Если бы человеческие мысли сопровождались звуками, Намджун ревел бы сейчас от злости точно так же, как пятилитровый двигатель его Рендж Ровера. Он выжимал до предела педаль газа, наплевал на ограничения скорости, мчась в город Равена, что находился в четырёх часах езды от Милана. Внедорожник резво отзывался, а стрелка на спидометре близилась к критической отметке.
— Чёртов ублюдок…
Намджун, стиснув зубы, зашипел, ударив по рулю тыльной стороной ладони, а машина на это лишь послушно вильнула на встречную полосу. Смертельная гонка с самим собой, опасно было садиться настолько злым за руль. Он с трудом выровнял ход авто и собственное дыхание, ведь отвечал не только за собственную жизнь, но и за жизнь Хосока, притаившегося на заднем сидении и тихо всхлипывающего.
— Нам, он же ему ничего не сделает? — хрипло спросил Хосок, но в ответ — тишина. Намджун не знал, что ответить. Давать ложные надежды ни ему ни себе не хотелось.
За окном проносились фонари автострады, унося их в неизвестность.
Не так Намджун представлял себе прошедшую ночь. Когда ему позвонил Хосок, то у него в душе будто что-то оборвалось. В какие только ситуации не попадал его младший брат, но ни на йоту Намджун не перестал переживать за него и беспокоиться. Сердце стучало набатом, отдаваясь нестерпимой болью в висках. Чтобы причалить к берегу, потребовалось катастрофически много времени, больше шести часов, ведь он с друзьями успел уйти далеко в море. На выяснение обстоятельств: рассказы Хосока сквозь всхлипы; просмотр камер видеонаблюдения у клуба и на дорогах Милана; анализ активов Хорхе, для выяснения куда он мог увезти Джина — всё в сумме ещё нескончаемых восемь часов.
Намджун, потеряв почти сутки, был весь как на иголках, тело покалывало нервными импульсами, он не мог ни есть, ни пить. После полудня Хорхе всё ещё не выходил на связь…
Настроение было настолько дерьмовым, что пасмурная погода Паданской равнины, через которую они проезжали, лишь добавляла депрессивной апатии, начало зимы как-никак. Из миланского тепла они ехали в настоящую глубокую осень. В Италии нет привычного для европейцев снега, тут прохладно, но обычно даже в самые морозные месяцы нигде, кроме горных районов, столбик термометра не опускался ниже нуля. Снег лежал только в Альпах и Апеннинах, там зимы были по-настоящему холодные.
Приоткрыв окно, он закурил, учтиво предложив сигарету и Хосоку. Все мысли Намджуна были о брате. Он вспоминал всё: их совместные счастливые моменты, скандалы, примирения… Только недавно был искренне рад за него: его прогресс, осознанность, старательность — грели душу Намджуну, грели как тёплый глинтвейн в холодную погоду. Это ощущалось настолько остро, что в его присутствии у Намджуна теплело в груди, нет, там жгло. Выжигало крупными буквами: «Я горжусь тобой, маленький. Будь рядом. Мой мальчик…».
Намджун уставал от Джина, с этим не поспоришь. Но отказаться никогда не мог. Старался давать больше свободы, больше самостоятельности. Показывал, какая жизнь на самом деле суровая вещь. А сейчас видел, что же именно он ему показал… Винил себя целиком и полностью в произошедшем. Если бы он убавил свой гонор и отгородил брата от общения с этим неадекватным испанцем, то ничего из этого бы не случилось…
Равенна — красивейший город в итальянском регионе Эмилия-Романья, расположенный всего в шести милях от Адриатического моря. Восемь равеннских памятников периода Поздней античности внесены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Намджун здесь никогда не бывал, но какие к чёрту памятники? Он даже ни разу не взглянул на пейзажи, расстилающиеся от края дороги до самого горизонта. Лишь кусал нервно губы, не сбавляя скорость, собственные пугающие мысли сводили с ума. Чрезмерная опека и привязанность к Джину взрастили с маленького зерна в его подростковом возрасте до целого дерева в зрелом чересчур тяжёлые чувства, обвивающие его сердце колючими, словно проволока, ветками. Пугающие, противоестественные, слишком крепкие.
