дорогая МэйМэй

Всего год прошел с момента той трагичной истории, однако заклинательский мир не стоит на месте. Его шум был больше похож на шторм, что появился из ниоткуда. Каждый что-то твердил свое, каждый верил, что именно ему под силу нести на себе бремя верховного заклинателя. С этот раз Совет Кланов проходил не где иначе, как в Юньмэн Цзяне. Сегодня, здесь собрались представители всех великих орденом, а также прочие кланы. Из-за падения Ланьлин Цзинь, никто больше не верил, что несносный мальчишка вроде Цзинь Лина, сможет поднять его, а потому, эта кандидатура отпала еще до того, как начался Совет. Несмотря на то, что орден Цинхэ Не, так же его нынешний глава Не Хуайсан, неплохо проявили себя во время запечатывания гроба. Однако, Незнайка остаётся Незнайкой. Был еще вариант глава Лань, но он так же отпал, так как Лань Сичэнь ушел в уединенную медитацию, а на Совет пришел Лань Цижень. Лань Ванцзи тоже присутствовал там, но так и ничего не сказал. В это же время, где-то совсем недалеко от зала, в котором бурно проводился Совет Кланов, точнее, Вэй Ин бы назвал это — «кто кого переубедит». Где-то вдалеке, на тренировочном поле, слышался неуловимый свист летящей стрелы. Солнце тогда стояло в зените, а потому, невыносимо пекло. Но, даже не смотря на то, что во время Совета Кланов, все тренировки адептов Юньмэна были отменные, видимо, этот адепт был очень усердным. Когда одни предпочитали погулять по пристани, а то и вовсе, выйти в город. Этот адепт, не щадя себя, упорно тренировался в столь знойный день. Вэй Усянь остановился, он сразу вспомнил свое юношество, когда после изнурительной тренировки от Мадам Юй, они все валились с ног. Повезло, наверное, новому поколению, в том, что у них нет столь старого надзирателя. Хотя, смотря на характер главы Цзян, их тренировки, возможно, были не лучше. Любопытство начало съедать Вэй Усяня изнутри, а потому, он тихонечко двигался тенью вдоль пустых тренировочных полей, ища место, откуда слышался свист стрел. Перемещался он быстро, но проворно, и вот, уже спустя пару минут, среди всех пустующих полей, Вэй Усянь, наконец-таки отыскал то самое место. Это было небольшое, совсем маленькое, самое отдалённое поле. Будто специально для тех, кто решил в одиночку потренироваться. Сокрыто оно было среди небольших зеленых зарослей, почти-что спрятано. Смахнув рукавом капельки пота, Вэй Усянь пригляделся к амбициозному адепту. Это же наследник Цзян, молодой господин Цзян Юшэн! Юноша, не жалея себя, в этот теплый день, когда испепеляющие лучи солнца прямо падали на землю, вновь и вновь натягивал тетиву. Его лицо было настолько сосредоточено на мишени, что он совсем не заметил, как из-под тени кустов, за ним наблюдал Вэй Усянь. Выхватив из колчана очередную стрелу, он, натянув ее на струне, чуть прикрыв глаза, сощурив их на цели, выровнял свое дыхание. Прямо сейчас, даже не смотря на то, что с юноши, большими каплями пота, падали с его лба и шеи, сейчас, он выглядел действительно будоражущим и преисполненный юношеской пылкостью. Его волосы, которые он постоянно заплетал с низкий хвост, сейчас, были закреплены в виде гульки. Он даже был чем-то похож на своего отца, что Вэй Усянь, собственно, с самого начала подметил. И вот, когда молодой господин Цзян, испустив быстрый выдох, вместе с этим, спустил тетиву из рук, место озарил звон стрелы, которая, уже спустя мгновение врезалась прямо в цель. Он медленно опустил лук, приглядываю к мишени, стрела врезалась прямо в центр, что никак не могло не порадовать юношу. Однако, видимо, Цзян Шэнли этот результат не радовал, он лишь вновь ухватился за еще одной стрелой. Но протянув руку, обнаружил, что в колчане больше не осталось стрел. Все они, или валялись возле мишени, или уже были вбиты в саму цель. Промахов было чуть меньше, чем попаданий, примерно семьдесят на тридцать процентов в пользу удачной стрелы. Сам же облик юноши был более-менее неплох, не учитывая то, что сам он, уже, наверное, не первый час тренировался на открытом поле. Штанины пурпурных одеяний были закатаны примерно до колена, длинные рукава сменились на одения с рукавами-лучника, сам ворот одежд был слегка распахнут, но на приличную меру. Так что, выглядел юноша вполне неплохо, если вспомнить, что когда они, после тренировок Мадам Юй, и вовсе снимали верхнее одеяние. Потому что это был единственный выход избежать сварить в своем же поте. Решив, что уже достаточно посмотрел, Вэй Усянь негромко кашлянул. Цзян Шэнли, вздрогнув от неожиданности, обернул голову назад, снимая всю сосредоточенность на нет. Увидев, как из тени выходит Вэй Усянь, юноша, тут же спохватившись, уже начал было приводить себя в порядок. А его одежда, что уже успела пропитаться неприятным запахом, совсем не хотела слушаться, прилипла к телу. После проигрышной борьбы с собственный ханьфу, Цзян Шэнли решил, хотя бы закрыть ворот, но Вэй Усянь остановил его. — Цзян Юшэн, не стоит, я прекрасно понимаю тебя. Оставь так, как есть— медленно подходя к юноше, он легка похлопал в ладоши. — Нельзя так, я представитель молодых господ юного поколения, а потому, должен выглядеть прилично. — всё-таки запахнув