Перемены

      Я прогуливался по Бейкер-стрит. Погода благоволила: было прохладно, солнечно, немноголюдно и тихо. Подходя к нашему дому я услышал выстрелы и полетел пулей домой. В гостиной нечем было дышать, ничего не было видно и тишину прерывали переиодические выстрелы. Я открыл окно, размахивая руками, чтобы проветрить комнату. Прошла четверть часа, но помещение все также было затянуто дымом. — Что это такое Холмс?! — негодовал я. — Что Вы скажете хозяйке, когда она увидит вензель королевы, который Вы сделали, стреляя? — Во-первых, здравствуйте, Ватсон. Во-вторых, не срывайте на мне, пожалуйста, свое не очень хорошее настроение из-за проигрыша в бильярд. В-третьих я стрелял в мишень, а не в стену. В-четвертых, извиняюсь, что мое тело выкурило столько табаку, что здесь было нечем дышать и ничего не видно. Ну, а главное объяснение моим действиям — скука. Самый совершенный в мире мозг ржавеет без дела. В этом грешном мире больше нет интересных дел для меня; весь преступный мир потерял свои краски. Даже воровать из кармана разучились. Вот до чего докатился мир!       Наконец комната была выветренна. Однако теперь в ней было прохладно, меня начала бить мелкая дрожь и, к сожалению, последний факт не скрылся от глаз моего друга. Он рывком встал из кресла и взлетел по лестнице в свою спальню, откуда минутой позже принес плед и укутал им меня как ребенка в пеленки, усадил в мое кресло у камина, забросил несколько дров и поджег их. Воздух нагревался медленно и постепенно. Я смотрел за действиями Холмса очень внимательно, но не уследил, как потерял его из виду на некоторое время. Он принес мой любимый чай; сел в кресло напротив и был смертельно бледен. Меня это насторожило. Я взял его худое запястье в руки и начал было мерить пульс, как мой друг отнял свою руку и достал откуда-то из-под своего кресла сегодняшнюю «The Times». Он принялся перечитывать ее снова, но веки стали тяжелыми, глаза закрылись, лицо побледнело окончательно, сдвинутые в раздумьи брови вернулись в исходную позицию, созданные напряженной умственной работой морщинки разгладились, Холмс полностью откинулся на спинку кресла и отключился. Теперь пришло время мне хлопотать о нем и переживать. Капельница, вода, бренди, долгие часы волнения и беспокойства. Серые глаза снова приоткрылись. — Что произошло? — с трудом спросил мой друг и снова закрыл глаза, в которых я искал ответ на свой немой вопрос. — Когда я вернулся домой, то тут вся гостиная была в клубах дыма от Вашего табака, — начал объясняться я. — Здесь нельзя было ничего видеть и невозможно дышать, — пауза была необходима, чтобы мой друг мог все переварить. — Вы выкурили слишком много табака, а еще там был и опиум. Кокаин сам собой содержится в табаке, насколько я знаю. В общем, все это ударило Вам в голову. Но Вы еще введи кокаин в вену в большом количестве. Передозировка, дорогой Холмс, могла сыграть с Вами очень злую шутку, — серьезно произнес я и с укором посмотрел на друга. Шерлок Холмс попытался встать, поддавшись вперед, но я помешал этому действию, так как мой друг был еще слишком слаб для нахождения на ногах. Холмс начал кашлять. Его начало тошнить. Я прекрасно понял в чем причина. — Я запрещаю курить Вам три месяца. — Спасибо, — прохрипел он, морщась от неприятного вкуса во рту после курения. — Будьте любезны, доктор, составить мне компанию по чашечке кофе. Я согласился, но выдвинул свои условия. Холмс, в кои-то веки, не показал своего протеста, отрицая свое паршивое состояние.

***

      Он сидел в своем кресле снова и попивал кофе, наслаждаясь им. Он смаковал каждый раз, когда горячий напиток наполнял его. В камине дотлевали угольки, в комнате было довольно холодно. Я, укатанный в плед, сидел и дрожал. Зуб не попадал на зуб; меня била сильная дрожь, тем временем как Холмс сидел в одних только черных брюках и идеально выглаженной и выстиранной белой рубашке. Мой друг не удосужился даже застегнуть ее на все погувицы, что немного открывало вид на его широкую мускулистую крепкую грудь. Пусть я тоже пил горячий кофе, но и при таком ходе событий не понимал почему мне безумно холодно, а мой компаньон в полном порядке. — Холмс… Мой друг поставил свой кофе на столик и вскоре затопил камин. Но как, черт возьми, он понял, что мне холодно? — Еще чашечку? — спросил он заботливо и, получив в ответ на свой вопрос одобрительный кивок, улетел на кухню. — Ещё предлагаю Вам, друг мой, принять горячий душ или ванну. Я принял предложение Холмса. Пока я пил новую чашку кофе, Шерлок Холмс готовил ванну. Это было уже слишком с его стороны. — Идите, доктор, грейтесь, — улыбнулся он мне и скрылся за дверью своей спальни.