Гробовщик и Грелль: как все начиналось.

Спасибо всем, кто помогал и вдохновлял, Лаури и Анетт за красивый клип, и моему светлому музу, чья улыбка подобна погожему весеннему утру, а в глазах отражение небесной синевы… Внимание, предканон — у Гробовщика еще есть имя и нет шрамов, ну а Грелль - простой смертный. Прошу прощения за столь долгую задержку продолжения, желаю приятного прочтения) Уильям Ти Спирс в то время проживал в Лондоне, служил гувернером у отпрыска одного знатного графа, имел жену и годовалого сына. К нему Дэниэл Грейв явился под покровом ночи и запечатлел роковой поцелуй на его губах. Этого было вполне достаточно, чтобы после своей смерти человек стал жнецом. Но с Греллем Сатклиффом ему хотелось поступить иначе. Его поцелуй ангел смерти желал получить не просто исполняя один из пунктов Устава, касавшийся последовательности действий при инициации человека для его дальнейшего перерождения, как жнеца, а с творческим подходом, пробудив интерес юноши, что пленил его разум, к своей мрачной персоне. Двадцатичетырехлетний Сатклифф служил при дворе Его Величества короля Франции в рядах его доблестных мушкетеров, носил яркую форму, которая очень шла его изящной фигуре, подчеркивая все ее достоинства — алый камзол, кюлоты, алый же жюстокор с золотыми петлицами, пуговицами и галунами, синий супервест с золотыми лилиями и белым крестом на груди, имевшим серебряную окантовку. Свои каштановые волосы, что доходили ему до плеч, он перехватывал бархатной лентой, также неизменной составляющей костюма каждого мушкетера была черная шляпа с белым пером. Грелль слыл смелым и отважным, подающим большие надежды юношей. Казалось, он родился со шпагой в руке, немногие мушкетеры могли соперничать с ним в фехтовании. Энергия била в нем ключом, он был задорным и жизнелюбивым, бесстрашие граничило в нем с безрассудством, когда он, сломя голову, бросался в самую гущу драки со шпагой наперевес, защищая своего короля. Нанесенных обид не прощал никогда — мгновенно вспыхивал и требовал от обидчика извинений, и если не получал их — неизменно вызывал посмевшего его оскорбить на дуэль. Они, конечно, были запрещены, и все об этом знали, но, тем не менее, кровавые стычки между жаждавшими справедливости юнцами происходили повсеместно. Дэниэл являлся в мир живых за очередной душой, забирал пленку с воспоминаниями и, сдав ее в архив и спрятав косу смерти, возвращался, принимая человеческий облик, чтобы понаблюдать за так живо интересовавшим его Сатклиффом. Уж скольких разных людей повидал жнец в своей бытности, были среди них и не менее отважные и яркие личности, взять хотя бы того же Робина Гуда, но никто еще не оставлял в его сердце такого следа, как этот юноша, не пробуждал к себе любопытства, не вызывал упрямого желания возвращаться. Дэниэл не понимал себя, этой странной своей к нему симпатии, но продолжал приходить, снова и снова. Чтобы понаблюдать, как тот сражается за своего короля, или сводит счеты с кем-то на очередной дуэли, или очаровывает чью-то жену, пробираясь к ней в окно ночью и потом удирая со всех ног на рассвете под громкие крики рассерженного мужа, заставшего любовников врасплох. Впрочем, женщины были не единственной слабостью Сатклиффа, иногда он приглашал к себе и симпатичных юнцов. Ему редко кто отказывал, он был молод, воспитан, хорош собой, умел адаптироваться в любой ситуации — как поддержать интеллигентную беседу с дамой, так и отчитать в самых нескромных выражениях посетителей трактира, рассерженный их неподобающим поведением, посмевшим хамить и распускать руки, и немедленно каравшим их крепкими подзатыльниками, а иногда и шпагой. «Славный выйдет жнец!» — с восторгом думал Дэниэл Грейв. Хороший воин при жизни останется таким и после смерти, ведь в каждом жнеце остается часть его человеческой сущности, теряется лишь память, навыки же, полученные в человеческой жизни, сохраняются. По крайней мере, так учили в Академии жнецов. Обрывать эту молодую, яркую жизнь Дэниэлу было совсем не жаль, жизнь смертных мимолетна и скоротечна, а у жнецов впереди целая вечность… Парнишка ему очень нравился, и он всерьез подумывал после перехода забрать его к себе в ученики. Но для начала надо было с ним познакомиться поближе. Пообщаться. Поцеловать его, дабы приоткрыть дверь в другой мир. Это октябрьское утро было ясным и солнечным, в ветвях деревьев беззаботно щебетали птицы, а высокое небо в своей голубой дали было спокойным и безмятежным. Грелль возился со своим конем, серым в яблоках, подтягивал ремни седла, проверял, надежно ли закреплена узда, расчесывал гриву своего