дорогая МэйМэй

Цзян Шэнли выглянул наружу через дверную щель, а затем тут же прикрыл её своим телом и, вытаращив глаза от страха, заплетающимся языком проговорил: — Их т-т-так много! Вэй Усянь спросил: — Ходячих мертвецов? Так много — это сколько? Юшэн ответил: — Вся улица кишит ими, так что, должно быть, целые сотни! И новые продолжают прибывать, не думаю, что бумажные манекены смогут их сдержать Услышав слова юноши, Сяо Синчэнь покрепче ухватился за меч, поднялся и вознамерился уйти, похоже, помышляя напоследок сделать всё, что в его силах. Однако щёки его вдруг налились пунцовым цветом, а сам он пошатнулся и рухнул на землю. Вэй Усянь сказал: — Посиди и отдохни немного. Скоро всё разрешится. С этими словами он ловко порезал указательный палец правой руки о меч Лань Цзинъи, и пара красных капель упала на пол. Лань Цзинъи спросил: — Ты опять собираешься использовать Призыв Нарисованных Глаз? По два зрачка на каждый манекен… Сколько крови тебе понадобится? Хочешь, я дам тебе немного своей? Остальные юноши тотчас же закатали рукава: — И я тоже могу… Вэй Усянь, не зная, плакать ему или смеяться, ответил: — Спасибо, не стоит. У вас есть пустые талисманы? Лань Сычжуй выудил из мешочка цянькунь целую стопку прямоугольных полосок бумаги, но Вэй Усянь взял лишь один талисман, бегло осмотрел его и, сложив вместе указательный и средний пальцы, размашистым почерком сверху вниз вывел новые руны поверх старых, начертанных киноварью. Красная кровь и алая киноварь смешались и образовали текст другого заклинания. Вэй Усянь, легко взмахнув кистью, отправил жёлтый талисман, расписанный красным, в полёт, и тот сам по себе воспламенился. Затем мужчина вытянул вперёд левую руку, поймав опадающий пепел, сложил кулак и склонил голову. Через несколько мгновений он разжал кисть и аккуратно сдул чёрную пыль на толпу бумажных манекенов, прошептав: — Огонь неспособен выжечь дотла, как ветром весенним повеет, так вновь возродится трава Пепел закружился по комнате. Силач Преисподней, возвышавшийся впереди всех, внезапно поднял саблю, покоящуюся у его ступней, и перебросил её через плечо. Бумажная красавица в изысканных одеждах, а возле её ног стояли золотой отрок и нефритовая дева, мальчик шаловливо дёрнул девочку за косу, а та высунула язык. Внезапно её язык вытянулся на девять цуней вперёд и, подобно ядовитой змее, метнулся к груди золотого отрока, проделав в ней дыру, а после вновь принял прежние размеры, движение вышло безжалостным и молниеносным. В ответ мальчик широко раскрыл рот, обнажив два ряда частых, мертвенно-бледных зубов, и укусил девочку за руку — бумажные дети сцепились в драке. Все двадцать или тридцать манекенов принялись поворачивать свои туловища в разные стороны, будто разминая суставы, и время от времени склоняли головы к уху соседа, словно выдавая какой-то секрет: хруст клея, шуршание бумаги и невнятное шушуканье заполнили комнату. Они не были живыми людьми — они превосходили их. Вэй Усянь произнёс: — Задержите дыхание. Он посторонился, освободив бумажным манекенам дорогу к выходу, слегка склонился и сделал рукой пригласительный жест. Деревянная дверь вновь распахнулась сама по себе. Тошнотворно-сладковатый гнилостный запах порошка, содержащего трупный яд, просочился в комнату, и ученики тотчас же прикрыли лица рукавами. Силач Преисподней с громким рёвом выскочил на улицу, а все остальные куклы устремились за ним. Едва за манекенами захлопнулась дверь, как Вэй Усянь спросил: — Никто не вдохнул отравы? Все наперебой замотали головами. Тогда Вэй Усянь помог поднять Сяо Синчэня на ноги, намереваясь найти тому место для отдыха, однако никакой лежанки в доме не оказалось, и мужчине пришлось устроиться прямо на холодном и пыльном полу. По-прежнему сжимая в руке Шуанхуа, Сяо Синчэнь наконец очнулся от предобморочного состояния, пару раз кашлянул и слабым голосом заговорил: — Вы только что использовали… Призыв Нарисованных Глаз? Вэй Усянь ответил: — Нахватался кое-каких знаний. Немного подумав, Сяо Синчэнь улыбнулся: — Верно… Чтобы разобраться с ходячими мертвецами, лучшего метода было не сыскать. — Помолчав ещё пару мгновений, он продолжил: — Однако этот путь может легко привести к тому, что ваши собственные приспешники, духи и демоны, обратятся против вас. Даже его основоположник, Старейшина Илин, Вэй Усянь, не избежал подобной участи. Позвольте посоветовать вам соблюдать осторожность и прибегать к подобным методам только в случае крайней необходимости. В мирное время всё же лучше следовать Правильному Пути… Вэй Усянь неслышно вздохнул: — Премного благодарен за участие. Юные адепты столпились у входа и в щель наблюдали за боем: — Караул!.. Ногти бумажной женщины — просто жуть! Один удар — и сразу пять ран! — Интересно, а почему язык девочки такой длинный и жёсткий? Она — призрак висельника? — А мужчина и вправду силач! Гляди, сколько трупов он поднял за раз! О, он собирается швырнуть их оземь, смотри, смотри!.. Бросил — и переломал им все кости! Дослушав тёплую и сердечную речь Сяо Синчэня, Вэй Усянь взял со стола последнюю миску с клейким рисом и протянул мужчине: — Яд уже слишком разошёлся по крови. Эта каша может немного облегчить твою участь, но может оказаться и вовсе бесполезной. К тому же, на вкус она ужасна… Хочешь рискнуть? Если же ты не хочешь жить, то тогда просто забудь, что я сказал. Сяо Синчэнь обеими руками схватился за миску: — Конечно же, я хочу жить. Если есть возможность спастись, то нет причин пренебрегать ею! Однако едва каша достигла языка Сяо Синчэня, уголки его рта непроизвольно задёргались, и он крепко сжал губы, всеми силами стараясь не выплюнуть угощение. Через некоторое время мужчина сглотнул и учтиво поблагодарил Вэй Усяня: — Спасибо. Вэй Усянь повернулся к юношам: — Вы видели? Нет, вы это видели? Слышали, что он сказал? А вы, прихотливые неженки, только и знали, что жаловаться, наслаждаясь моим кушаньем! Цзинь Лин хмыкнул: — Твоим кушаньем? Напомни-ка мне, что ты сделал, кроме того, что бездумно накидал в котёл всяких подозрительных штук? Сяо Синчэнь добавил: — Знаете, я тут немного подумал… Всё же, если бы мне пришлось