Дожить до выпускного. Часть I

Ванесса натворила так много дел, что Карлу их «сотрудничество» теперь казалось нецелесообразным и даже в какой-то мере опасным. Он тут же подумал больше с ней не связываться. Раз у президента голова не на месте, то и Карл своей может лишиться просто так, за компанию. Конечно, немного поздно думать об этом, особенно после того как в три короба наврал офицеру и дал ложные показания, и в этом случае оставалось надеяться только на то, что Йен отмажет его в случае чего. Или на суде Карлу позорно придется признать причину своего вранья, сознавшись в том, что Ванесса ему понравилась, и скрыть убийство, дав ей ложное алиби, могло сойти за неплохое начало их отношений. Самоотверженности в нём всегда было до идиотизма. И надежды у Карла оставалось только на местный департамент глухих, немых и явно тупых полицейских, которые, мало того, ещё и плевали на свою работу. В этом городке самым популярным развлечением, как среди молодежи, так и среди взрослых, стали наркотики. Некоторым детям нужно носить ствол в школу, чтобы по дороге их не шмальнул какой-нибудь барыга за долги его мамаши с рассадой каннабиса на заднем дворе. Шутка ли, если все Супрементские школьники подсели на марихуану и таблетки, и даже спортсмены, казалось бы, оплот здорового образа жизни, начинали медленно вливаться в трип-тусовку и употреблять. За последние шесть лет их город скатился в неблагополучные трущобы, на фоне которых Детройт показался бы туристическим городком. А всё из-за нового шерифа — Келли. Карл не знал, почему старого урода ещё не погнали с поста, но ему бы очень хотелось это выяснить. Все в участке забили на изнасилование девчонки по одной из многих причин. С ним ещё долго провозились, — парочку дней — а всё из-за её тётки, помощницы мэра, и из-за страха, что рыжая бестия обратится в федеральные органы и притащит сюда пару-тройку копов на уровень повыше. А местным очень не хотелось бы, чтобы в их грязном белье копался кто-то ещё. Но, когда дело Миллера перешло из папки «изнасилование» в другую папочку, посерьёзнее, департамент переполошился и неожиданно вспомнил, чем на самом деле должен заниматься. И поедание бубликов с кофе в эти обязанности не входило. Карл частенько захаживал в участок на правах Уайтхауса и его знали все, даже картотечные мыши. Кто-то относился к нему с любовью, кто-то, напротив, приходил в бешенство от одного его вида. Получая в одинаковом количестве как обожание, так и угрозы быть упрятанным за решетку на пару суток, Карл ходил по пиздецки (как бы он сам выразился) тонкому льду. Но такова плата за информацию, которую можно выудить у особенно сердобольных дамочек в возрасте от тридцати до сорока, сидящих в участке за бумагами или выписывающих штрафы за неправильную парковку. А курочка, как известно, клюет по зёрнышку, да… Сегодня на звонках сидела Ханна. Умная и опытная. Работать с ней, как говорил Йен, одно удовольствие: никаких ошибок, всё чётко и по регламенту. Но для Карла это означало и то, что нихрена он от неё не узнает. Он притащился с коробкой пончиков и тут же поставил их на стойку у входа, за которой сидела Ханна. Женщина мило ему улыбнулась, её морщинистое лицо посветлело и она взяла один пончик, поблагодарив. Но ничего ему не сказала. Ещё бы, тут и пытаться нечего. Карл выдвинулся дальше, держа коробку в руках, как доставщик, и минуя парочку говнюков, на дух его не переносящих, быстро завернул к столу полной афроамериканки. — Мужчина принести мамонт, женщина есть мамонт! — Карл обворожительно ей улыбнулся и опёрся плечом о перегородку между столами. Глаза у женщины заблестели и она почти целиком затолкала в рот пончик. — Хороший есть мамонт? — Хороший, спасибо, — сказала она и взяла себе ещё один, отложив его на салфетку, после чего принялась печатать что-то на компьютере. — А за мамонт мужчина хотеть узнать что-нибудь про Миллера! Женщина помочь ему? — Знаешь, Карл, нам же нельзя обсуждать