Созвездия и шпаги

Арлетт вновь участвовала в боях. Она вновь и вновь наносила удары своему противнику, зная, что вымещает на невинном злость и ненавидела себя за это. Однако осознание было слишком ясным и портило ей все удовольствие, и то самое минутное, нет, секундное облегчение, ради которого Вайс все это и делала. Ради которого превращала кости парня напротив нее в осколки и готова была проливать кровь и дальше. Все рушилось прямо у нее в руках и она не могла этого остановить. Безысходность порождала в ней неугомонный гнев запертого в клетке обстоятельств зверя, которому следовало найти безопасный выход, иначе могла случиться беда. Но Арлетт не позволяла себя даже думать о насилии как о возможном решении, она определенно не брезговала своей силой, но сейчас это был даже не вариант, ведь речь шла не о простой девушке, а о принцессе, к тому же ее подруге. Когда же звезды соизволят ответить на единственный интересующий ее вопрос…? Почему на эту роль была избрана именно она? Что в ней было такого особенного? Ведь кем Арлетт по сути своей являлась? Несчастной девчонкой, которую в детстве не замечал отец, а потому чьи амбиции простирались так далеко, лишь для того, чтобы заслужить его внимание? Неудачницей, которая оказалась слишком самоуверенна и слаба, чтобы сражаться в кровопролитной войне, исполнить свой долг и не потерять рассудок? Импульсивным и безответственным генералом, чьи приказы слишком часто ставили под вопрос из-за ее неспособности заслужить уважение, которая лишь подтвердилась, когда она сбежала? Все это было правдой и Вайс уже не было обидно, на себя ей давно стало плевать. Арлетт жалела лишь свой народ, которому она по итогу не сумела помочь, которому не смогла подарить мирное небо над головой. Она знала, что не сдаться так просто, еще был шанс, что Эстер согласится. Давить на нее ей не хотелось, но если того требовало спасение стольких жизней, она была готова это сделать. Арлетт была готова молить, встать на колени, лишь бы это убедило Декко, что ее вмешательство в положение вещей крайне необходимо. Этот ее глупый страх, она бы выбила его к чертовой матери… Но Вайс знала, что такое мышление и поведение абсурдно, она понимала по какой причине ее подруга так себя ведет и предполагала откуда он возник, так что никогда бы не поступила подобным образом. Потому что силой бороться с чувствами бесполезно, они слишком сильны, чтобы топить их, выжигать или бежать от них. Разбитое же сердце Арлетт в то время лишь ныло. Ее душа отказывалась смирится с потерей своей недостающей части, которую Гамаль унес вместе с собой, когда ей пришлось его оттолкнуть. Эта предательница заставляла ее верить, что вот-вот все кончится и она обретет свою потерянную часть души вновь, а точнее воссоединится с объектом своих метаний, восхищения и желания. Но, вот не задача, главный дисонанс происходил у Арлетт с разумом. Он безустанно твердил ей, что этого не будет. Она сама лично не должна была этого допустить. На первом месте для нее стоял долг, а на втором собственные опасения. Не зря же она так долго избегала длительных и серьезных отношений. Может, он и был ее главным предателем? Может, именно из-за собственно установленных в разуме негласных правилах Вайс была несчастна? Об этом под натиском дел, забот и обязанностей, она пока не задумывалась. Поэтому Арлетт избивала молодого парня напротив нее пока ткань ее повязок не стала окроплена кровью, из-за чего приобрела