«ПРЕЗИДЕНТСКИЕ ВЫБОРЫ и ВЕЧЕРИНКА ПО ИХ СЛУЧАЮ (организованно спортсменами)»
И естественно, на вечеринку планировала идти большая часть школы. Агитка сработала на славу. К тому же, неравенство на всех школьных тусовках было не таким заметным. Словно звери на водопое, все касты устраивали временное, негласное перемирие, потому что пить хотели все. Всё утро Шейла только и слышала вокруг себя однотипные вопросы, которые друг другу задавал один школьник за другим. «Ты идёшь на вечеринку?», на что, обычно, получал вполне ожидаемый ответ: «Конечно! А ты?». Для всех и каждого эта вечеринка станет просто развлекухой на вечер, и только Шейла чувствовала себя крайне неловко под взглядом старшей сестры, глядящей на неё с постеров. Это странно и жутко, видеть Ванессу вот так вот повсюду. Шейла сложила учебники в шкафчик и закрыла дверцу, наблюдая за напряжённым лицом своей розоволосой подружки. Дона, вытаращив огромные глаза, спросила без лишних приветствий и суеты. — Идёшь? — А у меня есть выбор? Все же идут. — Только не делай вид, будто ты не готова обоссаться от мысли об обжимашках с Кензи, — Дона закатила глаза и выставила листовку-пригласительное прямо перед Шейлой. — И почему ты не сказала, что твоя сестра баллотируется в президенты? — Потому что я не знала. Мы с ней не особо общаемся, если ты не забыла. Дона удивилась так сильно, будто бы Шейла начала говорить на совсем другом языке. Она, видимо, не могла поверить в то, что её подруга не читает чужие мысли. — Это будет круто! Если ты станешь сестрой президента школы, то нас тоже начнут принимать за равных. И никаких тебе больше обзывательств, потому что с Несси шутки плохи! И с её младшей сестричкой тоже. Кличка «Несси» понравилась бы Ванессе ровно так же, как и сказанное в её адрес «сука», уверена Шейла. Но ничего не сказав, она просто выхватила листовку из рук замечтавшейся Доны, и спрятала её в свой портфель. — Или все начнут обращать на нас больше внимания, — резонно заметила Мэй. — Тогда проблем у нас станет больше. Об этом ты не подумала? — Да ладно тебе! Зато на вечеринке будет клёво, там все соберутся. Спортсмены сказали: «Никакой наркоты!», но Муффис всё-равно будет там шнырять по углам и толкать косячки. Он хочет себе на колледж накопить, поэтому старается изо всех сил побольше продать, даже если придётся пожертвовать здоровьем. Если спортсмены его заметят, точно отметелят. Следующим уроком была химия, поэтому Дона, взяв Шейлу под руку, зашагала к кабинету. Её тонкий голосок резал воздух и въедался в уши. После долгих бесед с Мэтьюз, обычно, в голове ещё несколько часов стоял звон. Она снова заговорила: — Я ненавижу химию, но мне нравится мистер Януш. Вот знаешь, на уроках он просто ужасный зануда, но, когда мы с ним в прошлом году встретились на ярмарке, — помнишь? — оказалось, он столько прикольных вещичек знает. Прямо такой же гик, как и мы, столько старый. — Не такой уж он и старый. — Да сколько ему? Лет тридцать? Выйдя из общего потока учеников, Шейла подняла глаза со своих идеально блестящих ботинок, и обнаружила до боли знакомое, и до дрожи желанное лицо. Она не знала, стоит ли ей начинать говорить первой, или Кензи, заметив её, подойдёт сам. Пока она думала, Крамер всё-таки обернулся к ней и заулыбался во все свои восхитительно-белые зубы. Компания футболистов с Майком во главе заметили, как их Ромео отвлечённо стал пялиться на свою Джульетту, и очень деликатно нашли себе срочное дело, не требующее отлагательств. Когда Кензи подошёл к подругам, то сразу же поздоровался с обеими, не сводя глаз с Шейлы. — Привет, — сказал он. — Привет, — неловко ответила она и сжала лямку от сумки двумя руками. Между ними повисла короткая пауза. Дона закатила глаза и зашагала дальше, оставляя парочку наедине. Впервые в