есть вашу кашу каждый день, то я предпочёл бы смерть. Цзинь Лин разразился громким хохотом, ничуть не пытаясь сдерживаться, и даже Лань Сычжуй тихонько прыснул со смеху. Цзян Шэнли же, не удержавшись, хмыкнул себе в кулак. Но слова Сяо Синчэня видимо не дошли до Лань Цзинъи и он никак не отреагировал на такую фразу Вэй Усянь молча обернулся, намереваясь взглянуть на них, и Лань Сычжуй поспешно принял серьёзный вид. Тут раздался полный восторга голос Лань Цзинъи: — Всё кончено. Все трупы уничтожены. Мы победили! Сяо Синчэнь тут же отставил миску в сторону: — Осторожно, не открывайте двери. Боюсь, могут прийти ещё… Вэй Усянь произнёс: — Не убирай свою миску. Доешь всё, что осталось. — С этими словами он подошёл к деревянной двери и заглянул в щель. После нечеловеческого побоища лишь редкий туман и пурпурно-красный порошок витали в воздухе. Трупный яд постепенно рассеивался. Группа бумажных манекенов не спеша обходила улицу дозором, и, если среди кусков трупов, усеявших землю, находился тот, что до сих пор шевелился, они свирепо втаптывали его в грязь, пока от тела не оставалась лишь бесформенная масса плоти, смешанной с пылью. Помимо этого, на улице стояла тишина. Новых ходячих мертвецов пока не предвиделось. Но стоило Вэй Усяню немного расслабиться, как до его слуха донёсся еле заметный шум, исходящий откуда-то сверху. Шум звучал почти неуловимо для человеческого уха и напоминал стремительные шаги по крыше, однако движения идущего были пугающе легки, поэтому едва различались. Вэй Усяню удалось ощутить слабые трения между черепицами лишь благодаря природному чутью. Безусловно, и Сяо Синчэнь, будучи слепым, также почувствовал движение и предостерёг: — Сверху! Вэй Усянь выкрикнул: — Врассыпную! В следующую секунду часть потолка главной комнаты рухнула вниз, образовав огромную дыру. Глина, сухие листья и разбитая черепица дождём хлынули на пол, но к счастью, большинство учеников успели разбежаться в стороны, поэтому никто не пострадал. Через мгновение из бреши в кровле появилась чёрная фигура и спрыгнула на пол. Перед ними стоял высокий и статный мужчина, с абсолютно прямой спиной, одетый в чёрное облачение заклинателя и напоминающий величественный кедр. За его плечами виднелась метёлка из конского волоса, а в руке покоился длинный меч. Лицо незнакомца было благородно и изящно, со слегка вздёрнутым вверх подбородком, выдающим в нём нелюдимого и гордого человека. Однако зрачки в его глазах отсутствовали, и лишь мертвенно-бледная белизна плескалась на дне. Лютый мертвец! Едва эта мысль пронеслась в головах всех присутствующих, заклинатель обнажил клинок и перешёл в наступление. Он нацепился на Цзян Шэнли, поскольку тот стоял ближе всех, но, к счастью, юноша успел заблокировать атаку. Мощь, вложенная трупом в удар, оказалась столь велика, что рука Юшэна на несколько мгновений онемела, и если бы не значительные духовные силы его собственного меча, Шоушан, то оружие треснуло бы, а он бы погиб на месте. Первый удар не достиг цели, но лютый мертвец в чёрном не медлил ни секунды, и, двигаясь ловко и плавно, вновь стремительно и безжалостно атаковал, на этот раз намереваясь отрубить Шэнли руку. Однако Сяо Синчэнь в отчаянном выпаде отразил удар своим мечом, а после, скорее всего, из-за порошка, вновь попавшего в кровь, упал навзничь и остался лежать без движения. Лань Цзинъи испуганно затараторил: — Он вообще мёртв или жив?! Никогда раньше я не видел… Такого молниеносного мертвеца, столь искусно владеющего мечом! Юноша замолчал на полуслове, потому что припомнил, что он всё-таки уже видел подобное существо. Призрачный Генерал был таким же! Вэй Усянь впился глазами в заклинателя, одновременно выудив из-за пояса бамбуковую флейту и, поспешно приведя в порядок сумятицу мыслей, взял пронзительную и раздражающую слух ноту, заставившую всех присутствующих закрыть уши руками. Заклинатель также услышал это звук, и фигура его несколько раз покачнулась, а руки ощутимо задрожали, но через мгновение он вновь ринулся в наступление! Его меч просвистел подобно ветру, но Вэй Усянь проворно увернулся от смертоносного лезвия, непринуждённо сыграв на ходу другую мелодию. В ту же секунду бумажные манекены, обходящие дозором улицу, вскочили на крышу и один за другим через брешь в потолке попрыгали на пол. Почуяв неладное, лютый мертвец легко замахнулся мечом и рассёк двух ближайших кукол вдоль на четыре равные части, а другой рукой достал из-за спины метёлку из конского волоса. Тысячи мягких белых волосков в мгновение ока словно превратились в стальные шипы боевого цепа, сокрушая всё на своём пути, и стоило им коснуться человека, тот немедленно превратился бы в кровавое решето. Вэй Усянь, не смотря на свою занятость, быстро распорядился: — Все стойте на своих местах. Будьте паиньками и прижмитесь к углам! После этих слов он продолжил управлять бумажными куклами. Порой его флейта журчала бодро и жизнерадостно, а порой грубо и резко, и, несмотря на то, что заклинатель яростно и беспощадно оборонялся обеими руками, манекены нескончаемым потоком сыпались с крыши и медленно, но верно окружали его. Когда мертвец сражался с одним, второй подскакивал с другой стороны; когда он уничтожал куклу перед собой, её собратья уже поджидали за спиной заклинателя — справиться со всеми одновременно не представлялось возможным. Внезапно с потолка рухнул Силач Преисподней и приземлился аккурат на мертвеца, своей ногой вдавив его плечо в пол. Вслед за ним с крыши спрыгнули ещё три Силача Преисподней и один за другим бросились на заклинателя. И когда на заклинателя наскочили целых четыре Силача Преисподней и придавили к полу подобно горе Тайшань, то, что его внутренности не размазались по полу, уже можно было считать большой удачей: лютый мертвец очутился в ловушке, не в силах шевельнуться, надёжно прижатый к земле бумажными манекенами. Вэй Усянь подошёл к нему и увидел, что облачение на спине лютого мертвеца в одном месте порезано. Тогда он разгладил ткань, заметив возле левой лопатки трупа узкую рану, и приказал: — Переверните его. Четыре Силача Преисподней подчинились и распластали