, мы с ней не вместе, — тут же начинает сглаживать углы парень, в надежде на то, что у Карины все дома и она не будет вот так беспочвенно кромсать его на части. Карина лишь деловито хмыкает, оценивает его с ног до головы, после чего вопросительно смотрит на Тигрила. Тигрил тоже бросает на Грейнджера мимолётный взгляд, после чего даёт Карине «добро». Добро на что? — Ну, давай побегаем, что ли. Карина одним резким движением вытаскивает свои клинки и ещё с минуту ждёт, пока Грейнджер среагирует. Он был благодарен за эту фору всей душой, вот правда. За мгновение его след простыл.***
Фанни просыпается из-за шума, доносящегося с нижних этажей. Она едва ли может открыть глаза, но всё равно пытается выпутаться из цепкой хватки Алукарда, чтобы доползти до графина с водой и жадно выпить несколько стаканов. А может и весь графин сразу. Алукард разочарованно стонет и, перевернувшись на другой бок, раскидывает свои длинные конечности по всей кровати. Фанни позволяет себе самодовольный смешок, а после чуть не давится самой обычной водой. Алукард спал абсолютно голым. Она, конечно, не хотела делать поспешных выводов, поэтому первым делом тихо выскользнула из комнаты и направилась в ванную. Преодолев все препятствия в виде раздражающих порожков и заедающих ручек дверей, она, наконец, оказывается в нужном месте. Моментально стянув с себя всю взмокшую от пота одежду, девушка принимается разглядывать свои бёдра на наличие отпечатанных разводов крови, но ничего не находит. Это заставляет её немного расслабиться, но гадкое чувство и банальное незнание всё равно её не отпускают. — Я просто убью его. Пообещав самой себе, что обязательно убьёт Алукарда, если вдруг он посмел воспользоваться её вчерашним состоянием, Фанни залезает в ванну и с нетерпением ждёт, когда же она наполнится до краёв. Всё, что сейчас хочется, так это окунуться под воду с головой и на какое-то время стереть из памяти воспоминания об этой ночи. Но её утренняя идиллия превращается в какой-то непонятый фарс. В дверь начинает кто-то ломиться и вскоре Фанни понимает, кто именно. Это была Селена и она была до чёртиков напугана. Не слыша никаких других голосов, Фанни без капли стеснения вылезает из ванны абсолютно голая и нехотя идёт открывать дверь, чтобы всё-таки понять, в чём причина такой паники. Каково было её буквально ничего, когда на пороге она увидела не только Селену, но и Грейнджера. Они осмотрели Фанни с ног до головы, не проронив ни слова, Грейнджер даже бровью не повёл, лишь затащил Селену внутрь и запер за ними дверь на ключ. Фанни даже не потрудилась одеться, она так же молча залезла обратно в ванну и уже после, тяжело вздохнув, спросила: — То есть, сказать, что у тебя хвост, нельзя было? — обращается она к Селене. Селена почти давится хохотом, но держится молодцом. Примостившись на туалетной тумбе, она чуть склоняет голову на бок и растягивает губы в кошачьей улыбке. — Ну, судя по всему, хвост тебя особо не смутил. Тигрил вернулся, да и Карина тоже. Фанни кивнула, будто тем самым пыталась дать понять, что приняла и обработала всю поступившую информацию, а после перевела взгляд на Грейнджера. Тот стоял как ни в чём не бывало, пытаясь подкурить самокрутку. — Присоединишься или ты у нас герой? Грейнджер даже подумал до того, как ответить. Представляете? Он даже подумал. Бросив на Селену мимолётный взгляд, он вновь вернулся к попыткам подкурить, после чего выдавил из себя самый нечестный в мире ответ. — Нет, не хочу. Селена всё это время со смешинками в глазах наблюдала за ним, после чего довольно усмехнулась и выпалила такое простое, но очень точное: — Животное. Грейнджер даже не оскорбился. Прилетело заслужено. Полностью согласен, возражений не имеет. Они бы так и продолжили заниматься своими делами, Фанни купаться, Грей курить, а Селена просто болтать о всякой ерунде, если бы не неожиданно