жизни Шейла почувствовала от Мэтьюз негатив, но его затмило покалывание под рёбрами, будто ей в живот насыпали взрывающейся карамели. — Что это с ней? — Просто ревнует, — пошутила Шейла. — Вот как, — Кензи сделал вид, что задумался, когда на самом деле набирался сил перед тем, как задать вопрос. Ну же, Кензи, спроси! Каким бы не было твоё предложение, Шейла согласится на него раньше, чем ты успеешь договорить последнее слово. — Я тут подумал… — начал он. — Ага… — Пойдёшь со мной на вечеринку? Ох, как неожиданно! Шейла чуть приоткрыла рот, мотнула головой и старательно попыталась изобразить на лице удивление. Нужно подумать, посмотреть в своём ежедневнике, точно ли в её плотном графике ничегонеделания найдётся местечко для танцев предстоящим вечером. А вообще-то, да, она согласна, ведь с самого утра только и думала о том, что бы ей надеть, когда Кензи за ней заедет. — Да, давай. — Она невинно улыбнулась. — Супер. Тогда я заеду за тобой в пять. — Я и сама могу доехать! Зачем ты это сказала, идиотка? Даже Кензи удивился. — Да мне ведь не сложно… К тому же, отрепетируем перед выпускным. Вечером он и впрямь заехал. Он, конечно, обещал, но для Шейлы всё ещё непривычно осознавать факт того, что парни выполняют свои обещания и не ведут себя, словно засранцы. К вечеру Шейла готовилась тщательно. Чтобы показать, насколько хорошим может быть её настроение, она достала самые смелые вещи из своего гардероба: яркая сатиновая юбка, желтая бижутерия и обтягивающий топ с длинными, широкими рукавами. Уложив волосы и проторчав у зеркала не меньше часа, пританцовывая под музыку из телефона, Шейла, наконец, была готова. И это всё, если не считать гладко выбритых ног и бюстгальтера с пуш-ап эффектом. — Оу, вау, — только и смог выдавить из себя Кензи, когда они встретились на пороге её дома. Крамер разглядывал её и напоминал ребёнка, которого усадили перед огромным лотком разноцветных игрушек. И он не знал, за какую из них зацепиться взглядом, потому что хотел всё разом. Одетый в кофейный пуловер и брюки он спросил, не слишком ли простовато выглядит. Шейла подумала, что для такого жутко симпатичного парня волноваться о своём внешнем виде — глупость. Кензи просто сногсшибателен даже в пуловере и брюках. Шейла накинула на плечи пальто и добралась вместе с футболистом до его машины. Вечерний воздух предвещал хорошо проведённое время, и почему-то Шейла была уверена в том, что сегодня всё будет хорошо. Интуиция редко её подводила: в самые тревожные дни она напевала Шейле держаться подальше от приключений, а в самые радостные велела отрываться, пока есть возможность. Сегодня мелодичный голосок в голове сладко напевал в предвкушении самых лучших танцев в её жизни. Школа встретила их пустыми коридорами. Подростки гудели возле спортивного зала, где все собирались, и фейсконтроль в лице трёх парней-бейсболистов тщательно проверял всех на наличие травы и платиновых карточек. Всех мажоров гнали отсюда, как самых поганых ничтожеств. Шейла с Кензи, как и многие другие, прошли без особых проблем. Громко играла музыка. Всюду громыхал смех полупьяных спортсменов, которым не нужно отдельного приглашения для того, чтобы напиться. По украшенным гирляндами, постерами и флажками стенам бегали разноцветные зайчики; по полу лёгкой дымкой разносился искусственный туман. В центре зала уже танцевали, укрывшись полумраком вечернего зала. — Вау! Вы это сами сделали? — удивилась Шейла, и Кензи улыбнулся. — Классно, да? — Просто отпад! Вдоль стены стояли столики с огромными чанами пунша, закусками и пластиковыми стаканчиками. Кензи налил стаканчик Шейле. Островатый привкус бурбона, перебивающий дешёвую сладость пунша, заставил её поморщиться. — Мне стоило догадаться, — прокряхтела она и повела носом у края