Врата в космос

Горячие источники были расположены в красивом саду и оттуда исходил пар из-за горячей воды. Для купания, взрослые надели плавательные трусы и купальники, а дети помчались играть в глубине сада. Эдвард немного поежился, зайдя в горячую воду. Его тело вообще стало очень чувствительным к жаре и холоду, но он никому не признавался в этом. Альфонс зашел в воду вслед за ним и сел рядом, но не решался его трогать. А Линг и Лан Фан без стеснения прижались друг к другу и обнялись. Лан Фан расслабленно положила голову на плечо Линга и улыбнулась. — Вы можете приходить на источники в любое время, пока находитесь здесь, — проговорил Линг, глядя на братьев. Эдвард отсел от мужа немного подальше и наслаждался нахождением на горячих источниках. — Отлично, устрою тогда горячий вечер потом… — улыбнулся Альфонс, но Эдвард сердито ткнул его в бок. — Да чего стесняться, парни? Мы же все взрослые люди, — весело сказал Линг. Эдвард закатил глаза, но все равно не решился сесть рядом с братом, а когда Ал попытался приблизиться к нему, он брызнул в него водой. — Эй! Вода же горячая! — рассмеялся Альфонс. — Ничего, получил по заслугам. — Ребята, у вас такие милые отношения, — заметил Линг с улыбкой. Эд покраснел и отсел от Ала еще дальше. Альфонс, Линг и Лан Фан засмеялись, а Эдвард покраснел еще больше от смущения. Спустя пару дней, Альфонс все же потащил Эдварда на горячие источники вечером, пока там никого не было. — А тут красиво, — улыбнулся Эд, оглядев сад, где располагались источники, — Честно говоря, я немного завидую Лингу и Лан Фан, которые без стеснения могут ходить где угодно, взявшись за руки и ворковать друг с другом. — А мы разве не можем? Эдвард вздохнул и залез в воду поглубже. Старший Элрик всегда был немного закрытым человеком, несмотря на острый язык. Он бы не хотел, чтобы кто-то видел, как они воркуют вместе. Альфонс тоже зашел в воду и поплыл к Эду поближе. Рядом с бассейном горели красивые фонарики, придавая источникам особую атмосферу. — Ты опять за свое? — рассмеялся Эдвард, когда Альфонс обнял его в воде со спины. — Так хочется снять с тебя эти плавательные трусы, — жарко прошептал Альфонс. Эдвард обернулся к брату и обнял его за шею. — Хочешь заняться здесь сексом? — спросил Эд, лизнув его ухо. — А почему бы и нет? — Будет неудобно в воде… — Наплюнем на неудобства. Главное, какая здесь атмосфера. — Секс в бассейне будет отличаться от секса в ванной. Думаешь, Линг и Лан Фан частенько уединяются здесь? Ведь здесь так атмосферно. — И очень красиво. Лукаво улыбнувшись, Эдвард снова посмотрел на мужа с блядским выражением лица и примкнул к его губам. Вечер на источниках обещал быть жарким и Альфонс приблизил брата к себе, а затем сжал его задницу. Когда Ал снял с него плавательные трусы, Эдвард обнял его ногами за талию… Элрики покинули резиденцию Линга через месяц, обещав потом снова приехать к ним в гости. Линг настаивал на том, чтобы они остались немного подольше, но братья отказались, не решаясь злоупотреблять его гостеприимством. Эдвард снова вернулся к своим обязанностям фюрера Аместриса, но с Мустангом, у него было одно дело, о котором он не говорил Альфонсу. Он так и не разобрался с Уолтером, поэтому они с Мустангом разрабатывали план. — Как ты думаешь, что Уолтер собирается делать? — спросил его Мустанг, когда они зажгли костер, сидя с ним в лесу. — Прошло два года с нашей последней встречи и тишина. Ничего не происходит, но я уверен, что он что-то задумал, — ответил Эдвард, сняв капюшон с головы. Когда Эду было тридцать, у Мустанга родился мальчик, прямой наследник его фамилии, так что, у Роя было уже трое детей. Мустанг возмужал с тех пор и уже не напоминал того ловеласа, что раньше. Он теперь был примерным семьянином, но Эд и Мустанг все так же не могли отлипнуть друг от друга эмоционально, помогая друг другу в случае необходимости. Когда Эд поежился от холода, Мустанг щелкнул пальцами и костер