дорогая МэйМэй

Срок Совета Кланов в Башне Золотого Карпа подошёл в мгновение ока. Захватив с собой сына и племянника, Цзян Чэн отправился вместе с ними. Дабы первого научить всему тому, что он обязан знать и применять. А второго, дабы вернуть беглеца на родину. Цзян Лихуа и Цзинь Яньли остались дома. Яньли решила на некоторые время побыть в родной пристани, дабы не мозолить первой госпожи Цзинь глаза. Пусть и они с ней довольно хорошие подруги. Главная улица, ведущая к башне, представляла собой выстланную брёвнами тропу для повозок около километра длиной и открывалась лишь для торжественных событий, подобных великим пиршеством или же Советам Кланов. По обеим сторонам дороги располагались фрески и барельефы, повествующие о жизни и подвигах прошлых лидеров клана Цзинь и прочих прославленных заклинателей. Во время поездки повозками управляли адепты Ордена Ланьлин Цзинь, и они же объясняли гостям Башни, что изображено на мозаиках. Но Цзинь Лин не собирался слушать соклановцев и сам все объяснял двоюродному брату; что, где и как. Особенно, юноша с излишеством рассказывал о том, какой же его отец на самом деле. И, что тому, отвели целых четыре картин и лучших художников, несмотря на то, что тот не перенял статус главы. Лишь один Цзян Чэн со скучающим видом молча глядел в окно, лишь один он, лучше знал, Цзинь Цзысюаня. В отдалении послышался голос адепта, приветствующего гостей: — Орден Цзян из Юньмэна, прошу входить Как только они вышли, юноши сразу облепили мужчину. Хоть Цзинь Лин и стоял где-то на отдаленке. Но, для Цзян Шэнли это было в новинку. И он не знал, что ему следовало делать, а потому, просто следил за отцом В площадь вливалось бесчисленное множество дорог. Ордены входили в Башню непрерывным, но упорядоченным потоком. Перед ними входили великие и безымянные ордена — Орден Су из Молин, прошу входить. — Орден Не из Цинхэ, прошу входить. — Орден Цзян из Юньмэна, прошу входить. Едва появившись, Цзян Чэн подошёл к представителям семьи жены, ровным голосом произнеся: — Цзэу-цзюнь. Ханьгуан-цзюнь. Лань Сичэнь кивнул в ответ: — Глава Ордена Цзян. Из-за спины мужчины выглянул Цзян Юшэн, все еще крепко придерживаясь крепкой хваткой за запястье отца: — Дяди— быстро приложил руки в знак приветствия, но все еще не отрываясь от отца. Лань Сичень улыбнулся: — Добрый день Юшэн, отец решил и тебя захватить с собой? — тот вновь, как в детстве, погладил по голове племянника — Да Цзян Чэн выругнулся: — А-Шэн, отцепись ты от меня. Твои дяди ведь не съедят тебя? Пока, здесь все твои близкие. — вырвал руку из захвата сына. Оставшись без укрытия, Цзян Шэнли сжал руки в замок и опустил взгляд. Ему никогда не было так тревожно, чем сейчас. Цзинь Лин же, без всяких запинаний, поприветствовался: — Глава ордена Лань, Ханьгуан-цзюнь— склонился тот. Внезапно раздался улыбающийся голос: — Брат, отчего ты не предупредил меня, что Ванцзи тоже придёт? Как только второй дядя показался, Цзинь Лина будто ожил. Уже бодрым голосом, тот воскликнул: — Дядя! — подходя ближе к тому. — А-Лин, где же ты пропадал. Знаешь ли, я ведь тоже твой дядя, и тоже волнуюсь — надругал того Цзинь Гуанъяо. — Прошу прощения дядя— потупил взгляд тот — Но, со мной, как видишь дядя, все в полном порядке! — быстро поменялся Цзинь Лин. Цзинь Гуанъяо улыбнулся: — Я это прекрасно вижу. Внезапно, Цзинь Гуанъяо будто осенило. Тот медленно перевел взгляд на Цзян Чэна и увидел, что возле него кто-то еще стоит. Кто-то, кто ниже мужчины. Быстро догадавшись, он произнес: — Не