стаканчика. — Налей ещё. — Не налегай, а то до танцев не доберёшься. — Кензи посмеялся, но подлил подруге ещё. — Ты просто боишься, что тебе не достанется. — А я должен бояться? — Определённо. — Не думаю. — Он кивнул под стол и приподнял ткань скатерти. Под ним выстроился ровный ряд пивных алюминиевых бочонков, который скрылся, стоило Кензи опустить скатерть обратно. Отсутствие наркотиков спортсмены решили компенсировать алкогольной комой. Повеселев, Шензи отправились танцевать. Сначала они только пытались поймать ритм и танцевали с краю, повторяя движения за остальными. Потом энергия толпы захватила их обоих, и они стали прыгать, как самые бездарные танцоры на свете. И обоих это устраивало. Шейла то присоединялась в танце к другим, то танцевала одна, то снова возвращалась к Кензи. Футболист, в отличие от своей подруги, не так сильно поддался обаянию музыки и вскоре выбился обратно к столикам. Когда Шейла подходила освежиться, он подливал ей ещё пунша и выпивал сам. Они оба забывали, что помимо пунша глотают бурбон, поэтому очень быстро пьянели. В один момент футболиста нашли Майк и Зак. Они попросили Шейлу уступить им друга, чтобы проверить силу его бицепса в армрестлинге с одним наглым бейсболистом. Под предлогом, что если Кензи не пойдёт, то он не мужик, Шейла его отпустила. Парни задорно переглянулись, достали из карманов по долларовой купюре и начали кичиться ими друг перед другом, уводя Кензи на другой конец зала. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — футболисты поставили на него деньги. И Кензи, конечно же, обещал вернуться, как только закончит, однако заметно задержался. Хорошо, что Шейле скучать не пришлось. — И где твой суженый? — подтрунивала Дона, накидываясь на Шейлу со спины. Мэтьюз в цвет своим волосам была одета в розовое платье с короткой пышной юбкой, в такую же розовую кофточку поверх, и белые чулки. Огромная зефирина, несмотря на небольшой рост, выделялась из толпы. Шейла с Зефириной сразу же пошли танцевать, выбиваясь на середину зала. Они махали руками вместе со всеми, образуя штормовое море не меньше чем с девятью баллами волнения. Полы и стены дребезжали от веселья и голосов, а столы ломились от выпивки. Спортсмены хорошо позаботились о том, чтобы этот вечер запомнился в Супременте как самый шумный. Прижимаясь спиной к холодным стенам, Шейла с Доной пили и пытались отдышаться. Розовая голова пьяно хихикала без остановки над любой глупостью, которыми такая же пьяная Шейла обильно разбрасывалась. Их разговор стал похож на диалог между человеком и очень весёлой, писклявой пикси: — Я так счастлива! — Хи-хи-хи. — Не хочу, чтобы вечер заканчивался. А если закончится, я поеду в какой-нибудь ближайший бар и продолжу там! — Хи-хи-хи. — Хочу ещё выпить! — И я! И они выпили ещё. А когда снова пошли на танцпол (ведь заиграла «та самая» песня), Шейла не успела войти в поток движущихся тел вместе с Доной, потому что её за руку потянули обратно. Сначала она подумала, что это вернулся Кензи, но обернувшись, заметила Диану. — Моя очередь с тобой болтать! — мажорка игриво улыбнулась и подмигнула, утаскивая подружку за собой. Шейле ничего не оставалось, и она послушно, как собачонка, поплелась за Андерс. Диана стучала толстыми каблуками своих коротких сапожек до тех самых пор, пока не добежала до двери, ведущей в малый спортивный зал сбоку от того, в котором происходил танцевальный апокалипсис. Забежав внутрь, Диана зашагала в подсобку, не выпуская руку Шейлы из своей. — Куда мы идём? — поинтересовалась Мэй. — Чш-ш-ш… — Диана приложила длинный палец к губам и приказала молчать. Они прошли по небольшому коридору мимо целующейся парочки и курящих травку задротов. Потом Диана открыла дверь в кладовку. Довольно просторную и освещённую маленькой пыльной