темно-багровый оттенок. Она не чувствовала сожаления или боли, просто наносила удары, специально допуская ошибки, чтобы у паренька были шансы выйти из этого боя живым, потому что он был ну слишком юн для смерти. Однако он владел своим телом еще хуже, чем она предполагала. Кто только надоумил его прийти сюда и бросить ей вызов? Паренек был ростом чуть выше нее, кудрявые темные волосы были в запекшейся крови, лицо тоже было ею перемазано. Глаза у него были темные и Вайс не могла отделаться от мысли как он был похож на ее усопшего брата. Поэтому то она и сдерживала свою жестокость, память о Феликсе ее сдерживала. Как бы жутко он не вел себя накануне своей смерти и какой бы вред не хотел ей причинить, она не могла вычеркнуть его из своей жизни. Он был ее братом, ее кровью, ее поддержкой. «Небеса, только о нем не хватало мне вспоминать.» — подумала Арлетт про себя, отходя на несколько шагов от валяющегося на ринге парнишки. Он силился встать, но из-за вывихнутой ключицы не мог и это была идеальная возможность для нее нанести самый болезненный, сокрушительный удар. Но Вайс медлила, она не могла ничего с собой поделать и просто ожидала, когда истекут десять отведенных секунд. Но воспоминаниям не требовался повод, причина, чтобы нахлынуть и захлестнуть ее с головой. Она всегда была в семье одна, да еще и последняя. Арлетт была одна такая маленькая, одна такая хрупкая, самая младшая и самая… незначительная, незаметная. Даже ее предшественник, младший брат, Батист, который умер через четыре дня после рождения, был удостоен большего внимания и… уважения, чем она за всю свою жизнь. Она не хотела обесценивать все, что дали ей родители. Вайс не жила в голоде, в холоде и была образованной. Однако чего ей недоставало так это любви, и лишь средний брат всегда был рядом, мог ей ее дать, предоставить свое крепкое плечо. Корникс же, самый старший брат из всех. Первый сын и главный наследник. Гордец — так она его всегда называла, и был как раз таки гордостью семьи, любимцем отца. Везде первый, везде лучший. Из-за этого Арлетт завидовала ему черной завистью, ведь даже отец прислушивался к его мнению, именно ему уделял столько внимания, чьими успехами всегда интересовался в первую очередь. Чтобы потом бросить взгляд на нее и спросить купили ли они с матерью платья к лету, чтобы она не носила старье. Ох, он соизволил об этом побеспокоиться. Однако стоило маленькой Арлетт, не спросив позволения, рассказать о хороших отметках в школе, буквально выкрикнуть, потому что другой возможности могло и не представится, ей начинали объяснять, что светлый разум у женщины ни что иное как бесполезная вещь и лучше бы ей больше беспокоится о своем внешнем виде, о замужестве. Брат не мог этого не замечать, но он смотрел на мир свысока своего пьедестала, наверное, поэтому Корникс сам относился к ней как к надоедливой младшей сестре, редко воспринимал всерьез и мог даже донести на нее отцу, если она мешала ему чем-то заниматься. В целом, они невзлюбили друг друга с детства. И уж тем более не жаловали друг друга во взрослой жизни. Корникс каждую их встречу, а встречались они часто из-за его должностей в политике и ее чина, сетовал на то, как Арлетт подвела семью и в какое некрасивое положение она их поставила своим побегом. Прошло, мать его, несколько десятилетий с того момента, а он все не мог этого забыть! Однако после окончания Ледяной войны, ее брат переплюнул сам себя, обвинив ее в