Дожить до выпускного. Часть I

Это произошло вечером того же дня, когда полицейские уже нашли наркомана, виновного в избиении Бруксона Миллера, и готовы были закрыть дело, чтобы город снова жил в мире и спокойствии до следующего громкого происшествия. Карл ехал на стареньком байке и чувствовал себя самым крутым парнем во всём городе. С высоты его самомнения он совершенно искренне считал, что именно так оно и было. Но при всём этом Карла нельзя было назвать нарциссом, заворожённо глядящим в отражение в зеркале, или высокомерным уродом, как Супрементские мажоры. Скорее всего, он просто плотно верил в свой гений, в свой невероятный ум, в свою дедукцию, доставшуюся в наследство от предков, и в способность выходить победителем почти при любом раскладе. Даже когда, казалось бы, он проиграл, не стоило обманываться — возможно, на самом деле Карл выиграл, просто никто об этом ещё не знает. Карл был просто мальчишкой: не глупый, далеко нет, но и не гений (иначе, будь он гением, то не лез бы в те дыры, в которых его уже считают за своего); смекалистый и умеющий добиваться своего всеми способами, абсолютно законны они или не очень. Даже старый байк, в который он с первого взгляда влюбился несколько лет назад, он выменял у перекупщиков на раздолбанный ржавеющий минивэн, притараненный с помойки, и сотню, заработанную с летних подработок. Он остановился у моста возле небольшого скопища машин и оставил мотоцикл там. К вечеру ужасно похолодало. В попытках согреться Карл натянул воротник водолазки повыше, а руки сунул глубже в карманы, но всё равно мёрз и слегка трясся от холода, как собачонка. Ещё в дороге он успел продрогнуть, так что минут пятнадцать, и зубы его начнут отбивать чечётку друг об друга. Пройдя мимо машин, как попало оставленных на небольшой площадке у моста, Карл заметил несколько велосипедов. Местечко под мостом не пользовалось особой популярностью у хорошеньких девочек и мальчиков. Скопище людей здесь представляло из себя всякий сброд: любителей крепко выпить, бездомных или иглометателей в вену. Нередко «под мостом» можно встретить школьников, чей жизненный путь рано или поздно выльется в то, что было описано выше, и всеми силами к этому стремящихся. Карл прекрасно знал обитателей этого клоповника, и так же прекрасно знал, с кем ему предстояло встретиться, и, честно признать, к этой встрече он совсем не подготовился. Как минимум потому, что у него при себе не оказалось даже ножа, а он бы очень хорошо пригодился хотя бы для устрашения… — Привет, Карл! — тут же услышал он откуда-то сбоку, там, где возле наспех разложенного из мусора костра сидела компания подростков. Крикнул какой-то парень и махнул рукой, улыбаясь во все зубы. Карл узнал его. Старшеклассник из хипстеров и мастер по перетягиванию жгута чуть выше локтя, но из неплохих. Добрый малый, совсем не злобный, но по виду уже осунувшийся до неузнаваемости. А ведь когда-то, в средней школе, играл в волейбол, пока не начал баловаться с марихуаной и таблетками. Карл махнул ему рукой в знак приветствия, а заодно и всей его компании. Девочки с выбритыми висками, с ярко раскрашенными в цвета радуги волосами и уставшими глазами копошились у самой стенки, и либо курили, либо пили какую-то бурду прямо из бутылок или пакетов. Они не наркоманки, по крайней мере, пока, им просто нравится лазить по всяким злачным местам и веселиться, потому что их никто не научил добывать радости как-то по-другому. У половины проблемы с отцами, а у другой с матерями, и большинство из них бросит маяться дурью сразу после выпуска из колледжа, но некоторые из них плавно перетекут в здешних завсегдатаев. Две девчонки трясли баллончиками с краской и оставляли на стенках свои метки вдобавок к остальным. Ничего особенного, просто каракули. Карл подошёл к горящей железной бочке, каких тут стояло