лампочкой под потолком. — Как ты так быстро нашла меня среди толпы? Диана пожала плечами. Она прижалась задницей к старому обшарпанному столу, какие стояли в столовых, и полезла в маленькую сумочку у себя на поясе. Её идеальную фигуру обтягивала чёрная водолазка из блестящей ткани и джинсы с завышенной талией. На своих каблуках Диана превзошла по росту даже Кензи, прямо как настоящая модель. Целоваться с ней, наверное, будет неудобно. Хотя почему Шейла вообще подумала об этом? — Сначала я искала какой-нибудь уродливый-преуродливый свитер на всей вечеринке, — замурлыкала Андерс, и её губы с нюдовой помадой вытянулись в улыбке. — А потом меня привлекло это ярко-жёлтое пятно, и я поняла — никто не осмелился бы надеть нечто подобное, кроме тебя. — Ха-ха, — хмыкнула Шейла. — Давно ты в школу юмора записалась? Скажу сразу, твоего учителя следовало бы уволить. Диана рассмеялась и достала из крошечной поясной сумочки маленький бумажный свёрточек. Крошечную папиросу с травкой с зауженными концами. — Будешь? — спросила она и Шейла согласилась, не думая. Отказываться от запрещённых веществ даже под угрозой опиздюливания совсем не в стиле пьяной Шейлы. — Моя девочка. — Удовлетворённая ответом Диана сама вставила в губы Шейлы косячок. Потом достала из той же сумочки новую зажигалку «Зиппо». Знаменитый щелчок раздался в пустой каморке, и маленький огонёк поджёг край самокрутки, позволяя Шейле заполнить лёгкие дымом. Девушки обменялись взглядами, и им обеим этот момент показался крайне эротичным. Шейла села рядом, а Диана подожгла свою папиросу. Пухлые губы мажорки обнимали бумажный свёрток, оставляя на нём следы от помады, лёгкие втягивали яд, а потом она выдыхала дым в пыльный воздух. Курить так, как курила Диана, никто больше не умел. Андерс делала это с нескрываемым удовольствием и излучала магнетизм, присущий только ей. — Хочу потрахаться с каким-нибудь парнем, — сказала Диана, с прищуром осматривая Шейлу с головы до ног. — Или с девушкой. Нет, с обоими. Нервно кашлянув от застрявшего в горле дыма, Шейла сдавленно посмеялась и спросила: — Что это с тобой? Давно не видела тебя такой напряжённой. — Настроение — дерьмо. Поэтому я либо трахну кого-нибудь, либо убью. Подруги посмотрели друг другу в глаза и замерли на долгую минуту. Самая тихая и долгая минута в их отношениях внезапно превратилась в звонкий, заливистый смех, который они не смогли сдержать. — Ты сумасшедшая! На тебя так травка действует? — Нет, эта ебанутая вечеринка. Вот бы на ней кто-нибудь сдох, чтобы стало веселее, потому что без мажоров и травки тут просто детский сад. — А как ты сюда попала? — резонно поинтересовалась Шейла, вспоминая, какой строгий фейсконтроль стоит на входе. — Майк постарался. Наш отважный гей всегда рад помочь сучке, которая хранит его грязный секрет. — Диана с Шейлой переглянулись. — Двум сучкам. Диана бросила свой окурок на бетонный пол и придавила его носком сапога. Шейла сделала то же самое, и они снова посмотрели друг на друга. — Хочешь со мной переспать? — в лоб спросила Шейла. Этот вопрос должен был поставить Диану в неловкое положение, но она наоборот с облегчением выдохнула, словно сняла с плеч тяжкий груз. — Да, дико. Андерс сводит свои невероятно длинные ноги вместе всего на мгновение, хотя Шейле кажется, будто это движение она растянула на целый час, настолько оно было убедительно завлекающим. Об этой женственности и сексуальности твердят мужчины, когда смотрят на какую-нибудь Меган Фокс? Настоящий природный магнетизм, которым обладала Диана, множился в тысячу раз под действием алкоголя и травки, и становился ультимативным. Трезвую и адекватную Шейлу точно остановил бы какой-то из сотни факторов и предрассудков, но ту, какой она сейчас являлась, ничто не смогло удержать. Последнее, что