смерти их брата. Вот тогда Арлетт даже не нашла для него слов, просто смотрела, пока не почувствовала, что плачет. Корникс воспринял это по своему и сделал неправильные выводы, предпочел спихнуть всю вину на нее. Поэтому Вайс избегала его и мыслей о том, что он у нее остался один из родственников. Отец же отрекся от нее сразу же после того своевольного поступка в юности и никогда не пытался с ней связаться, а Арлетт была слишком упрямой, чтобы терпеть столько лет и резко пойти к нему, да еще и просить прощение! Ни за что! Мать скончалась еще вечность назад из-за какой-то серьезной болезни, узнала об этом Вайс чисто случайно — вновь пересеклась с братом. На похороны ее и не думали приглашать, а найти время, чтобы написать сухое письмо и элементарно сказать — твоя мать мертва, конечно же никто не удосужился. Такова была ее семья, и таковы были ее о ней воспоминания. Поэтому назвать их безрадостными было уменьшительно-ласкательным примечанием. По прошествии десяти секунд парню встать все же не удалось и Арлетт мысленно расслабилась. Рефери, как и всегда, объявил ее победу и она, впервые, за прошедшую неделю пощадила проигравшего. А проигрывали все. Когда она сошла с ринга, Вайс затаилась в углу и когда молодому парню помогли собрать свои сопли с пола и он сумел устоять на ногах, она вышла из тени и стремительно оказалась у него за спиной. Арлетт схватила его за шкирку, от чего парень застонал от боли, вызванной вывихнутой ключицей и испуганно дернулся. — Не дергайся. Спрошу один раз кто тебя сюда притащил? — опасно тихим шепотом задала свой вопрос она, оттаскивая паренька в сторону. Никто не обращал на них никакого внимания. Парень испуганно повернул к ней голову и увидев ее лицо вновь дернулся. Да уж, видимо она произвела на него не самое лучшее впечатление, оно и не мудрено. — Тебе какое дело? — осмелился вымолвить он, за что Арлетт его тряхнула и парень вновь заскулил. — Такое. Отвечай, тебе же лучше будет. — непреклонно ответила она. — Вообще, подруга. Сказала что если одержу победу, то она пойдет со мной на свидание. — смущенно промямлил парень. -Тебя как звать то, романтик недоделанный? — тяжело вздохнув, спросила Арлетт, чуть ослабив хватку на его шее. — Жак. — Значит слушай меня сюда, Жак. — серьезным тоном вымолвила она. Обхватив его затылок, Вайс заставила его наклонится, чтобы они были почти нос к носу и продолжила, глубоко заглядывая в карие глаза полные страха. — Во-первых, не водись с такими девчонками. Они тебе сто лет как не сдались, у них на уме лишь дурь. Во-вторых, чтоб я тебя больше здесь не видела, иначе в следующий раз ты у меня будешь свои кости собирать по полу, понял? Еще раз здесь появишься, вывихнутой ключицей и разукрашенным лицом не отделаешься, я тебе это гарантирую. Грудь парня быстро вздымалась, но он не предпринимал попыток к бегству, внимательно слушая ее слова и не смея перечить. — Ты меня понял, я спрашиваю? — грозно гаркнула она на него и он поспешил утвердительно закивать, на что Вайс усмехнулась и похлопала его по плечу, зная, что это причинит ему немного боли. — Умница. — похвалила Арлетт и ошарашенный парень даже не заметил, как она резким движением вправила ему ключицу на место, пока та не встала на место с приглушенным хрустом. — А теперь вали отсюда, быстро! — прикрикнула она и он сорвался с места, хватаясь за больное место и спотыкаясь о собственные ноги. Покачав головой, Арлетт лишь невесело усмехнулась.

