Перемены

— Когда я смогу увидеть мистера Шерлока Холмса? — спросил сэр Ричард. — С какой целью? — Я кое-что узнал про профессора Мориарти и про его шайку. — Изложите мне. Я передам ему. — Нет. Я могу сказать это только мистеру Холмсу. О каком профессоре Мориарти говорил Ричард Йорк я не понимал совершенно. В воспоминаниях осталось только то, что мой друг пропал где-то у вершины La Singla на границе двух государств; что я нашел там его вещи и плащ второго героя плачевных событий. Мистер Йорк повторил вопрос. — Я не могу дать ответ. Мой друг сейчас находится за пределами Англии. Он не сообщил мне сколько будет продолжаться его путешествие. Сэр Ричард кивнул мне и скоро удалился, не сказав и слова больше. Теперь я был предоставлен самому себе. Имя профессора Мориарти мне было незнакомо, но это можно было легко исправить, поискав в картотеке Холмса бумаги под литерой «М». Изучив все, что было написано, до меня дошло насколько опасен был этот человек. «Это он убил Холмса», — пронеслось страшное суждение в мыслях, поразившее меня до нового помутнения рассудка. Я снова нервно закурил, смачивая горло теплым бренди.       Спустя часок другой я снова заглянул в картотеку и по новой начал смотреть кто у него есть под литерой «М». Морган. Джордж Морган. Из карточки я узнал: он состоял в карточном клубе и промотал почти все свое имущество; в его распоряжении остался только тот дом, в котором он был убит. Но откуда бумаги на этого человека были у Холмса, если убийство были совершено недавно? А потом кто такой Ричард Йорк? На него не было карточек не под литерой «R» и не под литерой «Y». Ещё некоторое время разбираясь в картотеке об очень многих людях, чьи дела были раскрыты и, явно, при помощи моего друга, среди всех бумаг я нашел и мистера Баскервиля под литерой «B». Я несколько часов изучал все содержимое, но меня прервал стук в дверь. Миссис Хадсон сообщила, что ко мне явился Уиггинс. — Уиггинс? — удивился я. — Да, сэр. Шесть шиллингов и шесть пенсов задатком. Я дал мальчишке озвученную сумму и понял, что они все еще следуют указаниям Холмса. Но его нет здесь уже год и 6 месяцев, а я потерял всякую надежду на прибытие друга, на получение новостей о нем. Уиггинс поклонился и скрылся за дверью. Меня заинтересовал тот факт, что здесь периодично появляется сыскная полиция с Бейкер-стрит, базыбузуки Холмса.

***

      Я снова увлекся чтением пьес. Продолжил читать Шекспира. Теперь мне под руку попался «Гамлет». Пока читал, не заметил, как пролетело время и уже пора ужинать. После вечернего приема пищи начитался Таймс. Снова было объявление о том, что в одну из больниц был доставлен человек в тяжелом состоянии и врачи ничего не могут сделать. Нужен срочно доктор Ватсон. Без малейшего желания я поехал в названную больницу. Я прооперировал больного, все прошло гладко. После этого решил съездить на место происшествия. Было уже довольно темно. Как всегда, там был Лестрэйд. Но там была какая-то довольно знакомая мне фигура ростом около шести футов, тощая и с курительной трубкой. — Я не нуждаюсь в Ваших остротах, Йорк! — крикнул Лестрэйд, и фигура незнакомца стала приближаться ко мне. — Сэр, — обратился к нему я, и Йорк уставился на меня. — Вечер, милейший, — отозвался он холодно. — Мы с Вами уже как-то раз виделись, припоминается мне. Вы спрашивали Шерлока Холмса. — Мистер Ватсон? Это Вы? — Да. И я готов ответить на Ваш вопрос о возвращении моего друга. — Весь во внимании, сэр, — выпустив в воздух клубы дыма, произнес Йорк. — Он не вернется, к сожалению. — Что с ним случилось? — Пропал без вести, а точнее скончался в Швейцарии. — Примите мои соболезнования. Мне очень жаль, — также твердо произнес Ричард Йорк, но в его голосе отчетливо я услышал нотки грусти. Я поник окончательно. Я похоронил своего друга, так и не найдя его за эти долгие годы. Я совершенно отчаялся.

***

      Вернувшись на Бейкер-стрит, снова рухнул в кресло у камина, вытянул ноги к огню, откинулся на спинку, выкурил папиросу; а потом уснул, так и не добравшись до кровати.       Утром меня разбудил прекрасный запах малинового чая. Позавтракал я очень легко: яичница с беконом, пару тостов и выпил вкуснейшие чай. Я привык к одиночеству, но все равно видел Холмса. А после вчерашних событий мой друг представлялся мне яснее.