***
В Кенабрес пришла зима. Исщерпленный следами тонкий слой снега кутал холодные серые улицы. Жители города сменили лёгкие одежды на тёплые, кто-то даже ходил в отороченных мехом плащах. Ну, те, кто мог себе это позволить. Вольжиф к примеру не мог, потому что в ателье и магазинах вечно маячат охранники. Но после того, как на днях у него чуть не отмёрз хвост, а пальцы на ногах, кажется, собрались отколоться, тифлинг решил совершенно бесплатно преобрести новые тёплые сапоги в совершенно неохраняемой лавке сапожника. А ещё переехать в Гарунд и целыми днями лежать на горячем песочке с бутылочкой красного где-нибудь на побережье Осириона, желательно подальше от скорпионов. Но это потом. Сейчас и сапоги сойдут. Оказавшись у лавки сапожника, Вольжиф включил тактическое мышление и мгновенно продумал план своих дальнейших действий. — Дядь, здрастье! Почём у Вас вот эти? Надо было сделать вид, что он честный покупатель. Капюшон скрывал лицо тифлинга и его рога, так что сразу быть обвинённым во всех смертных грехах не придётся. Сапожник обратил на него внимание и безразлично бросил: — Стопятьдесят. — А вот эти? — Двести. — А вон те? Не успел сапожник и отвернуться, как Вольжиф в охапку схватил показавшуюся ему наиболее подходящей пару и со всех ног припустил вниз по улице. Он ловко огибал удивлённых прохожих и перепрыгивал через то и дело попадающиеся препятствия, петлял по труднопроходимым пространствам между домами, пока наконец не оказался достаточно далеко, чтобы возможные преследователи бросили погоню. Если она вообще была, но подстраховаться надо было. В одном из переулков Вольжиф сел на землю у стены и переодел сапоги с огромным удовольствием. Маленькое счастье. Не успел он подняться, как вдруг из-за ближайшего поворота услышал сдавленные всхлипывания. Значения он этому не придал — мало ли кто разнылся, — и собрался дальше пойти по своим делам, но, выйдя из переулка, понял, что вышел к церкви, только со стороны чёрного входа. Там, на лестнице, под козырьком, сидела до боли знакомая девушка с металлическими, как у многих аасимаров, волосами, и горько плакала, закрыв лицо ладонями. Рядом с ней стояла чашечка, из которой поднималась струйка дыма. Вольжиф знал, что это такое, понял по запаху. Они как-то с корешами лавку благовоний обнесли, теперь он ладан может и за километр почуять. Решив не задаваться вопросом, почему она плачет, тифлинг сделал шаг влево, однако там стояло незамеченное им ведро. Которое он очень некстати задел ногой. Девушка вздрогнула, вскинула голову и посмотрела в его сторону. Вольжиф сначала застыл, встретившись с девушкой взглядами, затем пулей метнулся в другой переулок и скрылся, очень надеясь, что девушка его не заметила. А что бы он сделал? Подошёл и спросил «что случилось»? Да нет, что за глупости. Они даже друг друга не знают.***
О своём околознакомстве с командором ещё до встречи в подвале «Сердца Защитника» Вольжиф так никому и не рассказывал. Даже когда за столом ну очень в тему было бы. Ну прямо бомба, а не байка! Если опустить то, что Сиера однажды плакала, конечно. Но он твердо решил вообще ничего и никому не говорить ещё в самый первый раз, когда Уголёк при встрече завела шарманку о их детстве. И Вольжиф был очень рад, что девочка сдержала обещание и никому про командора не трепалась. А Сиера и сама по какой-то причине особо о своей жизни в Кенебресе не говорила, кроме того, что вела тихую спокойную жизнь и была ей вполне довольна. Вольжиф сдался перед своим обещанием больше не думать о том личном, что связывало их с командором, и невольно улыбнулся, вспомнив их общую и крайне тайную историю. Какая всё-таки ирония, что именно она появилась тогда, в «Сердце Защитника». Что бы сейчас с ним было? Как бы он выбрался из подвала, как бы разговаривал с Семьей? Не появись на его пути Сиера, ещё неизвестно, был бы он жив. Он был ей очень благодарен, но то, что она так и не узнала его — а он тайно надеялся, что