Судьба

***

Часы в кабинете пробили четвертый час, за окном начинало светать, когда врач открыл окно и закурил. Легкие у него были слабые, поэтому он каждый раз заходился в кашле, но курить не бросал, хоть и пытался несколько раз, в основном по просьбе сестры, но, когда та переехала его уже больше никто не контролировал. Докурив сигарету до половины, он выбросил ее в окно. После двух суток без сна он очень устал, поэтому решил несколько часов поспать на диване в кабинете, надеясь, что до утра больше не объявится срочных пациентов. Как только он положил голову на подушку, его веки стали тяжелеть, пока он не провалился в беспокойный сон. Он редко мог проспать всю ночь спокойно, только тогда, когда был настолько вымотан, что еле стоял на ногах. Но ему хватало и нескольких часов чтобы быть достаточно дееспособным. До смерти родителей такой проблемы у него не было, но с того времени как он их потерял, постоянно видел кошмары, от чего и просыпался посреди ночи тяжело дыша, пытаясь успокоится. Раньше в такие моменты его успокаивала сестра, но с ее отсутствием Акутагаве пришлось справляться одному. Не было ни единого дня, когда он не скучал и не волновался за Гин, но он пообещал себе, что больше не заставит сестру тревожится о его состоянии, поэтому они созванивались каждый день и он говорил ей что у него все замечательно. Ему становилось спокойнее, когда он слышал радостные рассказы сестры, как им повезло с квартирой, ведь она уютная и находится в прекрасном районе Токио, а цена на нее была весьма приемлемая, как та нашла хорошую работу и что они с мужем подумывают о детях. Но были и случаи, когда Гин звонила и была очень расстроенная. Когда ее муж Тачихара попал в больницу, когда она потеряла работу, когда ее лучшая подруга, после пяти лет дружбы, резко оборвала с ней связь. В такие моменты Рюноске срывался и в срочном порядке ехал чтобы поддержать сестру. Ей не нравилось, что брат так близко воспринимал ее проблемы, но она всегда была рада видеть его, особенно в сложные периоды своей жизни. Сам же Рюноске никогда не жаловался, не желая расстраивать сестру, всегда отмахиваясь тем, что раз с работой все стабильно, значит и проблем быть не может. Хоть порой случались весьма неприятные события, но он предпочитал держать все в себе. Не всегда это было легко, поэтому Акутагава пристрастился к алкоголю, часто посещая бары, где после третьего шота, начинал диалог с барменом, рассказывая ему насколько жизнь тяжелая и непредсказуемая штука. Обычно это продолжалось до тех пор, пока он не засыпал за барной стойкой, а разбудивший его бармен интересовался его состоянием и помогал вызвать такси, пока Акутагава с трудом мог вспомнить адрес. Возвращаясь домой он обычно сразу в одежде заваливался спать на весь день, пока его телефон разрывался от звонков беспокоящейся сестры. Когда же он просыпался, то перезванивал Гин, объясняя, что уснул после тяжелой смены, и она ему верила, ведь смысла сомневаться в брате у нее не было.