заклинателя лицом вверх, облегчив Вэй Усяню тщательный осмотр мертвеца. В награду он провёл порезанным пальцем возле губ каждой из кукол, и те, высунув алые бумажные языки, медленно слизали с себя кровь, словно растягивая удовольствие и наслаждаясь каждой каплей угощения. Лишь после этого Вэй Усянь опустил голову и продолжил своё исследование. На левой стороне груди заклинателя, подле сердца, обнаружился точно такой же разрез ткани и точно такая же узкая рана — похоже, что этого человека закололи мечом. Лютый мертвец сопротивлялся изо всех сил: низкий рык вырывался из его горла, а с уголков губ тонкой струйкой текла чёрная кровь. Вэй Усянь обратился к ученикам из Ордена Гусу Лань: — Кто-нибудь из вас изучал «Расспрос»? Лань Сычжуй поднял руку: — Я. Я изучал. Вэй Усянь спросил: — Гуцинь с тобой? Лань Сычжуй ответил утвердительно и немедля извлёк из своего мешочка цянькунь незамысловатый гуцинь, всё ещё сияющий свежим лаковым деревом. Заметив, что музыкальный инструмент выглядел весьма новым, Вэй Усянь поинтересовался: — Как твой цинь? Тебе уже приходилось применять свои знания на практике? Сможет ли лгать дух, что ты призовёшь? Лань Цзинъи вмешался в разговор: — Ханьгуан-цзюнь сказал, что цинь Сычжуя вполне неплох. учеников метёлку волоса. Положение дел в лавке кардинальным образом изменилось за какие-то мгновения. Цзинь Лин прижал ладонь к рукояти своего меча, но Вэй Усянь боковым зрением уловил движение его руки и спешно проговорил: — Не двигайтесь, не усугубляйте ситуацию. В искусстве владения клинком вы, даже все вместе взятые, не составите никакой конкуренции этому… Сун Ланю. Сяо Синчэнь произнёс: — Когда взрослые ведут беседы, детишкам лучше выйти вон. Он сделал знак Сун Ланю, и тот, беспрекословно повинуясь, погнал учеников наружу. Вэй Усянь успокоил юношей: — Пока идите на улицу, вы всё равно не сможете здесь ничем помочь. Порошок, содержащий трупный яд, уже должен осесть. Когда выйдете — не носитесь кругами и не поднимайте пыль. Дышите медленно. При словах «вы всё равно не сможете здесь ничем помочь» Цзинь Лин весьма раздосадовался, отказываясь принимать поражение. Юноша не желал сдаваться без сопротивления, но всё же понимал, что в сложившейся ситуации он беспомощен, и потому сердито потопал на улицу. Лань Сычжуй же замешкался у выхода, словно желая что-то сказать. Вэй Усянь обернулся к нему: — Сычжуй, ты здесь самый благоразумный. Немного направляй их, хорошо? Сможешь? — Лань Сычжуй кивнул, и Вэй Усянь добавил: — Молодой господин Цзян! — окликивая Шэнли, который шел бок о бок с двоюродным братом. Обернувшись на зов, Юшэн недоумённо выгнул бровь — Молодой господин, если что, будьте на подхвате, по блогоразумности – вы идете следующим после Сычжуя! Услышав добрые слова, Цзян Шэнли легонько улыбнулся и слегка кивнул в ответ Как только дверь закрылась, а вместе с ней удалился Вэй Усянь. Сычжуй предложил: — Думаю, нам не стоит далеко отходить от сюда как насчёт той лавки?— указывая чуть поодаль, туда, где виднелся темнеющий вход в лавку. —  Тоже думаю, что мы должны быть где-то поблизости — соглашаясь на предложение, утвердительно кивнул головой Цзян Юшэн Лань Сычжуй добавил: — Делаем так, как уговорил учитель Мо – дышим медленно и размеренно Подойдя ближе к прилавку, Лань Цзинъи расположился возле входа, подперев собой балку. Цзинь Лин слегка осел на земь, а Цзян Юшэн устроился подле него, только стоя. Лань Сычжуй же, не стоял на месте и ходил из стороны в сторону, думая про себя незамысловатые секреты вселенной. — Брат Лин, как думаешь, быть может молодой господин Мо, и вправду Старейшина Илин?... — шёпотом спросив у полусидящего юноши, Цзян Шэнли слегка наклонился к его уху. Цзинь Лин бросил: — Не мели чепухи, даже если кнут Цзыдянь не сработал. То какой же метот использовал Вэй Усянь, дабы захватить ничтожное тело обзанного рукава? — так же тихо, но с нотками раздраженности, отвесил тот. — Ну ты видел, как он использовал темные техники. Пусть он быть может и простой последователь темного пути, но насколько же он силен?... — А ну помолчи, дай мне сосредоточиться, не говори мне под ухо. Ты ведь знаешь, что не стоит даже упоминать его...— интенсивно массируя виски, процедил Цзинь Лин. Вернувшись в исходное положение, Цзян Юшэн выпрямился. Встав в стойку деревяшки, уложив левую руку на рукоять меча. Спустя пару мгновений, мимо ребят лихом пробежал Лань Ванцзи. Удостоив только утвердительным кивком в сторону юношей, и побежал дальше, туда, где и находился Сяо Синчэнь с Вэй Усянем. А спустя еще какое-то время, из домика, откуда доносились звуки погрома и явной битвы. Из дверей вышел Вэй Усянь, не забыв пнуть перед собой камешек. Лань Цзинъи начал отчаянно подзывал его рукой.  Тем временем Вэй Усянь добрался до учеников. Юноши обступили его со всех сторон, и он спросил: — Все в порядке? — Да! Мы сделали, как ты сказал, дышали медленно. Вэй Усянь сказал: — То-то же. Если кто-то откажется меня слушать, то я вновь накормлю его кашей. Несколько юношей, которым уже удалось познать вкус сего кушанья, притворились, что их сейчас стошнит. Внезапно со всех сторон послышался прерывистый и гулкий топот, а в конце улицы возникли первые шатающиеся тени. Пока Вэй Усянь лихорадочно соображал, как же им поступить, с улицы вдруг вновь послышался мерный и гулкий стук бамбукового шеста о землю. Призрак слепой девушки с вырванным языком вернулся! Не колеблясь ни секунды, Вэй Усянь приказал: — Вперёд! Лань Цзинъи спросил: — Куда? Вэй Усянь уточнил: — Следуйте за звуком бамбукового шеста. Цзинь Лин слегка удивился: — Ты хочешь, чтобы мы пошли за призраком? Кто знает, куда она нас приведёт! Вэй Усянь ответил: — Именно. Я хочу, чтобы вы отправились за призраком. Этот стук неотступно следовал за вами по пятам, с тех самых пор, как вы попали в город, ведь так? Вы пытались пробраться к его центру, но она вывела вас к воротам, где вы и наткнулись на нас. Девушка хотела прогнать вас прочь и тем самым спасти! Бумажную голову Силача Преисподней, о которою споткнулся Вэй Усянь, вероятно, тоже подложила она, в надежде устрашить и насторожить их. Он продолжил: — А ночью она