дорогая МэйМэй

сыграв песнь "расспроса" брат с сестрой узнали, что все те тела скончались от темной ци. Оттого-то и гримаса ужаса. Видимо это было поистине больно... А тот нечеловеческий топот, похоже был последствием использования

*** вернувшись в Гусу, девушка доложила обо всем дяде, не забыв упомянуть орден Цишань Вэнь. похвалив за проделанную работу, он отправил девушку набираться сил. Едва ее голова коснулась подушки, как царство Морфея поглотило ее.

*** сидя в библиотеке Лихуа что-то писала на свитке. услышав громкие крики, девушка тут же выбежала из библиотеки. как говорят "страх подкрадывается незаметно" На нее тут же набросились пятеро человек, едва девушка успела посмотреть кто эти смельчаки, ее тут же прокололи мечом. Слава богу они не задели важные органы, и девушка все еще могла сражаться. Вынув из ножен Юйлун, девушка обернувшись назад увидела что все эти люди были в именных знаках солнца. насадив одного из них на меч, девушка использовала его как щит. Воспользовавшись шансом Мингю вынудив из одного тела меч, отсекла другому парню руку, в которой он держал меч его лицо перекосилось от ужаса, осознавая что он будет жить как инвалид-заклинатель

*** наконец разобравшись со всеми, девушка побежала к цзинши братьев. Все ее одеяния были уже не белоснежного цвета невинности, а ярко красные вкрапления и огромное пятно ниже ключиц придавали ей довольно таки устрашающий вид. добежав до зданий, девушку ударил страх, все домики в облачных глубинах уже были в огне, а вокруг были слышны лязги мечей. Перед глазами рябило от страшной картины, а в ушах звенело от отчаянных криков. где-то вдали Лихуа увидела второго брата. Едва заметив ее, он выкрикнул ей бежать. Но было уже поздно, едва успев обернуться девушку повалили на грязную землю, пырнув ножом в плечо, девушка закричала от боли, на слух ударил какой-то хруст, оказалось враг сломал ей ведущую руку. девушка отключилась, но в последний миг услышала крик брата и почувствовала что ее прижали к груди...

*** очнулась девушка на больничной койке, а рядом сидел средний брат и переливал ей духовную энергию. — брат Ванцзи, что случилось? — пытавшись присесть девушка спросила, на что ее обратно уложили на спину. — Цишань Вэнь. — коротко высказал происходящую ситуацию ответил тот. — а где брат Сичень? — страх преодолевал Мингю все больше, в глазах начало рябить а голова кружится. Девушка вновь впала в незабытие от нервов.

*** еще через неизвестно через сколько времени, девушка распахнув глаза увидела деву в огненных одеждах — не двигайся — строго глянув на Мингю высказала дева — я просто обрабатываю тебе раны, господину нужны живые пешки. — высказала свое недовольство лекарь. — зажмурив глаза Лихуа подавила чувство ненависти внутри себя, и дала целителю обработать глубокие ранения. закончив лечение, целительница вышла из палаты, а к девушке вновь пришел брат.

*** спустя нескольких таких приходов и переливание духовной энергии девушка уже могла передвигаться, но перелом руки все еще не зажил. Целительница даже не пыталась перевязать перелом, так что, рука девушки будто тряпичная болталась при ходьбе... С самого утра к ней зашли адепты "солнца" и велели выходить, говорили типа господин желает всех видеть. выйдя из палаты, девушка подошла к брату. Устремя свой взор на людей, Мингю удивилась... Здесь присутствовали адепты от каждого ордена и клана, и малого, и большого. Все они относились к младшему поколению, и среди сотен и сотен людей нашлось немало тех, что уже были знакомы между собой. Юноши и девушки собрались в группки по три-семь человек и тихо переговаривались друг с другом. На лицах присутствующих отражалось явное уныние: похоже, всех заставили прийти сюда, особо не церемонясь и не интересуясь их мнением.  Внезапно перед ребятами предстал человек, зычным голосом приказывающий всем встать в строй перед высоким помостом. По рядам прошлись несколько адептов Ордена Цишань Вэнь, зашипев: — Тишина! Всем молчать! На помосте стоял юноша, немногим старше собравшихся: около восемнадцати-девятнадцати лет на вид. Выпятив вперёд грудь и высоко задрав нос, он важничал сверх меры, но при этом едва попадал под определение «красивый», а его лицо и волосы почему-то казались присутствующим крайне засаленными. Это был младший сын главы Ордена Цишань Вэнь, Вэнь Чао. Девушка не раз видела его на обучение в Гусу, вел он конечно отвратительно. Даже на приветственном приёме он делал из себя петуха, среди гусей Вэнь Чао обожал выступать на людях и рисоваться перед другими. Он уже немало раз являл свою персону на различных сборищах, поэтому большинство людей знали, как он выглядит. Чуть позади Вэнь Чао, по правую и левую стороны, стояло ещё два человека. Слева находилась очаровательная и грациозная девушка с тонкой фигуркой, мягко очерченными бровями, миндалевидными глазами и огненно-красными губами. Её красоту портила лишь чёрная родинка над верхней губой, засевшая на столь видном месте, что каждый невольно хотел выковырять её ногтями. Справа же стоял высокий широкоплечий мужчина неопределённого возраста, где-то от двадцати до тридцати лет. На лице его читалось равнодушие к происходящему, да и в целом от него веяло лишь холодной бесстрастностью. Вэнь Чао находился на возвышении, сверху вниз поглядывая на всех, и, похоже, упивался собственным величием. Он вознёс руку к небесам и провозгласил: — А сейчас всем сдать свои мечи! все адепты  стоящие здесь, сразу начали шептать протесты. Кто-то запротестовал: — Но ведь меч — неотступный спутник заклинателя. Зачем вы хотите забрать их? Вэнь Чао спросил: — Кто это сказал? Из какого ты ордена? Выйди из строя и покажись мне! Человек, только что подавший голос, в испуге затих, не осмеливаясь продолжать. Толпа у помоста наконец замолчала, и Вэнь Чао удовлетворённо продолжил: — Вот именно потому, что в ваших рядах до сих пор есть люди, которые, подобно тебе, не признают ни правил приличия, ни иерархии, ни скромного послушания, — вот именно поэтому я здесь — здесь, чтобы перевоспитать вас и не позволить загнить изнутри. Вы уже ведёте себя безрассудно дерзко, и если ваши манеры не привести в порядок сейчас, то в будущем обязательно появятся те, кто тщетно попытается бросить вызов сильным мира сего и вскарабкаться на голову Ордена Цишань Вэнь! Все понимали, что он требует их мечи отнюдь не с добрыми намерениями, но тем не менее, пока Орден Цишань Вэнь сиял, словно солнце в жаркий полдень, остальные ступали, будто по тонкому льду, поэтому никто не рисковал оказывать хоть малейшее сопротивление. Все присутствующие опасались вызвать недовольство Вэнь Чао, потому что любое ослушание обернулось бы обвинениями в сторону их собственных кланов. Девушка скрипя зубами отдала Юйлун. Ох как же она от всего сердца хотела врезать этому подонку и его суке. посмотрев на брата, девушка заметила что его лицо еще бледней и холодней от обычного, еще тогда она знала что ему сломали ногу, но к сожалению ничем не могла помочь.

