Окей.
Окей, да, Вилланель жива.
Теперь у Евы
точно нет никаких сомнений.
Но… что дальше?
Ева никому не собирается об этом говорить. Даже Кенни, её лучшему другу, не обязательно знать о случившемся, потому что он захочет её защитить. А Ева
не хочет, чтобы её защищали от Вилланель.
Она это, правда, пока-что не признаёт.
***
Дни тянулись, работа накапливалась, а Вилланель всё не появляется. Поластри недавно признала себе, что ждёт её появления (она, конечно, оправдала это жаждой влепить ей пощёчину за всё, что та сделала, но это уже прогресс!). Иногда у Евы появляются сомнения в правдивости происходящего. Она думала над тем, не могла ли Кэролин снова злобно разыграть её, но, почему-то, Ева думает, что в этот раз всё иначе.
Конечно, она не стала есть торт, который ей прислали. Страх, что он может быть отравлен самым смертельным ядом на земле никуда не делся, хоть Ева всё ещё думает, что для Вилланель это слишком скучно. В её манере было бы прийти к Поластри вечером, когда она будет уставшая. Подождать на первом этаже, пока та спустится, чтобы попить воды или закусить уходящий день. Напасть с ножом в руке, предварительно предупредив, что пришла убивать. Поиздеваться над своей жертвой, словно львица, играющая с полумертвой добычей. Но животные издеваются над другими физически, а Вилланель будет делать это исключительно психологически. Она, может быть, и опишет, как будет постепенно отрезать Еве конечности, но на деле сделает всё безболезненно и быстро: может, воткнет нож в сонную артерию, или, вполне вероятно, перережет горло своим клинком. Стрелять в голову она точно не станет, аргументируя это тем, что лицо Евы слишком красивое для такой отвратительной смерти.
«С каких пор мысли о собственной смерти стали такими обычными?»
— О, Ева, здравствуй, я как-раз тебя ищу, — прервала поток мыслей Евы начальница, — как продвигаются дела с призраком?
— Здравствуй, Кэролин. Я только хотела оповестить тебя о том, что мы вышли на её след. Завтра она будет в риджентс-парке, где мы её и поймаем.
— Ты уверена? Не слишком ли видная работа для такой, как она?
— Уверена. У нас есть все основания полагать, что завтра она будет поймана.
— Не оплошай, Ева. Ты знаешь, как я отношусь к неудачам своих сотрудников.
Поимка призрака стала довольно увлекательной, потому что её действительно приходится искать. Если Вилланель вела игру с Евой, тем самым самолично направляла её к ней, эта действует совершенно по-другому. Ей незачем вести игру ни с кем из тех, кто её ищет, поэтому её алиби является неприкосновенным, а местоположение неизвестным. Это затрудняет работу, но делает её более интересной.
***
Охота прошла неудачно, как и несколько последующих. Эта женщина действительно была призраком, причём неуловимым, что начинало пуще раззадоривать Еву. Ей хотелось поймать её, увидеть глаза той и почувствовать собственный выигрыш, чего у неё пока не получалось. Поластри подозревала, что та была либо прирождённым шпионом, либо мастером маскировки, способной слиться даже с воздухом.
Может быть, призрак — это не один человек? Иначе как можно объяснить то количество убийств, которые она совершает буквально за 14 часов, и ту невообразимую скрытность, что она демонстрирует?
Кэролин была вне себя. Мало того, что она урезала зарплату Евы почти вдвое, она обещала понизить её должность при следующей неудаче. Поластри не могла обещать ей успех, но никогда не рассчитывала на проигрыш. Она слишком давно копается в этом деле, слишком сильно увлекаясь им и этой женщиной, что отвлекает её от той, что действительно украла её жизнь, имя, карьеру,
сердце и исчезла, словно призрак.
Вот, кто был настоящим призраком.
4 охота на эту женщину просто должна увенчаться успехом. Она влияет на зарплату и авторитет Евы, который немного, но уже подорван.
— Ева, не беспокойся ты так, — пытается приободрить свою подругу Елена, — Кэролин не будет тебя понижать, потому что понимает, что единственная, кто копается в этом деле и, мало того, продвигается — это ты. Ей это банально не выгодно, она блефует, чтобы тебя замотивировать.
— Только вот это не работает! — возмущается Поластри, — не к такой мотивации я привыкла.
— Оу, прости, но призрак — не твоя сумасшедшая подружка, которая мотивировала тебя одним своим взглядом, если не вздохом.
Ева закатила глаза.
— Ничего подобного. Она просто была интереснее.
— Кстати, никаких сюрпризов от неё больше не было? — спросила Елена, отчего сердце Евы пропустило пару-тройку лишних ударов.