думал, что и молодой господин Цзян тоже песетит этот Совет Кланов? Вздрогнув от того, что его назвали. Цзян Шэнли испуганно перевел взгляд на Цзинь Гуанъяо. — Отчего же глава Цзян тоже не предупредил меня? Наследник должен сидеть подле отца. Цзян Юшэн, как и полагается, поприветствовался: — Добрый день, глава ордена Цзинь— немного нервно произнес тот. Цзян Шэнли чувствовал, что он явно не в своей тарелке. И что ему, здесь не место. Он неопытен и все еще далек от настоящего наследника. Цзинь Гуанъяо еще сильнее приподнял уголки губ: — Не стоит формальностей, ведь мы тоже семья. Ведь я тоже ваш дядя. Для Цзян Шэнли Цзинь Гуанъяо был почти незнакомцем, который он раза пять видел издали. Удивившись от приветливости мужчины, он еще сильнее спрятался за фигурой отца. И на скоростях хватая надежную руку мужчины Сегодня Лань Ванцзи и юный Цзян Юшэн прибыли на Совет Кланов без предварительного уведомления, поэтому Цзинь Гуанъяо не подготовил для них столы и теперь спешил исправить эту оплошность. Войдя в Сияющую Залу, гости прошествовали по мягкому красному ковру. По обеим сторонам палат располагались длинные столы из сандалового дерева, у которых, радушно улыбаясь, стояли привлекательные молодые служанки, увешанные кольцами, браслетами и подвесками из нефрита. Сев возле отца, Цзян Шэнли мельком прошелся взглядом по занятым столам. Внезапно, его взор упал на стол его семьи. А именно, что за ним сидел еще и Мо Сюаньюй. Скривив лицо в глубоком недоумении, он дернул за рукав отца Цзян Чэн, отвлекшись, спросил: — А-Шэн? Что там такое? Проглотив слова как рыба, из-за того, что Юшэн боялся произнести что-то не то. Он глазами указал на стол представителей Гусу. Поняв, куда ему указывают посмотреть, Цзян Чэн не выдержавшись, выругнулся шепотом: — Какого гуя он сидит там?... Покачав плечами, Юшэн тоже показал свое недоумение и недовольство одновременно В этот момент в Зал вошёл Цзинь Гуанъяо рука об руку с женщиной в роскошном облачении, державшийся весьма строго и степенно, но на лице которой, тем не менее, проступали некоторые наивность и неискушённость: даже её очаровательная наружность казалась слегка ребяческой. Это была законная жена Цзинь Гуанъяо и хозяйка Башни Золотого Карпа – Цинь Су. Когда хозяева устроились во главе стола, пиршество торжественно объявили открытым.  Во время всего приему, Цзян Шэнли старался держать так, как только мог. Дабы не подвести отца. Хотя, юноша ни на шаг не отходил от мужчины. Когда же его пытались споить юные господа, за него заступались. Да и сам Юшэн говорил, что не собирается употреблять алкоголь. На Совете кланов было и много юных девушек, чьи отцы прихватили их с собой, дабы подобрать достойную пару. Конечно, к наследнику Цзяну тоже подходили господины и выставляли своих дочерей. Но Шэнли даже не отвечал таким. Тот, что продает собственное чадо, не лучше работорговцем, что получают за продажу дешевой рабочей силы, деньги. Обед завершился лишь после захода солнца, а завтрашним утром начинался сам Совет. Толпа постепенно перетекла в гостиную, сбилась в кучки по два-три человека и, ведомая адептами Ордена, разошлась по приготовленным для них покоям. Цзян Шэнли решил на маленький промежуток времени отдалиться от отца, пообещав тому, что он всего на пару минут. Но Юшэн всё искал в толпе Цзинь Лина, который куда-то пропал сразу после того, как объявили конец Он стал свидетелем небольшой драмы между старшим дядей, Цзинь Гуанъяо и главы Не. Дернув за рукав оставшегося младшего дядю, он косо посмотрел