ворот, он стер рукавом текущий пот с шеи и лба. — Ой да ладно тебе, я, когда-то тоже был таким представителем. Но это никак не мешало нам с твоим отцом выглядеть вульгарно— расхохотался Вэй Усянь, вспоминая былое. Юноша смущенно замолк. — Я уже достаточно смотрю на тебя, хочешь совет от взрослого? — Вэй Усянь легонько похлопал юношу по плечу. — Вэй Ус… дядя Вэй… — тихо встрепенулся Цзян Шэнли — Ха-ха, племянничек, ну так что? — Вэй Усянь легко повернулся спиной к Цзян Шэнли, направившись к мишени юноши. Подняв с земли упавшие стрелы, Вэй Усянь, стряхнув с них пыль и оглядев их со всех сторон, заключил, что их еще можно использовать. С яркой улыбкой на устах, он махнул рукой, в которой сжимались стрелы, юноше. Всучив их Цзян Шэнли, Вэй Усянь начал руководить: — Для начало, встань в обычную стойку. Цзян Шэнли, хоть и не давал согласие, но в душе, возможно, хотел этого наставления, послушался своего дяди. Вновь подняв лук, он, как и велено, встав в стойку, подобную струне. Слегка наклонив лук, он приложил к тетиве стрелу. Оттянув тремя пальцами, он замер. Вэй Усянь, долго наблюдал за постепенными действиями юноши, он обходил его со всех сторон, до тех пор, пока напряженные руки юноши не стали трястись. Хлопнув кулаком на раскрытой ладони, Вэй Усянь, взглядом отметил недочеты: — Во-первых, немного расслабь мышцы рук, ты их сильно напрягаешь, из-за этого у тебя и происходит быстрое изнурение тела. — четко и по делу начал раскладывать он все ошибки. Опустив стрелу из пальцев, она со свистом пролетела мимо мишеней, улетя куда-то вдаль. Цзян Шэнли пессимично вздохнул. Вэй Усянь, решив немного приободрить юношу, хорошо так похлопал его по спине: — Все вполне хорошо, для твоего возраста. Ошибки хорошо, без них никак, иначе не сделаешь следующий шаг. Цзян Шэнли, бросив на Вэй Усяня подозрительный, но в то же время недоуменный, взгляд, немного удивился реакции старшего. — Кто же тебя учил? скажи мне имя своего учителя, я его тут же вознагражу за такие труды — Иногда отец, порой матушка, но в общей мере я сам— вдумчиво ответил юноша. Обдумав слова юноши, Вэй Усянь, произнес: — Ну, ты очень неплохо справляешься. Хотя я в твое время, разумеется, был лучше. Но, такого было время, оно не щадило молодое поколение, а потому, оно слишком рано выросло. Не переживай, у тебя еще уйма беззаботного времени впереди. — Тот момент, когда вашему молодому поколению пришлось вырасти, начался в тот момент, когда орден Цишань Вэнь объявил всем войну? — вопросительно выгнул бровь Цзян Шэнли. — Да-да — грустно протянул Вэй Усянь. Однако его грусть не продлилась долго, Вэй Усянь, приободрившись своими воспоминаниями, вспомнил о своем навыке. Натянув ехидную ухмылку, он спросил: — Племянничек, хочешь, покажу то, что когда-то в свое время заткнул отца Цзинь Лина? Косо взглянув на старшого, у Цзян Шэнли зародились некие странные подозрительности. Он нерешительно замок, обдумывая. — Ой да ладно тебе, всего лишь безобидный трюк. Вот, дай сюда лук — протянув это, его руки потянулись к деревянному луку — У тебя есть какая-нибудь тряпочка, чем можно завязать глаза? — Вы собираетесь стрелять без зрения?! — удивленно воскликнул юноша. — Ну разумеется, даже с закрытыми глазами я смогу попасть— со вздохом ответил Вэй Усянь. — Дядя Вэй, вы, кажется, обманываете этого… — неуверенно подал голос Цзян Шэнли. — Ха! Не веришь методам обучения своей бабушки? — сделал вывод Вэй Усянь — Нет-нет, конечно, нет. Просто, я не уверен… — Ну раз не уверен, то давай докажу. Так что, есть повязка? — Вэй усянь подал ладонь, надеясь, что юноша согласится. — Хорошо, сейчас! — воскликнув, Цзян Шэнли тут же бросился к краю тренировочного поля. У самой ступени были брошенный лишние вещи юноши, там были и мешки с травами и отварами, пару лишних вещей в одежде, что могли мешать при стрельбе. Порывшись немного, юноша вытащил из мешка цянькунь длинную полоску ткани. Подбежав в старшему, Цзян Шэнли вручил ему ту самую повязку. Внимательно оглядев кусок ткани, Вэй Усянь, недолго думая, завязал ее на глаза: — Стрелы— решительно попросил он. Юноша тут же послушно вручил ему одну стрелу. Удивившись, Вэй Усянь добавил: — Три стрелы… Выпучив глаза, Цзян Шэнли ошарашенно спросил: — Дядя Вэй, вы уверенны…? — Я сказал три — значит три. — без лишних слов, ответил Вэй Усянь. Юноша добавил ему еще две стрелы, при этом одарив старшого многозначительным взглядом. Встав в стойку, Вэй Усянь, натянув на тетиву сразу три стрелы, ухватил их тремя пальцами. Примерно наведя их туда, где он считал находится мишень, он несколько раз затяжно вдохнул и выдохнул. И тут же, опустив их, стрелы вылетели прямо к цели. Цзян Шэнли, внимательно наблюдал за действиями дяди, задержав дыхание, будто это он сам стрелял. Как ни странно, все эти стрелы попали точно в цель! Одна из них, даже врезалась в стрелу юноши, что он недавно метнул в мишень, располовинив тонкий ствол предыдущей стрелы. Юноша заразился хлопками, он действительно был восхищен силой и годами тренировок, старшего. Вэй Усянь, принимая похвалы, как должное, благодарственно сложил руки. Вернув лук и стрелы обратно юноше, он сказал: — Ну