5 часов спустя

- Акутагава-сенсей, у вас все хорошо? – послышался взволнованный голос Мотоджиро. - Да, все хорошо, что-то случилось? - Акутагава не успел понять, что происходит, пока не открыл глаза и не увидел над собой медбрата. - Просто уже девять, время обхода, Вы какой-то бледный, я подумал может Вам плохо. - Нет, все отлично, просто устал. - Может Вам воды принести? - Не стоит, - Акутагава поднялся, потирая глаза, - нужно идти к пациентам, - он надел халат и очки, а затем жестом указал медбрату следовать за ним. - Акутагава-сенсей, - окликнул врача Канджи. - Да? - Йосано-сенсей просила передать что приедет позже, она застряла в пробке. - Хорошо, - Акутагава вздохнул и последовал дальше, к первой палате, - как там вчерашний пациент? - Еще не приходил в себя, но давление и пульс в норме. - Он так быстро в себя не придет, все-таки крови он потерял прилично. Дальше они шли в тишине аж до первой палаты, где лежал весьма проблемный пациент, который за неделю своего пребывания в больнице уже успел доставить всему персоналу их отделения не мало проблем. - Накахара-сан, доброе утро, как ваше самочувствие? - Вы наконец пришли меня выписать? Потому что чувствую себя я замечательно, - с язвительной ухмылкой ответил пациент. - Я же уже повторял, что после операции что Вам провели, восстановление займет не меньше двух недель. - Но я ведь чувствую себя хорошо, в чем смысл держать меня здесь так долго? – Накахара был недоволен, и такие сцены Акутагаве приходилось выслушивать каждое утро. - Вы вроде бы взрослый человек, а ведете себя как ребенок, полежите здесь еще недельку, а потом я Вас отпущу, договорились? – врач был уже на взводе, ему хотелось в более грубой форме объяснить глупому пациенту что тот не прав, но учитывая свое положение и нежелание лишиться работы, он все же сделал глубокий вдох и улыбнулся ему наигранно-искренней улыбкой. - Ладно, - нахмурившись пробубнил пациент, - делайте что хотите. - Поверьте, я делаю это все лишь для Вашего блага, - он напоследок посмотрел на Накахару со всей доброжелательностью и покинул кабинет, вновь вздыхая уже в коридоре. С остальными пациентами было проще, те не перечили рекомендациям врача, не трепали ему нервы по поводу и без, и не просили их выписать при любом удобном случае. Поэтому обход он закончил быстро и вернулся в свой кабинет, снимая халат и снова заваливаясь на диван. До этого он проспал пять часов, обычно ему этого было достаточно, но сейчас усталость накрыла его, и он поддался ей, засыпая

Через 3 часа

- Акутагава-кун, подъём, - послышался мягкий голос его наставницы. - Доброе утро? Стоп, который час. – Акутагава еще слабо соображал в происходящем. - Уже двенадцать и тебе пора домой, извини что я так поздно сегодня. - Да все в порядке Йосано-сан, - он поднялся и посмотрел на наставницу сквозь пелену тумана, которая еще не развеялась от недавнего сна, - я могу идти? - Конечно, ты должно быть устал, мне сказали, что ночью поступил срочный пациент. - Ага, пришлось проводить операцию, - без энтузиазма ответил Рюноске. - Мотоджиро кстати сказал, что он очнулся, я зайду к нему, а ты иди домой. - Я зайду к нему сейчас, хочу лично поинтересоваться его состоянием. - Так даже лучше, - улыбнулась Акико, явно довольная что Акутагава взял на себя инициативу. - Тогда я зайду к нему и пойду домой, всего хорошего Йосано-сан. - Удачи, Акутагава-кун, - она улыбнулась ему своей очаровательной улыбкой, от которой на душе становилось как-то спокойнее. Сам же Рюноске не любил улыбаться, ведь это всегда было наигранно. За 9 лет он настолько привык подделывать свои эмоции, что даже сестра уже не замечала, что за маской жизнерадостности прячется израненное сердце. Он не торопясь шел по коридору, по дороге встретив Мотоджиро, который поведал ему о состоянии пациента. У того оказался крепкий