Шоколад с истёкшим сроком годности

— Это стыдно, нии-сан? — Что именно? — Быть омегой. Рука юноши замерла над исписанной формулами бумагой. Итачи поднял глаза от тетради, посмотрев на сидящего напротив него младшего брата. Саске бледен. И напуган. Прошло несколько месяцев с медицинского осмотра в школе, когда младший Учиха узнал о своем «недуге». — Тебе что-то наговорили одноклассники? Руки вздрогнули. Старший брат видит его насквозь. Ему достаточно секунды, чтобы понять чужие переживания. — Они называют омег грязными. — Промямлил ответ Саске, не решаясь взглянуть брату в глаза. — К тебе тоже пристают? — Да. Но если я начну с ними драться, то навлеку проблемы на семью. — И что ты делаешь? Как отвечаешь? — Говорю, что они тоже грязные, — темные глаза замерли на лице старшего брата. — Им тоже становится обидно. Итачи тихо выдохнул, убрав из пальцев карандаш. Омеги часто сталкиваются с нападками. Все начинается с малого возраста. Старший сын умел закрывать свои эмоции и подавлять чувства. В школе его все сторонились, даже местные хулиганы не решались нападать на него. Но Саске другой. Их разница в пять лет — это мост. И они оба стоят по разные стороны от него. Из своего детства Итачи помнит страшные моменты, когда общество устраивало настоящую охоту на омег. У них не было ни прав, ни защиты. Насилие шло рука об руку с клеймом «омега». Если родился таковым, то с самого рождения привыкай к унижениям. Отец часто говорил сыну: смотреть на эту картину мира. Смотреть и запоминать. А потом Итачи сам оказался тем, кого презирает мир. И научился уживаться с этим выбором. Сейчас юноша хочет научить брата не бояться этого мира. Объяснить Саске, что его жизнь может быть счастливой. — Сейчас другое время, — Итачи чуть сощурил темные глаза, обдумывая наилучший вариант ответа. — Не бойся просить помощи у учителей. За каждое оскорбление следует наказание. — Но я не хочу жаловаться. — Запротестовал мальчик. — Это не жалоба, Саске. Если ты будешь спускать этим хулиганам все с рук, они пойдут дальше в своих действиях. Необходимо с самого начала пресечь данное поведение. И только взрослые могут повлиять на умы детей. — Я думал, ты скажешь кое-что другое. — И что же? — Мол, иди и наподдай им хорошенько! — Вскинув руку, зажатую в кулак, Саске потряс им в воздухе. — Я знаю, что нельзя давать себя в обиду. И предпочел бы прописать им по харям. — Тогда тебя тоже накажут, — выдохнул Итачи, закачав головой. — Нельзя отвечать насилием на насилие. У человека есть мозг, чтобы думать и находить логичные пути решения проблемы. — У этих придурков мозг только для красоты. — Даже если и для красоты, — Итачи улыбнулся брату. — Мы же его не видим. А значит, не можем оценить степень его привлекательности. — А есть степень привлекательности мозга? — Непонимающе нахмурил брови мальчик. — Не в прямом смысле, конечно, — Итачи не сдержал смешка, прикрыв рукой рот. — Умные люди очень привлекательны. На них приятно смотреть, увлекательно слушать и весело жить. — Тогда я буду умным. — Гордо вскинув подбородок, Саске поднялся с подушки. — Хорошо, Саске. Это правильный выбор. — Закивал Итачи, вновь взяв в пальцы карандаш. Окликнул младшего у самых дверей, дополнив. — Рассказывай мне все. Договорились? — Ага. Но не переживай, нии-сан. Я поступлю мудро. Не буду ввязываться в неприятности. Итачи открыл глаза, гипнотизируя чистый потолок комнаты. Сон легкой дымкой исчез из мыслей. Зашторенные окна не позволяли солнечному свету попасть в помещение. Здесь все еще царил полумрак. Глаза перешли на прикроватный столик. На часах давно за одиннадцать утра. Он никогда так поздно не просыпался. Виной всему надвигающиеся экзамены. Вроде он лег в три ночи. А может и позже. Саске встретил брата коротким кивком головы. Парень сидел на летней веранде, читал книгу. — Ты вчера поздно лег. — Отметил младший брат, рассматривая помятого парня. — Где родители? — Итачи присел в соседнее кресло, массируя виски. Голова раскалывается. — Догадайся с первого раза. — Хмыкнул Учиха, закрыв книгу. — Вбили себе в голову, что им непременно нужно поехать к этому деду, чтобы извиниться. — Два месяца прошло. — Выдохнул Итачи и вновь попытался посмотреть на мир без боли в глазах. Больше так долго засиживаться не будет. Себе дороже. — Бесит их уверенность в том, что Мадара захочет с нами общаться. После того, что мы сделали. — Саске не сдержал злорадного смеха, Итачи скривился от неприятного звука. — Боже, да я бы все отдал, чтобы заново повторить эту сцену. — Отец здорово на нас разозлился в тот вечер. — Взяв с колен брата книгу, Итачи бегло прочел название. Когда Саске увлекся классикой? Стоп. Это же его книга. — Снова таскаешь мои вещи? — Все, что твое — мое. — Саске выдернул из его пальцев книгу. — И вообще, я заказал подушку-пердушку. Если родители каким-то чудом притащат этого хера в наш дом, тот нехило так обосрется. — И снова злорадный смех. Уголки губ дрогнули. Итачи больше не кривился от головной боли, наоборот, ему хотелось подольше послушать смех брата. Упершись рукой о подлокотник кресла, Итачи подался вперед, накрыв губы Саске своими. Младший тут же перестал смеяться и с жаром ответил на неожиданную ласку со стороны. Зарывшись пальцами в длинные волосы, он с жадностью целовал брата. Так продолжалось до тех пор, пока у обоих не начали неметь губы. Итачи неохотно отстранился от Саске. Потрепав смущенного парня по голове, поднялся с кресла. Пора позавтракать.