такое с кем попало, — сказала она и улыбнулась. Карл уязвлено сжал губы. Про изнасилование ему растрепали даже раньше, чем он успел спросить, а когда месяц назад кто-то расстрелял наркодилера в переулке, то ему всем офисом прошлись по ушам с шуткой «на проблему стало меньше». С чего бы такая скрытность теперь? — Кому как не мне можно доверять, — улыбнулся Карл и склонил голову набок, но женщина не сдалась. — Келли спустит шкуру с капитана, а капитан с меня, если начну трепаться обо всём с Уайтхаусами… — Она внезапно замолчала и смущённо выгнула брови. — Ой, я не это хотела сказать… Знаешь, Карл, тебе правда лучше не лезть в это дело, иначе проблем не оберешься. И я не хотела тебя обидеть, ты же знаешь, просто сам понимаешь… — Да, конечно, — фыркнул он, даже не пытаясь скрыть обиды, и зашагал обратно. — А пончики! Ты пончики забыл. — Женщина оставить себе. — Он махнул рукой. — Мужчина добыть новый. Карл остановился в коридоре, напротив фотороботов особо разыскиваемых преступников и пропавших детей, и сунул руки в карманы кожанки. Оглядывая по большей части криво слепленные портреты он только думал о том, каким дураком выставляет себя, своего брата и отца, бродя вот так по участку и откармливая неблагодарных полицейских за свой счёт. Уайтхаусов теперь не любят, на дух не переносят, особенно местный шериф, а вслед за ним, попадая под чары главы департамента, потянулся капитан местной полиции, все лейтенанты, детективы и офицеры. А ведь когда-то фамилия «Уайтхаус» была гарантией справедливости и соблюдения правопорядка, но это было так давно, что стало неправдой. Скрипнув зубами, Карл купил себе стаканчик кофе в аппарате и, прихлёбывая, направился на выход, но не успел он выйти, как в коридоре появилось целое семейство. Они выходили из допросных: крупный мужчина с черными волосами, его симпатичная жена-блондинка с подтянутой задницей, и их сынок с большими, щенячьими глазами в которых, скорее всего, утопает каждая вторая девочка. Крамера узнать не сложно, потому что с недавней драки в школе он стал местной звездой. Ещё бы, завалить Гулливера голыми руками? Маленький, да удаленький, этот Кензи. Идя по коридору, родители Крамера перешептывались друг с другом. Мать постоянно тёрла сыну плечи, а отец то грозно глядел на него, то вопросительно переглядывался с женой. Карл быстро повернулся к ним спиной, присосавшись к кофе, и успел только услышать обрывки их разговора. –… -за этой девчонки. Кензи совсем изменился после того, как начал с ней возиться, — шептала мать. Отец же молчал. Видимо, усиленно думал или молча соглашался. — А я с самого начала говорила, что ничего путного не выйдет, а теперь что? Во что всё превращается? А дальше? — Хватит, мама, — зло цапнул Кензи. — Ты сама себя слышишь? — Я говорю, как есть, а ты… Но они уже вышли и последнюю фразу Карл не услышал. Проглотив кофе одним глотком, он выбросил стаканчик в мусорку и выбежал на улицу, успевая окликнуть Кензи как раз в тот момент, когда тот садился на заднее сидение отцовского «орландо». Футболист непонятливо глянул на Карла и, видно, не узнал, но всё равно попросил родителей подождать и закрыл дверь. — Привет. Чего ты тут забыл, а? — Карл подошёл к Кензи и протянул ему руку. — Да так, решили с семьёй пообедать, но перепутали заведения, — невесело улыбнулся Кензи и пожал его ладонь. — Точно, ты же этот… Ванессу жутко бесишь. Карл, да? Не этого Уайтхаус ожидал услышать, но пришлось кивнуть. Миссис Крамер выглянула из машины и с претензией оглядела парнишку в черной кожанке как бы прикидывая, нарвётся ли Кензи на очередные проблемы, если с ним поговорит. Посчитав, что обязательно нарвётся, Аманда кашлянула и привлекла к себе внимание. — Прошу прощения, но мы бы хотели отвезти Кензи домой. Он ни в чём не виноват, его отпустили… — Мама, — буркнул Кензи. — Я в норме. — Да, мы быстро, миссис Крамер. — Карл по-дружески хлопнул Кензи по спине и стал уводить его в сторону. — Просто