что, а ты не верил! — и рассмеялся. — Да, видимо, этому, еще стоить очень долго работать над своей техникой — признательно поклонился юноша. — Эй-ей, ну-ну, не стоит. Это пустяки— замахал руками Вэй Усянь. Ты тоже так сможешь сделать, если будешь упорно тренироваться. — Вот только когда это будет… — уныло шепнул себе Цзян Шэнли. — А ну не вешать нос! — встребовал Вэй Усянь Потрепав юношу по голове, да так, что, почти все, волосы Цзян Шэнли потом и вовсе выбилась из пучка. Вэй Усянь, осев на землю, слегка прикрыл глаза. Этот облик юноши, почти что, сливался с тенью его отца. Однако ж одно остаётся неизменным — глаза. Однозначно, что такие душевные и, едва унылые, глаза, ему достались от матери. Под палящими лучами солнца, Вэй Усянь, смотря на все через небольшую завесу ресниц, слегка остепенился. Цзян Шэнли, что немного наклонился на дядей, закрыл тому взор на солнце. Но не это стало причиной ошеломления Вэй Усяня, на миг, ему и вправду показалось, что перед ним Цзян Чэн. Встрепенувшись, Вэй Усянь, чуть потерев глаза, уже больше не думал о навязчивом прошлом. — Дядя Вэй, вы в порядке? — прижав к себе лук, Цзян Шэнли, озабоченным взглядом посмотрел на Вэй Усяня — Да… Ты, действительно копия своего отца… — едва различимо прошептал Вэй Усянь. — Что? Простите, я не расслышал, можете повторить еще раз? — нагнувшись еще сильнее, Цзян Шэнли попытался приблизиться на такое расстояние, что бы он мог прекрасно слышать. Но уже через секунду, настроение Вэй Усяня меняться, как по щелчку пальца. И вот, он, уже поднявшись и отряхнувшись, положил свою ладонь на плечо юноши. — Послушай, когда-нибудь, тебе все же придётся перенять свой клан. Пожалуйста, не будь столь язвительным и резвым, как твой отец. У тебя еще полно беззаботных дней впереди. Сформируй себя как личность, а уже потом подстраивайся под стандарты главы ордена, но не смей забывать тебя. Я встречал, подобных тебе, ребят и, их всех, ждал незавидный конец. Они заблудились. Понимаешь? Они потеряли себя. Обычно, они доживают свою жизнь, как будто в тумане. Вэй Усянь пытался вложить в свою речь как можно больше смысловых завязок, так, чтобы этот юноша раскрыл не так много смысла в его словах. Чтобы в будущем, эти, казалось, не связанные между собой предложениями, он вновь откопал где-то из глубин памяти, уже будучи во взрослых годах. Тогда, Цзян Шэнли, раскусывая, подобно орешкам, твёрдые слова, наконец дошел до истины. Той истины, что запрятал Вэй Усянь до хороших времен. А, быть может, вся эта его пафосная речь, и вовсе не понадобится юноше. Возможно, еще до этого, он сможет найти правильный выход, не вспоминая наставления дяди.

***

Никто и подумать не мог, что на место верховного заклинателя, будет посажен глава ордена Цзян. А потому, закрыв глаза на его вспыльчивый характер, остальные представители своих кланов предпочли положиться на Госпожу Цзян, которая к сожалению, на этом Совете не присутствовала. Но один вопрос остаётся висеть в воздухе. Что делать с остатками темных заклинателей? Орден Ланьлин Цзинь поддерживал многих практикующих темный путь, и теперь, когда «надежное» крыло пало, все эти остатки распределились по всему миру. И ведь именно из-за этой причины, Цзян Лихуа сегодня и отсутствовала. Она, взяв на себя, довольно трудную миссию, прихватив с собой только мешок с деньгами, с мечом на поясе и флейтой в руках, отправилась в это, нелегкое, путешествие. Должно быть, если считать, то она, уже должна была быть на полпути к тому месту. Вэй Усянь, который уже успел попрощаться с юношей, сейчас, неспеша прогуливался по пристани, направляясь к своим покоям. Где-то на полпути его перехватил Вэнь Нин, который, ненадолго задержав его, вручил обратно Суйбянь. Меч так и оставался нетронутым, однако, как сказал Вэнь Нин, ему следует быть осторожным, ведь не только он может вытащить клинок из ножен. Немного помявшись, Вэй Усянь попытался забыть то, что сказал ему Вэнь Нин, и все же это никак не получалось С Цзян Шэнли они сошлись на том, чтобы когда-нибудь сходить на совместную охоту, вместе с Цзинь Лином и Ланями. Юноша, хоть и старался вести себя более сдержаннее, однако в его глазах пылал огонь нетерпения. Вэй Усянь даже призадумался, как же мог такой благородный молодой господин вырасти, когда его воспитывал Цзян Чэн? Наверняка, большее влияние оказала Госпожа Цзян, иначе быть не может. И всё-таки, очень жаль, что он не принял участие в воспитание юношей. Возвращаясь к своей комнате, Вэй Усянь, как ни в чем не бывало, отворив дверь, вошел в нее. Руки у него были на спиной, придерживая меч, сам он, чуть прищурившись, насвистывал какую-то ненавязчивую мелодию. Наверное, если бы не громкий кашель, он бы так и ее заметил присутствие еще одного человека. Слегка вздрогнув, Вэй Усянь остановился в дверях. Он тут же опустил руки, как бы пытаясь спрятать клинок. — Цзян Чэн, ты…? Перед ним, сидел мужчина, в руках держа кружку. А из чайника на столе клубились горячие пары. Его лицо было, довольно, спокойное, по крайней мере для него. Но, когда зашел Вэй Усянь, его брови чуть хмурились, тем не менее, взгляд мужчины был по прежнему закрыт и, он