помнит хоть одну из их случайных встреч — одновременно и огорчало, и радовало. Почему — он думать боялся. Тифлинг смахнул с себя остатки ностальгии и прислушался. Тихо. Он бы даже отдал что-нибудь на отсечение, — не руку, не лишайте мастера своего инструмента — что это однозначно Сиера, и что она одна. Только вот что командору не спится-то? Почему спряталась ото всех? И что ещё за письмо, что за тёмные делишки? Вольжиф решил, что дать волю любопытству — не самая плохая идея, и поднялся наверх, на всякий случай издавая как можно меньше шума. С крепостной стены открывался внушительный вид на окрестности. Освещённые лунным светом земли казались слегка зловещими, но отчего-то умиротворёнными. Вольжиф засмотрелся на вид, затем заметил её. Сиера сидела к нему спиной, свесив ноги, ссутулившись. Рядом с ней стояла небольшая медная чашечка, из которой в небо устремлялась витиеватая струйка дыма. Запах ладана снова ударил в нос. Картинка зимнего Кенабреса насильно возникла перед глазами, и также насильно была отложена на дальний план. Тифлинг собрался с мыслями, отсеял ненужные вместе со стеснением, сомнением и чувством самосохранения, и окликнул её. — Псс! Начальник! Ты чего здесь? Сиера вздрогнула и полуобернулась. Вольжиф на всякий случай сверил лицо из воспоминаний и лицо прямо перед ним, в ту же самую секунду — вроде не заплаканная. Лицо спокойное, глаза не красные. А он уже заготовил пару неловких фраз, чтобы её успокоить. С другой стороны, о чем он думал? Одно дело командор несколько нет назад, или даже пару месяцев, другое — сейчас. Она уже не та, что раньше, особенно это чувствовалось по её приказам на поле боя. Нимб над её головой тоже много о чём говорил. — Вольжиф? Да я тут… — Она принялась осматривать пространство рядом с собой, словно в попытке убедиться, что ничего стыдного вокруг нет. Вольжиф заметил, что в одной руке у неё оказалась бутылка вина, а во второй — клочок бумаги, который командор безуспешно пыталась скрыть. — Прости, я так сбежала… Наверное, все забеспокоились? — Да… ну я это, пойду, скажу всем, что ты в порядке? А то ж ведь не отстанут- — Нет, погоди. — Она воровато засунула бумажку в карман и убрала упавшую на лицо прядь волос за ухо. — Может, составишь компанию, раз ты здесь? Думаю, все уже про меня забыли. В знак серьёзности своего предложения Сиера подняла полупустую бутылку, жидкость в ней с характерным звуком ударилась о закрытую пробку. Вольжиф не смог скрыть довольства и широко оскалился. А то что-то он уже протрезвел, и раз спать он не собирался, то и трезвость долой. — Да легко! Тифлинг в несколько ловких движений оказался рядом с командором, удобно расположился на холодной каменной кладке и принял бутылку из девичьих рук, затем откупорил и сделал один жадный глоток. А потом ещё, и ещё. Если Вольжифу предлагают, он обычно не отказывается. Чай не дурак. Даже пока он пил, было сложно не заметить, что Сиера косится на него, но делает вид, что любуется открывающимся на окрестности видом. — Красиво, правда? — Ага. Особенно Язва вон там. — Вольжиф указал на юго-запад, и Сиера наивно посмотрела туда, вслед за его пальцем. — Когда-нибудь её не станет, — тихо сказала девушка. Вольжиф утёр губы рукавом, посматривая на неё. Конечно, надо было быть дурным, чтобы не заметить, в каком она была состоянии. В душу человеку лезть не хотелось — реально не хотелось грузиться, — но что бы с ней ни происходило, неплохо бы поскорее вернуться из состояния Сиера-плакса в Сиеру-тактика, военачальника и квалифицированного специалиста по решению всякого там разного. У неё это хорошо получается, когда она не… такая. — Эй, командор! Уж если так, то только ты её и закроешь. А потом мы такую пирушку закатим! Ещё лучше, чем эта! Как мог, так и поддержал. Девушка слегка улыбнулась и отвела взгляд. Кажется, покраснела. За время их интересного сотрудничества Вольжиф уже успел понять, что Сиера просто в восторге от внимания и