Достигнув точки назначения, Намджун, не дожидаясь Хосока, вышел из машины и направился вдоль красивой лужайки прямиком к трёхэтажному коттеджу. Звонил и стучал в дверь настойчиво, ощущая огромное желание выбить её с ноги. Останавливало нежелание вызывать негатив у соседей, которые точно сообщили бы в полицию. Он не хотел вмешивать брата в очередной скандал, их отец всё ещё пристально следил за тем, как обстоят дела у сыновей.
— Намджун? Доброе утро, конечно, но почему ты приехал сюда в свой вых…
Открыв дверь, Хорхе даже не успел договорить, как тяжелый кулак прилетел ему в нос, разбивая его в кровь. Намджун, не дожидаясь разрешения войти, обошёл скрючившееся на полу тело, направляясь вглубь дома. Как бы не хотелось сейчас выместить всю злость на Хорхе, сначала нужно найти Джина.
— Нам?
Он остановился в коридоре около столовой, услышав знакомый нежный тембр, от которого сердце было готово вот-вот вырваться из груди. Намджун сквозь стиснутые от волнения зубы вымучено улыбнулся, поворачиваясь на звук голоса.
— Джин… — Он в два больших шага преодолел разделявшее их расстояние и притянул к себе брата, вдохнув и заполнив лёгкие его ароматом, чтобы убедиться, что это не сон. Слишком сильно переволновался за младшего.
— Что ты тут делаешь?
Намджун непонимающе посмотрел, но списал эту реакцию на шок.
— Поехали домой, маленький. Теперь ты в безопасности… — он потянул его за запястье к выходу, но тот мягко выпутал свои пальцы из державшей его руки.
— Я не поеду.
— Что?
— Намджун, не знаю, что ты себе там надумал, но я тут по собственной воле…
— Лжешь… — Намджун отчаянно рассмеялся, а глаза заблестели разочарованием и болью.
— Давно ли тебе не всё равно? Не лгу. Теперь я буду жить с Хорхе.
— Что ты творишь, Джин?! Не говори глупости! — Намджун был на пределе, он схватил брата за руку и против воли потащил к выходу. Ступни Джина были босыми, он на пороге подхватил его на руки.
На лужайке около дома, повышая голос, Хосок пытался выяснить, что произошло, но Хорхе, придерживая лёд у своего лица, лишь молчал и саркастично улыбался.
— Джин, ты в порядке? — увидев их, Хосок тут же подошёл.
— Да в порядке я! Намджун, что ты творишь?! Поставь меня на землю!
Намджун сдался, косясь на Хорхе, сжал кулаки, но решил сначала ещё раз поговорить с Джином, выслушать.
— Намджу-ун! — привлек его, направленное на Хорхе, внимание брат. — Намджун, послушай меня… — произнес уже тише, а длинные пальцы скользнули по лицу, поворачивая его к себе. — Не знаю, что ты там себе напридумывал, но Хорхе меня насильно не держит.
— Ты лжешь.
— Послушай меня, просто послушай, блять! Я сам сюда приехал. Почувствовал себя плохо и приехал. Мне тоскливо, понимаешь? Ты меня игнорируешь, друзей я лишился… Да блять… — Джин потрепал свои светлые волосы, пытаясь скрыть отчаяние, улыбнулся. — У меня кроме Хосока никого больше нет. Хорхе единственный, кто обратил на меня внимание за долгое время.
— Я тоже не верю тебе, — у Хосока, стоящего справа от Намджуна, дрожал голос.
— Твое дело, но мне незачем вам врать.
— А как же порошок на дне твоего стакана? — Хосок взял его за руку, всеми силами пытаясь понять друга, прочувствовать.
— Это чтобы расслабиться, ничего больше…
— Только зря потерял время… — Намджуну не нравилось, к каким выводам он сейчас пришёл. Вымученно вздохнув, будто проваливался в бездну разочарования. — Я уезжаю. Хо, ты со мной?
— Нам… — Джин сдавлено позвал его, оставаясь позади, но он больше не видел смысла продолжать.