вновь, испил глоток чая. Как-будто Вэй Усянь так и не заходил. —Ой, Цзян Чэн, оказываеться это твои покои? Прости, кажется, я немного ошибся — немного нервно издал Вэй Усянь, уже на пятках разворачиваясь назад. Чтож, у него были еще варианты, где же ему переночевать — Стой — раздалось, уже, сзади. Вэй Усянь замер, словно натянутая тетива. Он медленно обернул голову назад, но картина перед его глазами так и не поменялась, его шиди будто застыл, как каменная статуя. — Присаживайся, поговорим— не так тихо, но приказным тоном, сказал Цзян Чэн. Вэй Усянь, нервно усмехнувшись про себя, как на иголках, он вновь ступил за порог, почесав затылок. Цзян Чэн указал на противоположное место, которое, к великой неудаче, было свободно. Вот только кружка была одна, видимо, он не был намерен просто испить с ним чай. Усевшись, Вэй Усянь несколько раз суетился, перед тем, как замереть. — А-а-а… Знаешь, что, Цзян Чэн? — протянул первый Вэй Усянь. Цзян Чэн, убрав от себя кружку, вопросительно посмотрел на него. — Точно! Поздравляю с повышением! Ты ведь теперь верховный заклинатель! Ты ведь это от меня хотел, не так ли? — воскликнул Вэй Усянь. — Сдались мне твои поздравления. Лишь лишняя морока с бумагами... — хмуро бросил его собеседник. — Тогда… Что? В комнате повисла тишина, казалось, что еще чуть-чуть, и эти покои взорвутся от едкой атмосферы. Вэй Усянь тяжело сглотнул, ему все еще было как неспокойно. Прижав к себе сильнее Суйбянь, он, опустив взор, замолчал. Цзян Чэн, буравил его взглядом, будто намереваясь просверлить в нем дыру. — А! Как госпожа Цзян? — не зная куда себя деть, у Вэй Усяня все перемешалось в голове. — Ты ведь знаешь. — Точно! Она ведь отправилась на миссию! Не боишься, что ее там украдут? — лукаво улыбнувшись, Вэй Усянь спрятал тревогу за хитростью — Вэй Усянь… — прикрыв глаза, Цзян Чэн сердясь, начал стучать пальцами по столу. — Ой-ей, я молчу… — Хватит вести себя как умственно отсталый. Я всего лишь хочу поговорить с тобой. Без скрытых умыслов… — проигрышно он вдохнул, его лицо, будто расслабилось. Вэй Усянь замешкался, поговорить? С ним, да еще и Цзян Чэн? Наверное, эти слова немного его растрогали, а потому, он, не замечая, случайно выронил Суйбянь из рук. Ножны к грохотом упали на пол. Цзян Чэн, который итак, еле выдавил из себя эти слова, рассосредоточевщись от звука под столом. В такой-то момент? Он, наклонившись, уставился на меч, который, видимо, до сего момента был спрятан от его взора, хотя, где же Вэй Усяню мог его прятать, возможно это он был слишком невнимателен. Выпрямившись, мужчина вопрошающе уставился на Вэй Усяня, у которого уже на лбу появились первые испарины. Быть может, если бы не эти слова, сказанные Цзян Чэном ранее, от Вэй Усяня давно бы и след простыл. Слишком много воды утекло с той поры, когда, они вот так, сидели вместе… Мигом подняв с пола меч, Вэй Усянь, не найдя взглядом куда можно отложить клинок, не нашел варианта лучше, чем положить его прямо на стол. Так он и поступил. — Он все еще запечатан? — как бы невзначай, спросил Цзян Чэн. — Да, должно быть. — как-то неуверенно протянул Вэй Усянь, отводя взгляд в сторону. — Дай сюда— Цзян Чэн, потянувшись к рукояти меча, был остановлен на полпути. — Аэ, нет! Лань Чжань проверял. Да, проверял! — и вовсе не подозрительно, Вэй Усянь выхватил Суйбянь. Цзян Чэн, кинув в него два острых кинжала, а точнее свой замешанный взгляд, сжал протянутую ладонь в кулак, а после, вновь убрал руку. По привычке потерев на пальце кольцо, к великой удаче Вэй Усяня, вокруг Цзыдяня не появился мелкий сноп искр Душевно стерев капли пота, Вэй Усянь, спрятал Суйбянь за спиной, опасаясь, что сокрытое на дне может перевернуться с ног на голову. Внезапно, его надежды были удетученыц всего одной фразой, которая заставила Вэй Усяня, снова сказать свои прощальные слова: — Думаю, нам стоит поговорить о былом… — скрепя сердцем выдавил из себя мужчина. Да, им определённо стоило когда-нибудь встретиться, и побеседовать на тему о прошлом, вот только его гордость, не давала этого сделать. Наверное, если бы не наказ супруги, он так и не решился бы заговорить, или даже сидеть здесь. Цзян Чэн определенно был все еще зол на осколки былых «злодеяний» Вэй Усяня. — Вам стоит побеседовать за чашкой чая, быть может, лучше сразу за чаркой вина. Но, не думаю, что в не трезвом состоянии, вы сможете хоть слово сказать. Ведь, алкоголь идет лучше, когда есть собутыльник, так ведь говорят? —Да, все именно так… — Цзян Чэн, о «былом», что ты имеешь ввиду?.. — в горле Вэй Усяня будто ком застрял, так уж сильно больная эта тема для него была. — Тринадцать лет назад, во времена Аннигиляции Солнца, сожжение Пристани, твое неожиданное появление, остатки Вэнь — это все то, что я имею ввиду под «былое» — Цзян Чэн твердо перечислись все, наиболее важные, моменты. — А про них, разве, можно еще что-то сказать? — неожиданно спокойно, спросил Вэй Усянь. Теперь, на его лице не было той дурацкой улыбки или «недоброго» выражения лица. Прямо сейчас, он был точно на иголках, если двинется, то причинит еще большую боль. Расслабившись, Вэй Усянь, обреченно взглянул сначала на Цзян Чэна, а после