***

Вернулись домой они довольно поздно, ведь до рассвета народ на улице гулял и время утекало незаметно, пока тело было в танце, а душа полна незабываемой музыки. Марвин был поглощен Эстер, да и она выглядела не слишком заинтересованной окружающим миром, пока он был рядом. Это определенно был один из лучших вечеров в его жизни, и все благодаря ей. Поразительно, но проснувшись утром Коди чувствовал себя вовсе не уставшим, а удивительно живым. Куда живее, чем обычно. Его разум был чист, спокоен, будто подготовлен к дальнейшему. Вот она настоящая магия, которую может сотворить с человеком лишь счастье и влюбленность. Марвин испытывал последнее впервые, но точно знал, что это она. Потребность вернутся к работе гложила его с самого утра, однако у судьбы были другие планы и завтракая вместе с Эстер, он неожиданно выдал: — Черт, я совсем забыл, что моя мама приезжает сегодня вечером. — промолвив это на одном дыхании, Коди с ужасом воззрился на свою тарелку с яичницей, а Декко напротив него подавилась водой и закашлялась. Однако стоило ему успокоиться и поспешить ей на помощь, Марвин заметил, что вода, попавшая ей не в то горло не помешала Эстер расплыться в яркой и насмешливой улыбке, которую она не успела прикрыть рукой. — Эй, ты ведь тоже здесь живешь, так что советую перестать ржать, а браться за дело. Декко довольно спокойно отреагировала на необходимость провести генеральную уборку и даже не возмутилась его забывчивости, взяв процесс в свои руки. Она довольно шустро распорядилась куда ему идти и что делать, в его же доме, Эстер даже лучше знала где находятся моющие средства и сама ему их вручила. Да, теперь Марвин мысленно согласился с матерью, ведь та твердила ему, что иметь женщину в доме полезно. Переругиваясь, они преодолели пытку пылесосом и испытание вытиранием пыли, а после под музыку, которую включила Эстер, они в четыре руки вымыли полы. Слава звездам, в квартире было две швабры. Следом их поджидал последний этап — очистка гостевой комнаты от многочисленных вещей Декко, ведь его мать должна была ее занять. Где будет спать сама Эстер… он пока предпочел не озвучивать, хотя мысли так и роились в его голове. Когда Марвин взглянул на до отказа забитый шкаф, который она ему продемонстрировала со словами «доставай все, что видишь» и с усмешкой предложила покопаться в нижнем ящике, откуда не стесняясь потом достала аккуратно сложенное нижнее белье. После этого Коди предпочел удалится и оставить ее наедине со своей одеждой, под глумливый взгляд Эстер. «Чертовка.» Спустя некоторое время, к полудню они наконец расправились с уборкой и в гостинной теперь стояли два аккуратных чемодана, в которые, о чудо, поместились все вещи Декко, чему Марвин был определенно удивлен. Набравшись смелости, которая, как оказалась, ему очень требовалась, чтобы произнести следующие слова, он вышел из кухни и оперся о дверной проем комнаты Эстер, которая тихо копошилась и «добавляла последние штрихи» — меняла постельное белье на кровати. — К слову, мне требуется, … чтобы ты побыла моей девушкой, пока моя мама будет здесь. — вымолвил он медленно и образумив себя, принял невозмутимый вид. Чего это он ведет себя с ней как пятнадцатилетний подросток с девочкой, которая ему нравится? Данный вопрос задать было крайней необходимостью, ведь его мать была из того разряда людей, которые не верили в дружбу между мужчиной и женщиной. Она бы со стопроцентной вероятностью начала бы приставать к нему с вопросами «вы ведь не просто коллеги, да? уж поверь сынок, я знаю как это происходит» и «она же тебе нравится, я по глазам вижу, мать не обманешь», если бы он сказал ей, что Эстер просто его сожительница и не более. Потому легче было не опровергать ее точку зрения, а сразу удовлетворить ее заявлением «да, она моя девушка». — Какая интересная формулировка «мне требуется». Ты просишь об очередном одолжении? — выгнув брови, Эстер оставила свое занятие и вышла из своей комнаты в коридор. — Я уже выплатила свой долг, которого на самом деле и не было, ведь