зажегся ярче. Рой посмотрел на задумчивое и красивое лицо старшего Элрика, которое почти не изменилось со временем, хотя ему уже было тридцать пять. Мустанг подсел к нему ближе и погладил его щеку. Эдвард нахмурился, но ничего не сказал и сжал губы. — У каждого Бога свой характер и я подговорил одного, — сообщил ему Эдвард, — Писарь судеб самый сговорчивый. Я уверен, что он даст нам подсказку. — А он меня впустит? — изогнул Мустанг бровь. — Куда же он денется, — усмехнулся Эдвард, — Знаешь, а я видел нашу свадьбу в другом мире. — На мне был красивый костюм? — насмешливо спросил Рой с удивлением. — Ты был неотразим, — улыбнулся ему Эдвард, — Но я рад, что у тебя есть дети в этом мире. Здесь, ты бы страдал со мной. — Ты в этом уверен? Поглядев на него, Эдвард сглотнул, а под его глазами стали видны тени от недосыпа. — Я ведь не сахар. Даже Альфонсу сложно со мной, а ведь он ангел, каких поискать. А у нас, наверное, вообще постоянно были бы скандалы, поскольку мы оба не подарок. Они оба усмехнулись и посмотрели на костер. — Что еще ты скрываешь от меня, Эдвард? Не говоря уже о том, насколько много ты скрываешь от Альфонса. Ты сам говорил, что сошел бы с ума, если бы тебе не было с кем поговорить об этом. — Все из-за меня. Из-за моей души… — покачал Эдвард головой, — Все было затеяно, чтобы я родил ребенка для Космоса. Неважно от кого. Я прожил миллионы жизней ради этого. — Ты жалеешь об этом? — Думаю, что любому мужчине было бы непросто от подобного, — Эдвард снова сглотнул и погладил свой живот, — Но мои малыши проживут долгую и счастливую жизнь. Спасибо, что не осуждаешь меня за это. — А ты прости меня за то, что я наговорил тебе тогда, в нашу первую встречу. — Все уже давно в прошлом. И мне уже нечего тебе прощать. Они оба возмужали, стали более спокойными и рассудительными. Устали бежать и пришли к возрасту, когда хочется простого человеческого тепла и спокойной жизни, но эта самая жизнь продолжала подбрасывать подлянку. — Космос угомонился после рождения детей? — Надеюсь, что да, — пожал Эдвард плечами, — Я хочу, чтобы моя нынешняя жизнь стала последней. Тогда, я умру с чистой совестью и уйду в Загробный мир. — Пожалуйста, не говори больше о смерти. Ты еще молод для такого. — Как скажете, полковник, — ехидно усмехнулся Эдвард. Мустанг тоже усмехнулся и сел рядом с Эдвардом. Немного поглядев на него, Эд положил голову ему на плечо и закрыл глаза. Рой немного погладил его макушку, глядя на его усталое лицо и мешки под глазами. — Альфонс не зря тебя ревнует… — Если ты скажешь еще хоть слово, весь твой план пойдет в жопу, полковник. — Ладно, молчу, Стальной. Эдвард стукнул его в бок, но все равно снова положил голову ему на плечо. На улице была глубокая ночь и поэтому, они не сразу увидели открывшиеся Врата Писаря судеб. Старший Элрик посмотрел на светящиеся Врата и дернул за плечо Мустанга, который уже успел задремать. Рой вздрогнул, проснулся и тоже посмотрел на Врата. Врата Писаря судеб светились ярким светом и были совсем не похожи на другие Врата. На дверях Врат были светящиеся нити судьбы, поэтому можно сразу понять, что это Врата Писаря судеб. — Я ждал тебя, Эдвард Элрик, — прошептал Хроникал и протянул к нему свою руку. Эдвард кивнул в сторону Врат и они с Мустангом зашли в темное пространство. Хроникал впустил их вдвоем и его Врата закрылись за ними. — Какими судьбами, Эдвард Элрик? — спросил Писарь судеб с иронией. — Конечно же, у меня есть вопрос о моих прошлых жизнях. А точнее, о жизни с Уолтером. Я хочу понять, чего он хочет от меня. Я знаю, что ты знаешь, что он затевает, но не будешь говорить мне об этом. Мустанг оглядел пространство Врат и увидел кучу нитей судьбы позади себя. Для него это было откровением, но Эдвард уже привык к этому и ничему не удивлялся. Мустангу было позволено зайти во Врата писаря судеб, поскольку Хроникал писал судьбу абсолютно для всех людей, но вход во Врата в космос был закрыт