на Мо Сюаньюя: — Дядя... Повернув голову в сторону, Лань Ванцзи с маленьким беспокойством спросил: — Что такое? — Дядя, вы не видели Цзинь Лина? А то я все никак не могу его найти— почесав затылок, спросил Шэнли. Вэй Усянь воскликнул: — О, Цзинь Лин... Да, мне бы тоже его найти Угрожающе взглянув на постороннего, Цзян Шэнли вновь обратился к Лань Ванцзи: — Дядя, если вы увидите брата Лина, то уведомите и меня тоже. Опешив, от того, что его проигнорировали. Так еще и пригрозили взглядом, Вэй Усянь потерял дар речи. Но ненадолго. Тут-то к ним подошла Цинь Су. Цинь Су поприветствовала Лань Ванцзи: — Ханьгуан-цзюнь, похоже, что вы не посещали Совет Кланов в Ланьлине уже многие годы. Я приношу свои искренние извинения, если приём оказался ненадлежащим. Опустив взгляд чуть ниже, она увидела Цзян Шэнли: — О, и молодой господин Цзян здесь? Как же так, я вовсе вас не заметила— с усмешкой покачав головой, она слегка наклонилась. Цзян Юшэн сказал: —Тетя Цинь, я не такой не незаметный. Между прочим, я подрос с нашей прошлой встречи. — поставив руки на пояся, Шэнли встал на носочки. Цинь Су рассмеялась: — Ну что вы, что вы, молодой господин Цзян. Я не сомневаюсь. Похоже и вправду, мы давно не виделись. Кстати, как поживает твоя матушка? Все ли хорошо? — Да, все очень отлично. Матушка дома вместе с тетей Цзинь, дожидаются нас с отцом. Вэй Усяня окатило холодной водой. Тетя Цзинь это ведь шицзе, да? Он ведь не ошибся? Сразу после воскрешения у него не было и свободного дня, дабы подумать о бывших близких кроме Цзян Чэна и Цзинь Лина. Как он мог забыть о шицзе. Но?... Правильно ли будет ее так называть? Он ведь давно не часть их клана, а уж тем более семьи. — А, вот оно как. Я вот думала, что-то А-Ли перестала показываться на людях. Ну, теперь мне все ясно. Внезапно, Цзян Шэнли воскликнул: — Тетя Цинь, вы не видели брата Лина. Я все никак не могу найти его. На что в ответ, Цинь Су отрицательно покачала головой: — Нет, А-Лина я не видела еще до окончания. Поищи его в саду, он любит там проводить время Цзян Юшэн поклонился: — Я вас понял тетя Цинь. До свидания — махнул он вслед, выбегая из приёмной. Затем, наконец обратив внимание на еще одного человека, Цинь Су перевела глаза на Вэй Усяня и после секундного замешательства прошептала: — А сейчас прошу меня простить. С этими словами она удалилась вместе со своей служанкой. Так и потратив время зазря, Цзян Шэнли так и не нашел Цзинь Лина в саду и с пустыми руками вернулся в выделенные покои. Комната та, была довольно вычурная. В отличии его дома, все здесь, так и пищало о своем великолепие. Что яростно бросалось в глаза. Кое-как разложившись, Цзян Юшэн решил сходить к отцу, чья комната была совсем недалеко. Для него, вся эта обстановка была чужда и напрягала. Потому, прихватив с собой охапку пустых талисманов и кисть с тушью. Он побрел в покои отца. Негромко постучавшись в дверь, ему, далеко не сразу открыли. Цзян Чэн спросил: — А-Шэн? Что-то надо? — облокотившись рукой об дверной проем Цзян Юшэн попросился: — Отец, могу ли я побыть у вас немного до вечера?