Созвездия и шпаги

На часах было не более пяти утра, но Эстер с знала, что застанет хозяина кабинета на месте. Они с ним были очень похожи — крепкий сон и способность заснуть для них были редкой удачей. Полутемный коридор, в котором горели лишь три одинокие свечи, расположенные на полу близь стен, что были единственным источником света, встретил ее за запертой дверью. Декко шагала уверенно, хотя каждый разговор с Эймианом ее напрягал. Не потому что она его боялась, однако с Делапортом всегда стоило находиться на чеку и думать перед тем, как что-нибудь сказать — что не являлось одной из ее особо сильных сторон. Не стучась, девушка сходу распахнула скрипучую дверь и без опаски заявила: — Я принцесса Мэрион-Рэймонд-Эстер Антарес. Эймиан, наверняка услышавший звук ее шагов еще до ее появления, медленно поднял голову, и с привычным равнодушным выражением лица разглядывал ее с ног до головы. Эстер выглядела очевидно не так, как он себе представлял — переменившийся цвет ее волос застал его врасплох и он еле заметно приподнял брови в знак удивления. Выдержав минуту молчания, мужчина все же удосужился ей ответить: — И какой толк мне от этой информации? — скептически вымолвил Эймиан, словно эта новость была ему уже известна. Он отложил бумаги, которые секунду назад изучал, в сторону и сложил руки в замок, словно приготовился обсуждать очередную денежную сделку. — Прими это и помоги мне. — Не теряя наглости, парировала Декко, подходя вплотную к его столу. Она по хозяйски оперлась двумя руками о гладкую деревянную поверхность и заглянула ему в глаза. Решимость в ее взгляде должна была доказать и показать ему сколь серьезны ее намерения. — Благотворительностью не занимаюсь, ваше королевское высочество. — лениво бросил ей Делапорт и вновь взял в руки документы, очевидно делая вид, что занят делами поважнее, чем ее. — Ты обязан мне подчиниться, однако опустим это. — скрипнув зубами, произнесла Эстер и раздраженно вздохнула. Она прекрасно знала, что уговорить его будет не просто, поэтому и начала с козырей, однако это не сильно помогло ситуации. Эймиан был единственным знакомым ей человеком, кто обладал нужными связями, чтобы незаконно отправить как минимум двух человек в столицу, куда перевозки были строго запрещены, да и невозможны из-за особой защиты вокруг острова, если у тебя не было специального разрешения или кое-чего другого. Последнее у Эстер имелось, однако она уж точно не смогла бы проплыть расстояние от Шевиона до Стелла-Марриса. — Предположим, в месте, куда я хочу отправиться, я предоставлю тебе вознаграждение. Причем даже не одно, но ради этого вам уже придется постараться самим. Я, если что, обеспечу вам алиби, обещаю. — заманивая его в ловушку его же собственной меркантильности, Декко склонилась и с ухмылкой заглянула ему в глаза, отвлекая его от бумаг. — Вам? — уточняюще переспросил Эймиан куда более серьезно отвечая на ее взгляд. «Сработало, он на крючке.» — Да, вам, это предложение касается всей банды. Мне понадобиться ваша помощь. — Какого рода? — с усмешкой вопрошал Делапорт, словно ждал от нее подвоха. И был прав, ведь одно путешествие в столицу было весьма опасной авантюрой, а ограбление тайного магического хранилища, в котором содержались одни из самых ценных и несущих угрозу артефактов всего континента, да что там, мира… Да, это определенно звалось подвохом. — Не беспокойся, это по вашей части. Кое-что нужно украсть… Но сперва требуется попасть в столицу. — осторожно вымолвила Эстер, боясь сиюминутного отказа. Однако вместо ответа, она получило долгую паузу, в течении которой Эймиан очень зловеще сверлил ее взглядом, словно испытывая на прочность как потенциального партнера. Декко уже почти предвкушала безжалостное «нет», которое она получит. Но Делапорт ее удивил, внезапно улыбнувшись. — Не думал, что ты на такое способна. — только и сказал он загадочно, после чего встал и протянул ей ладонь. Девушка, не колеблясь, схватилась за нее и пожала, однако Эймиан резко