любимца Себастьяна, насвистывая под нос какую-то веселую песенку. Сегодня ему предстояло выполнить несколько поручений Его Величества, а после он подумывал встретиться с одной страстной мадам, что нашептывала ему сладкие речи уже несколько дней, но все медлила с главным, дожидаясь отъезда мужа. Легкий ветерок трепал несколько выбившихся из-под ленты прядок волос, то и дело кидая их ему в лицо, Грелль щурился от солнечных лучей, улыбался своим мыслям, хорошей погоде и предвкушению чего-то особенного, несомненно, приятного, что, он был уверен, обязательно должно было случиться с ним в самом ближайшем будущем. Но тут вдруг потянуло холодом, ледяной ветер подул ему прямо в лицо, Грелль поднял глаза от гривы Себастьяна вверх и вздрогнул. Прямо перед ним стоял мужчина с длинными светлыми волосами, в долгополом черном плаще, накинутом поверх простого черного камзола. Молодой и весьма привлекательный, с тонкими чертами лица и аристократической бледностью, но пронзительный взгляд его золотисто-зеленых, как у кошки, глаз, настораживал, заставляя усомниться в истинном возрасте их обладателя, и, казалось, прожигал насквозь. Он выглядел строгим и суровым, но стоило на его губах появиться обаятельнейшей улыбке — как этот образ сразу же был разрушен. — Я вас напугал? — обеспокоенно спросил приятным низким голосом. — Если это так, то прошу простить меня за столько внезапное появление, согласен, многим от этого становится не по себе… «Да уж, действительно внезапное появление, только что ведь тут никого не было, и вдруг он возник прямо из ниоткуда!», — подумал про себя Грелль, внимательно разглядывая незнакомца. Тот все время смотрел ему в глаза, отчего юноша чувствовал себя неуютно, казалось, что тот видит его насквозь и может слышать каждую его мысль. — Нет, с чего бы мне вас бояться? — бодро ответил Грелль, — мне пока ваши услуги без надобности. Ах, вы, наверное, перепутали меня с мсье Тюильри, это его кузина скончалась сегодня утром, и он посылал за гробовщиком, чтобы тот снял мерки с этой несчастной мадемуазель… — сочувственно вздохнув, юноша успокаивающе потрепал за шею заметно нервничающего Себастьяна. — Вы ведь гробовщик, да? — Эмм… нет, — слегка опешил тот, не ожидавший услышать такое предположение в свой адрес, — с чего это вы взяли, что я могу быть могильщиком? — Ваши мрачные одежды, слишком бросающаяся в глаза бледность, и… от вас веет смертью, мсье, исходя из этого и появилось мое предположение, что вы так или иначе связаны с мертвыми… — Грелль изучающее скользил по нему взглядом. — Гробовщик… забавно. А почему тогда не палач? — в золотисто-зеленых глаза его собеседника вспыхнул интерес. — Для палача вы слишком милы. Но смерть всегда рядом с вами, я это чувствую. Однажды в раннем детстве я едва не умер, но потом чудесным образом вернулся к жизни, и с тех пор во мне появилась эта чувствительность. Стал чувствовать смерть, когда она рядом, людей, которые должны умереть, или просто тех, кто с нею неразрывно связан. — Иногда такое случается, и человек, соприкоснувшийся раз со смертью, обретает способность ощущать ее незримое присутствие, — согласно кивнул тот. — Ваше чутье, мсье Сатклифф, не подвело вас и на этот раз. — Так вы таки гробовщик? — уточняющее спросил тот. Незнакомец отрицательно качнул головой. — Я посланник Смерти, жнец, тот, кто исполняет ЕЁ волю, — последовал его ответ. — О-о, как интересно, — зеленые глаза юноши широко распахнулись. Обойдя своего коня, он приблизился к незнакомцу, провел рукой вдоль его руки, коснулся его пальцев, вздрогнув от этого прикосновения, ему показалось, что горячая искра проскочила между ними и оставила на его коже свой огненный след. И недоверчиво хмыкнул: — А выглядите как обычный человек, вполне себе живой и теплый, и дышите, зачем жнецу все это? — Чтобы не выделяться, — пожал тот плечами. Грелль прошелся мимо него взад-вперед, бросая на мужчину любопытные взгляды, снова вернулся к коню, погладил его по морде и, украдкой выглядывая из-за нее, спросил: — А имя у мсье Смерти есть, или мне прямо так к вам и обращаться? — Извольте, меня зовут Дэниэл Грейв, — представился тот, невольно залюбовавшись Сатклиффом. Солнечный луч бил ему прямо в лицо, заставляя щуриться, он улыбался, морща хорошенький носик с россыпью веснушек на нем и щеках, и это выражение очаровательного лукавства делало его мордашку неимоверно милой. — И имя для гробовщика подходящее, — хихикнул Грелль, все еще не в силах отвести от него глаз. «Как он хорош собой… Неужели и правда жнец? Да не-ет, скорее всего, он просто не в себе. Посланник Смерти, ага, так