организм, поэтому восстановиться должен быстро и без последствий. Ему сделали МРТ и серьёзных повреждений мозга не обнаружили, лишь легкое сотрясение. Врач подумал, что тому сильно повезло, наверное, судьба оберегает его. Зайдя в палату, Акутагава увидел лежавшего парня, тот был очень бледный, что не удивительно, учитывая сколько крови он потерял. В прошлый раз Рюноске заметил каждую деталь его лица, кроме глаз, которые были закрыты. Но сейчас парень был в сознании, поэтому два янтарных сияющих глаза уставились на врача. - Добрый день, как себя чувствуешь, - Акутагава немного приподнял уголки губ в улыбке. - Добрый день, нормально. - Я Акутагава Рюноске – твой лечащий врач, могу я узнать твое имя? - Накаджима Ацуши, - неуверенно произнес парень. - Сколько тебе лет? - Семнадцать, а что? - Мне просто нужно заполнить бумаги, - объяснил врач, - и так, Ацуши, что вчера произошло? От этого вопроса парня кинуло в дрожь, ему было страшно что сделают с ним нападавшие если он их выдаст, на этот раз его точно убьют. Но с другой стороны, если он попадётся им на глаза, результат будет таким же. Ацуши не знал стоит ли рассказывать правду, от этого многое зависело, его жизнь все еще была под угрозой. Но почему ему страшно? Вчера ведь он уже попрощался с жизнью и был готов умереть, а сейчас смерть вселяет в него страх, она будто дышит в спину, желая забрать его с собой. И почему, интересно все еще не забрала, ведь миру было бы лучше без него. Он ошибка. От всех этих мыслей закружилась голова, Ацуши не слышал, как обеспокоенный врач уже несколько раз пытался окликнуть парня, пока экран показывал сумасшедший показатель пульса. Резко накатила такая усталость, что даже держать глаза открытыми стало невыносимо трудно, поэтому он закрыл их, желая уснуть и больше не просыпаться.

***

Он открыл глаза, не понимая, что происходит. В двух метрах от него стоял врач и о чём-то разговаривал с медсестрой, но суть диалога Накаджима не уловил, слова будто пролетали сквозь него и мозгу было трудно обрабатывать информацию. - Наконец очнулся, как себя чувствуешь? – поинтересовался состоянием пациента врач. - Голова болит, - он сказал это тихо, будто ему было тяжело говорить. - Тебе сейчас нельзя волноваться, отдыхай, тебе больше не будут задавать вопросов. Ацуши в ответ лишь устало кивнул, и врач с медсестрой покинули палату, оставляя парня наедине. Акутагава же приказал наведывать его, но не спрашивать ничего кроме его самочувствия. Не хватало еще парня до сердечного приступа довести. Рюноске расспросил врача, который в ту ночь привез парня, о человеке, который вызвал скорую, но он не оставил никакой контактной информации, даже когда позвонил, отказался представляться. Акутагава хотел помочь парню, но пока мог это сделать лишь с медицинской стороны. В полицию пока обращаться он не стал, чтобы дать Ацуши время прийти в себя. Врач вспомнил что не спросил о родных пациента, чтобы связаться с ними, поэтому решил снова зайти к нему. Накаджима уже спал, когда дверь палаты открылась, а Рюноске был готов задать вопрос. Врач запнулся на полуслове, когда увидел закрытые глаза пациента и услышал его размеренное дыхание. Он несколько секунд посмотрел на парня, прежде чем выйти, не желая тревожить его сон. Уже за дверью он вздохнул, то ли от усталости, то ли от накативших эмоций, ведь в Ацуши он увидел свою первую любовь. Та же невинность и беззащитность, те же глаза, в которых после пережитых событий, читалась неимоверная печаль и отчаяние, но ни грамма ненависти к этому миру. Даже светлые волосы и белоснежная кожа напоминали о нем. А ведь когда он последний раз видел Сигму, тот был на год младше этого юноши. Интересно, как он сейчас, все ли у него хорошо, смирился ли он за столько лет со смертью отца, и не живет ли прошлым, как сам Акутагава, боясь как-то менять свою жизнь? А