дернул ее на себя и она была вынуждена наклониться вперед, находясь теперь совсем близко к его лицу. Делапорт сократил расстояние и угрожающе тихо шепнул ей на ухо: — Если не сдержишь обещание, я заставлю тебя пожалеть. И если бросишь нас, никто никогда не найдет твоего изуродованного трупа в сточных водах канализации в столице. Декко предполагала, что главарь банды выкинет нечто подобное, но все равно вздрогнула от этого загробного шепота, который проник в ее душу холодным дыханием. Также спокойно как и прежде, Эймиан отстранился, избавляя ее ладонь от своей крепкой хватки. Возвращаясь к документам, словно ничего и не было, он сел и бросил на нее глумливый взгляд. — Надеюсь, мы поняли друг друга. Завтра в семь часов вечера, в северной части причала. Я обо всем договорюсь. — подытожив, произнес Эймиан и в этот момент дверь отворилась. Эстер сразу же стало интересно кто же это такой, помимо нее, мог вламываться без стука? Почему-то она не удивилась, когда в проеме мелькнула Диата, чьи дреды цвета фуксии сразу же подсказали о личности их владелицы. Каррос напряглась когда ее увидела, однако сумела почти что и виду не подать, разве что ее взгляд, метающийся между ними двумя, тут же выдал ее с потрохами. У Декко не было ни малейшего желания, ни сил собачиться с ней, так что она лишь кивнула в приветствии и засобиралась на выход. — Куда это ты собираешься? — обратилась к ней Диата, удивляя ее своим интересом. Однако Эстер тут же усмехнулась своей наивности, ведь заметила в глазах девушки довольный блеск, она определенно не была опечалена тем фактом, что Декко уезжает. — Не только я, вы тоже. В столицу, покорять новые высоты. — саркастично подвигав бровями, Эстер направилась к выходу, не дожидаясь реакции девушки. Не успела она достичь двери и взяться за металлическую ручку, как повернулась к Эймиану и с ухмылкой, не скрывая своего довольства, объявила: — Чуть не забыла сказать, Арлетт тоже едет с нами. — вымолвила Декко, наблюдая как у главаря банды раздуваются ноздри, а взгляд наполняется смертоносным гневом. Не только ведь ему можно вечно выводить ее на эмоции, Эстер тоже хотелось в этом преуспеть. Как же все-таки удачно Жюлиан ввел ее в курс дела пару дней назад, однако она на тот момент уже перестала контактировать с подругой после ее обескураживающей истории, поэтому не имела возможности спросить о происшествии и тем более перемыть косточки Делапорту старшему. Не успел Эймиан сказать ей и слова, хотя казалось, что от раздражения, которое от него исходило, он утратил дар речи, довольная собой девушка выскользнула из кабинета. Однако вновь кое-что вспомнила и просунув голову обратно в проем, протараторила: — Про кинжал я тоже еще помню! Вернешь его, обойдусь без твоих нравоучений! — скорее чтобы позлить его, нежели всерьез заявила Эстер и побоявшись бросить на Делапорта даже взгляд, она в спешке выскользнула из подвала, упиваясь собственной способностью досаждать другим людям, даже таким как Эймиан. Однако, конечно же, долго радоваться ей не удалось, когда на Декко обрушился шквал мыслей, воспоминаний о вчерашнем. Она не могла избавиться от него всю ночь, которую провела на ногах. Синяки под глазами, ее верные друзья, незамедлительно к ней возвратились. Тем более сейчас, когда ей требовалось разработать дальнейший план действий, душу призывала ее только плакать и скорбеть, купаться в слезах и забить на все. Но Эстер не могла так поступить. Она сказала свое слово Марвину — требовалось предпринять соответствующие меры: забрать свои вещи из его квартиры, оставить ключи и исчезнуть из его жизни. Она дала свое согласие Арлетт, она пообещала — в таком случае нужно было сообщить ей, утрясти собственные дела в это городе перед отъездом. А Декко было все невмочь, одни мысли обо всем этом ее утомляли, однако она мужалась, не смотря ни на что. Решимость все еще наполняла девушку, но медленно сходила на нет, напоминая о том, сколь необдуманно Эстер приняла решение действовать таким образом.