комплиментов, хотя очень старается этого не показывать. Когда девушка неожиданно для всех оказалась одарена силой Небес, всё как-то поменялось. Не то чтобы раньше она была какая-то не такая, просто… всеобщее восхищение и новый статус очевидно на неё повлияли. — А… можно я… рога потрогаю? Вольжиф вовремя проглотил вино, иначе оно бы вылилось из открытого рта. Что она сейчас сказала? Впрочем, тифлинг не растерялся и подставил ей открытую ладонь. — Один рог — пять монет! Сияющие какой-то детской непосредственностью глаза Сиеры округлились. Она уже было открыла рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого принялась рыться у себя в карманах. По итогу в руке Вольжифа оказалась десятка. Тифлинг внимательно посмотрел на блестящие монеты, затем на Сиеру. Затем снова на монеты. И снова на Сиеру. — Начальник… ты это… я же пошутил! Тебе — бесплатно, подумал он. И вслух сказал. Сиера обрадовалась и поднесла руки к его рогам. Вольжиф застыл. Похоже командор, это, того, перебрала. Подыгрывая, он наклонился немного вперёд, чтобы ей было удобно. Сиера осторожно дотронулась пальцами до левого рога. Вольжиф собрал всю свою волю в кулак. Девушка была близко. Если честно, то совсем близко — как никто и никогда. И это было безумно волнительно. — Здорово, — сказала она, поглаживая ребристую поверхность витиеватых рогов, — а тебе с ними удобно?.. В смысле, прости, у меня просто таких нет. Очевидно. Запах сладкого вина и ладана, казалось, заполонил всё вокруг. От Сиеры ещё обычно пахло травами. Мята. Так, наблюдение. — Да наверное… удобно. Как-то не думал об этом. Ну, пару раз рубашку чуть не порвал. Забавно было. В остальном — сплошная польза, столько применений! Конечно, лучше бы их не- Сиера вдруг коснулась пальцами его щеки, затем провела по ней ладонью. Взгляд её стал бесконечно тёплым и... что это? Что это ещё за взгляд такой?.. А она смотрела ему прямо в глаза. Вольжиф сглотнул, но шевелиться не стал. Вдруг командор ещё расстроится… вообще отталкивать даму некрасиво. Особенно, когда стольким ей обязан. Особенно, когда она такая красивая… неземная. Нереальная. Свет от нимба мягко ложился на её лицо, казалось, вылепленное талантливым скульптором. Вольжиф не смог пошевелиться даже тогда, когда обе её ладони обняли его лицо, а губы оказалось слишком близко к его. Вольжиф сообразил, что произойдёт буквально через секунду, но едва ли это это имело какое-то значение. В тот самый момент, когда Сиера его поцеловала, мир вокруг перестал существовать. Наверное, если бы сотня гаргулей нагрянула, или, что уж там, сам Дескари в гости заявился, Вольжиф бы не пошевелился. Его, его! Вольжифа! Целует она, командор и без пяти минут ангел. Впрочем, несмотря на явное пренебрежение некоторыми законами, она всегда им была. Бесподобно красивая, добрая. Милосердная, справедливая и смертоносная, она словно была рождена для всего того, что сейчас происходило. Для того, чтобы возглавить Крестовый поход, чтобы демонов раскидывать направо и налево, чтобы… чтобы прямо сейчас целовать его? Разве так бывает? Разве так может быть? Есть вещи, которые не стоит брать. Вольжиф редко когда руководствовался этим суждением, но, неплохо бы заметить, что и Сиера — не вещь. Она сама его целует. Этого момента может больше никогда не повторится. Завтра, через час или через секунду может случиться всё что угодно. И Вольжиф пожалеет, что упустил возможность. Чем бы она ни была и чем бы ни обернулась потом. Живём один раз. Действуем сейчас. Думаем потом. Мысли проносились в его голове с бешеной скоростью. Всплывали и те, которые он с завидной стойкостью игнорировал с самого первого дня, как увидел её в первый раз. От воспоминаний Вольжифа захлестнуло приступом желания, которое он так долго в себе давил. Это когда бежишь, но уже не можешь остановиться. Тонешь, пропадаешь под волнами. Волна уносит туда, где ещё не бывал, и ничего сделать нельзя. Вот она робко целует его губы, и через