ведь он все еще любит того беззаботного, бесконечно улыбчивого паренька, который когда-то заразил его своим весельем, а потом так резко ушел из его жизни. Он все еще пытает пустые надежды встретить его снова, заключить в объятия и больше никогда не отпускать. В глубине души он понимает, что все это лишь несбыточные мечты, но сердцем, даже спустя одиннадцать лет, не может принять, что все давно кончено. Прошлое не вернуть и следует думать о будущем, но он отчаянно хватается за те еще незабытые отрывки в своей памяти, когда все было хорошо, когда Сигма был его лучиком света, дарившим тепло одним своим видом, когда родители были живы, когда ему не приходилось убивать свое горе в алкоголе. Сейчас, оперевшись о дверь палаты, Акутагава почувствовал, что вот-вот его настигнет истерика. Было невыносимо столько лет держать все в себе, поэтому часто у него были срывы, но никогда такого не случалось на работе. Это было место, где он сохранял хладнокровие и всегда держал себя в руках, но в этот раз он дал эмоциям захлестнуть себя, а значит проявил непрофессионализм. Руки задрожали, а из глаз пошли слезы, которые он начал быстро смахивать ладонями. Коридор на удивление был пуст, поэтому никто не видел этой сцены. Акутагава, держась за стену, на негнущихся ногах, кое-как дошел до туалета. Он закрылся в одной из кабинок, беззвучно рыдая, закрыв рот рукой, чтобы не закричать. Перед глазами все плыло, от непрестанно льющихся слез, дыхание сбивалось, а рассудок мутнел от накативших воспоминаний. Было сложно держать себя в руках, окончательно не потеряв рассудок. Становилось все более невыносимо, воздуха не хватало, а ноги предательски подкосились, заставляя его присесть на пол. Дрожь уже была во всем теле, будто от сильной горячки, веки тяжелели, грозясь вот-вот закрыться, а зубы все сильнее впивались в ладонь. Холодный пот стекал со лба, вторая рука схватилась за волосы, оттягивая их. Дрожащей ладонью Акутагава дал себе пощечину, пытаясь прийти в себя. Истерика понемногу отступала, когда Рюноске наконец смог здраво мыслить, осознавая всю ситуацию. Он кое-как встал, открывая кабинку, чуть ли, не падая возле умывальника, успев схватится за него руками. Врач быстро включил воду, чтобы умыть лицо и охладить голову. Картина перед глазами становилась более четкой, мысли постепенно приходили в порядок, но в теле все еще ощущалась невыносимая слабость. Хотелось провалиться в сон и больше не просыпаться, а ведь это была бы неплохая смерть, тихая и безболезненная. Тот же час Акутагава подумал о сестре, которая была единственным человеком, держащим его в мире живых, не дающим пасть в небытие. Гин его ангел хранитель, ставший тем самым спасательным тросом для парня, который когда-то потерял все. Мысли о сестре всегда спасали его от навязчивого желания покончить с собой. Он вспоминал ее улыбку и на душе становилось спокойнее даже в самые трудные моменты, когда хотелось сдаться и прекратить борьбу за свое жалкое существование. И вот сейчас нежелание расстроить сестру заставило его взять себя в руки. По коридору он шел словно оживший мертвец, очень бледный, с красными глазами и запрятанными в карманы дрожащими руками. Медсестры то и дело подходили к нему чтобы спросить все ли хорошо, но он лишь отмахивался что просто устал. Кое-как дойдя до кабинета, он рухнул на диван с мыслью о том, что нужно вызвать такси. Домой он любил возвращаться пешком, но сегодня явно не был в состоянии пройти и половину пути. Акутагава достал с кармана телефон, набирая номер. Спустя несколько гудков, голос на другом конце уже спрашивал адрес и сообщил, что машина будет на месте через пятнадцать минут. Было тяжело подняться, но, собравшись с силами, он все-таки сделал это. Сняв с себя халат, Рюноске надел пальто, затем переобулся и наконец вышел. На улице было холодно, свежий