я до этого тоже спасла тебе жизнь, но промолчала. — Она ухмыльнулась и театрально сложила руки на груди, покачав головой. — Давай справедливый обмен. Что мне за это будет? Маврин наблюдал за этим всем с видом уставшего от жизни человека и лишь вздохнул, закатив глаза. — А что ты хочешь? — подражая ее манере, он сдвинулся с места и приклеился к стене напротив нее. Темно-зеленые глаза были прикованы к ней и щеки Эстер чуть покраснели от пристального взгляда, это от Коди тоже не укрылось. — Занимательный вопрос… — ее ухмылка становилась все шире и превратилась в яркую игривую улыбку, по мере того, как Декко сократила между ними расстояние и пожевав нижнюю губу, как бы невзначай спросила. — А что ты можешь мне предложить, Марвин? Ее парному не понадобилось много времени, чтобы распознать бесстыдный флирт с ее стороны и его губы расплылись в легкой, снисходительной улыбке. Его широкая ладонь переместилась на ее талию, а пальцы принялись играть с краем футболки. — На самом деле немногое.- без лукавства вымолвил Коди с долей насмешки, за что Эстер одарила его недовольным выражением своего очаровательного личика. Однако это не умаляло того кокетливого взгляда, коим она на него смотрела сквозь веер густых темных ресниц и соблазнительного тона, какой Декко любила использовать, но сейчас была явно серьезно настроена в своих намерениях. Секунду они испытывали друг друга и Эстер не стала более медлить. Ладонями она обхватила его лицо и прижалась к его губам своими, одновременно и дерзко, и нежно. Каждый поцелуй с ней был не похож на предыдущий, она создавала контраст и всегда действовала по разному. В одну минуту Декко была мягкой, плавилась в его руках, а в следующую становилась требовательной, почти властной и прижимаясь к нему, до боли впивалась в его кожу ногтями. — Так чего же ты все-таки хочешь? — спросил Марвин с отдышкой, когда головокружительный поцелуй подошел к концу и Эстер отстранилась, скользя руками вниз по его шее и остановилась, когда достигла груди. Ее глаза были широко распахнуты, без бывалого прищура, искренне, с любопытным и оживленным блеском. — Тебя. — изображая невинность, произнесла она и Коди сглотнул от накатывающей волны возбуждения. На свое место вернулась лиса и Декко облизнула губы в крайне вызывающей манере. Ее ладони на удивление крепко прижимали его к стене, иначе бы Эстер не сумела бы даже ровно стоять на ногах, не то что бесстыдно дразнить его. — Я хочу тебя. Рывком, Марвин захватил ее запястья в плен своей руки и притянул к себе вплотную, давая почувствовать, что она добилась своего. Эстер понадобилось лишь поцеловать его и буквально вымолвить пару слов, а он уже был на пределе и был уверен, что от малейшего ее прикосновения испытает желаемое блаженство. — Обмен так обмен. — хрипло прошептал Коди ей в губы и Декко неосознанно, не сводя глаз с его рта, закивала, вторя его словам. С приоткрытыми устами, в полной готовности для него, она, казалось, изнывала, точно также как и он. Напряжение между ними обжигало, даже их самих, оставляя после себя испепеленное самообладание, которое было единственным, что их сдерживало. Марвин не смог бы ей отказать в любом случае. — Сколько оргазмов станет достойной платой? — спросил он ее, наблюдая как Эстер глотает слюну и прерывисто дышит. — Ты думаешь, что мы успеем…? — начала было она, но Коди остановил ее поцелуем и зарылся ладонью в ее темные шелковистые волосы, которые все еще привлекали его взгляд и казались непривычными. — Об этом не беспокойся, называй число. — перебил он ее и с вызовом усмехнулся, наблюдая предвкушение и полный восторг Декко, отражающийся на ее прекрасном лице. — Черт, предположим, четыре. — не подавая признаков растерянности, кроме румяных щек, сказала ему Эстер спустя секунду размышлений. — А там поглядим. — Ему определенно не почудились нотки скептицизма в ее голосе, а потому Марвин с усмешкой кивнул и тут же резко дернув на себя, потянул ее в комнату. Череда прерывистых движений, влажных поцелуев и вот Эстер уже перестала