Очередная жертва хорошего паразита.

Прошлая ночь, о которой следует сказать. В дверь давно забытого дома вошел великан, закатив ящик со спящим ребенком. На ощупь возле двери на железном штыре, нашел масляную лампу, а на полке рядом лежало огниво. Ловкими движениями рук он зажёг лампу. Теплый оранжевый свет осветил комнату. Тучи пыли разлетелись по комнате и мертвый запах залезал в нос. Не такой мертвый, как от трупа, хотя то, что за эти годы в этом доме что-то завонялось, доказало б в лишний раз Златоцвет, что приемный отец у нее полный фифот. Запах был такой, будто все, что было здесь, попало в рассол для помидоров и огурцов, и вместо сладкого овоща прошлого получаешь лишь соль и уксус. Камерон пару минут вглядывался в каждый уголок небольшого дома, который по существу состоял только из кухни и спальни, и то, объединенную в одно. Поставил лампу на кухонный стол — место откуда эта лампа могла светить больше всего. Взял Златоцвет на руки, а та, не открывая глаз, довольно пробурчала: — Фи-фот. Все непонятнее становилось, это у нее обзывательство, или кличка? В любом случае, когда она вырастет, то, вероятно, забудет про эту свою причуду. К сожалению, Камерон не знал про то, что этот ребенок никогда не вырастет. Забивает себе голову ненужными вещами. Ну Фифот, поэтому и Фифот, раз у него появляются такие мысли. Камерон уложил девочку на постель и укрыл одеялом. Пока он убираться тут не будет, чтобы не беспокоить сон малютки. Сегодня великану спать не хотелось, поэтому решил немного посидеть на улице. Как тут, из кровати, донеслось громкое чихание и кашель, а также плачь: — Амеон! Амеон! Камерон сначала остолбенел, поскольку не знал, что делать. В конце концов, хоть он и видел детей, но не воспитывал! Златоцвет, слава богу, была умным ребенком и понимала, если Фифоту не указать, что он сделал не так, то в жизни не поймет. Конечно же, это было не правдой, но дети, даже умные дети, существа не терпеливые, а когда что-то причиняет дискомфорт, то тем более. — Ыль, Фифот! Ыль. — закричала Златоцвет уже не плача, а ругая. Камерон тут же вышел из остолбенения и вынес чихающие дитя на улицу. На улице ей стало заметно легче. Хоть ещё она шмыгала, но не чихала, а красные воспалившиеся глаза, буквально за секунды побелели. Увидев такое быстрое выздоровление, у Камерона не оставалось сомнений насчет того, что его ребенок — ведьма. И сейчас эта ведьма явно была обижена: — Фифот е Фифот… — Прости. — Пф, — при этом наружу вылезли два пузыря из слюны. — Фифот — пузырь лопнул — е Фифот Такое поведение развеселило Камерона и он не удержал улыбки, на что получил взгляд презрения и ещё один: — Фифот. Камерон принялся за уборку. И зрелище это было страшным, поскольку пыли из дома вылетало столько же, сколько дыма от пожара. Златоцвет заметила, что пыль летит прямо в окна соседям, но ничего не сказала, просто потому, что некое ощущение спокойствия и контроля давала эта ситуация. В любой момент могла позвать Фифота, но как этакий злодей ничего не сказала, и даже сделала вид, что спит. Как и предполагалось, соседи, кашляя от пыли, проснулись и с недовольными заспанными лицами, правда как только они увидели откуда пыль, недовольство сменилось удивлением. Мужчина, который был лет под сорок крикнул: — Дядя Хансон?! Камерон выглянул наружу, какое-то время смотря на соседей, пытаясь понять кто это такие: — Мистер Ричард старший? — спросил Камерон выходя во двор. — Младший. — поправил сосед. — Точно младший, ты так повзрослел! Семью успел завести! Как отец? Глаза мужчины сначала ушли в бок, как бы нехотя кое-что говорить, но тут же решившись, посмотрели прямо на Камерона: — Дядя Хансон, мой отец умер уже десять лет тому назад. — Извините, я не хотел вас задеть. — Что вы дядя Хансон это было давно. Да и вы не знали, так что не стоит извиняться. — мужчина уже собрался уходить, и тут вспомнил зачем собственно пришел. — Не пылите, пожалуйста, так больше, нам в окна залетает. Все растет и меняется, только Камерон остаётся таким же молодым. Безусловно он тоже стареет, только происходит это настолько медленно, что по сравнению с большинством, которое представляли из себя люди, он практически бессмертен, ибо уже к своему столетию, к нему начинают приходить правнуки его первых клиентов, тоже можно было сказать о соседях. Единственный, кто за последние тридцать лет не оказался чьим-то внуком, это был отец Кима, что на какой-то момент успокоило, но лишь на момент, ведь этот человек и его жена быстро угасли, оставив после себя очередного потомка, который тоже недолго проживет. Как же надоело хоронить дорогих людей. Даже Элис и та… а может все же нет? Точный ответ Камерон мог получить только заглянув под половицу под кровать, а этого делать крайне не хотелось. Все таки оставалась крохотная надежда, что Элис на самом деле где-то там среди жёлтых цветов ловит пушков. А Златоцвет