Игра

Я стоял у окна, смотрел на улицу. Вот из-за угла дома показался Антон. Быстрым размеренным шагом протопал мимо, даже не подняв головы, и скрылся за другим углом. Из трубки телефона послышался его недовольный голос: – Хватит тупить, Саш! Давай, соберись, мы же не закончили! Я вздохнул и отвернулся от окна. Смотреть там особо не на что, Антон уже два часа ходит вокруг моего дома, и вряд ли его маршрут изменится до конца Игры. На самом деле, ему все равно, где ходить. Главное, двигаться. Он бы и на машине ездил с тем же успехом, вот только дороги у нас общественные, и есть риск наткнуться на других водителей. Да ведь и светофоры там мигают, и люди шастают, и на обочинах какой-то гад понаставил фонарных столбов… Как тут сосредоточишься? – Жертвую пешку, – сказал я. Антон усмехнулся: – Это пятая? Ты же говорил, у тебя четыре! – А ты говорил, чтобы я не боялся использовать все. – Так ты Стаса отдаешь? – понял он. – Значит, совсем в отчаянии… Ну ладно, принимаю. Лови! На экране монитора возникло новое сообщение – его следующий ход. Я открыл, прочитал... Но смысл понял только с третьего раза. Мой взгляд то и дело возвращался к полотенцу с алыми разводами, которое Антон позабыл на столе, и я просто не мог думать о чем-то другом. Вообще-то ничего серьезного с ним не случилось. Так, оцарапался немного… Да еще содрал кожу на локтях, когда упал, пытаясь увернуться от машины - вот и все. Но мне и этого хватило. Я ведь уже говорил, что между давними соперниками возникает некое подобие дружбы? Так вот, представьте, что ваш лучший друг едва не погиб, однако, вам нельзя о нем беспокоиться. Наоборот – ваша задача его добить. Не физически, конечно, но для игрока это маловажная деталь. Все равно смысл остается таким же: сломать его защиту, ввести в такое состояние, когда он не может обороняться. Как только соперник, на которого ты нападаешь, становится другом, за которого ты беспокоишься – Игра выходит из-под контроля. И эти установки уже не работают. Ты будто переступаешь некую грань и подсознательно ляпаешь ошибку за ошибкой. Лишь бы не ударить чересчур сильно. Не навредить… Антону это было прекрасно известно. Он даже не стал отрицать очевидное, заявил сразу: типа «все, Сашка, ты продул, можешь дальше не дергаться». Но я все-таки дергался. Из упрямства. Хотя получалось именно так, как он предсказывал: Игра не клеилась, мои ходы были слабыми и неагрессивными, а его – наоборот, били точно в цель. Когда я в очередной раз зевнул простейший ребус, Антон рассердился: – Я тебе что, мать родная?! Ты почему так нервничаешь? – Стокгольмский синдром, – проворчал я. – Ну, так завязывай со своими синдромами, пока я тебя всухую не обыграл! Или забыл уже, что тебя ждет?! Я не забыл. Я вообще мог думать только об этом. Да еще о полотенце с кровавыми разводами, которое Антон положил на самое видное место. Он-то надеялся хоть немного сбить меня с толку! Но результат превзошел все его ожидания. Я испугался: сначала за него, потом за себя, потом начал злиться, что все так глупо и несправедливо… И уже не мог нормально отвечать на его выпады. – Все, – разочарованно вздохнул он. – Конь b8-c6, конец твоему «флэш-роялу». Еще одну пешку пожертвуешь? Я подумал и помотал головой: – Нет. – Сколько тебе Стас проиграл? Ведь больше трех часов! – Больше. Но я все равно не вывезу партию, так что обойдемся без этого. – Уверен? – Да. – Ну… значит, все, – констатировал Антон, – ты опять в лузерах. Я стиснул зубы. Да, выходит так. И все потому, что жизнь этого урода показалась мне важнее собственной задницы. Ну не дурак ли я?.. Антон шумно выдохнул в трубку: – Я сообщу в Гильдию. Кстати, ты хоть заметил, что на этот раз мы разыгрывали шесть часов, а не три? – Чего?.. – Значит, не заметил. Ты глянь в заявке, там все написано. Я просто подумал, ребятам трех часов будет мало, вот и подстраховался. – Каким ребятам? – Саш, ну мы ведь с тобой это обсуждали… Ладно. Сколько сейчас времени? – Полночь доходит. – Серьезно? Блин, не могу поверить, что обыграл тебя всего за пять часов… Новый рекорд! В общем, будь у меня к двум. Успеешь? – Да, – глухо сказал я. Отключил телефон и без сил рухнул в кресло. Покосился