явно желала сообщить нам нечто очень важное, но не смогла объяснить. К тому же, девушка испарилась как раз перед приходом Сюэ Яна, скорее всего, стараясь избежать встречи с ним. Выходит, она определённо не из его шайки. — Сюэ Ян?! Откуда взялся Сюэ Ян? Ведь мы видели лишь Сяо Синчэня и Сун Ланя! — Эм, объясню чуть позже. Одним словом, Ханьгуан-цзюнь сейчас сражается в доме вовсе не с Сяо Синчэнем, а с Сюэ Яном, который выдал себя за него. Стук бамбукового шеста о землю повторился вновь, словно девушка ожидала и поторапливала их. Рискни ученики последовать за ней — и они могли бы угодить в западню; останься юноши на месте — и ходячие мертвецы добрались бы до них и извергли бы потоки порошка, содержащего трупный яд — такой вариант нисколько не безопаснее первого. Взвесив все «за» и «против», ученики твёрдо решили прислушаться к Вэй Усяню и пойти на звук. И в самом деле, едва люди двинулись с места, стук также заскользил по дороге. Временами им удавалось различить в тумане худую, расплывчатую тень, а временами — совсем ничего. Через некоторое время Лань Цзинъи спросил на ходу: — Мы что, просто так сбежим? Вэй Усянь обернулся и выкрикнул: — Ханьгуан-цзюнь, оставляю здесь всё на тебя. Мы ушли вперёд! Струны гуциня затрепетали, будто кто-то сказал «мгм», и Вэй Усянь прыснул со смеху. Лань Цзинъи заметил: — И это всё? Больше ничего не скажешь? Вэй Усянь удивился: — А чего ты ещё ожидал? Что ещё я должен был сказать? Лань Цзинъи ответил: — Почему бы не сказать: «Я волнуюсь за тебя, поэтому останусь!», «Уходи!», «Нет, я не уйду! Если я и уйду, то только с тобой!». Разве не так всё должно быть? Вэй Усянь прыснул: — Кто научил тебя этому? С чего ты вообще взял, что подобные разговоры должны иметь место?  И ладно, если бы я сказал нечто эдакое, но можешь ли ты хотя бы представить, чтобы ваш Ханьгуан-цзюнь произносил такие фразы? Ученики Ордена Гусу Лань хором ответили: — Нет… Вэй Усянь продолжил: — То-то и оно. Пустая трата времени. Ваш Ханьгуан-цзюнь чрезвычайно надёжный человек, и я твёрдо убеждён, что он непременно сможет со всем разобраться. Именно поэтому сейчас я займусь своими собственными делами и буду ждать, пока он меня не найдёт, или же сам отправлюсь на поиски. — Дядя нас обязательно найдет, даже в бездне! — выкрикнул из толпы Цзян Юшэн. — И не сомневаюсь! — насмешливо ответил Вэй Усянь Они уже около четверти часа шли за стуком бамбукового шеста, и после нескольких поворотов и петляний по узким улочкам звук резко оборвался. Вэй Усянь протянул руку, давая юношам знак оставаться за ним, и сделал несколько шагов вперёд. Перед его взором возник одинокий дом, мрачно притаившийся во всё густеющем и густеющем демоническом тумане. Скрип… Кто-то распахнул перед ним дверь, молчаливо приглашая чужаков войти. Интуиция подсказывала Вэй Усяню, что внутри непременно находилось нечто важное, причём не опасное и стремящееся их убить, а желающее о многом поведать и дать ответы на все вопросы. Он обернулся к ученикам: — Мы проделали большой путь. Так давайте же войдём. Вэй Усянь высоко задрал ногу и перешагнул порог дома, а пока его глаза привыкали к темноте, он, не оглядываясь, предостерёг юношей: — Аккуратнее на пороге. Не споткнитесь. И действительно, один из учеников, едва не растянувшись на входе, понуро пробурчал: — К чему делать такие высокие пороги? Это ведь не храм. Вэй Усянь ответил: — Нет, это не храм. Но без высоких порогов тут не обойтись. Юноши разбрелись группками, по пути зажигая около дюжины огненных талисманов. Колеблющиеся оранжево-жёлтые огоньки осветили дом. Земляной пол помещения был устлан рисовой соломой. В передней части комнаты находился алтарь и несколько скамеек различной высоты. С правой стороны виднелся вход в небольшую каморку, утопающую в кромешной тьме. И завершали картину семь или восемь чёрных деревянных гробов. Цзинь Лин предположил: — Так значит, это и есть так называемый «похоронный дом»? Место, где временно держат мертвецов? Вэй Усянь ответил: — Ага. Трупы, которые никто так и не опознал, покойников, могущих, по поверьям, принести несчастье в дом своих родных, или же тела, что ожидают погребения, обыкновенно складывают в подобных строениях. Можно сказать, что это перевалочный пункт для мертвецов. Каморка справа, скорее всего, служила комнатой отдыха для сторожа похоронного дома. Лань Сычжуй спросил: — Учитель Мо, почему в похоронном доме такой высокий порог? Вэй Усянь объяснил: — На случай преображения трупов. Лань Цзинъи изумился: — Неужели высокий порог сможет сдержать преображение? Вэй Усянь возразил: — Нет, он не сможет сдержать преображение. Но зато время от времени подобные пороги способны сдержать низкоуровневых мертвецов, которые уже преобразились, и помешать им выйти на улицу. — Затем он встал у входа и добавил: — Допустим, я — только что преобразившийся труп. Юноши дружно закивали головами. Вэй Усянь продолжил: — Итак, я только что преобразился, а значит, все мои суставы окоченевшие, верно? И из-за этого я весьма ограничен в действиях. Цзян Юшэн согласился: — Преображенные мертвецы даже не в состоянии ходить нормально, так что, чтобы переступить его, им надо будет прыгать Вэй Усянь подтвердил: — Вот именно. Мне остаётся лишь прыгать. — Он свёл обе ступни вместе и попытался выпрыгнуть наружу, но из-за высокого порога все его попытки проваливались. Ученики, наблюдая, как он раз за разом бьётся пальцами ног о дерево, нашли это зрелище чрезвычайно уморительным и начали хихикать, представляя только что преображённого мертвеца, изо всех сил пытающегося ускакать на улицу, но неизменно натыкающегося на высокий порог. Вэй Усянь подытожил: — Теперь видите? И не смейтесь над сметливостью простых людей. На первый взгляд, задумка и впрямь кажется малость глупой, но на самом деле это средство крайне действенно в сдерживании низкоуровневых мертвецов. Если преображённый труп споткнётся о порог и упадёт на землю, то из-за окоченевших суставов ему довольно долго придётся вставать на ноги. А когда же он наконец поднимется, то либо в скором времени наступит рассвет и прокричит первый петух, либо придёт сторож и обнаружит