для Мустанга, ведь у него была алхимия Истины. — Так чего же ты хочешь, если знаешь, что я ничего не скажу? — поинтересовался Хроникал. — Открой мне жизнь с Уолтером, чтобы я мог понять его. — Как интересно. Ты всегда был интересным человеком и даже притащил с собой Мустанга. Но если вам интересно, я покажу вам не только эту жизнь, — хитро улыбнулся Писарь судеб, — Эдвард Элрик, чью судьбу я проигрывал миллионы раз, сам пришел ко мне с просьбой и я не могу ему отказать. Когда Хроникал сказал это, позади него стали показываться жизни Эдварда, но на этот раз, по порядку. Эдвард встряхнул свой плащ с капюшоном, кивнул Мустангу и пошел вперед, чтобы увидеть бесконечно долгую жизнь своей души. Когда он шагнул вперед, перед ним показался мальчик, рисующий алхимический круг. Он был совершенно один, а когда Истина появился перед ним, требуя плату, Эдвард отдал все свое тело и навсегда сгинул во Вратах. Затем, снова показался Эдвард, но отдал Истине только свою ногу, но его психика не выдержала в одиночестве и он проткнул себе нож в шею. Эдвард перешагнул через свой труп с хмурым лицом, а Мустанг шокировано посмотрел на маленькое и мертвое тело Эдварда, удивляясь его хладнокровию. Он медленно начал понимать, что именно для него значил Альфонс Элрик. Брат, которому он отдал абсолютно все. Свое тело и душу, доверившись ему. А затем, снова маленький Эдвард, чертящий алхимический круг, но уже с другим братом. Истина забрал ногу Эда и все тело его брата, но Эдвард не отдал свою руку Богу, хмуро глядя в пространство. Все потому, что это был не тот брат. Не Альфонс Элрик, которого, казалось, Эдвард и сам очень долго ждал. Эд будто сам спрашивал Богов, где же тот самый брат, ради которого он отдаст не только руку, алхимические Врата, но и свою жизнь. И наконец, перед ними показался Эдвард и Уолтер, которые вдвоем чертили алхимический круг для человеческого преобразования. Снова появился Истина и потребовал плату, но за Уолтера, Эдвард руку не отдал. И никогда бы не отдал. Но Уолтеру действительно повезло и он отдал всего лишь руку. А затем таскался за Эдвардом, чтобы найти философский камень и вернуть утраченные части тела. Но и Эду тогда повезло и он отдал Истине только ногу. Братья долго бежали за философским камнем, но у Эда и Уолтера на двоих не мучила совесть. Уолтер не заставлял его быть добрее и милосерднее к людям и даже сам подталкивал брата к неоднозначным поступкам, из-за которых Эдвард так никогда и не стал достойным человеком. Как и в случае с Альфонсом, Эдвард перешагнул мораль, совершил грех и начал спать с братом, но таких желанных для Космоса детей, у них не появилось. Но просвет для Уолтера случился в одной из жизней, когда Эдвард все же отдал Истине правую кисть руки. Эдвард и Мустанг вздрогнули от этой сцены и переглянулись. — Братик, мы обязательно вернем части тела, — склонившись над братом, плакал Эдвард, вернув руку Уолтера до локтя. Братья бежали держась за руки, обнимались и спали вместе по ночам, но когда пришло время, Эдвард так и не отдал свои Врата Истине за руку брата, с болью увидев его лицо, тоже не знавшее пощады и любви. Уолтер любил его извращенной любовью и никогда не научил бы его милосердию и не стал бы сдерживать его порывы. А Эдварду нужен был один единственный брат, любимый и прекрасный, которым оказался Альфонс Элрик. Уолтер, как и Альфонс, оказался отличным алхимиком, умным и противоречивым, который не гнушался грязных методов. Эдвард долго смотрел на его лицо и сцены с ним, пытаясь что-то понять для себя. Получается, что Эдвард еще в детстве отдал всего себя Альфонсу, отдав за него свою руку, потому что любил его нежной любовью, не похожей на любовь к Уолтеру. — Если бы можно было повернуть время вспять, — улыбнулся Уолтер, завороженно глядя на Эда, — Я бы вечно смотрел на твое молодое лицо и мы даже смогли бы вернуть мать. — Даже Истина так бы не смог, — усмехнулся Эдвард. — Спорим, что смог