— Нет. Она мертва, — утверждает Поластри.
— Пару месяцев назад ты говорила другое, — загадочно посмотрела женщина на свою коллегу, — ты прокололась. Признавайся, что ты знаешь?
— Я… — Ева встревоженно начала обдумывать варианты, которые хоть немного могут быть похожи на правду, — я у Кэролин недавно спросила… что с ней вообще. Она мне сказала, что знает всё… в плане, в мире, типа. Что, где, как и зачем происходит. Если бы Астанкова была жива, она бы и об этом знала. Но ей ничего не известно, поэтому… вот.
— Значит можешь расслабиться, дорогая. Как там Нико?
— Нико? Не знаю, мы не общались после развода.
— Не хочешь попробовать всё вернуть? Той сумасшедшей уже нет в твоей жизни, поэтому, может, всё пойдет нормально?
— Не думаю, Елена. Нет одной — есть другая. Его и это не устроит, — со вздохом сказала Поластри, — ему нужно, чтобы я всецело отдала себя ему, дому и семейному очагу. А я этого не хочу, я другая.
— Эх… иногда я скучаю по вашим козам.
— Я тоже. Скажи мне лучше, как у вас с Кенни?
— Непонятно, милая. Иногда он хороший, но иногда становится совсем другим человеком. Я пыталась с ним поговорить, но он лишь отшучивается и уходит от темы. Иногда мне хочется также, как ты, перейти на женщин.
— Я не переходила на женщин! Попробуй подождать, при этом не переставая его поддерживать. Придёт момент, когда он сам захочет рассказать тебе о том, что с ним происходит.
— Надеюсь. Спасибо, Ева. Удачи тебе сегодня, надеюсь, что всё получится.
Поластри отправилась на поимку женщины с боевым настроем. В этот раз они были готовы, как никогда, имея при себе даже больше оборудования, чем предполагалось. Несколько десятков профессионалов были расставлены на точках наблюдения и взятия, а сама Ева была приманкой. Она давно знала, что её собираются убить, и спокойно разгуливала по улице шоппинга, пока её люди контролировали ситуацию.
Несколько часов, потраченных впустую. Они снова её не поймали, снова не смогли взять в свои руки, но Ева увидела её лицо и шрам на брови — отличительный признак, которого им так не хватало. Конечно, Поластри расстроена, потому что это даже не половина того, что они могут, но этот маленький шрам слегка скрашивает ситуацию. Завтра ей придётся вновь получить выговор от Кэролин, но сейчас её это не сильно беспокоит: она побеспокоится об этом завтра.
Придя домой в слегка расстроенных чувствах, её тут же встретила Вилка: малышка уже подросла и с легкостью могла испачкать кофту Евы своими лапами, которые только что побывали на заднем дворе. Но сейчас это — последнее, что волнует женщину. Этот комочек — единственный источник любви, поэтому она не в праве ругать её за что-либо (только если это не описанный диван или порванная одежда).
Приняв решение выйти и погулять с Вилкой, Ева быстро сменила свой образ, выбрав что-то более повседневное, свободное и старое. Собака была достаточно неаккуратной и очень активной, из-за чего Ева после каждой прогулки возвращалась грязная и уставшая. Этот опыт научил её не наряжаться на это время, а надевать то, что не жалко.
Хоть у Вилки и был постоянный доступ к заднему двору, активность на более открытой местности никогда не выходила из графика Поластри. Это давало ей успокоение, небольшой прилив сил и поток любви, который исходит от этой шерстяной малышки. Плюсом ко всему, она нашла себе новых друзей и хороших знакомых, что хоть немного скрашивало её жизнь. Их любимым местом для совместного времяпрепровождения был небольшой парк в шестистах метрах от дома Евы: там было достаточно много других собачников, каждого из которых женщина уже знает в лицо.
По прибытию туда, Ева сразу спускает Вилку с поводка. Она была озорной, но послушной подругой, поэтому её хозяйка никогда не беспокоилась о том, что та потеряется, убежит или попадёт в беду. Кроме того, Ева чуть ли не с первого дня начала учить её самым базовым и полезным в быту командам, с каждым днём укрепляя их.
Наблюдая за тем, как её собака радостно бежит к своему другу, далматину Оскару, Ева оглянулась по сторонам: всё те же лица, те же морды и красивый закат на горизонте. Поластри давно мечтала проводить свои вечера примерно так, и мысль о том, что это происходит, каждый раз заставляет её улыбаться.