неудачливого беглеца. Порой народная мудрость людей, далёких от заклинателей, но способных додуматься до подобных методов, действительно восхищает. Услышав объяснение, Цзинь Лин, ещё несколько мгновений назад смеявшийся вместе со всеми, тут же спрятал улыбку: — Но зачем она привела нас в похоронный дом? Неужели потому что ходячим мертвецам нас не достать здесь? И куда она сама подевалась? Вэй Усянь ответил: — Скорее всего, им и впрямь не добраться сюда. Мы уже довольно долго стоим на одном месте. Кто-нибудь слышит их шаги? Стоило ему задать вопрос, как на крышке гроба внезапно возник призрак девушки. Благодаря наставлениям Вэй Усяня юноши уже успели ознакомиться с её обликом. Всё вышло в точности так, как говорил Вэй Усянь: ученики действительно стали храбрее и научились сохранять спокойствие после того, как их хорошенько напугали. разгорячённый, словно страстно желала выразить свои чувства. Лань Сычжуй спросил: — Мне сыграть «Расспрос»? Вэй Усянь ответил: — Не стоит. Мы можем задавать совсем не те вопросы, на которые она столь сильно жаждет ответить. К тому же, что-то мне подсказывает, что её ответы будут весьма запутанными и сложными для понимания. Лань Цзинъи удивился: — Тогда что же будем делать? Вэй Усянь предложил: — Применим «Сопереживание». Цзинь Лин возразил: — Слишком рискованно! Из подобных тёмных приёмов ни один… Вэй Усянь перебил его: — Ладно, ладно. У нас не так много времени, поэтому давайте поторапливаться. Все приготовьтесь. Мы должны еще вернуться за Ханьгуан-цзюнем. Молодой господин Цзян, ты будешь наблюдателем. Вэй Усянь сначала думал предложить кандидатуру Цзинь Лина, но быть может, он не хранит с собой колокольчик. А так, когда напрямую видишь такого владельца, есть уверенность в нем. Вэй Усянь указал на колокольчик чистого сердца, что покоился на поясном ремне у юноши и служил отличительным знаком. Быстро сообразив, Цзян Юшэн мигом отцепил украшение с пояса и вложил в руку Вэй Усяня. Тот недолго остановил на нем взгляд, будто присматриваясь. А потом в лёгкой улыбкой протянул его обратно. Вэй Усянь сказал: — Серебряный колокольчик Ордена Юньмэн Цзян помогает успокоить разум и сосредоточиться. Он будет условный сигналом. После, он обернулся к девушке и сказал: — Заходи Девушка ещё раз вытерла глаза и щёки и влетела в его тело. Её душа полностью скрылась внутри Вэй Усяня, а он сам обмяк и, прислонившись к гробу, медленно сполз на пол. Юноши поспешили подтащить кучу соломы и усадить мужчину. Цзян Шэнли крепко вцепился в колокольчик, размышляя о чём-то своём. Лань Цзинъи не удержавшись, беспокойно спросил: — В ним, точно все будет в порядке? — Учитель Мо не так прост, Цзинъи. Уверен, ему это расплюснуть — откликнулся Лань Сычжуй — Хм— гордо хмыкнул Цзинь Лин — Тоже мне, он ведь последователь темного пути, неужто вам не страшно рядом с ним находиться. Он ведь может в любой момент натравить на нас своих призывных мертвецов— раскинул руками Цзинь Лин, рассуждая. Цзян Юшэн легонько толкнул двоюродного брата в плечо: — Да ладно, брат Лин, хватит. Ты ведь прекрасно видел, что молодой господин Мо помогает нам. Тем более, не думаю, что дядя бы стал водиться со злым последователем Илина. Видимо, дядя, что-то нашел в нем, что нет у других последователей темного пути. Лань Цзинъи подтвердил: — Да-да, Ханьгуан-цзюнь не стал бы просто тратить свое время на сопровождения последователя Илина. Лань Сычжуй согласился: — Верно, Цзинь Лин, ты преувеличиваешь, учитель Мо не такой, каким ты его себе представляешь. Цзинь Лин отвернул голову: — Смотрите, и не говорите, что я не предупреждал вас — И так, что будем делать дальше? —спросил у остальных Сычжуй. В ответ же, ему ничего не нашлось. Все были погружены в свои мысли. А Цзян Шэнли внимательно наблюдал за заклинателем, что осел на землю. Тут-то, коснулись его плеча: — Юшэн, что думаешь насчёт учителя Мо? — тихо спросил Лань Сычжуй. На что тот тихо ответил: — Ничего я не думаю про Мо Сюаньюя. Если дядя водиться с ним, то, думаю, он хороший. Это все, что я могу сказать... Поняв ход мыслей друга, тот принял: — Ну, что правда, то правда. Ханьгуан-цзюнь и правду больше терпит учителя Мо, чем оберегает. — Ты правда так думаешь?— сказав, Юшэн молча хмыкнул про себя. — Что-то не так? — Нет, все в порядке. Шэнли вернулся за слежкой Мо Сюаньюя. Пока он ненадолго отвлёкся на разговор с Лань Сычжуем. Что-то, в лице мужчины поменялось. На его лбу выступил холодный пот, а лицо сжмурилось так, будто он съел лимон целиком. Быстро привстав, Цзян Юшэн подскочил в Мо и невольно огляделся по сторонам. — Что это с ним? — заинтересовавшись и с небольшим страхом спросил Цзинъи. — Не знаю, но его явно надо вытаскивать оттуда. — подбежал Сычжуй. — Сейчас, сейчас! — сказав это, Цзян Шэнли быстро зазвенил в колокольчик Лань Цзинъи помахал рукой перед его носом: — Никакой реакции! Надеюсь, он не сделается дурачком?! Цзинь Лин заметил: — А я ведь предупреждал, что «Сопереживание» слишком опасно! Но тут, к счастью, Вэй Усянь пришёл в себя и, опершись о гроб, поднялся на ноги. А-Цин уже покинула его тело и тоже стояла, прислонившись к гробу. Юноши, словно выводок поросят, гурьбой окружили Вэй Усяня, и наперебой затараторили: — Он встал, встал! — Фух, на дурачка не похож, замечательно! — А разве он уже не был немного того? — Не болтай ерунду! Оглушённый их нескончаемым галдежом, Вэй Усянь подал голос: — Не шумите. У меня голова и так кругом. Ученики тотчас же умолкли. Вэй Усянь заглянул в гроб и сдвинул край идеально чистого воротничка Сяо Синчэня в сторону. И действительно, на шее мертвеца обнаружилась узкая, но смертельная рана. Вэй Усянь мысленно вздохнул и обратился к А-Цин: — Спасибо за помощь. А-Цин, облокотившись на край гроба, сложила ладони вместе и несколько раз поклонилась Вэй Усяню. Затем подхватила бамбуковый шест и замахала им словно мечом, изобразив смертельные выпады, коими она частенько угрожала обидчикам в прошлом. Вэй Усянь ответил: — Не беспокойся. — Затем обратился к юношам: — Оставайтесь здесь. Ходячие мертвецы не доберутся до вас, пока вы в доме. Я скоро вернусь. Лань Цзинъи не смог удержаться от