воздух немного отрезвлял, но состояние все еще было неважным. В ожидании такси он сел на лавку, выжидающе смотря на дорогу, стараясь отбросить все лишние мысли хотя бы до того, как останется наедине в своей квартире. Акутагава взглянул на часы, обещанные пятнадцать минут уже прошли, когда на стоянку возле больницы подъехал автомобиль, подходящий под описание того, который должен был быть его такси. Сев в машину, Рюноске сказал водителю адрес и молча уселся, всматриваясь в окно. Дома и деревья пролетали мимо, но взгляд не фокусировался ни на одном движущемся предмете. Если бы они сменили маршрут и поехали в неправильном направлении, Акутагава бы этого даже не заметил. Дома его никто не ждал. Окна, которые были закрыты темными шторами, не пропускали внутрь свет, что явно не добавляло квартире уюта. Бывали моменты, когда Акутагава подумывал переехать в другое место, ведь жить там, где всё наполнено воспоминаниями, было действительно тяжело. Но каждый раз его что-то останавливало. Рюноске был не из тех, кому легко с чем-то расстаться, поэтому всё продолжало идти своим ходом. Он каждый раз возвращался в мрачную, пустую квартиру, не имея ни сил, ни желания сделать её немного уютнее. Ему не было для кого стараться, ведь самого его всё устраивало. Гостей кроме сестры у него не было, а значит и жаловаться на что-то было некому. Лестница до четвёртого этажа казалась нескончаемой. Лифт сегодня как назло был на ремонте, поэтому замученному врачу пришлось подниматься к своей квартире, опираясь на перила, чтобы не упасть от внезапного потемнения в глазах. Наконец ключ в замке, щелчок, и Рюноске попадает домой. Закрыв дверь изнутри, он снял обувь и верхнюю одежду, а затем проследовал в комнату. Акутагава сейчас был в некой прострации, не совсем понимая реальность всей ситуации, поэтому он сел на пол, оперевшись спиной о кровать, и устремил невидящий взгляд в стену, параллельно прокручивая в голове воспоминания. Сейчас он больше старался думать о сестре, что обычно делал, когда хотел успокоиться. В данный момент ему очень хотелось видеть её рядом, хотелось обнять её, крепко прижаться и расплакаться. Он долго держал всё в себе. С каждым разом становилось всё труднее, но он продолжает жить, чтобы не расстраивать Гин. В этот раз Акутагава даже не берёт бутылку коньяка, ему не хочется пить. Кто знает, что он сейчас сможет сделать в таком состоянии, будучи пьяным. Точно ясно что ничего хорошего. Сейчас почему-то в сознании врача всплыл ночной пациент — блондин с яркими янтарными глазами, что так испуганно смотрели на него. Такой невинный, словно дитя, хотя уже и не ребёнок. Акутагаве было жаль паренька, он хотел помочь и защитить его от ещё какой-то беды. Он прокручивал в голове момент, когда впервые увидел его бледного, раненого на операционном столе, когда подумал, что должен сделать всё, чтобы оказать любую помощь, как медицинскую, так и моральную. Сейчас, отбросив воспоминания, Акутагава всё больше думал о юноше. Только сейчас ему показалось странным, что тот не попросил связаться с его родителями. Может он с ними в плохих отношениях, а может... Тогда тем более он должен сделать всё что в его силах, чтобы помочь, но вспомнив утренний случай, Акутагава решил не совершать импульсивных поступков. Здесь важно действовать аккуратно, чтобы не усугубить положение. Вскоре Рюноске отпустил и эти мысли, оставляя всё на потом. В любом случае, сейчас он бессилен, к тому же ему нужен отдых после беспокойной ночи и не менее насыщенного событиями утра. Он поднялся с пола, немного осмотрел свою комнату, перебираясь на кровать. Всё здесь находится в таком же порядке, как в последний раз оставила Гин, когда его навещала. Она не делала перестановку, просто некоторые вещи ей нравилось ставить на определённые мечта, а Акутагава не возражал, поэтому ничего не менял.