— держа охапкой принадлежности для письма, он старался их более менее спрятать. Мужчина лишь, без слов, удрученно вздохнул, но пропустил сына вовнутрь: — Если собираешься потренироваться в написании талисманов, то будь добр, делай это молча. Тут есть еще один стол, можешь сесть туда. А мне еще нужно закончить свои дела— сказав это, Цзян Чэн указал на прикроватный столик, а сам обратно уселся за стол для письма. На барельефной деревяшке, где были вырезанный даже ножки стола. Уже расположилась немалая кучка свитков, кисть, тушь и печать День близился к концу, адепты Цзинь уже зажгли ночные фонари и заменили своих соклановцем на охране. Даже в этот момент, от Цзинь Лина не было слышно, ни слуху, ни духу. Мужчина устало подписывал какие-то документы, с которыми не успел закончить дома. Юноша, чьи руки были не малость так испачканы ошибками, всячески крутил в руках кисть. То и дело, что-то исправляя в своем мастерстве талисманов. Они не мешали друг другу, каждый углубился в свое дело и не смел отвлекаться. Внезапно, их умиротворенную вечернюю работу, прервал яростный, но оглушающий звон колокола. Цзян Чэн сразу отвлёкся от своей завалюхи. Цзян Шэнли же, напротив, лишь испуганно вздрогнул, но, продолжил выводить символы на куске бумажки Цзян Чэн резко бросил все свои дела и окликнул юношу: — А-Шэн, вставай, не видишь? Колокола бьют, значит, что-то случилось Цзян Юшэн проигрышно скомкал свое недо-творение: — Агх, ну все же отлично получалось Цзян Чэн уже прикрикнул того: — А-Шэн! Вновь испугавшись, юноша наконец поднял глаза на отца: — Простите отец, я так сосредоточился, что совсем не обращал на остальное внимание... — прошептал он. — Пойдем уже Подойдя на шум и гам, что собрался прямо возле покоев главы Цзинь. Цзян Шэнли уловил одну презренную фразу, которая была обращена на нервное поведение его старшего дяди. Едва он отошёл на шаг от отца, намереваясь как минимум отрубить язык этому наглому заклинателю. Пусть он и был старше и сильнее его, но, Юшэн не собирался оставлять его слова просто так. Но его остановили, и при чем очень грозно наказали: — Не смей ухудшать ситуацию, понимаю, но этот человек глава одноименного, но, процветающего ордена. Сняв руку с рукояти клинка, Цзян Шэнли, прикрыв глаза, тяжело задышал: — Хорошо, отец... Виду то, что Цзинь Лин наконец-таки нашелся и прямо сейчас следует за главами двух великих орденов. Юшэну захотелось последовать вслед за ним и догнать его. Но, сквозь всю ту толпу, что загородила проход в покои главы Цзинь, которые теперь были открыты всем. Никто не осмелился войти вслед за ее хозяином и тем самым, не давая проход другим. Так они и задержались, но, всё-таки, смогли оттолкнуть других и войти вслед за ушедшими Цзян Чэн, холодно произнёс: — Цзэу-цзюнь, прошу вас объяснить, в чём дело. Мы все весьма озадачены. Собравшиеся наперебой вторили ему, и Лань Сичэню пришлось начать свой рассказ: — Недавно несколько учеников Ордена Гусу Лань отправились на ночную охоту. Когда они проходили деревню Мо, на них напала левая рука, принадлежащая расчленённому мертвецу. Её затаённая злоба и жажда убийства достигали крайних пределов возможного. Ванцзи последовал направлению, указанному рукой, и вскоре собрал все части трупа. И тогда мы обнаружили, что тем расчленённым мертвецом оказался… наш старший брат. Все присутствующие, как в потайной комнате, так и за её пределами, одновременно загалдели! Цзинь Гуанъяо пришёл в полнейшее смятение: — Старший брат? Но разве тело нашего брата не предали земле? Мы с тобой видели это своими собственными глазами! Не Хуайсан решил, что он, должно быть, ослышался, и сбивчиво протараторил: — Старший брат? Брат Сичэнь? Ты говоришь о моём старшем брате? И о своём тоже??? Лань Сичэнь тяжело кивнул в ответ. Зрачки Не Хуайсана закатились за верхние веки, и он с грохотом завалился навзничь. Вокруг него раздались торопливые крики. — Глава Ордена Не, глава Ордена Не!» — Позовите лекаря! В глазах