перевел взгляд на потолок. — Не знаю… — Цзян Чэн, скажи, ты ведь не сам надумал разговор? Но мужчина промолчал, лишь ненадолго прикрыл глаза, его ресницы совсем незаметно задрожали, потирая виски: — Для начало, я бы хотел сказать, что постараюсь говорить без капли лжи, надеюсь, на обратное понимание. Хоть это сложно, да, но без этого никак. Иначе мы вновь зайдем в тупик. Ты ведь уже говорил с сестрой, да и разговор тот вышел вполне сносным, как мне кажется. — Это ведь Госпожа Цзян надоумила тебя на это? — все никак не унимался Вэй Усянь. Потому что он полностью уверен в том, что гордыня и самомнение его шиди слишком высоки для идеи о разговоре на тему тринадцатилетней давности. Он действительно не верил в то, что Цзян Чэн, без хорошей поддержки и помощи, в виде еще одного лица, точно бы не решился на такое. Хотя сказать, сидеть здесь — это уже подвиг. Наверное, Вэй Усянь действительно начал восхищаться Госпожой Пристани, ведь, разделить всю жизнь рядом с его злобным шиди, да и еще наставлять его на правильное русло, разделять с ним все приемы пищи. Должно быть, у этой, казалось, хрупкой девушки, и в самом деле был стойкий характер. Не сказать бы, что у них хороший разговор, просто он никак не клеился. Вэй Усянь чувствовал себя не в своей тарелке, так же, как и Цзян Чэн. Никто первым не решался начать говорить, они оба были скованы страхом перед правдой. Порой бывает, что даже самая сладкая ложь лучше, чем горькая правда — Тот день, сожжение пристани, в лесу. Я действительно был тогда не в себе… — Цзян Чэн, мы же после этого отлично общались, да и извинения твои погоды не сделают. Я тогда понимал. Заскрипев зубами, Цзян Чэн, покрутив на пальце кольцо, тихо промолвил: — Это… Я был тогда действительно слишком зол… — создавалось ощущение, что он собирался сказать что-то другое, но передумал озвучивать это вслух. Вэй Усянь определенно понимал, что характер Цзян Чэна не даст ему признать свою вину, да и он не винил его. Вэй Усянь все еще чутком помнил тот день, да и последующие тоже. Он помнил, чтобы не слышать придирчивые разговоры Ван Линцзяо, они, в спешке рванули подальше. Надеясь, что все произошедшее всего лишь дурной сон. Он помнил, как переполненную злость и беспомощность, Цзян Чэн, вылил их на него. Помнил то, как после, слегка побаливала шея. Однако эта боль не могла сравниться с душевной. Эта череда событий и заставило их повзрослеть. В комнате повисла тишина. Не напряжённая, как раньше, но наполненная ожиданием, предчувствием, и совсем немного — тревогой. Цзян Чэн и Вэй Усянь, сидя напротив, молча смотрели друг другу в глаза, словно ища в их отражении понимание того же, что чувствовал каждый из них. — Еще я помню, что после, мы отправились по направлению в Мэйшань Юй, искать шицзе. В том небольшом городке ты сбежал, отправился обратно в Пристань, искать тела Дяди Цзяна и Мадам Юй. Ты не представляешь как сильно я испугался тогда… — Кто тебе такое сказал? — внезапно прервал его Цзян Чэн. — Что? — Кто сказал тебе, что я вернулся в Пристань ради того, чтобы забрать тела родителей? — едва холодно сказал мужчина. — Но… Ты ведь… Ты ведь явно был тогда не в себе, в твоих глазах считалось, что ты можешь при любой возможности вернуться назад! — чуть воскликнул Вэй Усянь. — Ну, конечно, — раздражённо фыркнул Цзян Чэн. — С моим-то нравом, что ещё могло произойти, верно? Разумеется, я, еле держась на ногах, в одиночку пошёл мстить вэньским псам, презрев последнюю волю матушки и отца, спасших нас, иначе и быть не может…! Однако я вернулся не по этой причине… — ненадолго замолчав, Цзян Чэн, прикусив губу, выдал — Тогда, в прошлом… Орден Вэнь поймал меня не потому, что мне хотелось вернуться в Пристань Лотоса и забрать тела родителей. В том городке, через который мы проходили, а ты отправился купить нам еды, нас нагнал отряд заклинателей из Ордена Вэнь… — он ненадолго замолчал, обумывая, а стоит ли это вообще говорить? Но все же продолжил — Я загодя увидел их и покинул место, где ты меня оставил, спрятавшись за углом, чтобы не попасться на глаза… Но… Они принялись обходить улицы и вскоре наткнулись бы на тебя… Вэй Усянь, внимательно слушая, понимал, что сейчас, Цзян Чэн как никак настроен на мирный разговор. А ведь он до самого конца не верил в это, думал, что сейчас появится Цзыдянь и прогреть его куда подальше. Однако камень, что лежал у него на груди еще с тех, незапамятных, времен, все еще крепко давил на него. Он действительно хотел раскрыть правду, но боялся… На самом деле, эта правда куда страшнее всех прочих. —Именно и поэтому я сбежал из укрытия и отвлек их… — закончил он, понура опустив голову, приклеив взгляд к полу. Кажется, его уши обманывают его. Ему не послышалось? Похоже, он просто немного задумался, вот и не расслышал фразу… — Что…? Цзян Чэн, погоди кажется меня подводит слух… — Кхм… Тогда, я действительно убежал по другой причине— понимая, что Вэй Усянь пытается его задеть, Цзян Чэн, так или иначе, вновь повторил сказанное. — Погоди… А почему ты мне раньше об этом не сказал?.. — потерев виски, Вэй Усянь, приняв ровное положение сидя, обдумывал каждое слово шиди. — А ты сам-то