сомневаться в его способностях, прижимаясь спиной к столбику его, а теперь уже их кровати и разводила бедра для него, постанывая и шепча его имя в исступлении. Стоя на коленях, Коди удерживал ее на месте, крепко сжимая за талию. Она и не думала отстраняться, зарывшись ладонью в его волосы и лишь притягивала его ближе, однако колени Декко дрожали от испытываемых ощущений и его языка на своей промежности. Первый раз Эстер кончила находясь в таком положении, излившись в его рот. Марвин, наблюдая за этим, едва не эякулировал сам. Про себя он отметил, что если ее аромат был сладким, возможно, даже приторно, то на вкус его парная была более кислой, как терпкая вишня. И, звезды заберите его душу, если ее соки не разлились на его языке, как самый лакомый деликатес. — Ты будто голодным тут весь день ходил и утром мы не ели. — насмешливо прокомментировала она хриплым голосом, но ее глаза загорелись при виде этого и новая порция смазки потекла по ногам девушки. — Это намного вкуснее нашего завтрака. — искушенно и так же насмешливо парировал Коди, поднимаясь с колен и позволил Эстер поцеловать его. Она замычала от собственного вкуса и была вынуждена с ним согласится. Следом, обнаженной извиваясь на постели, под его касаниями, Декко уже не была столь скромна и вовсю проклинала все подряд, в том числе и его с «звезды, чертовски хорошими, мать твою, пальцами». Но не смотря на это, она следовала его указаниям и удерживала сведенные вместе ноги высоко поднятыми, открывая для него всю себя. Нежно обводя ее чувствительные точки языком, Марвин продолжал доводить ее до пика резкими движениями внутри нее. Эстер не заставила себя долго ждать и минуту спустя задрожала всем телом, повинуясь его воле и заработала второй оргазм. Он никогда не был эстетом в постели, да и в жизни в целом, секс был для него не более чем удовлетворением физической потребности. Коди давно потерял какое-либо желание вступать в случайные связи или иметь любовницу, особенно после академии и бурной молодости. Но в данный момент, будучи не способным перестать рассматривать свою парную… То, как она закатывала глаза, а ее ресницы подрагивали. То, какой нежной и мягкой была ее кожа под его пальцами. Даже то, как она сминала простыни в ладонях, как разметались ее густые темные волосы. Звезды, все в ней было наделено совершенно неземной красотой, которую Марвин определенно замечал и ранее, однако намеренно не уделял этому должного внимания. Однако сейчас у него была возможность сделать это, он был бы лжецом, если бы заявил, что не готов ублажать Эстер вечно, только ради такого зрелища. — Чего молчишь? — внезапно прервала тишину Декко, будто ничего и не было, наконец опуская стройные ноги и притягивая его к себе ближе так, что Марвин теперь лежал рядом с ней. Ему нравилось, что его парная не стеснялась своей наготы, не пыталась прикрыться, ведь была достаточно умна и уверена в себе, чтобы понимать, что это бессмысленно. Наоборот Эстер завораживала своей способностью приковывать взгляд, как ненамеренно, так и нарочно. — Если ты устал, я спрошу с тебя позже. — фыркнув вымолвила она и весело рассмеялась, наблюдая его красноречивое выражение лица. — Задумался. — честно ответил Коди спустя секунду, облизнув губы. Во рту гуляло ее послевкусие, которое будоражило кровь. — Знаешь, я ни капельки не жалею, что пыталась тебя убить. — вновь ошарашила его Декко. Подставив под голову кулак, она повернулась всем телом к нему с загадочной улыбкой на устах. — Таким образом ты сразу знал чего от меня ждать и вообще узнал много чего ненужного, однако это в какой-то степени нас сблизило. Еще благодаря этому я почувствовала, что мы парные. Сплошные плюсы! — Своевременное признание. — кашлянув в кулак, сказал Марвин, однако его это не слишком огорошило. Видимо, он начинал привыкать. — Я смотрю ты после секса скора на откровения, да? Скорчив ему гримасу, Эстер с минуту просто лежала, прикрывая свое лицо руками. Вероятно, признавая и вспоминая свой позорный провал в прошлый раз. — В конце концов