Сказки северных земель

      Тёплое весеннее солнце играет яркими бликами на невыносимо белом снегу. Здесь всегда лежат сугробы, покрывая тёплыми шапками горные вершины. Впереди белеет мрамором Храм Богини, выделяясь слишком правильной формой, приковывая взгляд издалека острыми шпилями и сводчатыми стенами. Широкая, добротная дорога, не предназначена для конника — к Храму полагается идти пешком, что бы успеть успокоить мысли и предстать пред ликом Праматери чистым душой. Вокруг нет толп паломников, нас не сопровождают жрецы, мы идем втроем по этому пути, кажется, уходящему в самое небо, куда однажды уходят все волки. Так заведено, так положено, так правильно. Сам воздух пропитан светом, морозной свежестью, прохладой искристых сугробов. В день Весеннего Равноденствия монарх вместе с семьей всегда приходит сначала в уединенный горный храм и только потом спускается в долину, что бы провести торжество для подданных.       Иллания почти бежит впереди — не смотря на солидные одиннадцать лет, ей все еще не удается быть леди, а быстрые ноги не желают идти степенно и чинно. Белый меховой плащ сбился, платиновая фибула с изумрудами оказалась под шеей сбоку, а длинное шерстяное платье, расшитое родовыми узорами, уже промокло снизу от налипшего снега. Рыжая макушка то и дело показывается из-за очередного поворота, вызывая легкое недовольство Натали — тёплая шапка была бессовестно оставлена в замке, и это непотребство мы заметили лишь уже ступив на путь.       — Если она простудится… — ворчит супруга, сжимая мой локоть.       — Её защищает Богиня еще трепетнее, чем меня, не волнуйся, — усмехнувшись, я поднес к губам тонкие пальцы и поцеловал ладонь, согревая дыханием.       — Вся в тебя, такая же хитрая. Вчера выпросила еще пирожных, состроив точно такую же мордашку, как ты, добиваясь кое-чего вкусного, — Натали посмеивается, взъерошивая мне волосы. Вроде бы мне более трёхста лет, а всё равно чувствую себя мальчишкой рядом с ней. Неисповедимы пути богов…

***

      — Папочка, ты обещал рассказать мне про Богиню! — Иллания врезалась мне в живот и обхватила ручонками, крепко обнимая и умильно заглядывая в лицо огромными зелёными глазищами.       — Но ты ведь уже знаешь эту легенду?       — Да, но я хочу услышать как все было, а не «В тысяча восемьдесят девятом году от сотворения мира…», — упрямо возразила дочь, чуть нахмурив брови.       — Я тоже хочу, и можешь не говорить, что я тоже её уже знаю, ворчун. Люблю слушать, как ты рассказываешь, — другая главная женщина моей жизни положила руку мне на плечо, чуть сжав, и так же хитро улыбаясь, как и наша дочь. Под таким напором невозможно было устоять.       — Вы манипулируете королём, дамы, знаете об этом? — я усмехнулся и опустился на мраморную скамью у стены, застланую меховой шкурой.       — Да, мы знаем, и испытываем от этого неимоверное удовольствие, мой король, — Натали посмотрела на меня так, и сказала это таким тоном, что мысленно пришлось просить прощения у Праматери за неподобающие для храма мысли.       — Кошмар, — покачал головой, и перевел взгляд на статую Магдариэнны.       Молодая женщина с тяжелой россыпью волос на плечах взирала на всех, кто входил в Храм, с материнской любовью и всепрощением. Хотя, говорят, каждый видит лик Богини по-своему, в зависимости от того, чего ему больше не хватает в душе. Низкий широкий постамент окружали статуи четырех волков, пятый сидел рядом с Магдариэнной, доставая макушкой ей до груди. На его лобастой голове покоилась её ладонь, а вторая простиралась вперед в жесте благословения. Статуи были выполнены настолько искусно, что казалось, дышат, глядя на своих потомков, и вот-вот заговорят. Не смотря на белизну мрамора, я без труда видел черноту волос Праматери, узкую тёмную стрелку прорезавшую морду Праотца, зелень глаз каждого из волков.       — Что ж… Это было очень давно, в те времена, когда Боги еще ступали по нашей земле, — наконец начал я, не отрывая взгляда от лика Магдариэнны. — Они привели людей сюда, научили их добывать огонь и еду, лечить болезни, даровали магию. И перестали вмешиваться в дела смертных, договорившись о том между собой. Какие-то из Богов остались здесь, занимаясь разными делами, часто находясь среди нас, но искусно скрывая свою сущность. Какие-то ушли, что бы изредка, по великим праздникам, являться людям. А кто-то и вовсе позабыл о, некогда оживленном, мире и отправился дальше по Великому Древу… Магдариэнна была самой молодой из всех и самой привязанной к людям. Она чаще остальных внимала просьбам и являлась в храмах. Её сила была связана с Луной — Магдариэнна повелевала ночью, когда Солнце скрывалось за горизонтом. Покровительствовала заплутавшим путникам, безнадежным влюбленным, сиротам и вдовам. Как и большинство Богов, она плохо понимала людей, хоть и очень старалась. Короткая, по меркам богов, человеческая жизнь, проносилась так быстро, что успеть проникнуться было невозможно. Тем не менее она часто являлась на зов, помогала. Но быстро поняла, что помощь её не всегда идёт во благо. И на время ушла в свою обитель, скрывшись от смертных, предпочитая наблюдать издалека, через своё волшебное зеркало. Однако совсем оставить наш мир и людей она не хотела. Поэтому стала появляться только раз в год, в одном из своих храмов, каждый раз в разных…       — В прошлый раз ты говорил, что иногда она ходила среди людей, и если кто-то узнавал её — Магдариэнна благословляла человека, — напомнила Натали, рассеянно поглаживая меня по руке.       — Да, верно, бывало и такое, — я кивнул. — Это было до того, как она стала появляться всего раз в год. И вот, однажды, Магдариэнна, как обычно, появилась в своём храме. В этот раз она выбрала очень отдалённую деревеньку, где был крохотный деревянный храм, очень ветхий и древний. Там даже не было своего жреца, настолько далеким было это селение всего на несколько домов. Но жители не забывали свою покровительницу, в доме ее земном было чисто и украшено по скромным возможностям селян. Юная девушка, почти девочка, искренне и в слезах, молилась перед алтарём, от чистого сердца отдав на подношение самое ценное, что у нее было — вышитый поясок, что остался от покойной матушки. Девушку насильно отдавали замуж. Отец, наслушавшись увещеваний новой жены, думая, что поступает во благо, сговорился с престарелым купцом, отдать дочь младшей женой тому. Не стерпела Магдариэнна такого насилия, тем более, что девица всем сердцем любила бедного парнишку, что был в подмастерьях у кузнеца. Она дала понять девушке, что соединит возлюбленных, а воле Богини никто не посмеет перечить. Издавна считалось, что брак, признанный богами, священен. Потому что им дано видеть истинные пары, предназначенные самой Судьбой друг другу. И вот, глубокой ночью, когда луна взошла высоко, парень и девушка пробрались в храм. Магдариэнна сошла к ним, явственно ощущая, что тут есть двое, являющихся истинной парой. Она дала свое благословение и обвенчала беглецов. На их запястьях появились брачные браслеты и счастливая пара, поблагодарив Богиню, отправилась в путешествие, что бы построить свою жизнь в другом месте…       — И что, на этом всё? Это разве про наш род? — встрепенулась Иллания, по обыкновению нетерпеливо заерзав у меня под боком.       — Нет, конечно, это только начало истории, — я улыбнулся и поцеловал дочь в макушку.       — Дальше, — так же нетерпеливо заерзала рядом Натали.       — Что ж, дальше будет немного грустно, — я обнял своих женщин, теснее прижимая к себе. — Спустя несколько лет, уже давно позабыв о том случае, обвенчав с тех пор еще много истинных пар, Магдариэнна снова посетила один из своих храмов. На этот раз это был огромный храм в большом городе. Мастера и жрецы постарались на славу — колонны подпирали высокий куполообразный потолок, статуя Магдариэнны достигала его головой, простирая руки к прихожанам, а зал был настолько длинный, что конец его терялся в темноте. По случаю праздника храм был богато изукрашен — цветами и расшитыми тканями. Множество подношений горой возвышались у ног изваяния, а многочисленные свечи рассеивали полумрак. Магдариэнна бродила между колоннами неслышной тенью, прислушивалась к просьбам прихожан, к суете на улице, разглядывала затейливую вышивку на праздничных занавесях до тех пор, пока вечерние гуляния не забрали с собой последних посетителей. Богиня уже и сама собиралась отправиться в свою обитель, как вдруг в храм ворвался молодой мужчина. Он стремительно шел по длинному залу и его шаги гулко разносились вокруг, словно это был не один человек, а целая толпа. Его лицо терялось в тени, а еще не догоревшие свечи выхватили своим неверным светом лишь густую гриву пшеничных волос и сверкающие яростью серые глаза. Магдариэнна испугалась и спряталась за колонной, прикрывшись занавесью и накинув капюшон плаща на голову, что бы скрыть божественный венец, лучившийся лунным светом. Мужчина замер перед статуей, даже не думая преклонять колен, напротив, он выхватил из ножен меч…       Иллания испуганно выдохнула и вцепилась мне в рукав, а Натали лишь едва заметно улыбнулась. Она-то знала, что будет дальше.       — Поздний гость божьего дома возносил не молитву, не прошение, нет. Он бросал в лицо Богине упрёки. Его громкие и злые слова были исполнены горя и отчаяния. Слушая его речь, Магдариэнна постепенно припоминала тот случай, когда соединила два любящих сердца ночью, в стареньком, полуразвалившемся храме. И сейчас тот юноша вырос, стал мужчиной. Он говорил, что Богиня не уберегла его любовь, хотя брак истинных нерушим, уже через несколько дней браслеты на руках новобрачных исчезли. Отец выдал девушку замуж за того, кого хотел, а парня обвинил в надругательстве и его отправили на каторгу. Десять долгих лет от провел в каменоломнях по придуманному обвинению, пока его семья не собрала достаточно денег, что бы откупиться. И в своей злой судьбе он обвинял именно Магдариэнну. Здесь и сейчас, в особый день, когда магия в мире сильнее, чем всегда, он дал страшную клятву, что отныне, будет отбирать чужое счастье так же, как и лишился своего однажды. Он нанес себе рану и окропил жертвенную чашу кровью, скрепляя страшную клятву, после чего, все так же преисполненный решимости и гнева, покинул храм.       — Нельзя же приносить кровь в жертву… это оскорбляет богов… — с ужасом прошептала дочь, покачав головой.       — Да, это так. Вланимар, а это был именно он, наш предок, знал это. И совершив такое, осознанно обрёк себя на проклятие богов. Точнее, по его замыслу, именно Богини Любви и Луны. Теперь все его недобрые деяния оскверняли бы ее имя. Но магия не так уж проста и ни тогда, ни теперь — мы не знаем о её законах достаточно… — я усмехнулся и перевел взгляд на Праотца, бесстрастно взирающего на своих потомков в волчьем обличии. Вероятно, буйный характер, достался нам всем именно от него.       — И он не умер на месте, его не поразила молния… ничего не случилось? — продолжала взбудораженная Иллания.       — Нет, Магдариэнна так растерялась и расстроилась, что немедленно перенеслась в свою обитель, и провела в тяжелых мыслях немало дней, не интересуясь больше ничем. Она всё думала, как могло произойти такое несчастье и почему её магия не сработала. Богиня до мельчайших деталей старалась припомнить обряд, ту ночь, свои ощущения. Она была уверена, что сделала всё верно, что в ту ночь в её храме были те, кто предназначен друг другу самой Судьбой. Увы, поговорить с Судьбой не представлялась возможным. Древнейшая из всех, богиня не показывалась даже своим сородичам, всегда находясь в стороне от любой суеты и бесконечно спрядая нити, предрекая жизненные испытания даже другим богам. Остальные же собратья не знали какой совет дать своей сестре, так как ни разу не ошибались в соединении истинных пар, да и совершали такие обряды куда реже, считая, что дела смертных — это только дела смертных и в любовь особенно, не стоит вмешиваться, это так же опасно, как и спасать чью-то жизнь.       — Да уж, кто бы мог подумать, что твой Праотец был таким же бесстрашным сорвиголовой, как и ты, — чуть усмехнулась Натали, так же разглядывая статуи волчьих предков и задумчиво наматывая светлый локон на палец. — Что было дальше, мой король?       — А дальше, нетерпеливые мои, Магдариэнна практически поселилась у своего волшебного зеркала, пытаясь найти того самого мужчину, что лишил её покоя. Пришлось потратить много времени, что бы наконец настроить волшебное окно в мир смертных, и наконец увидеть какой же путь выбрал для себя Вланимар…       — Прямо как зеркало того Злого Колдуна… — еле слышно прошептала Иллания, опасаясь нарушить мой настрой.       Я кивнул:       — Да, что-то общее есть у такой магии, но по-скольку мы сами не обладаем даром колдовать, то и точно сказать как так — не можем. Так вот, Магдариэнна увидела, что мужчина подался в наёмники. Его сердце пылало жаждой мести, жаждой сделать кого-то несчастным и отомстить за свою боль. Именно боль часто толкает не только людей, но и иных разумных существ, на самые необдуманные и ужасные поступки, — конечно, куда же без морали в сказке. Старею, кажется. — Но быстро понял, что не хочет обманывать, убивать всех подряд за деньги, как делали самые неудачливые наемники, не хочет грабить и насиловать. Не смотря на всю свою обиду и страшную клятву, Вланимар не был готов скатываться до животного состояния ради этого. Поэтому он отправился всерьёз учиться ратному делу. Конечно никто не хотел брать в ученики бродягу, да еще с каторжным клеймом на груди. Хоть умри, а не докажешь всем и каждому, что не виноват, и это поклёп. Он долго скитался, не гнушаясь никакой работой — мыл полы в корчмах за еду, рубил дрова за ночлег, носил воду, пас скотину, даже прал белье. Пока наконец дорога не привела его в одну деревеньку далеко на востоке. Конечно, местные всегда с подозрением относятся к чужакам, и этот случай не стал исключением. Но от изгнания его спас староста. Когда-то давно он сам был наемником и даже служил нескольким королям на поле боя. Но давно забросил свое ремесло, осел на краю мира, завел семью и стал уважаемым человеком. Он поверил в историю Вланимара и взялся обучать его воинскому искусству. Дело это не простое, требует не только силы и выдержки, но еще и терпения, разума и хотения. Вланимар учился думать как воин, а не просто мечом махать. Учился понимать врага, угадывать его замысел, учился подчиняться и командовать, думать на несколько шагов вперед. Бывший наёмник заставил своего подопечного читать книги по стратегии и тактике, обучил сложной игре на клетчатой доске, часами просто с ним разговаривал на разные темы, подкидывая задачки для размышлений. Боги не дали ему сыновей, так что теперь бывший воин вкладывал во Вланимара свои знания и умения с особым рвением. И даже тайно подумывал, что со временем, буйная голова чужака остынет, он одумается и останется здесь, выбрав в жены одну из дочерей своего учителя…       — Но этого не случилось, так ведь? — Натали подняла на меня взгляд и поправила сползший с плеча плащ в заботливом жесте.       — Не случилось. Когда Вланимар овладел всеми умениями, бывший наемник отдал ему свое снаряжение и подарил коня. Дал несколько советов и опустил искать удачи, напоследок сказав, что будет ждать его домой в любом случае. Уж он-то знал, как важно, когда тебя кто-то ждет дома, пусть даже, это и не твой родной дом. Он знал, что за время каторги родители Вланимара умерли и парень остался один на всем свете.       — А кто же его выкупил тогда? — удивленно вскинулась Иллания.       — Его родители собирали деньги, а когда умерли, дальние родственники исполнили их последнюю волю — продали дом, добавили вырученное к накоплениям и выкупили Вланимара, после этого, конечно, никто его видеть не был рад. Все в его родном селении считали, что осужден подмастерье кузнеца был справедливо да ещё и свел этим в могилу своих бедных родителей.       Дочь грустно вздохнула и поправила расшитый поясок, задумчиво покусывая губы.       — Даже как-то неловко, что мы теперь живем так богато…       — Это хорошо, что ты понимаешь эту цену, милая, очень правильно. Ничего не достается просто так, всё, что мы имеем — труд не одного поколения как наших предков, так и наших подданных, — я поцеловал дочь в лоб и притянул обратно к себе, под нагретую полу плаща.       — И что же, наш Праотец снова подался в наёмники? — тут же нетерпеливо заерзала она.       — Да. Но теперь, обученный, при коне и снаряжении, он знал как правильно наняться, что бы это было не задание разбойничать, а действительно военное дело. Но и этого мало. Нужно сначала доказать, что ты достоин хорошего задания. Командиры наемников всегда имеют свои отряды, давно сплоченные не одной битвой, поэтому вольных — кто нанимается один, не очень любили, с ними требовалось договариваться, на них сложно положиться, ведь не знаешь чего ждать. В конце-концов Вланимар всё же присоединился к воинству одного князя, на чью землю напали соседи. Война была долгой и изнуряющей — тяжелая местность, превосходящие силы противника, холодная зима. Но постепенно армия князя начала побеждать и, в не малой степени, именно благодаря отрядам наемников — те честно сражались, отдавая свои жизни и кровь. И вот, уже незадолго до перемирия, Вланимар был тяжело ранен — их отряд увлекся погоней за отступающим противником и попал в засаду. Наблюдавшая за боем Богиня не выдержала, и явилась в его палатку глубокой ночью, что бы навестить раненого. Все эти годы, пока он учился, а позже — когда воевал, она наблюдала за ним, постепенно привязываясь. И сейчас не выдержала. Едва весь лагерь, кроме караульных, погрузился в сон, Магдариэнна сошла на землю и присела у ложа Вланимара. Облегчив его боль и лишь немного подтолкнув исцеление, она провела время с ним до рассвета. Поутру Вланимар посчитал это сном, навеянным лихорадкой, но Магдариэнна пришла и на следующую ночь, и потом. Они разговаривали. О жизни, мире, магии, судьбе, о его клятве и раскаянии, о её сожалении…       — И что, тогда у них и случилась любовь? — не выдержала Иллания.       — Кто знает… может они уже тогда, часто встречаясь ночами, понимали что их объединяет, а может осознали позже. Но о чувствах они никогда не говорили. Вланимар после той войны стал достаточно известен и без труда собрал свой собственный отряд, подбирая туда только честных воинов, желающих заработать мечом, а не грабить или убивать. Шло время, Вланимар стал уважаемым человеком, стал все более серьезно и придирчиво выбирать чью сторону займет его отряд. Очень часто они стали наниматься просто в охрану — то сопроводить купцов, то послов, то обеспечить порядок на каком-нибудь празднике. Понимая, что годы молодости уже далеко позади, а в волосах всё больше седины, Вланимар подумывал отойти от дел, открыть школу ратного дела в каком-нибудь королевстве и уйти на покой. О семье он даже не помышлял — в его сердце уже давно жила любовь к Магдариэнне, но он понимал, что вместе им не быть…       — А почему? Разве это запрещено? — снова подала голос дочь, склонив голову на бок и необычайно внимательно разглядывая статую Праматери.       — Нет, милая, это не запрещено. Но беда в том, что век смертных короток, а Боги живут вечно, так же вечно оставаясь молодыми. И через пару десятков лет Вланимар бы постарел и умер, а Магдариэнна продолжала бы жить дальше. Они оба это понимали, но не могли прекратить свои встречи, хоть и пытались несколько раз. И вот однажды, Богине потребовалось надолго отлучиться по своим делам, на помощь собратьям. Она предупредила возлюбленного и покинула наш мир. Её терзало недоброе предчувствие, несмотря на все уверения избранника, что он не собирается в походы теперь. Чувство тревоги всё нарастало и Магдариэнна думала о Вланимаре непрестанно, помогая другим богам. Они и раньше расставались надолго, но никогда прежде её не мучило такое беспокойство…       — Ой-ей-ей, не к добру это… — Иллания передёрнула плечами.       — Да уж… Едва Магдариэнна вернулась, как сразу же бросилась к своему магическому зеркалу, что бы узнать, где находится ее возлюбленный и перенестись к нему. Зеркало показало какую-то поляну, залитую кровью и заваленную мёртвыми телами. Несколько воинов из последних сил держали редкую цепочку обороны, защищая собой раненых, среди которых и был Вланимар. Вражеское копье пробило его грудь насквозь — он умирал. Богиню обуяла ярость и страх потерять свою любовь. Не мешкая больше ни секунды, она спустилась прямо по лунной дорожке на ту самую поляну и сразила нападавших всех до единого, спасая остатки отряда своего возлюбленного. Магдариэнна пала на колени перед умирающим, в отчаянии заламывая руки. Она была готова на все, только бы снова взглянуть в его глаза и взять за руку. И Богиня решилась на самую великую магию, которую ни до ни после больше не совершал. Она обратилась в самой своей сущности и к сущности мира, нанесла себе рану и приложила окровавленную руку к груди Вланимара. Произнося особые слова, Магдариэнна навсегда связала себя со своим избранником, разделив в ним свою жизнь, силу и будущее. Одарив его своей кровью — Магдариэнна сделала его равным себе, почти богом. Как только страшная рана на груди Вланимара начала затягиваться прямо на глазах, и он открыл глаза, богиня бросилась к его выжившим защитникам, которые тоже были тяжело ранены. С каждым из них она поделилась несколькими каплями своей крови, залечивая их смертельные раны, а после переместила их всех подальше от того места. Даже не смотря на это удивительное волшебство им всем требовался отдых и время, что бы разобраться, как повлияли деяния богини на них…       — Кажется, я же поняла, как именно, — усмехнулась Натали.       — Да, на людей магия богов часто оказывает непредсказуемые последствия. Вот и сейчас случилось невероятное — все двенадцать выживших наемников обрели способность обращаться в волков, как и Вланимар. Только он, получив больше, чем остальные, теперь мог ходить между мирами, скрывать свой облик вовсе, и прочее, чего нам не раскрывают даже легенды, так как это не нашего ума дело.       — А что же, каждый бог так может сделать с кем захочет? — подала голос дочь.       — Нет, к частью или к сожалению, эту магию не удастся так просто применить даже богу. Если бы Вланимар не любил Магдариэнну так же сильно, как она его — этот ритуал убил бы их обоих.       — Понятно… и что, на этом всё? Вот так и появился наш род?       — Не совсем всё. Магдариэнна переместила отряд наемников близко к своей обители — в долину, со всех сторон окруженную горами. Попасть туда обычным способом было невозможно — горы были сплошными со всех сторон, к тому же богиня особым образом зачаровала это место, что бы все люди, наткнувшиеся на горный хребет, скрывающий долину, считали, что за горами сразу море. И конечно же долго скрываться от взора иных богов им не удалось. Сама Судьба явилась к Магдариэнне и объяснила, что своим деянием она нарушила равновесие в мире. Теперь все её потомки будут почти богами, а новый народ, который помимо воли создала богиня, теперь нуждается в помощи и управлении. Ведь оборотни живут долго, куда дольше людей. Медленно стареют, обладают куда большей силой и ловкостью, выносливостью и способностью заживлять раны, кроме совсем уж смертельных. Без сильного и мудрого правителя может случиться горе. К тому же — Магдариэнна теперь ждала ребенка. Что еще больше осложняло ситуацию — ведь ее дитя будет абсолютно бессмертно, как бог, и обладать той же способностью исцелять своей кровью. О чем именно говорили две богини никто доподлинно не знает, но в конце-концов они пришли к соглашению.       — Так-так, я всегда хотела узнать что же именно за соглашение, потому что ты вечно обходишь эту тему, объясняя лишь вскользь, — хмыкнула супруга.       — Ну-ну, ничего тайного в том нет. Для баланса Судьба сделала так, что каждый из прямых потомков Магдариэнны может иметь лишь одно дитя за всю свою жизнь, а сам, раз бессмертен, будет призван к своей матери в определенный срок. Каждый из божьих потомков будет иметь способность разделить свою жизнь с избранницей, что бы она могла быть рядом с ним многие сотни лет, — я бережно взял за руку Натали, поглаживая подушечками пальцев шрамик, оставшийся от того самого ритуала много лет назад. — И дитя может появиться лишь в конце срока правления, что бы отец успел обучить сына и спокойно уйти к своим родителям.       Я коснулся губами запястья жены, ощутив, как она поглаживает меня по голове свободной рукой, а после поднялся, подходя к изваяниям волков.       — Сын Вланимара и Магдариэнны — Вланимаирр. — Коснувшись могучей лапы полулежавшего у ног Богина волка, я обернулся, глядя на своих женщин. — Родители воспитывали его здесь первую сотню лет. Магдариэнна открыла проход в горах, на самом перешейке, соединяющем наш полуостров с материком, и выжившие наемники смогли забрать свои семьи сюда. Богиня наложила запрет рассказывать о Вериссе кому бы то ни было и каждый, кто переезжал сюда, уже не мог покинуть нашу землю. Мир по-прежнему не должен был знать о нас. Плодородные земли в долине, тёплое течение обегающее полуостров на севере, удобное для мореплавания побережье, драконы гнездящиеся в горах, богатые залежи платины, золота и мрамора — слишком много соблазнов для алчности. Слишком много. Укреплённый блокпост в горах — единственный путь в Вериссу, телепортироваться сюда тоже невозможно.       — И что же было потом? Они все ушли? — Иллания окинула взглядом четвёрку мраморных волков.       — Да. Вланимаирр провел на земле почти шесть столетий, отстроил столицу, замок, в котором мы живем. Он придумал отправлять шпионов в разные государства, что бы узнавать что происходит в мире, получать новые знания в науках и воинском искусстве. Его сын — Влатимир, прожил почти пять сотен здесь, наладил мореплавание, придумал пробить тоннель под горами до побережья, и ушел к своим родителям. Внук — Властимир, как ты уже знаешь, участвовал в Великой Войне против нежити, где потерял в бою свою супругу. Он прожил дольше всех — почти семьсот лет, прежде, чем Прамать призвала его. Ну а мой отец — Влаэтмиррэн, провел всего триста лет на престоле, что бы затем Магдариэнна призвала его в небесную стаю.       — А что случилась с их женами? Они тоже в стае на небе? — Иллания в очередной раз обвела взглядом храм, будто надеясь увидеть спрятанные где-то статуи королев.       — Нет. Все королевы были обычными волчицами, дочерьми потомков Двенадцати родов. У них был выбор — уйти вместе с супругом — и тогда их душа отправлялась в вечный круг жизни, как и все души живых, что бы однажды переродиться. Либо же остаться здесь, старея уже естественным путем. Почти все ушли в один день со своими супругами. Для них есть отдельная Усыпальница Королев.       — То есть был кто-то, кто не ушел?       — Да, но об этом как-нибудь в другой раз, милая, — я потрепал дочь по волосам и поднялся. — А теперь нам пора, наш народ ждёт нас.       Иллания неслась впереди, придерживая двумя руками подол платья, а Натали шла рядом, положив руку мне на плечо.       — Ты ведь расскажешь ей однажды о той, чьё имя она носит?       — Расскажу, — я вздохнул, переводя взгляд на дальнюю вершину гор, где едва угадывались очертания мраморной гробницы. — Когда смогу снова об этом говорить…