Шейла запомнила, это как потянулась к лицу своей подруги, и как почувствовала мягкие влажные губы своими. Они поцеловались. Шейла обняла подругу за талию, а Диана коснулась её щеки своей прохладной ладонью с длинным маникюром. Пьяный подружеский поцелуй, обычно, заканчивается на этом, и на игривых смешках и шуточках про лесбиянок. Но их поцелуй продолжался, и Шейла смело залезла одной рукой Диане под водолазку, сжимая одну из её грудей через лифчик. Вот какие они — сиськи Дианы! На ощупь такие же идеальные, как на вид! Разве есть в ней хоть один недостаток, боже? От неожиданного прикосновения Диана застонала в поцелуй и запустила пальцы в каштановые волосы подруги. Причёска Шейлы слегка растрепалась, её уложенные лаком кудри взлохматились, но она этого не заметила. В душной темноте послышался гомон голосов, музыка притихла. Кто-то очень громко зазывал всех подростков собраться. Сначала все недовольно зашумели, потом притихли и Шейла поняла, что слышит голос своей сестры. Тут же поцелуй прервался, и подруги посмотрели друг другу в глаза. — Нам тоже нужно быть там? — спросила Шейла, и Диана кивнула. Голос Ванессы снова расколол тишину. Диана поправила свою водолазку и сказала: — Пошли посмотрим. — Сейчас? — удивилась Шейла. — Успеем. А теперь вытащи руку из моего лифчика. Шейла хихикнула и послушно убрала руку с тёплой и мягкой груди. Потом они обе последовали на выход. Теперь цокот каблуков Дианы раздавался громко и отчётливо.…
На сцене стояла Ванесса. За её спиной выстроились парни и девушки из бейсбольной команды. Перед сценой полураздетые девочки из группы поддержки во главе с их новой предводительницей шуршали помпонами и выразительно улыбались. Их симпатичные мордашки, одна похожая на другую, сияли ярче софитов в полутьме. Шейла вставала на носочки в попытках лучше разглядеть сестру, но её мало того, что не пускали пройти дальше — парни повыше смиряли её недовольным взглядом за нелепые прыжки. Хотя Ванессы и не видно, зато всем хорошо была слышна её речь. –… трудились ради того, чтобы вы могли растрясти свои задницы на танцполе. Нам всем хотелось отвлечься от этих гнетущих будней! Всем нам было особенно тяжело в этом году. Смерть Сары стала для нас большим ударом! На губах Ванессы взыграла улыбка. По крайней мере, Шейле так показалось. А потом в зале появляются двое парней с двумя большими прозрачными ящиками с прорезями наверху. Теперь ясно к чему весь этот фарс! — Но теперь всё изменится. Я знаю, ни мажоры, ни спортсмены не вызывают доверия, но поверьте, я не Виолетта, и не Аврора, — Ванесса наматывала провод от микрофона на руку и вальяжно расхаживала по сцене. Одета она в короткое спортивное платье с логотипом школы и светлые гольфы — выглядела просто очаровательно, и это Шейлу пугало больше всего. — Мне тоже надоело, что мы вечно срёмся друг с другом. Разве это весело? Несколько спортсменов переглянулись и похихикали. Им от этого, вообще-то, весело. — Хватит вам страдать от издевательств, — скандировала Ванесса. — Хватит вам терпеть заносчивых сучек и жестоких горилл, жадных до крови! Я положу всему этому конец. Отныне хипстеры и ботаны останутся под защитой спортсменов. Я прекращу издёвки и те из вас, кто проголосует за нас, станут частью спортивной семьи. Некоторые из спортсменов стали переглядываться, словно совсем не ожидали того, о чём начнёт разглагольствовать их активистка. Бруксон нахмурился, когда заметил, как баскетболисты начали перешёптываться друг с другом. Эдвард «Красавчик» (всё ещё далеко не красавчик), зло свёл брови вместе и ядовито ухмыльнулся, разглядывая Ванессу с головы до ног. Возле парней с прозрачными коробками для листовок встали две спортсменки с кипой листочков для голосования. Первые задроты стали подходить и бросать