Цзинь Гуанъяо по-прежнему стояли слёзы, но теперь, похоже, они покраснели от ярости. Он сжал руки в кулаки, горько и негодующе воскликнув: — Расчленённый… Расчленённый! Кто, во имя Небес, отважился на столь бесчеловечное деяние?! Лань Сичэнь покачал головой: — Мне неизвестно. Сейчас мы находимся в поиске головы, но у нас не осталось никаких зацепок. Цзинь Гуанъяо замер, словно, наконец-то, догадался, что происходит: — У вас не осталось зацепок… поэтому вы пришли обыскать меня? Лань Сичэнь хранил молчание. Цзинь Гуанъяо, казалось, никак не мог поверить услышанному. Он повторил: — Вы просили открыть потайную комнату, потому что подозревали, что… я держу у себя голову брата? По лицу Лань Сичэня пробежала тень стыда. Цзинь Гуанъяо поник головой, прижимая к себе мёртвое тело Цинь Су. Немного погодя он добавил: — Ладно. Забудем об этом. Но, брат, откуда Ханьгуан-цзюнь узнал, что сокровищница находится в моих внутренних покоях? И почему он решил, что голова брата спрятана именно в этой комнате?  Ведь Башня Золотого Карпа весьма хорошо охраняется. К тому же, если бы это было и впрямь моих рук дело, разве позволил бы я вот так просто обнаружить его голову? Цзинь Гуанъяо вдруг со вздохом обратился к нему: — Сюаньюй, это ты надоумил моего брата и всех остальных? Какой прок прибегать к обману, который так легко изобличить? Глава какого-то ордена спросил: — Ляньфан-цзунь, о ком вы ведёте речь? Кто-то холодно заметил: — О ком? Разумеется, о том, кто стоит подле Ханьгуан-цзюня. Все разом повернулись к говорящему. Им вновь оказался Су Шэ. Он продолжил: — Те, кто не входит в состав Ордена Ланьлин Цзинь, вероятно, не слышали об этом человеке. Его зовут Мо Сюаньюй, и когда-то он тоже являлся адептом Ордена Ланьлин Цзинь. Однако, из-за недостойного поведения, а точнее, из-за преследования Ланьфан-цзуня, его с позором изгнали из Башни Золотого Карпа. Теперь же, если верить людской молве, Мо Сюаньюй заслужил доверие Ханьгуан-цзюня и даже повсюду сопровождает его в странствиях. Почему вдруг Ханьгуан-цзюнь, известный своей добродетелью и благовоспитанностью, оставил при себе подобного человека? Вот что действительно трудно понять.  Услышав его речи, Цзинь Лин тут же помрачнел. Толпа продолжала гудеть разговорами. Цзинь Гуанъяо опустил тело Цинь Су на пол, медленно поднялся, и сжав рукоять Хэньшена, приблизился к Вэй Усяню: — Я не буду вспоминать обиды прошлого, но сейчас прошу тебя честно признаться. Неожиданное самоубийство А-Су… Это часть твоего хитроумного плана? Прочие заклинатели также принялись обнажать мечи. В его сторону полетели ещё два клинка. Вэй Усянь же по-прежнему оставался безоружным и потому неспособным защищаться. Но тут, по счастливой случайности, на глаза ему попался Суйбянь, лежащий на деревянном шкафу. Вэй Усянь тотчас же схватил его и вынул из ножен! Лицо Цзинь Гуанъяо окаменело, и он громко выкрикнул: — Это Старейшина Илин! В мгновение ока острия мечей всех адептов Ордена Ланьлин Цзинь направились на него. Цзян Шэнли, в страхе, прижался к отцу, но, так же опустив ладони на рукоять Шоушана. Цзян Чэн же, обнажив Саньду, направил его не Вэй Усяня. А загородил мечом трясущегося Юшэна, который был готов сломать ему руку из-за шальных нервишек Вэй Усянь, раскрытый столь неожиданным образом, не отрываясь смотрел на беспорядочную сумятицу чувств на лице Цзинь Лина. Он по-прежнему сжимал в руке Суйбянь, пребывая в абсолютном замешательстве. Цзинь Гуанъяо заговорил: — Ваше возращение в этот мир и появление на моём пиршестве — большая честь для всех нас, Старейшина Илин. Покорнейше прошу простить отсутствие надлежащего приёма. Вэй Усянь всё ещё оставался в неведении, не имея ни малейшего представления, чем он себя выдал. Не Хуайсан путанно пробормотал: — Брат? Как ты его назвал? Разве это не Мо Сюаньюй? Цзинь Гуанъяо нацелился Хэньшенем на Вэй Усяня: — Хуайсан, А-Лин, подойдите ко мне. Всем быть предельно осторожными. Он извлёк этот меч из ножен, а, значит, наверняка является Старейшиной Илин, Вэй Усянем! Из-за того, что люди чувствовали себя неловко, произнося имя меча Вэй Усяня, в разговоре все обычно называли его «этот меч», «тот меч», «его меч» и так далее. Слова «Старейшина Илин» пробудили в присутствующих даже больший страх, чем вести о расчленении Чифэн-цзуня, и даже те, кто поначалу не намеревался сражаться с Вэй Усянем, невольно обнажили мечи, взяв в кольцо ту часть потайной комнаты, где он стоял. Вэй Усянь окинул взором плотный забор из вихрей мечей, сохраняя спокойствие и невозмутимость. Хуайсан сказал: — Неужели тот, кто обнажил этот меч, обязательно должен быть Старейшиной Илин? Братья, Ханьгуан-цзюнь, кажется, здесь произошло какое-то недоразумение, да? Цзинь Гуанъяо ответил: — Никаких недоразумений. Это точно Вэй Усянь. Цзинь Лин внезапно выкрикнул: — Стойте! Дядя, стой! М-мой старший дядя ударил его Цзыдянем на горе Дафань! И его душа не вылетела прочь, а, значит, это тело никто не захватывал! Получается, он не Вэй Усянь, правда?! Цзинь Гуанъяо спросил: — Гора Дафань? Верно. А-Лин, ты напомнил мне о том, что случилось на горе Дафань. Это ведь он призвал Вэнь Нина? Поняв, что его слова не только ничего не доказали, но и были изящно опровергнуты, Цзинь Лин посерел. Цзинь Гуанъяо продолжил: — Позвольте просветить вас, мои достопочтенные гости. Когда Мо Сюаньюй находился в Башне Золотого Карпа, он увидел у меня копию рукописи Старейшины Илин. В ней описывался ритуал тёмного искусства, так называемое «добровольное пожертвование». Заплатив своим телом и душой, заклинатель может призвать могущественного духа, который совершит возмездие вместо него. Глава Ордена Цзян не смог бы ничего проверить, нанеси он хоть сотню ударов Цзыдянем. Владелец этого тела сам его пожертвовал. Это не считается насильственным захватом! Тем не менее, некоторые заклинатели до сих пор сомневались: — Но поскольку доказать добровольное жертвоприношение тела в процессе ритуала никак нельзя, то, исходя из ваших слов, Ляньфан-цзунь, мы не можем ничего утверждать с полной уверенностью. Цзинь Гуанъяо ответил: — Верно, доказать жертвоприношение тела нельзя. Но зато можно доказать, что этот человек – не кто иной, как Старейшина Илин. Когда против него обратились его собственные призрачные солдаты и раскрошили в пыль его плоть на вершине горы Луаньцзан, Орден Ланьлин Цзинь забрал это оружие в качестве военного трофея. Однако вскоре меч запечатался сам по себе. Дурное предчувствие нарастало в его груди. Цзинь Гуанъяо продолжил: — Думаю, мне не стоит подробно объяснять, как оружие заклинателя может запечататься. У этого меча есть душа, и он не позволяет никому, помимо Вэй Усяня, использовать себя, поэтому отказывается выходить из ножен. Лишь Старейшине Илин по силам обнажить его. Но только что, на наших глазах, «Мо Сюаньюй» вынул из ножен меч, который был запечатан на протяжении тринадцати лет! Не успел он закончить своей речи, как на Вэй Усяня уже полетели дюжины вихрей мечей. Лань Ванцзи отбил их все. Бичэнь отбросил несколько людей в сторону, расчищая Вэй