подумай — сцепив руки у груди, уже в нормальном тоне, выпалил Цзян Чэн. — Да, пожалуй, ты и после не был в превосходном состоянии, из-за потери ядра ты будто опустел. Нам всем было не до того, как и по какой причине ты сбежал. Видимо, это я сам себе уже понавыдумывал тогда…— потерев затылок, Вэй Усянь, не усмехнувшись, просто прикрыл глаза. — Я хорошо запомнил наказ Мадам Юй, защищать. Но, полагаю, я не смог его выполнить до конца… Когда в тот день, я, не найдя тебя в условленном месте, Я… боялся за тебя. Ты был тогда в таком состоянии… Да ты и сам помнишь. Вэй Усянь считал, что Цзян Чэн, потеряв дом, семью, лишившись возможности совершенствоваться и даже отомстить, утратил желание жить. Цзян Чэн, полагая, что Вэй Усянь сунулся его спасать и по глупости сам попался Вэням в плен, что всё было напрасно и теперь некому отомстить за убитых и возродить клан Юньмэн Цзян, не видел смысла бороться за жизнь. — А подумать о том, почему же ты тогда вернулся в Пристань, и времени не было. Единственная версия отпечаталась во мне, будто так на самом деле и было. Но сейчас ты сказал мне правду… Почему же ты это сделал? — Я действительно был подавлен. А когда за нами по пятам шел отряд ордена Вэнь, у меня не было возможности предупредить тебя. Почему? Ты спрашиваешь меня почему?! Вэй Усянь, ты всегда был лучше меня. Сильнее меня! Потому ты бы смог восстановить орден, а я — нет! Тебя всегда лялел мой отец, а я всегда оставался позади твоей тени… Цзян Чэн помнил. Помнил безразличие, заглушавшее даже боль от ран. В тот день он потерял цель, смысл и желание жить. Должно быть, для Вэй Усяня он действительно выглядел так, словно способен наложить на себя руки. — Хватит нести чушь…! О чем ты говоришь, Цзян Чэн? Выйди, да оглянись вокруг… Я был тот, кто разрушил Пристань Лотоса, а ты, смог заново отстроить свой потерянный дом. И пусть людей не вернуть, но место остаётся прежним… У тебя все еще есть золотое ядро, и благодаря ему, ты не стал до конца опускать руки. И вот плоды твоих страданий! —Золотое ядро я смог восстановить только благодаря Баошань Саньжэнь— приложив руку к груди, он глубоко вдохнул. На уста мужчины легла лёгкая, и совсем неприметная ухмылка Будто от осознания того, что избежал участи быть беспомощным человеком, на его душе уже распускались цветы. Однако же Вэй Усянь, потемневшие лицом, все никак не решался. Ему было приятно видеть умиротворенно лицо Цзян Чэна, и ему вовсе не хотелось нарушать это ликование своей правдой. Но то, с каким камнем на груди, ему рассказывал Цзян Чэн про свою частичку истины, заставило его немного напрячься. —И все же, жалко, что пришлось преодолевать весь тот путь вслепую. Должно быть, Баошань Санжэнь не любит гостей, что впрочем, очевидно…— все еще рассуждал Цзян Чэн о своей благодетельности Вэй Усянь, замерев на миг, не отрываясь уставился на Цзян Чэна: — Баошань Санжэнь не было на той горе…— тихо, едва ли членораздельно вымолвил себе под нос Вжй Усянь — Что ты там говоришь? Опустил голову, и шепчешь что-то. Думаешь я слышу тебя? — чуть недовольно покосился Цзян Чэн на Вэй Усяня. — Та гора, в Илине, … Она была действительно безлюдная. Это не было обителью Баошань Санжэнь…— сквозь зубы, процедил Вэй Усянь. Ему действительно было сложно это говорить, лучше бы он умер во второй раз, чем сказал это напрямую. Он правда не хотел насрать это до самого конца, надеясь, что Цзян Чэн проживет так же, как и жил до его возрождения. Тем не менее, некая искренность в словах Цзян Чэна о том, что в тот момент он заботился о его безопасности, а потому и сбежал, заставило в его душе что-то сломаться. Та тонкая стенка, что отгораживала темную правду… Рухнула. Теперь, кажется, уже ничто не сможет остановить его дабы раскрыть ее, и тем самым, сделать только хуже всем. — Нет же! Я точно помню ее голос! — не в силах поверить в слова Вэй Усяня, Цзян Чэн, подскочив из-за стола, ошеломлённо уставился на него. — Эта была не она...! то была Вэнь Цин, которую я попросил… — все еще тупо смотря себе под ноги, он с опаской в голове произнес — Да и ядро тебе не восстанавливали…— в этот раз он действительно хотел, чтобы Цзян Чэн его не услышал. Но его надежды не сбылись… Цзян Чэн, зажав уши руками, крепко жмурясь, выдавил: — Нет! У меня действительно есть золотое ядро!.. Баошань Саньжэнь сама мне его восстановила! — он слышал, но не хотел верить в это. Это утверждение Вэй Усяня в том, что не было никакой Баошань Санжэнь, немного противоречило тому, что в его груди действительно было золотое ядро, что цилькулировало по меридианам духовные силы. А потому, лишь даже пара слов, не смогли разрушить его веру. Пока ему не преподнесут настоящие доказательство, тогда, быть может он и поверит. Ведь только сейчас у них завязался разговор! Все было вполне нормально, там к чему эта гнусная правда? Цзян Чэн был поистине рад, что смог выговориться перед Вэй Усянем. А Вэй Усянь, лишь виновато опускал голову все ниже и ниже, как бы надеясь провалиться в пол. — Тогда…! Тогда!.. Тогда как ты объяснишь мне золотое ядро, что сейчас в моем теле?! — запинаясь, пробормотал Цзян Чэн. Вэй Усянь промолчал, обдумывая, а стоит ли продолжать говорить или перевести все это в неудавшуюся шутку, как он делал обычно. Перебрав пальцами, Вэй Усянь, мысленно посмотря за своей спиной на меч, обернулся. — Цзян Чэн, знаешь, мне Вэнь Нин кое-что сказал по секрету.