я и поверил!» Но настроение у юного мушкетера сегодня было отличным, и он решил поддержать игру: — Ну, а мое имя вам уже известно. Вы ведь, наверное, по мою душу явились, коли его знаете, и Смертью себя величаете? — Верно, — не стал отрицать тот. — Не сегодня, немного позже я вернусь за вами, и вот тогда вам придется проследовать со мной. — В Рай или в Ад? — Грелль пытался выглядеть серьезным, но губы его предательски растягивались в улыбке, он изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться. Этот странный человек с такой серьезностью предлагал ему совершить прогулку туда, откуда не возвращаются, как будто и сам верил в это. — Этого я пока не могу вам сказать, — развел руками Дэниэл, не понимая, что такого смешного он говорит, и отчего у мальчишки дрожат уголки губ от едва сдерживаемого смеха. — Ну вот, сразу секреты, — надул губки Грелль, но тут же улыбнулся и заговорщически прошептал: — Хорошо, пойду с вами, куда прикажете, как говорится, от Смерти не убежишь, коли явилась за тобой — значит, срок пришел, ведь так? — Совершенно верно, — с некоторым облегчением вздохнул жнец. Хорошо, что парнишка все понял, смирился, осталось его только… — он сделал было шаг навстречу Греллю, но тот проворно отступил на два назад. — Конечно, я не буду противиться вам, если вы и вправду моя Смерть, — вкрадчиво начал он, — но… — тут интонация Грелля поменялась, теперь он не выглядел смирившимся, а строго вопрошал, ставя под сомнение слова своего собеседника. — Как знать, что вы меня не обманываете, а, мсье Грейв? Где ваш конь, коса, почему вместо черепа с оскаленными зубами у вас такое милое личико? Жнец прямо опешил от такой реакции Сатклиффа, да как этот мальчишка смеет сомневаться? Человеческий облик лишь придает внешности жнеца красок, делает его более похожим на живого и позволяет быть менее заметным в толпе, неужели же он без косы и на Смерть-то не похож? Но вместо возмущенной речи он почему-то смущенно пожал плечами и изрек: — Коней… нам давно не выдают, уже лет сто как, а без косы я потому что не на задании. — Вот как, — понимающе закивал Грелль, — прогуливались, значит, и вдруг решили поболтать со своей жертвой? Я думал Смерть приходит сразу, был человек — и нет его, один удар косой в сердце — и бренное тело уже истекает кровью на камнях, а Смерть уносит душу прочь, на вороном коне… — на лице юноши появилось мечтательное выражение. — Если вы так хотите — я могу попросить коня, когда придет ваш час, — пообещал жнец, не понимая, почему потакает дерзкому мальчишке. — Договорились, — просиял тот, — когда пожелаете забрать мою душу — заезжайте, только обязательно на коне! Я, знаете ли, привык к верховой езде, пешим с вами не пойду, так и знайте, — подмигнув, Грелль вскочил на Себастьяна и отсалютовал Дэниэлу рукой. — До встречи, рад был с вами поболтать, но сейчас у меня правда нет времени, дела, дела… — Постойте, — жнец ухватился рукой за его руку, пытаясь удержать. И снова словно искра проскочила меж их пальцами. — Я же должен вас поцеловать… — То оборвать мою жизнь, то поцеловать… — Грелль театрально закатил глаза. — Мсье, советую вам хорошенько поспать и вернуться к своей работе на кладбище, понимаю, работа гробовщика приводит к нервным расстройствам, да и напиться наверняка часто хочется, а после дрянного вина всякое мерещится, вам — что вы Смерть, я однажды в пьяном угаре шел по кладбищу и чудилось мне, что мертвые поднимаются из могил… «Да что он заладил — гробовщик да гробовщик?» — Вы мне все-таки не верите? — нахмурился светловолосый. — Нет, не верю. Рановато мне еще со смертью встречаться, я так молод, а вы мне тут сказки рассказываете. Всего хорошего, мсье, и не пейте следующий раз лишку, а то, не ровен час, в лечебницу к душевнобольным попадете. — Я все равно приду за вами, милый юноша, от Смерти не спрятаться, не скрыться, помните это, — предупредил Дэниэл, отпуская Грелля. — Мы договорились, что приедете — на коне! Если вы и вправду Смерть — то должны догнать меня, а без доброго коня это будет ой как непросто! Тогда и поцелуете, — подмигнув ошарашенному жнецу, Сатклифф пришпорил верного Себастьяна и был таков. А его Смерть, которому доселе еще не приходилось сталкиваться с такой наглостью и непочтением к жнецу, еще долго смотрел ему вслед. Возмущение и восхищение боролись в его сознании, кипучая энергия юноши восхищала, дерзость возмущала, перспектива поцеловать заставляла задуматься о возможных вариантах ее осуществления. И еще Дэниэл задумался о том, где бы раздобыть коня. Действительно, почему это жнецы должны собирать души пешими?