ему подбросили случайно, ведь не было никого другого, кто мог сделать это намеренно. Но что ему даст не знание? Лишь только больше страданий. Камерон решительно вошёл в дом и отковырял половицу под кроватью. Там в горшочке, который явно уже было слишком маленьким для такого огромного цветка и корневой системы. Рута покраснела. Элис мертва… Дрожащей рукой Камерон прикоснулся к цветку, шепотом произнес имя любимой им ведьмы и заплакал. А во дворе все это прекрасно слышала Златоцвет, которая вообще-то пыталась заснуть, но почему-то не возмущалась. Можете это считать милосердием со стороны маленькой ведьмочки. Правда за свое же милосердие на следующий день она была ужасно сонная и уже во всю ругала Фифота за разговоры с рутами. Правда Фифота, за исключением некоторых бесячих вещей, прибить на постоянке не хотелось. Объяснить такое противоречие Златоцвет сама себе не хотела, поэтому ограничилась выводом, что уж очень приятные руки у Фифота. А вот Ким(бедный, сука, ребенок, потерявший мать!!) ужасно её бесил самим своим существованием, единственные часы когда не бесил были те, когда он писал своему возлюбленному эльфу(эльф хоть и ушел в то же утро, когда произошла самая ужасная потеря в жизни Кима и Златоцвет соответственно и поэтому в тот день они не встретились, но оставил в мастерской Камерона клетку с маленькой птичкой-почтальоном), но и тогда он время от времени то пищал, то плевался, то увлекшись невнятно проговаривал начало слов, что тоже изрядно бесили девочку. Хотя б в эти моменты парень не ходил вечно злым и недовольным и не забирал кожу этой ведьмочки! И с каждым днем кажется было только хуже, а это засранец ещё каким-то хреном поселился у её дома!!! Конечно, это логично со стороны Фифота поселить у себя окончательную сироту. Но этот гаденыш совершенно ей не нравится!!! Она не хочет прожить с этим свои несчастные шесть лет жизни!!! — Фифот! — вновь разревелась Златоцвет. Вы думаете это происходит в первый раз? Нет, это уже вторые выходные подряд в третий раз за день, она оплакивает свою несчастную участь. Тут же к ней прибежал Камерон. — Что случилось? — На вуки! — проскулила Златоцвет Мистер Хансон вздохнул и взял её на руки, весело спросив: — Вчера просила, сегодня просишься на руки. Не надоело? Златоцвет ничего не ответила этому шутнику, а лишь расслабилась в больших мягких руках Фифота и сразу же раздражение по поводу мальчишки прошло. — Я дома. — заявился в дверях Ким. Сукин сын, неужели не мог еще немного там погулять? — О! — обернулся Камерон к двери. — Чего так долго? "И чего так вовремя?" — маленькие цепкие ручки от злости впились в шею и предплечья Камерона. Тот это заметил и ловким движениями разместил Златоцвет так, чтобы ручки её не дотягивались до этих мест. А на шее остались багровые следы от маленьких лапок. — Та, — с каким-то безразличием ответил Ким — меня бабушка Гертруда задержала. — Волнуется? — Если б…Скорее тогда я её своим тем сумасшествием напугал. Вот и наблюдает за мной как доктор Шпиро. — Чертов Лукас. — прошипел Камерон. "Этот гад может свести ребенка с ума своими выходками!" Хоть и Златоцвет и не пользовалась золотым глазом на лице Фифота и так видны его мысли, как на листе бумаги. И эту маленькую ведьмочку смешило такое противоречие, что если один обеспокоенный взрослый наблюдает за Кимом, то это невинное беспокойство, если второй, то сжечь надо этого второго! Естественно, у этого были свои причины, но не в закапываясь в этот откровенно говоря мусор, противоречия были забавными. — Мастер, а почему вы так относитесь к доктору Шпиро? — Все их лечение это окончательное ломание мозгов и убийство, вот и все! Что девяносто лет назад что сейчас. Так что старайся при возможности его избегать, понял? — Понял. — подтверждающее кивнул Ким головой, попутно засунув свое желание расспросить доктора Шпиро насчёт матери в те два года куда подальше. Да и может правда сам себя погубит и ничего не узнает. У автора есть чай Иван-чай: Златоцвет пожалуйста поставь всех персонажей от самого раздражающего до самого любимого. Златоцвет: Меня все раздражают. Иван-чай: А как же Фифот и Герман? Златоцвет: От Фифота можно оставить только его замечательные ручки, а Герман существо на один раз. Камерон: Ты же не будешь отрезать мне руки. Златоцвет: Пока не придумаю каким образом сделать ампутированные руки такими же теплыми как, когда они на месте, они останутся на месте. Камерон: (〇_ｏ) Иван-чай: Хе-хе Иван чай всех подводит Простите меня, пожалуйста, я проебался и перед теми для кого редактирую и перед теми для кого перевожу, и перед теми для кого пишу. Но перед теми для кого пишу у меня есть оправдание. Ким: После стольких лет? Иван-чай: Да, блять, всегда, Ким, который человек, ты дохуя сложный моя фантазия буквально бьется об тебя, как об стену и мрет как птичка из первой главы. Только у меня нет Германа чтобы ее оживить!