— немного вяло протянул Вэй Усянь. Приведя себя в нормальный вид, Цзян Чэн, совсем капельку успокоившись, грозно посмотрел на Вэй Усяня, как бы ищя каплю правды в его глазах. Наверное, если бы тот сказала ему, что все это шутка, он бы охотно поверил в это. Однако глаза Вэй Усяня не были перевести все это в фальшь, как бы назло отринивая лёгких путь В это время, Вэй Усянь, ухватившись за спиной за рукоять меча, вновь положил его прямо на стол, повернув рукоятью к Цзян Чэну. — Я сказал тебе, что он все еще запечатан. Я не врал тебе, ведь Лань Чжань и вправду не смог его открыть… Хоть в это ты можешь поверить…? Не знаю, планировал ли я рассказывать тебе это вообще… Но думаю, я бы тянул до последнего, перед тем, как рассказать… Цзян Чэн, опустив взгляд, уставился на Суйбянь Вэй Усяня. Его бровь слегка приподнялась, как бы недоумевая. — Это золотое ядро… Оно не появилось из ниоткуда— еще более тише продолжил Вэй Усянь. — Как я уже сказал, на той заброшенной горе не было никакой Баошань Санжэнь. Если ты знаешь, Вэнь Цин была просто великолепным лекарем, и даже вела свои записи. Такие, как записи о золотом ядре… — И что же такого могла там написать «золотая рука»? — съязвил Цзян Чэн Не принимая его слова слишком близко, Вэй Усянь уже привык принимать его характер, ка кдолжное. А потому, лишь немного погодя он продолжил: — Писала, что золотое ядра можно пересадить от одного человека к другому, но шанс на такую операцию слишком малы. Цзян Чэн промолчал, пытаясь понять, к чему ведет Вэй Усянь. Потерев подбородок, он маленько нахмурился. — К чему ты клонишь? — Цзян Чэн, Суйбянь ведь запечатан, достань клинок — подтолкнув меч, Вэй Усянь, как-то измученно посмотрел Цзян Чэну в глаза. — Зачем мне это делать, ты ведь сказал, что он все еще запечатан. Что даже Ханьгуан-цзюнь не смог— не успел он договорить, как Вэй Усянь, нетерпеливым голос вновь повторил — Цзян Чэн, просто достань клинок… Чуть подозрительно одарив Вэй Усяня взглядом, Цзян Чэн, взяв со стола меч, для начало повертел его в руках. Думая, а запечатан ли он все еще… Он, нерешительно взявшись за рукоять, почти не прилагая никаких усилий, на месте клинка и рукояти посыпался сноп красно-фиолетовых искр, он смог достать клинок из ножен! — Это какая-то шутка надо мной…? — его глаза готовы были выпасть из орбит, но ради сохранения облика главы, он попытался успокоится. —… —Вэй Усянь если это и впрямь каким-то розыгрыш, то тебе лучше сознаться в этом сейчас! — бросив на стол ножны с лезвием, Цзян Чэн, опасливо посмотрел на брошенные предметы, а после, нахмурившись еще больше, уставился прямо в глаза Вэй Усяня. — Знаешь почему после возвращения я никогда больше не доставал Суйбянь, полагаясь в большей степени на темный путь и Чэньцин? — тяжело сглотнув, Вэй Усянь отвел взгояд. Не прошло и пару минут, как Цзян Чэн, как-будто попытался отринуть догадку, что посетила его мысли: — Н-нет, этого не может быть…— Цзян Чэн, рухнув обратно на стул, прикрыл глаза руками — Только не говори мне, что… Это золотое ядро… Твое…? Вэй Усянь, опять замолк. Время не спеша продолжало идти, но то, с какой скоростью оно шло, заставляло съёживаться. Он действительно хотел, чтобы этот страшный день поскорее закончился — Та операция требовала, чтобы тот, у кого извелают золотое ядро, находился в сознании всю операцию. Иначе, для обоих может ждать самый худший вариант. Шансы на успех были очень малы, однако Вэнь Цин согласилась ее провести, взяв с собой Вэнь Нина, в качестве помощника. Это были дни, полные страдания, как знаешь, будто тебе разрезают на множество маленьких кусочком, отрезая их очень медленно, что приносит еще большую боль. Но как видишь, та операция удалась… — П-постой…! Скажи же, что это просто шутка, которая зашла слишком далеко? — будучи в потрясении, Цзян Чэн все еще пытался отринуть эти слова. — Что за чушь ты сейчас несёшь?.. Вэй Усянь, а ну сейчас же возьми свои слова обратно…! — Цзян Чэн… — Нет, я все ещё не хочу верить в это! — резко подорвался тот — Мало ли, что ты там сказал. Быть может ты соврал, что Суйбянь все ещё запечатан? И лишь на словах сказал, будто Ханьгуан-цзюнь проверял его! Это все ложь! — Цзян Чэн — Я действительно склонен верить в то, что мне кажется более привлекательным. Но то, что ты пожертвовал своим будущим ради меня?! Думаешь, что тебе сойдёт с рук такая наглая ложь?! Пожертвовать свое золотое ядро, операция которого велика к провалу? Насколько же опасный путь ты выбрал? А если бы она провалилась?! Вэнь Цин, пусть и прозванна «Золотыми руками», но ведь и она могла ошибиться! К чему ты устроил весь этот фарс?! Ради чего ты пошел на такое?!..— разъярённо, Цзян Чэн начал засыпать Вэй Усянь вопросами.