листочки в ящички. Один из ящиков подписан именем Ванессы, на втором жалко красовалось имя Виолетты. Ванесса продолжала говорить, уверенно ходя по сцене и глядя в толпу. Казалось, весь текст она выучила заранее. — Ещё вам может показаться, что голосование не честное, но это не так. Среди нас есть и мажоры, которым мы, конечно же, дадим слово. Ванесса захлопала в ладоши. На сцену вышел чернокожий мажор, полностью в чёрном, с золотой цепочкой на шее. Тотал Блэка буквально вытолкали, и он чуть не споткнулся о ступеньку, когда поднимался. — Как друга нашей милой Виолетты, которая, конечно же, не смогла прийти, мы даём тебе слово, — Ванесса подошла к парню, ядовито ему улыбнулась и подставила свой микрофон к его губам. Парень сконфуженно глянул на спортсменку, потом так же сконфуженно посмотрел в зал и долгое время молчал. Скорее всего он без слов пытался рассказать всем, что под его черной водолазкой и брюками на коже разрастаются гематомы. Взяв микрофон в трясущуюся руку, мажор кашлянул и сказал: — Ванесса… Хороший кандидат. Я с ней… согласен. — Классная речь! — Ванесса тут же выхватила из рук парня микрофон. — Лучше и не скажешь! Спасибо, Риччи. Вы можете проголосовать за меня, положив листочек в ящик справа. Но после голосования не уходите. Вечеринка продолжится и будет жарко! Вскоре Ванесса ушла со сцены, и музыка заиграла снова. Шейла стояла и хлопала глазами, как дура. — Тупая шлюха, — рыкнула Диана. — Что б тебя на хуй… Вспылив, Диана тут же стала расталкивать всех на своём пути, грубо пихая парней и девчонок плечами. Она вырвала один листок для голосования из рук спортсмена, и с гордым видом бросила его в ящик для «Виолетты». Ящик этот наполнялся неохотно. Шейла увидела, как Диана горделиво вскинула голову и ушла, махнув волосами. Потом зацепилась взглядом за спину Кензи. Он вместе со своими друзьями, весело хохоча, проголосовал за Ванессу, как и остальные спортсмены. Бросив по листочку в ящик, футболисты подошли к их активистке, и та стала улыбаться им. Потом и вовсе шепнула что-то Кензи на ухо, заставив того покраснеть до кончиков ушей. Желание голосовать у Шейлы полностью пропало. Вряд ли она одна хоть что-то изменит, а позорно вставать перед старшей сестрой на колени — именно так Шейла и видела это дурацкое голосование — она ни за что бы не стала. Она развернулась и ушла к столикам с выпивкой, подальше от сцены, возле которой спортсмены продолжали тешить своё самолюбие. Хотелось снова поддаться очарованию вечера, но голову заполняли мысли о Ванессе, о Кензи, и о Диане. Обо всём том, что тут творилось. Алкоголь и травка растворились в её крови и вскружили ей голову, но это не приносило ей экстаза. Только печаль, с которой она никак не могла справиться. Нужно подумать о гитаре. О том, что у неё, на самом деле, всё хорошо. О Доне, этой глупой и весёлой девчонке, которая при виде своей любимой красноволосой Марии пищит, как комар. Или о Муффисе, который отвлекает громил-спортсменов кучей анекдотов о евреях и адвокатской конторе, после чего сбегает, пока те хохочут. Опершись о столик, Шейла почувствовала, как вляпалась в липкую лужицу пунша с бурбоном и стала искать салфетки. Обернувшись, она врезалась в парня, одетого в кофейный пуловер. — Простите, вы не могли бы мне помочь? — пьяно пробормотал он, и обворожительно улыбнулся. На его голове творился сущий беспорядок, один рукав пуловера у него был закатан, а с лица никак не сходило пьяное очарование. С первого взгляда можно подумать, что он уже успел засосаться с какой-нибудь девушкой, но Крамер совсем не выглядел как парень, способный склонить пьяную девушку к поцелуям или сексу. Он выглядел так, словно это его должны к этому склонить. — Кажется, я ослеп от вашего прекрасного сияния… — Ты жутко пьян, — сказала