вопроса: — Что же ты увидел во время «Сопереживания?» Вэй Усянь ответил: — Долгая история. Расскажу позже. Цзинь Лин подхватил: — Ну а вкратце? Мы же сгораем от любопытства! Вэй Усянь сказал: — Вкратце: Сюэ Ян должен умереть. Сказав это, Вэй Усянь скрылся вместе с А-Цин, оставляя юных позади. — И опять он нас оставляет, а если что-то случится? — буркнул Цзинь Лин. Лань Сычжуй ответил: — Да ладно тебе, Цзинь Лин, если учитель Мо ушел, то значит, что-то важное. Цзян Шэнли подтвердил: — Верно, верное, тем более, здесь все еще сражается где-то поблизости дядя Цзинь Лин не согласился: — Ну нельзя же вечно полагаться на Ханьгуан-цзюня. Он же все таки человек, а не машина для убийств — Дядя, не машина для убийств... — холодно отрезал Юшэн со взглядом полным злости. Испугавшись резкой перемены двоюродного брата, Цзинь Лин отскочил от него как ошпаренный: — Хорошо, хорошо, я понял. Не смотри на меня так Лань Сычжуй прекратил едва не разгоревшуюся перепалку: — Раз уж мы опять одни, так чем же себя займем? — хлопнув в ладоши, сразу снял напряжение с остальных. Не успели ему опять что-то ответить, как дверь со скрипом отворилась. — Это наверное Ханьгуан-цзюнь или учитель Мо! — уже обрадовавшись, выскочил Лань Сычжуй. Но, как только он подошел ближе к человеку, стоящему в дверях. Сычжуй, развидев его лицо, не удержавшись на месте. Упал, а после, в ошарашенном состоянии не смог отползти назад. Лань Цзинъи выкрикнул: — Сычжуй, ты чего? После того, как тень с лица неизвестного пропала. На взор обратилось бледно мертвое лицо мужчины в потрепанных одеждах. Цзинь Лин воскликнул: — Это не Ханьгуан-цзюнь и не Мо Сюаньюй! — Мы и так это поняли! — прошипел Цзинъи. Едва неизвестный двинулся с места, заходя прямиком в погребальный дом. Лань Сычжуй зажмурил глаза, думая про себя, что это конец. Но не успел он загадать про себя свое последнее желание, как мужчина обошел его и направился напрямик к гробу. Цзян Шэнли выкрикнул: — Сычжуй, вставай! Кажется, он не навредит тебе— подбегая к все еще лежавшему юноше. Юшэн помог подняться тому. Стряхивая с себя пыль, что успел собрать с пола, Лань Сычжуй откликнулся: — Спасибо Юшэн. Тем временем, мертвец с опущенной головой стоящий подле гроба Сяо Синчэня и смотрящий внутрь. А юноши, обнажив мечи, сгрудились в сторонке и настороженно следили за лютым мертвецом, который совсем недавно напал на них, К счастью, Вэй Усянь и Лань Ванцзи вернулись в похоронный дом вместе.  Но увидев же, что Вэй Усянь и Лань Ванцзи наконец вернулись, юноши просияли, словно их только что спасли от неминуемой гибели, не рискуя, однако, выразить свою радость громкими криками, больше всего на свете боясь отвлечь или разъярить Сун Ланя. Вэй Усянь вошёл первым и представил его Лань Ванцзи: — Сун Лань, даочжан Сун Цзычэнь. Сун Лань поднял голову от гроба и повернулся к вновь прибывшим. Лань Ванцзи, слегка приподняв полы своих одежд, грациозно переступил через высокий порог похоронного дома, а затем кивнул в знак приветствия. Немного помолчав, Вэй Усянь вынул из-за пазухи два одинаково крошечных мешочка-ловушки для духов и передал их Сун Ланю: — Даочжан Сяо Синчэнь и дева А-Цин. Сун Лань слегка трясущимися руками подхватил мешочки и бережно положил их на ладонь, не осмеливаясь даже взять их за тесёмки, потому что колыхание могло быть слишком сильным. Вэй Усянь спросил: — Даочжан Сун, как ты хочешь поступить с телом даочжана Сяо Синчэня? Сун Лань осторожно переложил мешочки в ладонь, сложенную лодочкой, другой же рукой вытащил Фусюэ и написал на полу две строчки: «Предам тело огню. Позабочусь о душе». Вэй Усянь кивнул: — А что ты намереваешься делать потом? Сун Лань написал: «Отправляюсь по дороге жизни с Шуанхуа в руках. Буду уничтожать тварей вместе с Синчэнем». Некоторое время подумав, он дописал: «А когда он очнётся, попрошу прощения и скажу, что он не виноват». Демонический туман города И таял на глазах, и вскоре путники могли разглядеть улицы, перекрёстки и дома. Лань Ванцзи и Вэй Усянь вывели учеников из пустынного селения, и у ворот Сун Лань разделился с ними. — Сяо Синчэнь, яркая луна и ласковый ветерок; и Сун Цзычэнь, холодный снег и замёрзший иней… Кто знает, суждено ли этим двоим пережить радость новой встречи. Вэй Усянь и остальные же пошли по дороге, поросшей сорняками. Неожиданно его взгляд упал на особо густые кусты бурьяна, и он подумал: «Кажется, тогда именно в этих зарослях Сяо Синчэнь и А-Цин нашли Сюэ Яна». Лань Цзинъи прервал его мысли: — А теперь ты обещал рассказать нам, что видел во время «Сопереживания». Почему вдруг тот человек оказался Сюэ Яном? И зачем он притворялся Сяо Синчэнем? — И ещё, тут был Призрачный Генерал, да? Куда же он подевался? Почему его нигде не видать? Он остался в городе И? Почему он вообще так внезапно появился? Вэй Усянь сделал вид, будто не слышал второй части вопросов: — Ну, история эта довольно запутанна… По пути назад Вэй Усянь поведал им об увиденном, и по окончании рассказа юноши столь опечалились, что никто и не вспомнил о Призрачном Генерале. Лань Цзинъи зашмыгал носом первый: — И почему подобное вообще существует на свете!!! Цзинь Лин впал в ярость: — Этот Сюэ Ян — настоящая шваль! Отребье! Он принял слишком лёгкую смерть! Будь здесь Фея, я бы приказал ей загрызть его до смерти! Цзян Шэнли кивнул: — Если бы мы были сильнее, то наверняка смогли бы вам хоть каплю помочь — потупив взгляд, он опустил голову вниз. Лань Ванцзи приложил руку к голове племянника, слегка похлопав. — Дядя...