Осмотрев местность, Ева увидела новичка в их «команде». Это была женщина средних лет, но, кажется, точно моложе 35. У неё было чёрное каре и смешная чёлка, которая подчёркивала её овальное лицо. На ней были солнечные, громоздкие очки, а на голове соломенная шляпка, чуть приоткрывающая ту самую чёлку. Одета она была необычно привлекательно для этого места: жёлтые широкие брюки, шелковая рубашка в горошек и массивные сапоги. Она определённо выделялась из всех, имея при этом в ногах огромного добермана на цепи.
Подозвав к себе Вилку, Ева закрепила на ней поводок, чтобы та не рванула к незнакомой собаке, которая была без намордника. Поластри решила подойти к одному из своих знакомых отсюда, чтобы узнать о ней хоть чуточку больше.
— Люк, привет! — обратилась она к мужчине, который держал на руках померанского шпица.
— О, Ева, здравствуй! Как ты?
— Я в порядке, спасибо. Что про себя скажешь? Про Дэнди?
— У меня всё хорошо, а Дэнди катается в масле. Сегодня она порвала бабушкино кресло, но я всё равно вышел с ней гулять. Что это, если не любовь?
— Понимаю! — ответила Ева, слегка посмеиваясь, — Вилка недавно помочилась прямо на диван… Я была в шоке, такого никогда не было!
— Привыкай, дорогая! Собачья жизнь!
— Послушай, Люк, я спросить хотела, — чуть тише сказала Ева, посмотрев на женщину, которая подошла чуть ближе и заговорила с другой знакомой Евы — Стейси, — видишь ту женщину с доберманом? Не знаешь, кто это?
Люк прищурился, оглядев незнакомку и её собаку с ног до головы.
— Не знаю, первый раз её тут вижу. Что-то случилось?
— Нет-нет, всё в порядке, просто я тоже никогда не видела здесь её. Я привыкла, что здесь гуляют одни и те же люди с округи, поэтому видеть незнакомого человека с
такой собакой, — Ева подмигнула, — слегка непривычно.
— Я тебя понимаю. Я не могу снять Дэнди с рук, потому что боюсь, что она подбежит к этому доберману, который съест её в тот же миг! — огорчился Люк.
— Я тоже взяла Вилку к себе, как только увидела её.
— А почему ты не познакомишься с ней? — с интересом спросил мужчина, обращая всё своё внимание на Еву.
— Она не выглядит той, кто захотел бы познакомиться с кем-то. Когда она уйдет, я подойду к Стейси и спрошу, о чём та ей говорила.
Закончив болтать с Люком, Ева отошла подальше от таинственной незнакомки и всё-таки отпустила Вилку с поводка, надеясь на её благоразумность. Женщина же не собиралась отлипать от подруги Евы, что, в какой-то момент, даже начало раздражать. Задумавшись о таких мелочах, как огромная собака на цепи у той дамы, Ева не заметила, как её собственная малышка на всех лапах мчится к доберману, дружелюбно виляя хвостом.
Понимая, что этого точно не хватит для создания мира между этими двумя, Ева вслед за Вилкой несётся по полю, тщетно пытаясь схватить ту за хвост. До ушей доносится агрессивный лай добермана и ответный от Вилки. Стало темно, закат давно ушёл за горизонт, из-за чего видимость стала почти нулевой. Фонари, как назло, не включили, почему Ева вслепую бежала по дороге, пытаясь спасти свою собаку.
Подбежав вплотную к женщине, она рывком забирает Вилку и с криком увиливает от укуса собаки своей оппонентки. Ева слышала, как пасти той щёлкнули прямо возле её руки, что заставило холодный пот тотчас выйти наружу.
Пытаясь отдышаться и прицепив, наконец, свою собаку на короткий поводок, Ева наблюдала за тем, как незнакомка оттаскивает от места происшествия добермана, при этом не проронив ни слова. Её волосы разбросаны по лицу, а свободная рука держит натянутую цепь. Быстро развернувшись, не закончив беседу со Стейси, которая отвела свою немецкую овчарку подальше от развернувшегося представления, женщина пошла прочь. Ева, конечно же, не могла оставить это просто так. Будучи контролируемая эмоциями, она схватила даму за плечо, предварительно оставив Вилку вместе со Стейси, и пыталась повернуть ту, что наотрез отказалась двигаться.
— Эй, послушайте, дамочка! Раз вы привели свою огроменную собаку в общественное место, будьте добры позаботиться о благополучии всех остальных! Она, или он, не знаю, мне плевать, только что чуть не сожрал мою собаку! Намордник для вас шутка? Если вы знаете, что собака агрессивно себя ведёт по отношению к сородичам, его стоит хотя бы носить с собой! — Ева была вне себя и готова в клочья разорвать эту модницу, но та продолжала молча стоять спиной к кудрявой, лишь тяжело дыша, — может, скажете хоть что-то в своё оправдание?
