Сегунат.Инк

      Этот дом всегда нагонял на него тоску. Мрачное окружение давило, а когда ушла и вся жизнь — это место стало невыносимым.       Казалось бы, стоит сказать «нет» и жить в свое удовольствие, без лжи и обмана. Но разве он так может? Нет. Он обязан сохранить оставшуюся связь. — Ты опять здесь.       Просторная комната, скорее похожая на мастерскую, соблюдает темноту, что поселилась там с того самого дня.       Это не отсутствие света, а присутствие бархатистой тьмы, оберегающей единственного обитателя от столь обжигающего доказательства бытия.       Единственным источником света являлся неяркий, даже тусклый, прожектор, заменяющий солнце посреди зимнего сада, что находился посередине комнаты.       Там была своя собственная атмосфера — своя идиллия. Сочетание живого и неживого морозило душу до мурашек по коже.       Тем не менее зимний сад являлся самой «живой» частью здания. Единственной комнатой, где хоть как-то «кипит» жизнь. — Ты поздно. Что-то случилось? — Полицейские опять приходили, вопросы задавали. К слову, между вами уже была встреча, как тебе? — Второй так себе, а вот коротышка прикольный. Не удивлюсь, если он все поймет. — Мне он не нравится. Если он догадается… — Не думаю, что он что-то сделает. На самом деле, мне кажется, он уже понял. — Человек не может настолько быстро все понять. Это невозможно. — Как знать.

***

      Небольшую квартиру на большой высоте обдувало холодным воздухом, было уже далеко за полночь, окно было распахнуто нараспашку.       В Тейвате не видно звезд, как и в любом другом мегаполисе.       Так уж сложилось, что от большого количества света мы не можем увидеть звезды и, смотря в ночное небо, видим только всепоглощающую пустоту.       Единственная звезда сейчас смотрела в пустынное небо, вглядываясь вдаль, все же стараясь разглядеть что-то там, где должны быть созвездия. Дверь за спиной хлопнула, сообщая о приходе гостя. — Кайа, — каэнрийский акцент с потрохами выдавал пришедшего дядю, — почему ты не доложил, что работаешь над убийством Макото? Ты обязан сообщать о подобном. — Это было не убийство — самоубийство. — Все равно, дело ведь не завершено? Ты ведь можешь повлиять на расследование в нужном русле. Что за робот, о котором ходят слухи?       Было видно, родственник в бешенстве. Сейчас Кэйа — провинившийся мальчишка, что должен ответить за непослушание. Только Альберих давно не ребенок, в свою очередь он уже перерос Дайнслейфа на добрые полголовы и смотрел абсолютно осознанным взглядом на истерику старшего. — Не существует никакого робота, это всего лишь слухи. В ее мастерской ни одной запчасти то не нашлось. — Что Райден Эи сказала? — Подтвердила, что сестра вела себя не как обычно. Дядя Дайн, уверяю — это самоубийство, других версий и быть не может.       Глаза-звезды прищурились, мужчина всегда так делал. И, будучи мальчишкой, Кэйа думал — его ложь раскрыли и последует наказание, но со временем и фальшь становилась искусней, и уловка была давно изучена.       Стоит показать хоть какую-то лишнюю эмоцию, как бой проигран. — Я надеюсь, ты останешься верным ордену до самого конца, как и твой отец, и продолжишь служить во благо человечества. — Конечно, дядя.       Дайнслейф развернулся и покинул квартиру, оставляя Альбериха с камнем на душе.       Лишь когда дверь захлопнулась, второй смог с облегчением вздохнуть полной грудью — в этот раз удалось.       Остаются только терзания совести, но и их можно придушить. Достаточно бутылки красного полусладкого.       Но алкоголь не помогает забыться, все лишь отягощается. В очередной раз он напивается, осознавая — мысли начали «грызть» разум. В очередной раз осознавая — это плохая идея.       Но в следующий раз он так же будет сидеть в одиночестве, как и раньше. Так же заглушать переживания спиртным, так же обещать самому себе, что больше ни капли в рот не возьмет. Так же забудет про это обещание и все начнется сначала.       Невольно Кэйа вспоминает про Альбедо. Впервые за жизнь ему приглянулся кто-то до звезд перед глазами.       Хочется узнать о нем больше, чем газетные репортеры, что постоянно выкладывают сплетни про сотрудников корпорации.       Хочется позвонить, но он не будет. Не может испортить о себе хоть какое-то впечатление.