***

Эмоциональная и физическая усталость брала свое — Марвин благополучно проспал. Его переполняло раздражение, злость на себя. Как он мог быть так наивен? Насчет расследования, насчет Эстер, насчет взаимности чувств… А вот об этом он думать не станет, потому что сам Коди вчера сказал, что они еще поговорят. Конечно, она наговорила ему весь этот бред под давлением нервов и боли от потери подруги. Ей наверняка показалось, что с ним может произойти тоже самое, ведь за Декко охотятся. Стоп… А почему он все еще зовет ее Декко, если выяснилось, что это фальшивая фамилия (в чем Марвин не сомневался с самого начала)? Мэрион-Рэймонд-Эстер Антарес, вот кем была его парная. Обалдеть. Да, даже по прошествии двенадцати часов, которые прошли с момента, как он узнал о ее подлинной личности, Коди то и дело поражался этому. И даже если он подозревал кем она может быть на самом деле, так высоко планку Марвин не повышал… Принцесса, подумать только. Теперь, все становилось на свои места. Он даже не задавался вопросом почему Эстер ничего не поведала ему, Коди прекрасно понимал, что это показалось бы глупой затеей для любого человека в ее положении, однако… Как же Марвин жалел, что не остался и не выслушал ее рассказ, ведь его мать выпытала у нее все, что смогла. А сейчас… Что он мог сделать сейчас? Коди даже не имел элементарного представления о том, где она может быть, не то, что знал что думать о случившемся рядом с той злополучной лавкой. Дело было не закрыто, однако убийца будет обвинен посмертно, а души жертв смогут обрести покой. Но Марвин этому даже не обрадовался, чему же здесь было радоваться? Погибло множество людей, потому что наружу стали всплывать похожие дела и он не знал за что хвататься, подруга его возлюбленной была убита, сама Эстер в связи с этим была подавлена. Все катилось в тартарары, особенно Марвин убедился в этом, когда собираясь на работу, обнаружил в начала пропажу всех вещей парной — два чемодана исчезли с того места, в котором покоились в гостинной. А после загадочное письмо, которое, слава звездам, он увидел быстрее матери. Разворачивая его, Коди не сумел вспомнить ни одной вменяемой молитвы, однако уповал на удачу, когда начал читать первые строки. Марвин, глупо здороваться, ты знаешь кто это пишет. Поверь, вчера все получилось не так, как я хотела. Эти слова были сказаны на эмоциях и это была гнусная ложь, я о ней жалею и ты тоже об этом знаешь. Черт, ты теперь знаешь обо всем, так что мне не требуется говорить загадками — это весьма облегчает задачу. Я пишу это, чтобы… Чтобы сказать, что это не конец. Это новое начало для нас обоих. И нет, я не прощаюсь таким образом. Я не смогла бы попрощаться так, хотя мое сердце разобьется вдребезги в любом случае. Звезды, как непривычно быть откровенной, ты себе не представляешь, однако я бы предпочла, чтобы ты увидел слезы, которые выступают у меня глазах, когда я… Ладно, письма не мой конек, не хочу вдаваться в подробности. Я приняла решение вернуться в столицу. Да, к отцу, который все это время пытался сжить меня с этой земли. Да, туда, где прошло мое многострадальное детство и погибла сестра, а я чудом выжила. Но у меня есть весомые причины. Угадай, кто еще со мной едет? Эймиан Делапорт и вся банда! Не стоит благодарностей за то, что в ближайшие месяца два они не будут тебе досаждать. Отплываем мы завтра, в семь вечера с восточной части причала… Я подумала, что. Нет, не так. Я хочу, чтобы ты пришел. Я очень хочу тебя увидеть и как следует попрощаться, хоть я и не представляю как смогу это сделать. Отвечу на все твои вопросы — мой тебе прощальный подарок. Только приди, пожалуйста, я прошу.

Навеки твоя (очень вероятно, если вспомнить про нашу парную связь) Эстер P.S. Если не придешь, я пойму. Я поступала и поступаю ужасно. Но прощай я написать не смогу, рука просто не поднимается.