— подняв глаза, слабые на слезы, он едва сдерживался — О, дева А-Цин, о, дева А-Цин! Лань Цзинъи рыдал громче всех, ведя себя крайне непристойно, но на этот раз никто не напомнил ему о прекращении излишнего шума, потому что у Лань Сычжуя глаза тоже были на мокром месте. Лань Ванцзи, к счастью, не стал накладывать на него заклятие молчания. Лань Цзинъи, давясь соплями и слезами, предложил: — Надо сжечь для даочжана Сяо Синчэня и девы А-Цин немного ритуальных денег. Перед развилкой вроде бы есть деревня. Давайте купим погребальных принадлежностей и почтим их память. Все согласно закивали головами: — Да, да, конечно! За разговорами они добрались до каменного знака на перекрёстке и вошли в деревню. Лань Цзинъи и Лань Сычжуй в нетерпении вбежали в ближайшую лавку и через некоторое время вынесли целый ворох каких-то благовоний, свечей и красно-жёлтых бумажных денег, а затем отошли в сторонку и из камней и булыжников соорудили подобие очага. Остальные юноши подтянулись к ним, расселись кругом у огня и принялись сжигать ритуальные деньги, бормоча что-то себе под нос. Вэй Усянь тоже пребывал не в лучшем расположении духа и за всю дорогу даже ни разу не пошутил, а увидев, чем занимаются ученики, вовсе не выдержал и обратился к Лань Ванцзи: — Ханьгуан-цзюнь, ты только погляди, что они делают под дверями других людей. А ты даже их не останавливаешь. Лань Ванцзи равнодушно ответил: — Ты можешь их остановить. Вэй Усянь сказал: — Ладно. Я помогу тебе научить их уму-разуму. Он подошёл к юношам: — Мои глаза меня не обманывают? Вы же все адепты именитых орденов, и ваши родители и старшие наверняка говорили вам, что покойники не получают ритуальных денег! Для чего им вообще деньги, раз они уже мертвы? Никто не получит и те, что вы жжёте сейчас. К тому же, вы сидите прямо под чьей-то дверью. И если вы будете продолжать… Лань Цзинъи замахал на него: — Кыш-кыш! Весь ветер загородил, теперь не разгорится никак. И вообще, ты ведь сам не умирал, так откуда знаешь, что покойники не получают ритуальных денег? Ещё один юноша, с лицом, перепачканным слезами и золой, согласился с ним: — Вот именно. Откуда ты знаешь? А что если всё-таки получают? Вэй Усянь пробормотал: — Откуда я знаю? Лань Цзинъи вонзил ещё один кинжал в его сердце: — А если и не получишь денег после смерти, то, скорее всего, потому что никто не станет жечь их для тебя. Он повернулся к Лань Ванцзи и прошептал: — Ханьгуан-цзюнь, ты жёг для меня ритуальные деньги? По крайней мере, ты ведь жёг их для меня, да? Лань Ванцзи мельком взглянул на него, а затем опустил голову, стряхнув с манжеты частички пепла, и спокойно уставился вдаль, не говоря в ответ ни слова. Вэй Усянь, смотря на его невозмутимое лицо, подумал: «Да неужели?!» Неужели он и впрямь ничего не жёг?! Внезапно к ним подошёл крестьянин с луком за спиной. Выглядел он весьма раздражённо: — Чего вы тут развели? И как раз у моей двери! Из-за вас мне теперь век не видать благополучия! Вэй Усянь заметил: — Ну что, напросились? Юноши впервые занимались подобным, поэтому не могли знать, что жечь ритуальные деньги перед чьим-либо домом — дурная примета. Все наперебой затараторили слова извинения. Лань Сычжуй поспешно вытер лицо и спросил: — Значит, это ваш дом? Крестьянин забранился в ответ: — Эй, паршивец, думай, что говоришь. Наша семья владеет этой землёй вот уже три поколения. Чей же ещё это может быть дом?! Цзинь Лину весьма не понравилась манера его речи, и он едва не вскочил на ноги: — Господин, снизьте тон Вэй Усянь надавил ему на голову и удержал на месте. Лань Сычжуй продолжил: — Так вот в чём дело. Приношу свои извинения, мой вопрос не нёс в себе никакого подтекста. Понимаете, когда мы проходили этот дом в прошлый раз, то видели здесь совсем другого охотника, поэтому я и решил уточнить. Крестьян удивился: — Другого охотника? Какого ещё другого охотника? Он показал три пальца: — Этот дом передаётся по наследству вот уже три поколения. И живу я здесь один, без братьев! Мой отец уже давно умер, но я до сих пор не женился и уж тем более, не завёл детей. Так откуда здесь взяться другому охотнику?! Лань Цзинъи воскликнул: — Но мы и вправду его видели! — Он поднялся с земли: — Такого, с головы до ног укутанного в одежды, с большой шляпой на голове. Он сидел как раз на вашем дворе и починял лук со стрелами, словно готовился к охоте. Мы спросили у него дорогу, когда проходили через эти места, и в итоге он указал нам на город И! Крестьянин сплюнул: — Чушь собачья! Говоришь, видели его на моем дворе? В моем окружении и близко нет никого похожего! Город И — проклятое место, кишащее призраками, и он послал вас туда? Да он просто желал вам погибели! Та тварь явно была злым духом! Он в сердцах расплевался, надеясь отогнать от себя грядущие неприятности, затем покачал головой, развернулся и пошёл прочь. Оставшиеся в одиночестве юноши молча обменивались растерянными взглядами, и один лишь Лань Цзинъи по-прежнему неизвестно с кем спорил: — Но он действительно сидел на этом дворе. Я очень хорошо его запомнил… Вэй Усянь сказал Лань Ванцзи пару фраз, а затем вновь повернулся к ученикам: — Теперь-то вы поняли? Кто-то привёл вас в город И. Тот охотник, что указал вам путь, был вовсе не местным жителем, а кем-то, кто обрядился им, преследуя дурные намерения. Цзинь Лин спросил: — Выходит, всё это время, начиная с подброшенных кошачьих тушек, кто-то умышленно вёл нас сюда? И за всем этим стоит мнимый охотник? Вэй Усянь предположил: — Вероятнее всего, да. Лань Сычжуй в замешательстве спросил: — Но зачем он приложил столько усилий, заманивая нас в город И? Вэй Усянь ответил: — Пока неясно. Но отныне и впредь будьте крайне осмотрительны. Если вы вновь столкнётесь с чем-то подозрительным, не пускайтесь по следу в одиночку, а предупредите адептов своих орденов и разбирайтесь со всем только вместе. Не окажись в этот раз рядом с вами Ханьгуан-цзюня, никто не поручился бы за ваше существование. Когда на небе зажглись первые звезды, Лань Ванцзи и Вэй Усянь вместе с остальными добрались до городка, где юноши оставили осла и собаку. В городке этом сияли яркие вечерние огни и повсюду слышался оживлённый гул людских голосов: ученики радостно заболтали и приободрились, поняв, что наконец-то вернулись на территорию живых людей. Вэй Усянь распростёр объятия навстречу ослу и выкрикнул: — Яблочко! Яблочко заревел, словно пришёл в бешенство, но за его воплем Вэй Усянь внезапно услышал лай собаки и в два счёта запрыгнул Лань Ванцзи за спину. Через секунду к ним примчалась Фея и немедленно зарычала на осла, который тоже не остался в долгу и оскалился в ответ. Лань Ванцзи сказал: — Привяжи её. Время ужинать. Волоча за собой Вэй Усяня, едва ли не приклеившегося к его спине, он в сопровождении работника