Лекарство для демона

       Через пару дней шумиха по поводу мнимой смерти Алессиона улеглась с распространением слухов о гибели мнимого дальнего родственника. В эту байку безоговорочно поверили все, кроме Верховного архимага. Однако княжичу пришлось показаться на глаза людям, устроив выезд на лошадях в город. Оглушительным восторгом было встречено его появление. Некоторые из его ярых поклонниц не скрывали слёз счастья. А некоторые из более смелых кинулись его обнимать, когда он спрыгнул с Жемчуга.        Но труднее всего был разговор с Кармином. Когда лекари разрешили ему покидать свою комнату, он постучался в опочивальню брата. Вошёл после дозволения. Кармин сидел в инвалидном кресле, лицом к открытым настежь дверям балкона. Он часто любил так делать, с тех пор, как перестал ходить.        Алессион стоял в дверях и не знал, что сказать. Тщательно подобранные слова улетучились из его мыслей, как только он увидел его. Свет, проникающий в комнату, запутался в крупных кольцах его чёрных волос. Он вспомнил, как в детстве немного завидовал этой особенности волос Кармина, считая, что творческий беспорядок в них не будет заметен. Прямые льняные локоны Алессиона же, напротив, требовали тщательного ухода и долгого расчёсывания, ибо любая небрежность сразу была на них заметна. За кучерявость маленькая Милагрос звала его Барашком, и он ужасно злился на неё за это. Хотя Алессиону казалось это очень даже милым.        — Я рад, что ты жив, — сказал Кармин, не оборачиваясь. В его голосе не было эмоций.        — Мне жаль, Кармин. Жаль, что так вышло с тобой, — осмелился произнести Алессион.        Кармин не ответил.        — Я знаю, ты винишь меня в произошедшем. Я и сам виню себя в том, что не смог уберечь тебя, — продолжал Алессион.        — Уберечь, — горько усмехнулся Кармин, медленно поворачивая кресло. Он развернулся к нему лицом и с горечью посмотрел на своего старшего брата. Алессион смотрел на своего повзрослевшего брата, раньше, не замечая, как он из приставучего мальчугана превратился в красивого парня. Они были абсолютно не похожи ни внешне, ни по характеру. Посмотрев на них, вряд ли кто догадался бы, что они родные братья. Алессион никогда не замечал таких вещей. Для него Кармин в любом возрасте оставался маленьким мальчиком, который путался под ногами. Но теперь то, что с ним случилось, заставило повзрослеть, да так, что этого не заметить невозможно.        — Я всё время мешал тебе. Ты не раз говорил об этом и всегда давал это понять. Но я по своей наивности этого не понимал, всегда придумывая тебе оправдания. Тем, что ты занят, что просто боишься мне навредить. Но на проверку оказалось всё намного проще. Я просто тебе не нужен ни тогда, ни тем более сейчас. У тебя есть Цири и Мили. И больше, видимо, в твоем сердце нет ни для кого места. Что ж, можешь не считать меня больше братом. Я буду всего лишь наследником престола, — сказал Кармин, снова разворачиваясь в кресле к нему спиной.        Слова Кармина болью отозвались в сердце Алессиона. Он понимал, что в нем говорили обида и потерянное доверие, что он устал бороться за него с ним самим. Но чтобы вот так отречься от братских уз. Алессион не верил в то, что слышал. Он быстро подошёл к нему и остановил его.        — Кармин, я понимаю, что виноват, но почему ты так жестоко наказываешь меня, — с жаром говорил он, сжимая его плечо и вглядываясь в его глаза. Светлые, тронутые легкой зеленью, такие же, как у Софии. Кармин - единственный, кто унаследовал её цвет глаз.        — Жестоко. Для тебя это всё равно ничего не значит, — равнодушно сказал Кармин.        — Кармин, прошу, дай мне шанс всё исправить. Я клянусь, что найду того, кто это с тобой сделал, и он пожалеет, что родился на свет. Но без твоей поддержки мне не обойтись, — говорил он, всё сильнее сжимая его плечо, словно пытаясь удержать его, удержать возле себя и не дать ему отдалиться.        — Зачем она тебе. Знаешь, что будет? Тебя оправдают и снимут все обвинения, и ты уедешь в свою Магическую Академию. Туда, где тебя любят и ждут, где ты по настоящему счастлив, — говорил Кармин.        — Я всегда думал, что твое отчуждение временное. Что ты просто готовишься к тому, чтобы, когда настанет время, занять место Верховного Архимага и быть моей опорой. Но ты поступил по-другому, — продолжал он.        — Ты не понимаешь...— начал было Алессион.        — Да не понимаю. Вернее, не понимал раньше, в чем я так провинился перед тобой. Какой непростительный грех совершил. Может быть, то, что восхищался тобой, хотел подражать, а после превзойти тебя. Теперь этому не бывать, так что можешь быть спокоен, — горько усмехнулся Кармин.        Алессион убрал руку с его плеча, сознавая, что бьется о глухую стену.        — Что бы ты не говорил, чтобы не думал, я никогда не перестану считать тебя братом и не перестану любить тебя. Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь простить меня, — сказал он и вышел.        Словно тяжелым камнем сдавило его грудь. Он медленно пошёл по коридору и зашёл в свою комнату. Расстегнул сюртук, галстук, и сняв, их плюхнулся на кровать. Алессион некоторое время смотрел в одну точку на потолке. Может быть, Кармин прав, и он действовал как эгоист. Но сейчас, когда все осознали свои ошибки, разве не настало время начать всё сначала.        Его раздумья прервал стук в дверь. После дозволения вошёл Анцифер.        — Ты говорил с Кармином? — спросил он.        — Да, — ответил Алессион.        — Значит, я опоздал. Я обещал ему присутствовать при вашем разговоре, — разочарованно вздохнул демон.        — Зачем ему это? — удивился Алессион.        — Мне показалось, что он боится тебя, — откровенно ответил Анцифер.        Алессион горько засмеялся, закрыв глаза тыльной стороной ладони.        — Собственный брат боится меня. Может быть, и правда, я хотел убить его. Я скоро и сам поверю в это, — говорил он, отсмеявшись.        Анцифер подошёл к нему и как следует встряхнул за одежду, залепив пощёчину. Красный след стал расплываться на бледной щеке Алессиона.        — А ну прекрати истерить! Возьми себя в руки! — говорил он, тряся его как липку.        — Он отрекся от меня, понимаешь. Мы и раньше ссорились. Он мог накричать на меня или даже обозвать, но чтобы отречься. Никогда, — говорил Алессион. И влага выступила на светлых ресницах.        — А теперь послушай меня. Кармин вспыльчив и ревнив, и ты об этом знаешь. Он наверняка уже так не считает, — пытался успокоить его демон.        — Ты плохо знаешь Кармина. И насколько он злопамятен. Особенно он не прощает тех, кого любил, — ответил Алессион.        — Так, хватит себя накручивать. Ты не обладаешь даром предвидения. Так что что будет, то и будет. А теперь вставай, верховая прогулка тебе не помешает, — сказал Анцифер, волоча его за руку за собой к выходу из комнаты.        — Знаешь, я не в настроении, — намеревался отказаться Вилламайн-старший.        — А я в настроении. Так что изволь подчиняться моему произволу, — возразил Анцифер и повёл его за собой. Это вызвало лёгкую улыбку на лице Алессиона. Во время конной прогулки Анцифер рассказал ему, что произошло за время его сна. Про визит Азазеля и Бельфегор, про гримуар Риты и почти готовую вакцину от демонической лихорадки.        Через пару дней дело Алессиона было передано в гражданский суд, не смотря на ярое возражение Зекалиса. По утверждению которого Алессиона должна была судить Магическая инквизиция.        Его делом занялись дознаватели. Опять начались допросы и обыски, и не только в Академии, но и в Магической башне. Алессиону, впрочем, позволили вернуться к своим обязанностям преподавателя, но запретили покидать Академию, чем он был весьма доволен. Старший княжич не любил сидеть без дела. И уже успел соскучиться по своим ученикам.        Через пару дней он наметил свой отъезд. Все это время Кармин не разговаривал с ним. Даже не смотрел в его сторону. Старался избегать его. Алессион не настаивал на общении, дав возможность брату самому проявить инициативу. А попросту остыть и всё переосмыслить.        Однако на семейном совете Кармину пришлось быть. В столовой собрались княжеские дети.        — Так. На повестке дня День Лаведании, который состоится через месяц, и Бал Цветов, который состоится через почти два месяца. Надо выбрать, кто из вас будет распорядителем на балу, — начала свою тронную речь Милагрос.        — Это твой праздник. Тебе и выбирать, — сказал Алессион, намекая на участие княжны в качестве по приглашенной.        Девушка глубоко вздохнула и обвела внимательным взглядом своих братьев.        — Я хочу, чтобы распорядителем на моём балу был...Кармин, — решила она.        — Почему я?! — удивился, а скорее возмутился Кармин. Решение сестры стало для него неожиданностью.        — Потому что хочу, чтобы ты немного повеселился. А то сидишь в своей комнате, как красна девица в башне с драконом, — усмехнулась Милагрос.        — Ты же меня не любишь, — напомнил Кармин.        — Я тебя просто обожаю, Барашка ты моя! — сказала она, встав со своего места и бросившись к сидящему рядом Кармину. Заключила его в крепкие объятья. При этом растрепав его вьющиеся локоны.        — Прекрати, Милагрос! Отпусти меня! Хватит! — запротестовал Кармин, пытаясь вырваться из цепких рук девушки.        Алессион и Анцифер тихо улыбались, наблюдая за их веселой возней. Лесси полностью одобрял выбор сестры, надеясь, что это выдернет Кармина из его панциря и прекратит затворничество княжича.        — Так, с Балом разобрались. Теперь подготовка к празднику. Кто будет вести праздник? — спросила она, опять посмотрев на парней.        — Я не могу. Я в охоте участвую. Мне же и следить за её подготовкой, — отказался под благовидным предлогом Анцифер.        — Я постоянно его провожу. Может, кто ещё изъявит желание. А то, наверное, всем уже надоело видеть одно и то же лицо в распорядителях, — говорил Алессион.        — Кармин, — обратилась она к наследнику престола.        — Опять я! А вы, значит, бездельничать будете? Почему бы тебе самой не быть распорядителем на празднике. Ты уже взрослая, — нахмурился Кармин.        — Неплохая идея, — поддержал Алессион.        — Но я никогда этого не делала. Я не знаю как...— растерялась девушка.        — Не бойся, я помогу. Все равно я в это время буду дома. В Академии по случаю праздника будет три дня выходных, — сказал Алессион.        После обговорили несколько мелких деталей и разошлись.        Скоро наступил ужин, за которым царило оживление. Милагрос то и дело предлагала новшества во время Бала Цветов. Ей хотелось, чтобы её праздник отличался от прочих. Кармин то и дело одёргивал её , напоминая, что за столом надо вести себя не так активно. Альдо и София тем временем просто тихо радовались, что их жизнь снова вошла в привычную спокойную колею и все живы и здоровы.        Когда поздним вечером в парке у поместья князя зажглись фонари, окрасившие золотом листву рядом стоящих деревьев. Тихий ветерок дарил вечернюю прохладу и слегка колыхал их листву. Вокруг царила тишина и умиротворение, нарушаемое только тихим лязганьем доспехов и оружия заступающих на ночное дежурство княжеских гвардейцев.        Резкое хлопанье огромных перепончатых крыльев нарушило тишину. На террасу тяжело опустилась Бельфегор, упав на колени, держась за окровавленный бок. Она, шатаясь, подошла к высоким резным дверям и постучала, взявшись за большое медное кольцо. Затем села на пол, прислонившись к стене. Через пару минут дверь открыл слуга. Поначалу он не заметил демоницу, но потом, оглядевшись, испуганно произнёс:        — Леди Бельфегор!        — Скорее позови Анцифера и Милагрос, — превозмогая боль, произнесла она.        Он помог ей зайти в здание и усадил на диван. Послал одну из служанок за княжичами. Они спустились с третьего этажа через пару минут.        Увидев раненую демоницу, Анцифер побледнел и бросился к ней.        — Бельфегор. Что случилось? — испуганно спросил он.        — Умоляю, помогите, — прошептала она ослабевшим голосом.        — Я прикажу послать за доктором Маркосом, — сказал демон, отдавая приказ слуге. Сам же взял демоницу на руки и отнес в одну из гостевых комнат на втором этаже.        — Прошу, выслушай меня, — настаивала она.        — Я схожу за Лесси. Может, он сможет что-нибудь сделать, пока не приехал врач, — сказала Милагрос и выбежала из комнаты.        — Цири, — прошептала она, с отчаянием глядя на него.        — Успокойся. Всё хорошо. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Тебе нужен покой, — мягко говорил Анцифер.        — Я должна сказать...— произнесла она.        — Тебе вредно сейчас разговаривать, — возразил Анцифер, освобождая рану от ткани одежды.        — Ты не понимаешь. Дорога каждая минута, — ослабевшим голосом произнесла она. Капли фиолетовой крови окрасили покрывало.        В комнату вошли Алессион и Милагрос.        — Ты можешь что-нибудь сделать? — спросил Анцифер, показывая раненый бок демоницы.        Алессион присел на кровать и осмотрел рану.        — Я могу попытаться остановить кровь, но если в рану попала инфекция, тут я не помощник. Я не лекарь, — говорил маг.        — Делай, что можешь, — сказал Анцифер.        — Будет немного больно, — предупредил её маг.        — Не страшно, — ответила она.        Алессион протянул к ране руку, секунду сосредоточился, мысленно прочитал нужное заклинание. С его кончиков пальцев сорвались серебряные нити и устремились к ране. Бельфегор застонала от боли. Через несколько секунд нити погасли, и кровь почти остановилась. На рану наложили повязку.        — Ты тот самый маг, который создал амулет для Цири, — догадалась Бельфегор.        — Да, меня зовут Алессион. Я старший брат Анцифера и Милагрос, — представился Лесси.        — Бельфегор, — назвала свое имя демоница.        Вскоре пришёл врач и попросил всех покинуть помещение. Через некоторое время Маркос, обработав рану, наложив на неё швы и сделав перевязку, покинул комнату.        — Ей нужен покой, ежедневная смена повязки, хорошее питание и уход. И всё будет в порядке, — сказал Маркос и, получив плату за труды, удалился.        — Что же могло произойти, — удивилась Милагрос.        "Её нашли ищейки Чариоса", — предположил демон.        — Думаю, это подождет до завтра, — сказал Алессион.        Тут они услышали из-за двери, как демоница зовет Анцифера.        — Боюсь, что до завтра не подождёт, — вздохнул Анцифер, и они вошли в комнату.        — Цири. Только Милагрос может помочь. Вы должны отправиться в Анатей. И чем скорее, тем лучше, — говорила она тихим, но уже спокойным голосом.        — Так что же всё-таки произошло? — спросил Анцифер.        — Азазель. Он пытался убить Императора. Но это была ловушка. Его схватили и приговорили к казни. Она состоится на арене через три дня. Торопитесь! Ты имеешь влияние на Чариоса. Упроси его оставить ему жизнь. Каторга не так страшна. Прошу, помогите! — с отчаяньем в голосе говорила Бельфегор.        — Он пытался убить Чариоса?! О чем он только думал!!! — возмутилась девушка, хотя страха в её синих глазах было больше.        — Мы должны отправиться туда прямо сейчас, — решительно сказал Анцифер.        — Я прикажу заложить карету, — сказал Алессион.        — Нет времени. Если мы просто полетим, то доберемся быстрее, — возразил Анцифер.        — Но...— начал было возражать Алессион.        — По сути, нам кроме денег ничего не нужно, — поддержала демона Милагрос.        — Лететь ночью - это безумие. Я против! — решительно настаивал Алессион.        — Хорошо. Полетим завтра утром, — слишком быстро, по мнению Алессиона, согласился Анцифер.        Все разошлись по своим комнатам, готовясь ко сну. Анцифер предупредил сестру, чтобы она легла спать по раньше.        Через три часа он тихо вошёл в её комнату и разбудил. Девушка еле открыла глаза. Она медленно поднялась и умылась холодной водой, чтобы окончательно проснуться. Одела дорожный костюм. Написала письмо отцу и Алессиону, где объясняет свой скорый уход. Милагрос вздохнула, представив, как рассердится Лесси, узнав, что они не выполнили обещание.        "Мы же не надолго. Спасем Азазель и домой. Может, и его с собой прихватим. Пусть будет рядом Бельфегор", — думала Милагрос. Письмо, адресованное отцу, она оставила в своей комнате, уверенная в том, что утром его найдет её служанка.        Она тихо вошла в комнату Алессиона. Под потолком привычно летали несколько светящихся слабым светом мохнатых шариков. Девушка некоторое время полюбовалась ими и, положив письмо на прикроватный столик, поцеловала его, слегка коснувшись губами льняных волос.        — Я люблю тебя, Лесси, — тихо прошептала она и ушла. Алессион заворочился. Ему снился тревожный сон. Он открыл глаза, привстал на постели. Но в комнате никого не было.        Милагрос, проходя мимо комнаты Кармина, остановилась. Тихо вошла в комнату наследника престола. Он тихо спал, лежа на боку. Девушка подошла к нему, коснулась вьющихся крупными кольцами черных, как вороново крыло, волос. Неясная тоска сдавила её грудь.        — Ты обязательно поправишься. Я люблю тебя, Кармин, — прошептала она, коснувшись губами его локонов, и ушла.        Анцифер ждал её на балконе в своей комнате. Она взяла деньги из её личных сбережений, немного еды и дорожный плащ.        — Ты готова? Лететь придется долго, — сказал Анцифер.        — Я готова, — решительно произнесла Милагрос.        Он взял девушку на руки. Встал на парапет и камнем бросился вниз, раскрывая огромные перепончатые крылья. Затем, поймав потоки воздуха, он стал планировать паралельно земле. И через пару мгновений, сделав несколько мощных взмахов, они взмыли в воздух и растворились во тьме.