сейчас все… — не успела она договорить и дотянуться до него, как Марвин сам впился в ее губы. Страсть вновь вспыхнула в нем, будто Декко была искрой для его внутренней спички. Пламя быстро вышло из-под контроля, охватывая все его тело и разум, по мере того, как его парная, не разрывая поцелуя, скользнула рукой за пояс его штанов. — Сколько у нас времени? — прерывисто спросила она, закидывая ногу на его бедро. — Около двух часов. — прошептал он ей в губы, мельком взглянув на часы, стоящие на прикроватной тумбочке. Его прародительница накануне сообщала, что приедет не позже восьми вечера, а на часах было чуть больше шести. — Успеем. — довольно вымолвила Эстер и не мешкая, расправилась с его нижнем бельем. — Что там входит в обязанности твоей девушки? — С этими словами, сказанными ехидным тоном, она проворно обхватила его член и медленно покачала рукой вверх-вниз, срывая с его уст вздохи. Своей низкой, дразнящей скоростью Декко ещё быстрее приближала его к краю. — Если ты продолжишь, я долго не продержусь, учти. — сквозь зубы выдавил он, прикрывая глаза от приятных ощущений, окутывающих его сознание манящим дурманом. Эстер усмехнулась его словам и наращивала темп, пока Марвин не услышал звук вскрытия знакомой упаковки. Вскоре он почувствовал как его длину обтянула знакомая поверхность защиты и это привело его в чувства. Коди сбросил ее голень со своего бедра, толкнул на спину и сжимая ее лядвею, поместил другую ее ногу за свое тело, таким образом она была полностью открыта для него. Декко не воспротивилась и лишь развела для него ноги пошире, возбужденно прижимаясь своим входом к головке. Эстер не торопилась как в прошлый раз, но учащенно дышала в нетерпении и до боли сжимала волосы на его затылке, наблюдая за тем, как его член медленно наполняет ее. Когда Марвин вошел до самого основания, она откинула голову и застонала в немой просьбе о большем. От восхитительного ощущения ее жаркой, узкой плоти вокруг него, он не стал себя сдерживать и задвигался, повинуясь ее желанию. Их взгляды были соединены так же, как и их тела, объединены всепоглощающей страстью и наслаждением, которое истомой растекалось по телу. Обоюдным желанием их руки переплетались, жадными касаниями они приближали друг друга к нирване. Они разделяли общее прерывистое и рваное дыхание между поцелуями, вместе сплетали свое удовольствие и вместе перешли грань, одновременно испытали ослепляющую кульминацию. Заботливо убрав с лица Эстер пряди распушившихся волос чуть подрагивающими пальцами, он с одышкой откинулся на постель. Марвин давно не испытывал такого, очень давно, в тот момент ему даже потребовалось прилагать усилия, чтобы его разум возобновил свою работу. Декко тоже пыталась отдышаться рядом и ее пальцы в его волосах продолжали размеренно двигаться, словно неосознанно, она расслаблено поглаживала и перебирала их. Времени у них было с запасом, но Коди предпочел перестраховаться и сообщив, что идет в душ, даже не сомневался, что спустя несколько минут Эстер к нему присоединиться. По крайней мере они будут не потными, возможно, если не увлекутся процессом, ведь Марвину не нравилась перспектива оставить свое «обещание» не выполненным. Декко словно читала его мысли, ведь ей явно хотелось продолжения, и она его получила, сполна. Под горячими струями воды им вновь было не суждено оторваться друг от друга, поэтому стекло, в которое Эстер упиралась руками быстро запотело совсем по другой причине, нежели от пара, обволакивающего их тела. Марвин предусмотрел все правильно, прекрасно зная свою мать, которая любила появиться в самый неподходящий момент. Потому они были полностью готовы к моменту ее приезда и вместе встретили ее на вокзале. Шарлотта, так звали его мать, была весьма уставшей, но с теплотой во взгляде поприветствовала его новоиспеченную «девушку» и они суетливо познакомились. Вечер был поздний, поэтому долгих посиделок и разговоров на ночь глядя не было и они договорились как следует обсудить все утром, как только добрались обратно в квартиру.