***
— Всем утречка! — в кабинет, благополучно проспав первые два урока, ввалился Толя Курагин. — Фигасе, утречко у тебя, конечно… — пробормотал Онегин, не отрываясь от каких-то записей. — Я, конечно, понимаю, но не понимаю, где ты был, и почему без меня, — Федя Долохов поднял взгляд на друга, когда тот подошел к парте. — Я спал вообще-то, но, если хочешь, в следующий раз позову тебя с собой, — Толя поиграл бровями. — Ты же знаешь, как я об этом мечтаю. Но, серьезно, мне пришлось сказать, что твою кошку сбил трамвай, и ты пошел на похороны. — У меня же нет кошки. — Теперь нет. — Хуй с ней, какой у нас урок? — Курагин оглядел класс. — Вторая геометрия, — Федя расплылся в улыбке. — Бляять, зачем меня Лена разбудила… — Теперь сам в подробностях опишешь математичке, как плакал у гроба своей Мурки. — Мог бы и покрасивей имя придумать. — Вот ты и придумай. Толя в отчаянии запустил пальцы в темные волосы и снова огляделся. Все были чем-то заняты, а выкрашенные желтой краской стены, казалось, давили на мозг не хуже забытых формул и теорем. Прозвенел звонок.***
— Володя, только не вывались оттуда, мне будет грустно без тебя, — Онегин подошел к Ленскому, восхищенно смотревшему в окно. — Тут стекло, не переживай так. Но ты только глянь, как красиво на этом небе выглядит тот дом! А туча! Такая невероятно-чернильная! — Володя повернулся к Жене и замер. Тот подошел почти вплотную и теперь пристально вглядывался в лицо Ленского. Волна чувств медленно поднималась в груди Онегина. Перед ним вставали все счастливые воспоминания, связанные с Володей, и все несчастливые дни, скрашенные им. Мгновения, принадлежащие только им двоим, и подаренная только ему, Жене, радостная улыбка, звонкий смех и объятия, поцелуи украдкой и прогулки под дождем. Женя в жизни бы никому другому не признался, но он готов был продать душу, чтобы всегда видеть восхищение и теплую нежность в этих темных глазах. Казалось, его одного слишком мало для всех живущих внутри эмоций. Хотелось кричать от счастья на весь мир и одновременно запереть эти чувства, чтобы никто не очернил их. Женя осторожно, пытаясь не спугнуть момент, наклонился вперед и оставил на покусанных губах Володи короткий поцелуй. — Ну не здесь же, — Ленский возмущенно отстранился, смутившись. — Никого здесь нет. — Конечно, это же школьный туалет на верхнем этаже перед восьмым уроком. — Никогда бы не подумал, что ты так умеешь рушить романтичные моменты.***
Девятый «В» в полном составе сидел на внеплановом классном часу после уроков. — Как будто нельзя было сообщить все, что нужно, вчера, — раздраженно прошептала Оля Ларина, когда услышала эту новость. Никто ей не ответил, но абсолютно каждый был согласен. Классная руководительница что-то говорила про предстоящий ОГЭ и дала детям список для выбора предметов. — Кому вообще это нужно? Экзамены в девятом ни на что не влияют, — Ипполит подпер щеку рукой. — Ага, только на аттестат, — Наташа, поступающая в этом году, рассчитывала вытянуть все пятерки. Впрочем, учителя ее любили, как и все окружающие, кажется. Ростова уверенно поставила галочки напротив обществознания и английского и передала листочек сидевшему рядом Поле, повернувшись к подруге: — Ты все-таки выбрала литературу? Катя кивнула, нахмурившись. — Аркаша пойдет на историю, — быстро прошептала она, тут же покраснев и кинув взгляд в сторону одноклассника. — Ого, вот это он умный у тебя… — Ничего не у меня, — шикнула Катя, отводя глаза. — Если вы не начнете встречаться и в этом году, я запру вас двоих в каморке со швабрами, — Наташа решительно тряхнула волосами. — Тебе легко говорить, ты всем парням нравишься… — А ты нравишься именно ему, это же куда лучше! Катя вдруг отвернулась, почувствовав на себе заинтересованный взгляд Аркаши. Это действие не укрылось от взора Наташи, которая тут же обернулась и подмигнула Кирсанову. — Спорим, он признается тебе уже в этом месяце, — Ростова наклонилась к уху подруги. — Пожалуйста, давай закроем эту тему, — умоляюще протянула Катя. — Все отметили свой выбор в списке? — учительница подняла лист бумаги над головой. — Напоминаю, что вы еще можете его изменить, поэтому думайте, а теперь можете быть свободны.***
На улице поднялся ветер, вздымая городскую пыль и нося листья под ногами. Из невероятно-чернильной тучи, накрывавшей все небо, которой так восхищался Ленский, кажется, начинал капать дождь. Сильная духота ощущалась буквально каждой клеточкой тела. Спасаясь от дождя, трое десятиклассников забежали на автобусную остановку. — Прошел только один день, а этот новенький уже успел меня выбесить, — как всегда эмоциональный, Коля Ростов громко жаловался своему другу. — Не знаю, как там Андрей, но Маша кажется очень милой, — мягко возразила Соня. — Он же такой высокомерный, по таким сразу видно, ставит себя выше других, а на деле ничего не может, — не обращая внимания на Соню, Коля продолжал распаляться. — Тише! — Вася прервал гневную тираду друга и кивнул головой в сторону тротуара. Там под большим черным зонтом, медленно приближаясь к остановке, шли Андрей и Маша Болконские. — Ага, вспомнишь солнце, вот и лучик, — сквозь зубы пробормотал Ростов. — Привет, вы тоже на транспорте? — миролюбиво произнесла Маша. Андрей и Коля в это время смерили друг друга одинаково презрительными взглядами и отвернулись в разные стороны. Денисов на это лишь хмыкнул. — Нет, мы решили просто переждать дождь, — Соня старалась игнорировать поведение двоюродного брата. Девушки продолжили дружескую беседу, а парни изредка кидали друг на друга неприязненные взгляды. Тут, разбрызгивая грязную воду, к остановке приблизилась старенькая маршрутка. Из нее сразу, пытаясь обогнать друг друга, вылезли две пожилые женщины и разошлись в разные стороны. — Маша, пойдем! — окликнул сестру Андрей. Та быстро попрощалась с одноклассниками и залезла в маршрутку вслед за братом. Когда они уже отъезжали, Соня помахала кому-то в окне, тепло улыбаясь.