Они сели в машину, даже не оборачиваясь. Слишком больно. В полной тишине выехали с территории, следуя по обратному маршруту. Намджун ощущал, что задыхается, как будто чувства собрались в огромный ком и сдавили ему горло. Спустя время он остановился на утёсе и вышел из машины, пытаясь привести мысли в порядок.
— Он даже не хотел с ним пить… — шепотом за спиной произнёс вышедший следом Хосок, в успокаивающем жесте обнимая Намджуна за талию.
— Я не знаю, что делать Хо… Не знаю, чему верить…
•••
Утром этого же дня.
— Хорхе, ты похитил меня! — Джин нашёл в себе силы встать с кровати и, чуть придерживаясь о стену, пытался обойти Хорхе, преграждающего ему путь.
— Это не так…
— Не так?
— Да, не так. Ты волен уйти, когда захочешь… — Джин на это насмешливо улыбнулся, всё же обходя мужчину.
— Тогда я ухожу…
— Позволь, прежде чем ты уйдёшь, угостить тебя завтраком, ты слишком слаб.
Джин почувствовал, что в глазах темнеет, и решил немного переждать, поддаться, выяснить истинные мотивы этого человека. Приняв душ и переодевшись в свежую одежду, любезно предоставленную Хорхе, Джин спустился вниз и прошёл в столовую на запах еды. Желудок скручивало спазмом, но не от голода. Мозг судорожно пытался выстроить диалог, чтобы выбраться из этого чёртового дома.
— Что это? — Джин, садясь за обеденный стол, посмотрел на бумаги, лежавшие там. Хорхе учтиво пододвинул ему стул, после расположившись напротив.
— Прочти?
— Я не понимаю, это что? — разозлился Джин, нервно перелистывая бумаги, — Какие-то ведомости…
— О-оу…. Это не просто ведомости, мой хороший, это экономические показатели. Джин, Намджун не отчитался перед таможней за весь ввезенный товар, — произнес он спокойно, буднично, приступая к завтраку.
— Этого не может быть. Он всегда работал в чистую. Какой ему резон ввозить левую поставку? Если это обнародуется, от него сразу откажутся все дома мод…
Повисла гробовая тишина. Джин сложил этот пазл слишком быстро, чувствуя как земля медленно, но неотвратимо уходила у него из-под ног.
— Ты все еще хочешь уйти?
— Это ты сделал… — его голос сквозил ядом и презрением, отчаянием и болью за брата.
— Это не моя ошибка. Бухгалтер не внёс данные в реестр, видимо, потерял документы, — Хорхе лучезарно улыбался, разводя руками, очевидно, радуясь собственной победе.
— Это ты сделал! — Джин, встав из-за стола, швырнул бумаги. Маска доброжелательности моментально слетела с Хорхе, и тот в считанные секунды преодолел расстояние между ними, схватил его за предплечье.
— А теперь сядь и послушай! — надавливая и возвышаясь над ним, продолжил: — Если не хочешь, чтобы бизнес брата пострадал, ты на три месяца забудешь о своей гордости и дашь мне шанс, — рука на предплечье ослабила хватку, он скользнул ею по шее к щеке, нежно поглаживая.
— Что ты, чёрт возьми, несёшь? Ты похитил меня, чертов извращенец. Какой шанс ты хочешь?
— Я не притронулся к тебе, мой принц, — Хорхе приблизился к его лицу, опаляя дыханием губы. — Но если ты не будешь сдерживать свой гнев, всё быстро может измениться… Решать тебе, три месяца со мной или…
— Или ты разрушишь бизнес моего брата? — болезненный шепот. — Хорхе, ты больной…
— Я влюблённый…
Их диалог прервал настойчивый звонок в дверь. Хорхе оставил Джина наедине с собственными мыслями, но тишина не длилась долго. Сердце пропустило удар, когда он услышал голос старшего брата. И, судя по звуку, удар пропустило не только его сердце, но и Хорхе. Слыша тяжелые шаги Намджуна по коридору, Джин судорожно пытался принять решение. И то, что он решил, шло в разрез с собственными интересами. Хоть раз в жизни он должен был поступить правильно…