несколько, и выставив руки над бомжатской жаровней стал греться о неё, как продрогший воробей. Взглянув на нескольких парней, развалившихся на каких-то дырявых коврах у бочки, он спросил: — Эдвард здесь? Парни как-то сонно посмотрели на Карла, повели головами. Ответил один из них: он качнул подбородком в сторону, к той части берега, которая выходила к сосновому лесу. Там у стены стояла кучка народу, будто в очереди. Гравий вперемешку с песком шуршал у Карла под ногами. Он шел, наблюдая за кромкой воды, и думал о том, что последнее, чего бы ему хотелось, это искупаться в по-декабрьски ледяной воде… Встав в конце очереди он покорно ждал. Молодые и не очень люди тоже ждали, пока придет их черед переговорить с Эдвардом «Красавчиком», потом брали что-то из его рук и как тараканы на свету разбегались в разных направлениях. Со стороны это могло показаться даже немного зловещим, но стоящий прямо в очереди Карл видел только слабых, нищих и довольно жалких людей, которыми явно требовалась помощь. И никакие они были не злодеи, просто паскудной наружности торчи, одним своим видом молящие о госпитализации в хороший рехаб. А ещё от некоторых из них жутко воняло. Когда очередь подошла, Карл вышел перед Эдвардом и по-доброму улыбнулся. На роже «Красавчика», напротив, взыграла гримаса отвращения. — Как идут дела, дружище? — душевно спросил Карл и посмотрел на двух парней, таких же Супрементских спортсменов, по бокам от Эдварда. Один из них чернокожий и высоченный. Баскетболисты стояли рядом со своим предводителем, как личная охрана. — Какого хуя тебе здесь надо, пидрила? Захотел, чтобы я тебя прямо тут прикончил? Так даже лучше. — Эдвард сплюнул прямо Карлу возле ног. — Тут я твой трупачок сразу пущу по речке. — Я так балдею от наших разговоров, — ухмыльнулся Карл. — Ты такой умный малый… — Иди долбись в жопу со своим педиком-дружком, — возмутился Эдвард, но как бы несерьёзно, а потом едко посмеялся, будто было над чем. — Давай теперь серьёзно, — хмыкнул Уайтхаус и в мгновение посуровел. — На той вечеринке, да, ты прекрасно знаешь, о какой вечеринке речь… Там, где изнасиловали девчонку. Ты толкал дурь? — Вот, блять, в толк не беру, о чем ты. — Эдвард показал все свои зубы. Для такого уродливого лица они оказались слишком белыми и ровными. — Что это была за дрянь? — Не унимался Карл. — Что-то новенькое, верно? Ты же перешёл от травы до чего-то потяжелее, я знаю. — И что? Хочешь купить? — А если хочу? — Тогда можешь засунуть свою башку себе в очко, — зло гаркнул Эдвард и его, кажется, услышали все под мостом. — Я скорее легавым буду продавать, чем тебе, урод. Карл опустил взгляд вниз, задумчиво нахмурился и выдал: — Бруксону Миллеру ты тоже толкнул эту херь? Эдвард неожиданно вспыхнул, как спичка, и резко сократил до Карла дистанцию. Он схватил его за воротник кожанки и с такой силой прижал к бетонной стене, что у Карла потемнело в глазах от боли в спине и затылке. — Ты чё, сука, со своим братом на меня что-то хочешь повесить? Так вот знай, хер тебе на рожу. Тебе, твоему брату-имбецилу и твоему ебучему папаше. Оказавшись в такой интимной близости к «Красавчику», и ощутив на своём лице его горячее и дурнопахнущее дыхание, Карл сглотнул и дальновидно промолчал. Если бы у него и хватило безумства сказать что-то колкое в ответ, скорее всего, трое баскетболистов, в два раза крупнее его каждый, отметелили бы его и вышвырнули в реку, и меткости для броска у них бы хватило. Карл поднял ладони, словно сдаётся, и Эдвард всё так же за воротник отшвырнул его в сторону, заставляя того пробежать ещё пару метров и еле остаться стоять на ногах. — Ещё раз суда сунешься, и я тебя по стенке размажу, ты меня понял? — смело заявил Эдвард и поднял вверх сразу два средних пальца. Его дружки загоготали, а Карл, поправив воротник, молча пошел обратно к своему мотоциклу.