— Да еще и защита остатков Вэнь, в этом крылось твое предательство? Только из-за того, что она провела, почти, невыполнимую операцию?! И из-за чувства благодарности, ты, решив наплевать на данную мне клятву, просто взял и предал орден?! Помнишь? Ты сам мне говорил, что в будущем я стану главой ордена, а ты станешь моим подчиненным, будешь всю жизнь меня поддерживать. Что в Ордене Гу Су Лань будут Два Нефрита, а в Ордене Юнь Мэн Цзян — Два Героя. Что ты никогда не предашь меня, не предашь Орден Цзян, чьи это были слова?! Я спрашиваю тебя, чьи это были слова?! Или ты проглотил их вместе с языком?! — казалось, что он собирается вновь схватить за Суйбянь, и зарезать Вэй Усяня его же мечом, но тем не менее, до использования оружия дело не дошло, лишь Цзыдянь начал выпускать гневные молнии. Постепенно, его неверие перешло в разрушение и нападки. Однако на душе чувствовалась вина, почему-то, Цзян Чэну казалось, будто он непременно должен извиниться перед Вэй Усянем. Будто все эти годы, оставаясь в неведении, он играл лишь шута для Вэй Усяня — Ты выставлял меня полным идиотом, ничего мне не сказав…! Он ведь должен ненавидеть его? Но сейчас, когда у него внутри приводит духовные силы в движение то самое Золотое Ядро, Цзян Чэн не мог найти в себе сил для безоговорочной ненависти. — Прости, я нарушил обещание… — что только и сумел выдавить из себя Вэй Усянь Цзян Чэн чувствовал, что не в силах посмотреть Вэй Усяню в глаза. В его душе мигом возвелся непреодолимый барьер. Неужели, он заполучил все то, что имеет, лишь благодаря чьей-то невосполнимой жертве? Значит это вовсе не его успехи, не его заклинательские достижения… Цзян Чэн до хруста сжал кулаки, словно хотел обрушить удар на кого-то, или ударить себя, но в итоге с силой ударил о землю. — Прости… — сорвалось с губ Вэй Усяня Цзян Чэн покачал головой и зарылся лицом в ладони. Через мгновение он вдруг усмехнулся. В его тихом голосе звучала язвительная насмешка: — Заткнись… Даже сейчас, ты говоришь мне «прости», какая я, должно быть, драгоценная персона— Цзян Чэн замолк. Должно быть, у него не было больше сил злиться Наверное, год назад его бы слова сочились злым ядом, но сейчас прозвучали просто… обиженно? — Я сам чуть не умер, когда не нашёл тебя в условленном месте! Я боялся, что больше не увижу тебя, не услышу тебя! Я так обрадовался, когда ты открыл глаза — и снова чуть не умер. Ты тогда походил на покойника… Впервые с того момента, как госпожа Юй оттолкнула нашу лодку от причала, огонь жизни в тебе загорелся, когда ты услышал, что можно вернуть золотое ядро. Если до того я ещё колебался, в тот миг сомнения рассеялись. Не знаю, догорела ли палочка благовоний, перед тем, как они отмучались. Однако у каждого было что-то свое на уме. Понимая, что недостающие фрагменты прошлого слились воедино, и перед ними предстала полная картина, наполненная беспомощностью и апатией. От этого чувства, у каждого сжималось сердце — Было больно? — тихо спросил Цзян Чэн. — Лишиться золотого ядра. Вэй Усянь поморщился: — Ты же сам знаешь, зачем спрашиваешь? Цзян Чэн мотнул головой: —Это другое, — тихо сказал. — Вэнь Чжулю сжёг моё ядро мгновенно. Мне тогда казалось, что агония длится вечно, а на деле времени прошло меньше, чем между двумя ударами сердца. Это было… Словно плоть наживо разорвали и засунули в рану раскалённый уголь. Но между ударом Сжигающего Ядра и лезвием в руках умелого целителя всё же есть разница. Я… — он на миг запнулся, тяжело вздохнув. — Я надеялся, что ты не чувствовал боли. Что ты не был в сознании в тот момент… Вэй Ин сжал губы, глядя в пол. — Вэнь Цин сказала, что если дать мне дурманящее снадобье, риск, что золотое ядро рассеется, гораздо выше. Шансы и так были малы, так что… — он вздохнул, ненадолго замолкая. Говорить дальше не хотелось, но, в конце концов, Цзян Чэн ведь рассказал ему, что чувствовал в тот страшный момент— По словам Вэнь Нина, операция длилась один день и две ночи, но я не помню этого. Вэнь Цин старалась действовать как можно аккуратнее, но всё равно было больно, конечно. Но гораздо сильнее, чем боль, я помню холод и пустоту. Словно из меня разом всю кровь выпустили, но я почему-то остался жив. А ещё — так тихо, что аж в ушах звенит, словно я оглох, — Вэй Усянь мрачно усмехнулся. — Хотя, может, и оглох от боли… — Я бы всё равно сделал это… — сквозь пелену сказал Цзян Чэн Вэй Ин в ответ фыркнул. — Я тоже. Они снова замолчали, пока Вэй Усянь не нарушил тишину: — Цзян Чэн? — Ммм? — Спасибо. — Лучше просто помолчи, не желаю слышать за что…— Цзян Чэн фыркнул, отвернувшись, и спокойнее спросил — Не думал вернуться на праведный путь? У тебя теперь новое тело, ты можешь. Вэй Усянь, рассеянно моргнув и выдавил из себя — Да как-то не до этого было… — Целый год прошел! У тебя было полно времени, чтобы заняться собой! Раз уж извиняешься и благодаришь за что-то и считаешь себя должным, тогда займись этим, наконец. Сформируй золотое ядро в этом теле. Так ты вернёшь долг и мне, и клану, и этому мальчишке Мо, благодаря которому у тебя появился ещё один шанс… Почему-то, сейчас, он не гневался, и лишь просто озабоченно бранился. На душе, конечно, осел некий осадок после этого разговора. Но Цзян Чэн и Вэй Усянь ни капли не сожалеют. Будь но то воля, они бы до последнего старались скрыть истину Прожить жизнь без сожалений – лучшее, что можно просить у судьбы