трактира направился на второй этаж. Цзинь Лин и остальные собрались последовать за ними, однако Лань Ванцзи обернулся и окинул их туманным взором. Лань Сычжуй тут же обратился к юношам: — Старшие и младшие будут отдыхать в разных комнатах. Мы останемся на первом этаже. Лань Ванцзи слегка кивнул и со своим обычным бесстрастным выражением лица продолжил подниматься по лестнице. Цзинь Лин в замешательстве замер на ступеньках, размышляя, стоит ли ему пойти наверх или же остаться внизу. Вэй Усянь повернул голову и широко ухмыльнулся ему: — Взрослые и дети должны быть порознь. Некоторых вещей вам лучше не видеть. Цзинь Лин скривил губы: — Да кто бы вообще захотел смотреть на подобное! Лань Ванцзи распорядился организовать для учеников трапезу на первом этаже. Позже, юноши распределились вокруг стола — Благодарю, господин—  поблагодарил Цзян Шэнли, перехватывая несколько чашек с рисом и тарелку курицы. Лань Цзинъи предложил: — Чтож, раз уж все кончилось хорошо. Предлагаю выпить за это! Господин, будьте добры, ваше самое вкусное вино! Лань Сычжуй опередил: — Цзинъи, ты что творишь, нам нельзя алкоголь. А что если Ханьгуан-цзюнь увидит или учитель Мо? Лань Цзинъи ответил: — Да ладно тебе, Сычжуй, раз уж боишься, что нас раскроют и накажут. Тогда будь настороже. Ну, кто со мной праздновать победу? Цзинь Лин? Юшэн? Цзян Шэнли помотал головой: — Я пожалуй откажусь, не думаю, что выпивка будет мне разрешена. Цзинь Лин не смог отказать: — Ладно уж, составлю компанию тебе. Радостные, и пьяные одновременно смешки раздавались по всему первому. Двое хмельных юношей непринуждённо вели разговоры. Один из них залез на стол, явно не обращая внимания на правила своего ордена. Второй же, остался сидеть за столом, с помутненным взглядом наблюдая за приятелем. Остальные двое, нервно переглядывались друг с другом, думая про себя, как же им влетит, если взрослые узнают об этом. В общем, их небольшая компашка разделилась на двое. Одни, уже были явно не в себе, другие, служили декором и наблюдением для первых. Лань Сычжуй всегда оставался настороже и смотрел за лестницей, ведущей на второй этаж, опасаясь появления Лань Ванцзи. А Цзян Шэнли переключал все свое внимание на друзей, как бы они н натворили чего. Но так же, боясь, что появится дядя. Они всё ещё ужинали и весело болтали друг с другом, несмотря на небольшое разногласие, случившееся совсем недавно. Сейчас кое-кто забавлялись какой-то игрой с выпивкой Однако никто из них и помыслить не мог, что Лань Ванцзи, волоча за собой Вэй Усяня, внезапно возникнет в дверях главного входа, который юноши оставили без внимания. Все как один испуганно обернулись на шум и оцепенели. Послышался грохот: Лань Цзинъи плюхнулся грудью на стол, надеясь прикрыть винные чаши, но вместо этого повалил кучу посуды, и на голой поверхности следы преступления ещё более бросались в глаза. Лань Сычжуй поднялся на ноги: — Х-ханьгуан-цзюнь, почему вы вновь вошли через эту дверь? Вэй Усянь засмеялся: — Ха-ха! Вашему Ханьгуан-цзюню стало малость жарковато, и он решил немного прогуляться, а заодно и застать вас врасплох. И ведь не зря! Вот они вы, распиваете вино, когда вам не положено. Цзян Юшэн воскликнул: — Дядя, это не то, о чем вы подумали. Однако, вместо него снова ответил Вэй Усянь: — Ха-ха, да ладно вам, нам же все понятно. Да, Ханьгуан-цзюнь? Однако стоило в голове Вэй Усяня пронестись этой мысли, как Лань Ванцзи потащил его к столу, за которым сидели юноши. Лань Сычжуй ошеломлённо произнёс: — Ханьгуан-цзюнь, ваша лобная лента… Но не успел он закончить фразы, как взгляд его вдруг упал на руки Вэй Усяня. Лобная лента Ханьгуан-цзюня туго обхватывала его запястья. Словно заподозрив, что не все это заметили, Лань Ванцзи, взявшись за концы своей повязки, поднял руки Вэй Усяня повыше и продемонстрировал их всем в комнате. Куриное крылышко, зажатое Лань Цзинъи в зубах, плюхнулось обратно в миску, забрызгав соусом его белоснежный воротничок. Цзинь Лин недоумевающе спросил: — Зачем он связал тебя?.. Вэй Усянь ответил: — Чтобы показать вам нестандартный способ применения лобной ленты Ордена Гусу Лань. Лань Сычжуй проговорил: — Какой такой нестандартный способ… Вэй Усянь объяснил: — Если вы вдруг когда-нибудь наткнётесь на действительно подозрительного мертвеца и посчитаете, что его нужно доставить в орден для дальнейшего изучения, то вы всегда можете воспользоваться своей повязкой и в таком виде отвести его в Облачные Глубины. Лань Цзинъи выпалил: — Но разве так можно?! Ведь наша лобная лента… Лань Сычжуй запихал выпавшее куриное крылышко обратно ему в рот: — А, теперь понятно! Я даже не догадывался о столь полезном способе! Не обращая ни малейшего внимания на странные взгляды, провожающие их, Лань Ванцзи потащил Вэй Усяня по лестнице, ведущей на второй этаж. Не зная как реагировать, Цзян Шэнли помахал себе: — Кажется, будто я пьян, мне ведь не померещилось? Так ведь? Скажите, что да!? Лань Сычжуй будто оцепенел: — Не ты один видел это... — Тьфу — выплевывая курицу, которую он уже не съест из-за шока, Лань Цзинъи воскликнул — Что же это такое! Это точно наш Ханьгуан-цзюнь!?! — Нет... Это точно был дядя— Цзинь Лин сказал: — Кажется время уже позднее, вам не пора спать? Лань Сычжуй ответил: — Да, кажеться уже девять...Цзинъи, сворачивайся! Лань Цзинъи воспротивился: — Ну Сычжуй, мы ведь только разыгрались, какой спать...? Тем более...я ведь совсем не...сонный... — как только он договорил, то плюхнулся прямо головой на стол. Задев собой пару разбитых пустых чарок. Цзинь Лин расхохотался: — Ха-ха... не хочет он! Только поглядите на него.... Заснул прямо на столе!... Цзян Юшэн косо глянул на двоюродного брата: — Брат Лин Тут-то хохот прекратился, а сам его обладатель замолк. Следом погрузившись в транс за другом — Чтож, на этом и закончим трапезу. — сказав это, Цзян Шэнли подошел к вырубленому брату и приподнял его за плечи. Лань Сычжуй поступил точно так же, аккуратно подняв со стола сонного друга. Молча распрощавшись на лестнице, они увели своих по комнатам. Дабы следующим утром припомнить эти тяготы, и смотреть, как меняется их хмельные лица от стыда