Шейла и они оба засмеялись. — С чего ты взяла? — Твои подкаты стали лучше, чем когда ты трезв. — Ах, вот оно… стой, а я думал, это работает наоборот… Кензи хотел подойти к ней, но одна его нога зацепилась за вторую, он не удержался и полетел прямо на неё. Повезло, Шейла стояла спиной к стене, и он просто упёрся в неё обеими руками. Шензи прижались друг к другу, но никто из них не намерен был отстраняться. — У-упс. Да ты… сногсшибательна. — Хватит уже тебе, — захихикала она. — Это правда. Ты очень красивая. Это правда происходит? Шейла подумала, что Кензи сегодня тоже сногсшибательный. Даже пьяный и такой забавный он всё ещё выглядит как парень, в которого можно влюбиться. От его взгляда у неё подкашиваются ноги. Их поцелуй в толпе никто не заметил. Никто не заметил и того, что Кензи крепко обнял Шейлу и нетерпеливо прижал к себе. Она почувствовала жар его тела и потяжелевшее дыхание. Эта энергия передавалась ей на кончиках пальцев, через губы, вместе с языком, в прикосновении обнаженной кожи к обнаженной коже. Одно колено Крамера оказалось между ног Шейлы, и он внезапно прервал поцелуй, чуть отстраняясь. — Я… не хочу, чтобы ты подумала, что я хочу сделать это только по пьяни, — по его лицу скользнуло сомнение. Он отвернул голову. — Не хочу, чтобы ты думала, что я делаю это только потому что я пьяный… Шейла тоже не хотела так думать, но слова Кензи только сильнее убеждали её в том, что это в любом случае не будет чем-то «неправильным». Она положила руку на его щёку, и повернула его лицо обратно к себе. — Всё хорошо. Нервно сглотнув, Кензи глянул в сторону. — Всё равно, не здесь же… — Я знаю место. Взяв Кензи за руку, Шейла повела его в тот укромный уголок, где минутами раньше выкуривала косячок с Дианой. В комнате было так же темно и пыльно, но самое главное — подсобка закрывалась изнутри. Сейчас это казалось им обоим жутко важным, поэтому Кензи щёлкнул щеколдой и улыбнулся, когда снова встретился глазами с той, из-за которой его сердце начинало истерично биться о рёбра в нетерпении. Всё началось с Шейлы. Она первая толкнула парня к стенке и прижалась к его губам, давая Кензи распробовать себя на вкус. Крамер и правда первое время вел себя неуверенно, но видя такой напор, не стал отставать. Вскоре уже он прижимал её к стене, поменявшись местами. Сначала на пол полетел кофейный пуловер, потом жёлтая кофточка. Крепкая ладонь юноши, словно действуя отдельно от тела хозяина, сжимала бедро девушки через юбку, задирая её всё выше и выше. — Стой… — попросила Шейла, с причмокиванием отстраняясь от горячих губ. Кензи не дал ей договорить, поцеловал снова, но она настояла. — Давай ляжем… — А? Куда? — шепнул он и обернулся. Увидев пыльные маты на полу, он вопросительно вскинул бровь, но ноги Шейлы совсем её не держали, поэтому она была готова и на это. К тому же, если рядом с ней в этот миг будет Кензи, то ей плевать, что именно находится под ними. — Я понял… Кензи перехватил её одной рукой за талию, второй чуть ниже ягодиц и сам затащил на мягкие маты, осторожно укладываясь на них вместе с ней. Он жадно приник к её губам, после чего стал спускаться всё ниже и ниже. Шейла, почему-то, так запаниковала, что с её губ неожиданно сорвался вопрос: — А ты… девственник? Кензи поднял глаза. Он уже остановился губами чуть ниже её ключиц. — Ты хочешь это знать… Сейчас? — Наверное… Крамер скрыл смешок за поцелуем в одну из грудей, всё ещё скрытую чашкой лифчика. То ли он не хотел отвечать, то ли думал, как в такой ситуации вообще ответить… — Не совсем… — Вот как. — Мне остановиться? — Нет! Всё хорошо. По правде говоря, Шейла не совсем знала, что ей следовало делать, потому что эта близость не похожа на порно, которое она видела. Сначала ей стало неловко, особенно когда Кензи трогал её