мгновение он уже понимает, что всё, он потерялся. Обнимает её за талию, притягивает ближе и целует серьёзнее, хоть и неловко, неумело. Но как мог. Страшно — жуть, но и колется, и хочется. Очень хочется. Сильно. Голос изнутри подначивает: возьми её, возьми её, возьми её. Возьми. Поцелуй прерывается, и с губ Сиеры срывается полустон. Этот звук настолько будоражит, что Вольжиф чувствует, как внутри всё ещё больше разгорается. Та форма контроля, которая присуща его обычному поведению, больше не работает. Тифлинг целует её и даже не успевает обрадоваться тому, что девушка ему отвечает. Она гладит его лицо, затем запускает пальцы в его волосы. Вольжиф, не осознавая уже ничего, руководствуясь принципом «терять нечего», подтянул девушку к себе и усадил на колени. Она была очень лёгкой, как ему казалось. И безумно тёплой. Чувствовать её на себе было чем-то невозможным. Целовать её губы казалось чем-то запретным. Таким, же запретным, как те мысли, с которыми он мог подолгу наблюдать за Сиерой в Кенабресе, и представлять всё то, чего он пока не пробовал. И вот, это происходит. Прямо сейчас она ему принадлежит. А он — ей. Вольжиф уже не контролировал себя, поэтому когда его рука оказалась на её груди, он поддался наитию и сжал. Ещё чуть-чуть, и его разорвёт. Он едва нашёл в себе силы оторваться от поцелуя и поймать её взгляд. — Сиера, — тихо сказал он, проводя ладонью от её груди к шее, рассматривая мельчайшие детали лица аасимара. — Ты уверена?.. Вместо ответа девушка прикрыла глаза, взяла его за свободную руку и показала, где расстегивается её платье.***
Ночь ещё владела небом, когда Вольжиф, тяжело вздыхая, уткнулся лицом в ключицу девушки. Ему было очень хорошо. В тот момент он не думал. И ни о чем не думал. Внутри было пусто, а душа будто обрела покой, которого он раньше не знал. Сиера обнимала его и ласково перебирала пальцами чёрные кудри. Хвост Вольжифа обвил талию девушки, его заострённый кончик то и дело касался обнажённой девичьей груди. Постепенно то обволакивающее чувство, как будто в этом мире существуют только он и она, стало отпускать. Только сейчас ему начало приходить в голову, что в его объятиях буквально командор Пятого Крестового похода, буквально без одежды. И он тоже, в чём мать родила. Осознание липкими щупальцами касалось его ленивого разума. Хотелось отогнать мерзкое ощущение, как назойливую птицу, но реальность потихоньку возвращалась. Вместе с ним и все те чувства, эмоции и воспоминания, которые он не зря долго в себе глушил, потому что ненавидел. Что дальше-то? Что он наделал? Пожалуйста, пусть сейчас Ненио проводит свои эксперименты, и молния, которую она случайно пустила, ударит прямо в него. Чтобы этот момент был последним в его жизни, и с последствиями столкнуться не придётся. Вольжиф мягко отстранился от девушки, затем поднялся и принялся собирать свои вещи. Сиера прикрылась его плащом и несколько потерянно наблюдала за тем, как Вольжиф одевается. Тифлинг избегал соблазна на неё смотреть, но всё же искоса взглянул. Взгляд как у косули, рот чувственно приоткрыт, часть груди осталась неприкрытой. Вольжиф понял, что пялится на её грудь. И если он сейчас не уйдёт, вот прямо сейчас, то буквально набросится на Сиеру, потому что того, что он ощутил ранее, хотелось ещё и ещё. Наверное — наверное? Ты шутишь?! — что-то долго в нём копилось по отношению к командору, и это что-то бесконтрольно накрыло в минуту слабости. Или правду говорили, кровь демоническая виновата… Наверное, нужно что-то сказать. Он же не может просто так уйти? — Командор, я… — он подобрал ремень и сапоги, и что сказать — не знал. — Завтра, как обычно, готов выступать, хоть куда. Всем скажу, что я тебя не видел. Ты… ммм… доброй ночи? Тифлинг изобразил что-то наподобие улыбки и поспешил скрыться, словно с места преступления. Он уже не видел, как Сиера опустила разочарованный взгляд и сжала ткань его плаща рукой, зато в своей сжимал смятое в комок письмо.