раздавшийся стук. Все трое недоверчиво переглянулись. Путём секундной войны и трагичного поражения, Грейнджер пошёл открывать дверь. Ангела, конечно, планировала сделать из него соло-отряд смертника, но где она сейчас, когда она так нужна? Если за дверью будет стоять Тигрил или, что ещё хуже, Карина, то он не знает, на кой чёрт отказался от предложения Фанни вместе принять ванну. Всё же собравшись с духом, он отпирает дверь и лишь легонько её приоткрывает, чтобы в случае опасности моментально захлопнуть и запереть обратно. За дверью стоял совершенно сонный и какой-то подозрительно помятый Алукард. — Ты чего, только проснулся? — с каким-то облегчением спрашивает Грейнджер, открывая дверь чуть шире и впуская Алукарда внутрь. Тот чешет глаза и без раздумий вплывает в ванную комнату, потом ещё минуту смотрит на себя в зеркало и только после переводит постепенно охреневающий взгляд на Фанни и Селену. Все молчат до тех пор, пока Алукард не выбирает себе цель в виде Грейнджера. — Ты тут тройничок угрохать задумал? Грейнджер мысленно расплакался, ведь он всё просрал и своим собственным ртом отказался от тройничка, но Алукарду об этом знать необязательно. — Карина вернулась. И Тигрил тоже. Не знаю, они говорили о каком-то дерьме и баре, Карина так вообще взбесилась на ровном месте, чуть не прикончила меня, я вообще в ауте с этого утра, друг. Пока Грейнджер объяснял Алукарду, что к чему, Селена всё это время смотрела на него, как бы предостерегая. Никому из них не нужно было, чтобы кто-то знал о их связи. От этого будут одни проблемы. Грейнджер не настолько идиот, поэтому Карина у него взбесилась на ровном месте. Но и Алукард не промах, ведь Карина просто так не бесится. — В смысле «взбесилась на ровном месте»? Ты точно про нашу Карину говоришь? Грейнджер падает лицом в свои же ладони, но лишь на несколько секунд. Вернув себя на своё место, он достаёт новую самокрутку и, подкурив, делает очень глубокую тягу. Алукард хмурится и на время короткого перерыва в разговоре, переводит взгляд на Фанни. Та по-прежнему под слоем воды, но совершенно голая. Наверное, никого этот пункт в этой комнате не волновал, кроме самого Алукарда. — Ты почему голая? В курсе, что тут два кобеля стоят? — обращается он к ней. Фанни как всегда закатывает глаза и, уйдя с головой под воду, лишь демонстративно высовывает средний палец. Алукард только улыбается, после чего вновь возвращается к изнасилованию мозга Грейнджера. — Ну так что, прям на ровном месте? — Боже, чел, избавь меня от этого, я сейчас не в ресурсе. У этой спроси, — ткнув пальцем на Селену, Грейнджер хотел было удалиться, но его остановил голос Фанни. — Во-первых, стоять. Во-вторых, подай, пожалуйста, вон тот жёлтый флакончик! Она сейчас ему приказала или что? И почему он, зажав самокрутку в зубах, молча идёт за этим блядским флакончиком? Алукард от всего происходящего впадает в ещё больший ступор. Нет, он всё-таки нихрена не понимает, что здесь происходит, а вот говорить с Селеной после вчерашнего ему не особо хочется, но адекватных вариантов в этой комнате больше нет. Передав Фанни этот долбанный флакончик, Грейнджер всё же решается остаться, скатываясь на пол прямо рядом с ванной. Фанни, разлив содержимое флакона и взбив пышную пену, почему-то решила украсить голову стрелка пенной короной. Ей Богу, вы представляете, Грейнджер настолько устал за одно блядское утро, что даже не стал ей возражать. И пока эти двое тусили в пене, Алукард всё же решился подойти к Селене. — Ну так что? — сухо спрашивает он, надеясь на то, что его сейчас не пошлют. Селена на удивление вообще не грубит, только выдавливает специальную пасту на его зубную щетку и передаёт ему, а после начинает свой супер увлекательный рассказ, который затягивается на полтора часа, за которые Алукард устал чистить зубы, а Грейнджер устал быть королём пенной пати.