*** Само «перевоспитание» заключалось во вручении молодым людям «Лучших произведений Ордена Цишань Вэнь» — сборника о славных подвигах бывших глав ордена и его прославленных адептах, пестрящего их крылатыми изречениями. Каждый получил по экземпляру вместе с требованием вызубрить от корки до корки всю книгу и навсегда сохранить её в памяти. Вэнь Чао не проводил ни дня, не забравшись куда повыше и не разглагольствуя о том о сём. Он требовал громко и в унисон приветствовать его одобрительными возгласами и принимать за образец каждое своё слово и действие. На ночные охоты Вэнь Чао всегда брал с собой учеников и заставлял их идти вперёди себя. Молодым людям приходилось расчищать ему путь, отвлекая на себя различных тварей и борясь с ними не на жизнь, а на смерть, а в последний момент являлся Вэнь Чао и с лёгкостью добивал добычу, уже полумёртвую усилиями других. Отсекши твари голову, он принимался направо и налево хвастать, что победил её в одиночку. Если же находился кто-то, кто особенно ему не нравился, Вэнь Чао выводил его из строя и прилюдно поносил, словно тот человек был хуже грязной свиньи и шелудивого пса. Больше всех от его выходок страдал Цзинь Цзысюань. Он с малолетства привык быть любимчиком, нежно лелеемым и защищаемым от всех невзгод своими родителями, и ещё никогда в жизни не подвергался подобным оскорблениям. Если бы не Вэнь Чжулю, представляющий серьёзного противника, и не ученики Ордена Ланьлин Цзинь, сдерживающие его, Цзинь Цзысюань в первый же день рванул бы в атаку и с готовностью прикончил Вэнь Чао, пусть даже ценой собственной жизни. брат Ванцзи же, напротив, всегда оставался безучастным, словно разум его являл собой спокойствие стоячей воды, а душа уже освободилась от всех мирских сует.  Лихуа чувствовала же себя очень подавлена, ощущение того что родные люди и родной дом, на глазах исчезли, сгорели, а то и вовсе где-нибудь лежат, сыреют... Однажды адепты Ордена Цишань Вэнь, как обычно, растолкали молодых людей на рассвете и, словно скот, погнали к месту следующей ночной охоты. Оно называлось гора Муси. Чем глубже ученики проникали в лес, тем гуще становилась листва над их головами и тем длиннее растягивались тени под их ногами. Вскоре в воздухе раздавался лишь звук шагов да хруст веток, а редкие голоса птиц, зверей и насекомых в царящем безмолвии воспринимались неожиданно громко. Через некоторое время они дошли до горного ручья, в чьём журчащем потоке лениво кувыркались листья клёна. Весёлый плеск воды и вид безмятежно плывущей листвы несколько разбавили атмосферу всеобщей подавленности. В передних рядах даже послышался лёгкий смех. девушка шла нога с ногой вместе с братом, они оказались в самом конце строя. Но из-за сломанной ноги они не могли двигаться быстрее все это время к ним подходил Вэй Усянь, пытаясь завязать разговор но Лань Ванцзи при виде него каждый раз отворачивался. А Цзян Чен бдительно предупреждал не творить глупости, Все это время странно поглядывая на девушку. Сейчас Вэй Усянь оказался совсем рядом с Лань Ванцзи и невольно задержал на нём свой взгляд. Внезапно он заметил, что, несмотря на старание Лань Ванцзи идти, как обычно, его правая нога гораздо менее плотно прилегала к земле, чем левая, словно он не мог толком опереться на неё. А его сестра что шла с ним бок о бок, все время хваталась то за плечо, то за место чуть ниже ключиц. ее ведущая рука как тряпка болталась из стороны в сторону.