в тех местах, в которых её вообще никто и никогда не касался. Вскоре эта неловкость переросла в лёгкое волнение, а ещё позже в странное, будоражащее чувство. Она призналась, что никогда ещё не занималась сексом, и ей немного страшно. И странно. Кензи снова спросил, стоит ли ему остановиться (он ведь и правда не хотел стать тем безответственным говнюком, из-за которого чей-то первый раз на всю жизнь останется в памяти, как самый худший), но Шейла настояла. Ей и правда хотелось попробовать… Так ли это классно, как рассказывают и как она читала; как она слышала это от девушек, которые практикуют подобное с седьмого класса. Кензи действовал осторожно. Сначала Шейла была удивлена, ведь от Ванессы она часто слышала, что парни, особенно спортсмены — грубые, отвратительные, вонючие, а секс с ними похож на изнасилование. Конечно же, Ванесса не знала лично, просто имела представление. Видимо, сделала выводы из рассказов подруг и друзей. Крамер же был точной противоположностью тому, о чём Шейла могла слышать. Всё происходило неторопливо, давая девушке привыкнуть, влиться и начать отвечать на манипуляции с её телом. Парень не был гоним эгоистичным желанием самому быстрее кончить и уйти, он вовлекался в процесс так, будто бы доставить удовольствие девушке рядом означало доставить удовольствие и себе тоже. И всё же Шейле пришлось столкнуться с непривычными ощущениями, к которым, она была уверена, нужно просто привыкнуть. Движение за движением, переплетение тел, сильные юношеские плечи, тонкие руки старшеклассницы, сцепившиеся на них. Всё происходило в каком-то фиолетовом тумане под тихие стоны, скрип матов и ритм музыки за стенами. Это стало похоже на сон, потому что казалось нереальным, непривычным, странным. Шейла запомнила взгляд Кензи, когда она вдруг болезненно вздохнула, а его глаза озабоченно округлились. Запомнила его ладонь, — когда она повернула голову набок, — она напряжённо упиралась в маты, а под кожей надулись вены, витиевато следуя по всему предплечью. Такие руки нравились девушкам, с которыми Шейла общалась. И эти руки теперь сжимали Шейлу, гладили её и ласкали. Ещё шатенка запомнила тусклый свет, который создавал в душном помещении атмосферу уединённости. Но главное, что она запомнила — это Кензи. Они долго целовались во время и после, а когда они устало легли на маты, то обнялись. Шейла прижалась к парню так, словно оказалась маленькой и беззащитной, а Кензи обнял её обеими руками, словно желая удовлетворить эту трогательную потребность в защите. Шензи были рядом друг с другом как люди, как друзья, и как любовники, и этого было вполне достаточно для их миров. Запах его тела. Запах её тела. Нежность их кожи, соприкосновение, за которым следуют разряды электричества, лёгкие стоны, звёзды в глазах, блаженная нега. — Теперь я официально взрослая, — устало сказала Шейла. Кензи сначала хихикнул, потом тихо, лениво посмеялся, а потом они оба, лёжа на пыльных матах, начали задорно смеяться, как дети.…
— Давайте поздравим нового президента школы! Весь зал гудел громким «ура»! Никому невдомёк, что Ванессе плевать на всех, кроме себя. Она хотела этот статус только ради участия в соревнованиях. А будут ли при этом дальше издеваться над придурками, которые не способны дать кому-то отпор? Какая разница? Как новый президент школы, Ванесса приложила все возможные усилия, чтобы соревнования состоялись. Директриса, скрипя зубами, одобрила мероприятие. Ей пришлось, когда Ванессу с её командой стали приглашать играть на одном из крупнейших стадионов штата. Такая знаменитая и упорная девушка, которую крутили по телеку, разве можно ей отказать? На каникулы вся школа вышла с мыслью, что после них всё изменится. Все и правда будет меняться, но совсем не так, как им этого бы хотелось.