Усяню путь. Лань Сичэнь воскликнул: — Ванцзи! Несколько глав орденов, поваленные с ног холодной энергией Бичэня, возмущённо заклокотали: — Ханьгуан-цзюнь! Ты… Не малость так удивившись, внутри Юшэна бурлил котел противоречий. Одновременно, у него небыло причин ненавидеть Старейшину Илина, да и младший дядя его вроде как защищает. Но, в тоже время, он не хотел предавать волю отца, который вынюхивал каждого последователя темного пути Вэй Усянь не стал тратить драгоценные секунды на бесполезные слова. Опершись рукой о подоконник, он выпрыгнул на улицу, легко приземлился на ноги, принялся бежать во весь опор. Вслед за ним, тут же выскочил Лань Ванцзи, которого пытались задержать Остальные же, в спешке выбежали из потайной комнаты через покои главы Цзинь. Во всей этой суматохе абсолютно все мелкие заклинатели позабыли о правилах надлежащего поведения. Среди вскипающей какофонии из лязгов мечей, что разогревали в намерениях вновь разорвать Старейшину Илина на мелкие кусочки. Цзян Шэнли унесло толпой, отдаляя от отца, который упорно и громко выкрикивал его имя. Задевая юношу, едва ли на затоптав заживо. Цзян Шэнли отключился. Причиной тому было абсолютно все: начиная от волнения перед своим первым Советом Кланов, который кончился очень плачевно; заканчивая противоречиями и гнетущей обстановкой вокруг его самого. Открыв глаза Цзян Шэнли огляделся. Где он? Здесь... Было так пусто... Куда его занесло?... Пустой пейзаж, в котором что-то отдаленное напоминало имения клана Цзинь Внезапно, из-за спины, где-то на отдалении, послышался до боли мил голос: — Юный Цзян, что же вы тут забыли? Неужто заплутали где-то? Обернувшись, Цзян Юшэн увидел Цзинь Гуанъяо, придерживая в руках Цинь Су, которая была подобно безмолвной кукле. Обрадовавшись хоть от каких-то знакомых лиц, Шэнли тут же подскочил к малознакомому дяде: — Глава Цзинь, прошу прощения, примите мои глубокие соболезнования. Но, не смотря на все это, не могли бы вы вывести меня обратно? Голос Цзинь Гуанъяо звучал без изменений: — Да, конечно, я сейчас приведу вас к вашему отцу. Следуйте за мной— сказав это, тот развернулся на пятках назад. Не издав при этом, ни единого шума или хотя бы шелеста одежд. Неся мертвое тело с такой лёгкостью и ступая каждый раз, будто оно ничего не весило. С лица Цзинь Гуанъяо не спадала натянутая улыбка Ничего не заподозрив, Цзян Юшэн возрадовался, что его приведут обратно. И плевать ему было, что сейчас происходит. Но, не успели они отойти и пару шагов. Как силуэт Цзинь Гуанъяо начал как-то странно размываться. Вскоре, все пространство, окутала темная пелена. В которой едва ли можно было разглядеть хоть что-то. Цзян Шэнли сильно так оторопел, застыв от страха, тот, как на иголках быстро огляделся по сторонам. Ничего, безусловно, здесь больше никого не нет. Никого, кроме него... Цзян Юшэн беспокойно выкрикнул: — Глава Цзинь?! Отец?! — но его голос затерялся эхом среди гнетущей тьмы Едва сделав шаг, под ногами что-то хрустнуло. Испуганно опустив взгляд, юноша увидел, как что-то, оказалось чья-то кость. Отпрыгнул как ошпаренный от того места, Цзян Шэнли, напряжно задышал. Сердце предательски забилось еще сильнее. Отчетливо слыша каждый стук беспокойного органа, это его еще больше напрягало — Это вся сон, это все просто сон! — зажал уши руками, выкрикнул он. Еще прежде, он никогда не видел и целого трупа, что уж говорить об останках. Это было так страшно... Оцепенев от увиденного Шэнли зажмурил глаза и для большей надёжности, прикрыл их еще и ладонями.