на пачку сигарет. Нет, хватит уже курить, скоро из ушей никотин закапает… Лучше потом. Когда буду подходить к дверям Антоновой квартиры. Господи, это ж надо было так вляпаться! Он говорит: «если для тебя это слишком, просто сдайся». Он говорит: «если ты сдашься, я никогда не брошу тебе вызов». А когда я спрашиваю, не пойдет ли он топиться в речке, когда меня не станет, он отвечает: «вполне вероятно»… Нет, я не мать Тереза, если кто так подумал, я просто люблю играть. А играть с Антоном – это редкое удовольствие, потому что он очень, очень достойный противник. У него своеобразный принцип мышления: строгий, но нелинейный. Будто музыку сочиняет, а не жонглирует цифровыми кодами… Меня всегда это завораживало. Бесило, конечно, но завораживало. Так люди, которые годами учились играть на пианино, с восхищением следят за пальцами гениального новичка, с первого раза выдавшего дико сложное произведение, хотя он даже нот не знает. Следят и думают – как ему это удается? И что надо с собой сделать, чтобы играть хотя бы вполовину так же естественно?.. Я встал и с тоской посмотрел на чашку остывшего кофе на подоконнике. Сколько я их выпил, этих чашек? Десятка два, не меньше… Все пытался взбодриться, прийти в себя, заставить мозги худо-бедно работать. А в итоге… Ладно, ну его к черту, этот кофе! Я пошел на кухню и налил себе большой стакан виски со льдом. Вот что мне теперь нужно! Правилами Игры не запрещалось приходить пьяным, если только победитель заранее не озвучит это условие. Кстати. Антон ведь его не озвучил? Я вернулся к компьютеру, неся с собой стакан, просмотрел вчерашнюю заявку на партию. Про алкоголь там не было ни слова. Ну и отлично! Значит, гуляем. Помирать, так с музыкой... Главное, не напиться до такой степени, когда уже трудно стоять на ногах, иначе Антон скажет, что это «форс-мажорные обстоятельства, которые помешали взыскать долг» и перенесет все на завтра. А воплощать его дурацкие идеи с похмелья – это уже девятый круг ада. Легче помереть. Кстати, игроманов после смерти ожидает самое большее седьмой круг, если верить «Божественной комедии», так что я немало облегчу свою участь, если просто возьму и сдохну заранее. Все равно самоубийц определяют туда же, на седьмой… Я покачал головой, удивившись собственным мыслям, и сделал большой глоток виски. Вот интересно… он и правда будет стоять и смотреть, пока его «ребята» меня насилуют? Хотя да, конечно же будет. Это ведь его идея, а он из тех людей, которые все всегда продумывают заранее. Мне почему-то стало обидно. Прямо до слез. Я проглотил вставший в горле комок, запил его для верности еще одним глотком алкоголя – и стал собираться к Антону. Минут через десять пиликнул сотовый – пришло сообщение от Стаса. Я нехотя нажал «открыть» и увидел один-единственный вопросительный знак. Как-то между делом я забыл, что отдал его пешкой. И теперь он хотел узнать, почему. Я подумал немного и набрал его номер. – Александр Семенович! – сразу откликнулся он. Голос был напуганный. – Что у вас случилось? – Проиграл, – сознался я. – Значит… вы ЕМУ меня передаете? Я снова отпил из стакана и до боли сжал телефон в руке: – Да. – Вы только не волнуйтесь, – сказал Стас, – все будет хорошо, я справлюсь. И вызов бросать не буду и вообще – ничего ему не скажу… – О чем? – Ну… Обо всем. Я ведь тоже не слепой. Я не стал уточнять, что он имеет в виду. Только тихо пробормотал: – Извини. – Да все в порядке, – заверил он и тут же спросил: – А хотите, я приеду? Подожду, пока вы вернетесь, помогу чем-нибудь... – Нет. Я сегодня… В общем, меня до утра не будет. Шесть часов проиграл. – Тогда, может, утром… – Нет, – повторил я. – Если что – я тебе позвоню. Ладно? – Ладно! – согласился Стас. Я повесил трубку и обреченно вздохнул. Вот и у меня есть человек, который постоянно проигрывает, но все равно не уходит. Для соперника – слишком слабый, для друга – слишком молодой, для младшего брата – слишком послушный… И как прикажете его называть? «Протеже» вроде бы звучит неплохо, но в таком случае это Я должен за него беспокоиться, а не наоборот… Размышлять об этом просто не было сил. Я допил виски и снова пошел на кухню – за добавкой.