обсудим предстоящий матч, вы не против? Этого гения футбола не часто удается выцепить, всё на тренировках. Вы, кстати, не думали отдать его в бокс? Думаю, у него талант. Когда парни отошли, Аманда продолжала сверлить Карла неодобрительным взглядом. Ему пришлось развернуться к ней спиной. — Это тебя подозревают в том, что с Миллером стало? — без лишних церемоний начал Уайтхаус. Кензи растерянно осмотрелся. — А ты что, коп? — Нет, но кому-то же в этом городе нужно работать. Ну так что, сильно на тебя там давили? Зная местных, они могли повесить на тебя и дело с обоссанными лужайками в плюс к остальным. — Они появились сегодня утром и попросили проехать с ними. Из-за того, что этот урод… в общем, из-за того, что я уже набил ему морду недавно, меня посчитали главным подозреваемым, но я ничего не делал. Мы говорили им, что это не я, но они даже слушать не хотели. — Почему тогда отпустили? Этот вопрос заставил Кензи слегка покраснеть, и он сконфуженно перевел взгляд в сторону. — У нас есть семейная традиция такая… В общем, мы перед Рождеством устраиваем вечер рождественских костюмов, играем во всякие игры, все родственники собираются, даже троюродные тётки. Так что… да… — У тебя стопроцентное алиби? — Именно. Я всю ночь был дома и танцевал с пятилетней Белль в костюме Гастона. Дебильный костюм, — буркнул Кензи и почесал шею в том месте, где костюм из полиэстера натёр кожу. Оба замолчали, тупо глядя в землю, потому что Карл пытался придумать какую-нибудь шутку про Красавицу и Чудовище, а Кензи ждал, придумает он её или нет. Первым молчание нарушил Кензи. — Понимаю, почему полиция пришла ко мне. Я бы, наверное, точно так же поступил бы… с ним. Поэтому я даже рад, что с этим ублюдком всё это произошло. — Судя по тому, что я услышал, из него сделали кроваво-костное фондю, — уточнил Карл, но Кензи пожал плечами. — И что? Да, хреново звучит, но он это заслужил. И тот, кто это сделал, хорошо постарался, раз до всего этого дошло. — У тебя есть предположения, кто бы мог пойти на такое? Карл заискивающе выгнул бровь глядя на то, как Кензи поднимает глаза к небу и уходит в размышления на целую минуту. Видимо он думал, стоит ли делиться своими догадками или нет, а может пытался придумать такой ответ, на который не последует очередных вопросов. — Нет, — соврал он и посмотрел Карлу в глаза. — Нет ни одного предположения. — Понятно. — Карл сощурился. — Тогда пока. Твоя мама, кажется, волнуется. Кензи сел в машину и вскоре уехал, а Карл сунул руки в карманы и смотрел вслед удаляющемуся «орландо». Пока всё выглядит так, словно Ванессе вот-вот наступит жопа, но внезапно, как снег на голову, из участка выбегают несколько полицейских, тут же прыгая по машинам и со скоростью малышей на драйве, с мигалками уматывают в разные стороны. Карл мгновенно забегает в участок, находит ту самую афроамериканку с пончиками, и один только его вопросительный взгляд заставляет её открыть рот, развязывая язык. — Миллер очнулся! — сказала она. — Он сейчас в реанимации, но главное жив. Это всё, ничего я тебе больше не скажу! Офицер Грейсон уже туда направился, чтобы выяснить детали, а я ничего не знаю! — Ты так сильно меня обидела тогда! Ты буквально разбила мне сердце… Думаешь, одной этой новости достаточно? Я ведь видел и вторую машину, куда это она направилась? — Вы все Уайтхаусы одинаковые! — возмутилась она и серьёзно нахмурила брови. — За это ты мне будешь по гроб жизни обязан. — Как и всегда, ты же знаешь! — Нашли того, кто причастен к покушению на Миллера. Карл заметно напрягся и с силой сжал челюсти, пытаясь не выдать своего волнения. Но афроамериканка продолжила, а с каждым новым её словом Карлу одновременно становилось легче и непонятнее. — Да, только что позвонил сам шериф Келли и сообщил, что какой-то наркоман во всём признался. Он сказал, что забрался к Миллерам домой за деньгами, увидел там этого паренька, запаниковал и напал на него. Бедный мальчишка…