бы? — По рукам. Братья посмотрели друг на друга и пожали руки. — Я приду за тобой всегда, где бы ты ни был, — пообещал Уолтер. Эдвард во Вратах сжал губы и выдохнул от этой сцены. — Я знаю, что он собирается делать. Рой, идем. Нам нужно торопиться. — Эдвард, что случилось? — Я убью его, — жестко сказал Эдвард, сжав кулаки, — Сделаю все, только бы Уолтер не осуществлял свой план. Хроникал, открой нам дверь! Сейчас же! — Как интересно, — улыбнулся Писарь судеб, но все же открыл для них Врата, — Хочу посмотреть, как ты справишься с Уолтером. Уолтер сидел на стуле в хижине и с нетерпением ждал кое-кого, с кем у него были счеты. Он увернулся, когда в стену прострелила молния и на ней появилась дыра. Когда дверь открылась, в хижину зашел мужчина и снял свой капюшон, а за ним зашла его команда. — Альфонс Элрик, какая честь, — ехидно промурлыкал Уолтер, — Не ожидал такой подлянки, а ведь Эдвард считает тебя Божьим одуванчиком. — Не мог бы ты заткнуться и перейти сразу к делу? — выплюнул Альфонс, со злобой глядя на Уолтера. — К какому такому делу, позволь спросить? — Вся эта чушь про брата. Или ты ничего не понимаешь? Я думал, что ты не тупой. — Ты ведь тоже не тупой и понимаешь, что Эдвард Элрик мой драгоценный братик… — Заткнись! У него только один брат. Я выбью из тебя правду о том, что ты собираешься делать. — Хотелось бы уничтожить твою душу, чтобы ты вообще не рождался… Альфонс снова посмотрел на Уолтера со злобой и метнул в него молнию, а он опять увернулся. — К несчастью для тебя, я тоже алхимик. Но только у нашего драгоценного братика другая алхимия. В другом мире, я отдал свою руку Истине и тоже много чего узнал. Но к счастью, здесь у меня две руки. Ухмыльнувшись, Уолтер быстро подбежал к Альфонсу и метнул в него острый кусок камня, но Ал успел увернуться. На руках Уолтера были перчатки с алхимическим кругом, помогая ему создавать различные вещества. Уолтер действительно оказался неплохим алхимиком, а так же бойцом, не уступающим Альфонсу в силе. Но Альфонс был быстрым, поэтому успевал уворачиваться и одновременно создавать молнии и другие острые вещества. Бой был не только с алхимией, но и в рукопашную. Но Альфонс всегда опережал Эда в спарринге. А Уолтер тоже оказался неплохим бойцом и поэтому, бой затянулся. Уолтер сражался с Альфонсом с хитрой улыбкой. Габриэль и Ева сидели вечером дома с няней. Брат и сестра сидели в гостиной и читали древние фолианты, изучая Изначальную алхимию. Оба родителя уехали неизвестно куда, не сказав, куда едут. Но дети наслаждались свободой и дурачились без родителей. Вдруг, стена в гостиной с грохотом обрушилась, а Габриэль с Евой вздрогнули и вскочили с дивана. Няня подбежала к ним, но она была обычной женщиной и поэтому, испуганно оглядывалась по сторонам, с ужасом глядя на учиненный бардак. Через проделанную дыру в стене зашел мужчина, который для Габриэля показался смутно знакомым. — Не обессудьте, малышня. Как говорится, ничего личного. От вашей жизни, зависит жизнь моей возлюбленной. Габриэль узнал мужчину перед ними. Им оказался Генри из Драхмы, который явился к ним в дом неизвестно зачем. — Чего тебе надо? — настороженно спросил Габриэль. — Мне велели привезти вас и вот, я явился за вами. — Так просто мы тебе не дадимся, — откликнулся Габриэль. — Да ну, вы же мелкотня еще та, — сказал Генри с сомнением. Быстро посмотрев на древние фолианты, Габриэль создал пентаграмму и засунул их в нее, чтобы книги не повредились ненароком. Затем он выпрямился и создав подобие стрелы на своей руке, метнул им в сторону Генри, но стрела попала в одного из его подчиненных, поскольку мужчина успел отшатнуться. — Неплохо, мелкота, — усмехнулся Генри. Несколько людей Генри подбежали к ним, но Ева и Габриэль успели увернуться и отбежать в сторону. — Неудивительно, что вы даже не похожи на обычных детей. Это все от того, что вы дети, рожденные во грехе. — Что ты сказал? — спросил Габриэль со злостью.