Перечитав изящный почерк, коим Эстер написала свое послание, Марвин в очередной раз убедился почему был влюблен в эту девушку. Ее манера речи, умение преподнести даже самые ужасающие вести в своем неповторимом стиле — являлись одними из множества причин его к ней чувств. Однако, Антарес, возможно, сама того не понимая, задавала ему роковой вопрос, ставила его перед судьбоносным выбором. По крайней мере, для Марвина решение являлось таковым и у него было чуть больше суток, чтобы отважится сделать то, что ему вмиг показалось самым правильным.

***

Сейчас Арлетт ощущала себя в точности также, как было много лет назад на войне. Казалось, что ничего от тебя не зависит, но в тоже время ты прекрасно знаешь, что если сдашься, опустишь руки и пустишь все на самотек, не прилагая усилий — все будет только хуже. Она всем своим существом ненавидела это чувство и то, что оно творило с ее душой — разрушило, терзало, однако заставляло действовать, превозмогая боль и утраты, которые на войне занимали не последнее место. Но ведь Вайс убежала, бросила свои обязанности и отреклась, хоть и неофициально, от своего звания, потому что больше не хотела испытывать эту бесконечную битву внутри себя. Она не считала себя способной все время сражаться на износ, терпеть, да еще и воодушевлять других при этом. Она больше не хотела быть машиной, которая только и может, что отдавать хладнокровные приказы, зная, что отправляет сотни людей на верную гибель, просто чтобы сдержать наступление вражеских солдат. Это было выше ее сил. Однако Арлетт снова была в той же ситуации, хоть и в другой обстановке. Но на этот раз погибли не неизвестные ей люди, лишь о численности которых она знала и коими руководила, а ее Габи, ее подруга — была лишь одной из немногих. Разница была, и огромная. Но Вайс знала, что ей нельзя на этом концентрироваться, иначе она рискует погрузится в пучину, глубин которой Арлетт достигать больше не хотела. Ей уже доводилось там бывать, в этом темном и воистину многострадальном, беспринципном и жестоком уголке души, где с ее сознанием творились жуткие вещи. Она не хотела больше лишаться человечности из-за потерь и заливать свое горе кровью, просто потому что имела достаточную силу делать окружающим людям больно. Это был не способ, это был жалкий побег или трусливое замещение опыта, который ей было слишком боязно пережить сполна. Арлетт осознала это давно, однако лишь сейчас поняла, что ей требуется. В этот раз она не будет боятся этих чувств, этой мнимой слабости, она лишь отсрочит ее, потому что сейчас давать волю эмоциям было рискованно полным провалом, когда у нее появился шанс выполнить свою миссию. Возможно, даже свое предназначение. План был таков: Эстер, чтобы вернуться требовалась легенда, которая бы прикрыла собой ее отсутствии в течении многих лет и тайну ее исчезновения. Однако Вайс не имела права допустить ошибку, если хоть что-то скомпрометирует ее ошибку, ее просчет или малейшую неточность — на следующий же день весь мир будет лицезреть это на главных заголовках всех газет и статей. Спустя какое-то время она все же сообразила кое-что, что вполне могло быть правдой и не причинило бы особого вреда тем же жителям Мендоса. Загадочная история гласила, что Эстер все это время несла в себе угрозу, ведь ее магическую силу могли использовать как оружие, поэтому на нее нанесли очень древнее и сильное заклятие. Однако девушка, как настоящая патриотка, коей ее конечно захотел бы увидеть народ, воспротивилась планируемому побегу и пожелала помочь своей стране — в тайне отправилась на вражескую территорию, где все это время работала шпионкой и передавала важные сведения армии Этуальдо. А сейчас, узнав кое-что уж слишком опасное для своей родины, приняла решение вернутся и занять свое место подле короля, дабы показать силу и спасти свою страну, в то время как на самом деле именно Мендос нес с каждой битвой все большие потери. Картинка складывалась красочная и цельная, конечно же это была полнейшая ложь, но Арлетт давала людям и что самое главное — прессе желаемую сенсацию и радостную весть! Поэтому людей, которые не поверят в эту чепуху и бред будет меньшинство, хоть они и будут реалистами — правыми. Оставалось только обратится к знакомой журналистке, поведать ей свою выдумку и уповать на успех. Потому что даже если правительство Мендоса опровергнет это заявление, в том то будет и ирония, ведь им никто не поверит. Мало ли, не умеют, может, люди признавать свой откровенный проигрыш? И это было Арлетт лишь на руку.