𝚜𝚊𝚕𝚝𝚠𝚘𝚛𝚝

— Риндо, — зову парня, дабы тот подал хоть малейшие признаки бодрствования. — Что? — поднимает голову со сложенных на парте рук, вопрос вышел чутка грубоватым, но никому не понравится, когда его будят. — Ран просит с тобой заниматься, когда уроки кончаются. — Блять, точно, — встаёт, собирает вещи, небрежно складывает их в рюкзак и одёргивает белую помятую рубашку вниз, — Пошли. — Знаешь, за последние полгода мог и запомнить, — делаю замечание, на что Хайтани фыркает и закатывает глаза. Мы быстро переоделись, вышли из здания, пройдя до школьной парковки. Моему взору представился большой, чёрный мотоцикл. — Садись, — сначала садится сам, а после просит сесть меня. Каждый раз поездку с ним на мотоцикле воспринимаю, как первую. Без лишних слов сцепляю руки в прочный замок на мужской талии. Сцепила так, чтобы пальцы плотно прилегали друг к другу, а то не хотелось бы всяких "лишних" движений. Младший крутанул ручку газа и последующие картины мира мелькали размытыми кадрами. Из-за быстроты движения, рефлекторно кладу голову на спину парня, вжимаясь щекой в школьную рубашку. От него шёл тонкий запах ментоловых сигарет и чего-то ещё, очень запутанного, наверняка какой-то одеколон. Как только мы приехали, я сразу отлипаю от него, но щека будто горела, она была до ужаса тёплой. Ветая в своих мыслях, вхожу в квартиру Хайтани, снимаю верхнюю одежду и прохожу в его комнату. На её удивление в доме царили порядок и чистота, всё было аккуратно расставлено, а интерьер выполнен в черно-белых цветах. — Т/и — щёлкает пальцами перед самым носом девушки, — просыпайся. — Я просто не выспалась, — говорит первую попавшуюся отговорку в то время, как пытается найти нужные учебники. — Так что тебе надо сегодня подтянуть? — Английский, — отвечает Хайтани. — Ясно, тогда начнём. Первое время все шло хорошо, Риндо всё больше углублялся в материал, а я радовалась тому, что всё проходило гладко. Стоит подчеркнуть то, что младший Хайтани явно не любил, когда его поправляют, поэтому у нас случались стычки, единственным спасением было мое железобетонное терпение. За занятиями время пролетело незаметно, кое-что мы разобрали, кое-что выучили, в общем результат неплохой. Возникают затруднения в произношении, но это поправимо. За рассуждениями о планах на дальнейшие занятия, время тоже летело быстро, так быстро, что за окном потемнело, на улицах включили фонари, а в комнате горела только настольная лампа. Совсем скоро пришёл Ран, который напомнил о времени, и правда, почти восемь вечера. Точно, Риндо говорил, что у них не так много времени. — Ладно мне пора, зайду послезавтра, — собирает вещи и идет в прихожую. — Подожди, — Рин притормаживает девушку, — Я подвезу. Поездка до дома прошла спокойно, хорошо, что ещё не выпал снег и есть возможность преодолевать расстояния быстрее. — Спасибо, — благодарит девушка, слезая с мотоцикла, который казалось был больше неё самой. — За что? — непонимающе смотрит на девушку, что вновь сжала руки в замок, чтобы хоть как-то их согреть. Костяшки такие красные, это хорошо видно под светом уличных фонарей, которые работали через раз. — За то, что подвёз, сейчас поздно и холодно, идти одной мне бы пришлось минут двадцать, а так мы доехали за считанные минуты, — искренне улыбаясь, объясняла девушка. Улыбка, похоже была заразительной настолько, что даже Рин приподнял уголки губ, — Но купи шлем. Хотя бы один, — пауза, — Знаю, наверное глупо это было говорить, но то, что ты весь из себя такой крутой не значит, что неприятности обойдут тебя стороной. Риндо аж язык проглотил, обычно это говорил ему брат, а тут... Зачем? Он правда не понимает, никто не считая Рана, не заботился о нём, не давал советов, а уж тем более не помогал. Для него такое в новинку. — Я умею водить, переживать не за что, — переживать? А за него разве кто-то переживает? Очевидно, что да. Или нет? Переживание не должно достигнуть масштабных размеров, чтобы его заметили. — То, что ты умеешь, это я вижу, но ты же не единственный у кого имеется транспорт, просто будь аккуратней, — Честно, она сама не знает для чего это говорит, ей просто захотелось. Может ли это быть из-за переизбытка чувств? Если да, то откуда они? Ей неизвестно. — Ладно, холодно очень, я пойду, пока, — на последнее слово я выжала всю теплоту, которой не коснулся мороз, добравшийся до рук и лица. — До завтра, — развернулся, — И не забывай перчатки.