Ответа не было, и лишь молчание окутало двух соперниц. Рука Поластри всё ещё покоилась на плече незнакомки, чтобы та точно не убежала и знала, что соперница её держит. Ева стояла, пытаясь убрать глупую, такую невовремя появившуюся одышку, жадно вдыхая воздух вокруг себя. Внезапно, она резко почувствовала знакомый аромат, которым начала дышать ещё усиленнее. Он казался ей настолько знакомым, что название буквально вертелось на языке, но продолжало быть недосягаемым. Отложив попытки в сторону, Ева решила слегка убрать свою гордость и злость, и в самый неподходящий, кажется,
в мире момент, спросить об этом у женщины, которая отказывается даже повернуться в её сторону.
— Я всё ещё зла нас вас, но мне необходимо прямо сейчас нагло поинтересоваться, — с легкой тряской в теле продолжила Ева, — что у вас за парфюм? Он кажется мне таким знакомым, но я никак не могу вспомнить. Как он называется?
Таинственная незнакомка повернула голову на 90 градусов, представив Еве свой шикарный профиль. Сняв свои большие очки лёгким движением руки и слегка улыбнувшись, она, опустив взгляд, промолвила:
— «Вилланель».
Челюсть Евы упала в ту же секунду.
Она оглядела лицо незнакомки, опускаясь на губы. Лёгкая улыбка не дрогнула после сказанного, глаза всё также опущены, а чёрные волосы развиваются на тёплом ветру. Дама убрала их всё таким же лёгким движением длинных пальцев, оголяя лицо ещё больше, тем самым демонстрируя острые скулы. Ева всмотрелась в профиль женщины, который теперь стал ясен, как день.
Ева тотчас узнала её.
Смуглая рука в ту же секунду слетела с её плеча, а взгляд стал напуганным. Тело словно парализовало, оно не двинулось с места, хотя женщине хотелось бежать, сломя пятки. Улыбка напротив стала чуть шире, а глаза посмотрели прямо. У Евы не было никаких сомнений, что перед ней стоит Вилланель.
Полностью повернувшись к Еве, Вилланель притянула за цепь добермана, сложив руки в карманы. Она громко вздохнула и улыбчиво,
безумно-улыбчиво посмотрела на женщину напротив, которая была готова упасть в обморок прямо сейчас.
— Привет, Ева.
Сердце не выдержало. Поластри в ту же секунду рванула с места, взяв Вилку на руки, и побежала как можно дальше от этой женщины, не думая о том, что прямо сейчас теряет последние капли своей гордости и самообладания. Её мысли были заняты тем, не наняла ли Вилланель стрелков, которые прямо сейчас сидят на крыше одного из домов и, смеясь, пускают стрелы в её тело. Или, может, она бежит за ней с ножом в руках, натравив своего добермана на Еву? Обернувшись, она разглядела её, стоящую всё на том же месте, также с руками в карманах. Единственная цель Евы сейчас — живой добраться до дома вместе со своей собакой и запереть все двери и окна, предварительно подперев их стульями.
***
Спустя долгие, ужасно медленно тянущиеся минуты, а, может, часы, Поластри наконец добралась до своего дома, как и планируя, заперев его на всевозможные замки. Её сердце всё ещё бьётся сильнее, чем нужно, но далеко не от бега. Она была шокирована, абсолютно обескуражена и сломана тем, что произошло некоторое время назад. Её мозг просто
не может осознать, что перед ней стояла Вилланель, мать его, Оксана Астанкова, величайшая из величайших убийц в мире, которая невинно сказала ей «Привет, Ева» и, вроде как, даже не попыталась убить.
Опустившись на пол, она села, тщетно пытаясь понять, что происходит. Вилка, уставшая после такой неординарной прогулки, легла возле неё, некоторое время виляя хвостом. Руки тряслись, голова гудела, ноги ныли, а в ушах неприятно звенело. Она чувствовала себя живым трупом, благодаря Вселенную за то, что действительно
жива.
Спустя 10 минут безотрывного взгляда в стену, Ева нашла в себе силы встать. Ей срочно нужно смыть этот день, смыть её взгляд со своего лица и семьдесят раз помыть руку, которая трогала её плечо, с мылом. Как только её задница поднялась, Ева заметила конверт на столе. Рядом с ним лежала маленькая коробка и один пион.
Голова загудела ещё больше. Не надо было думать, чтобы понять, от кого всё это. Она снова была здесь, снова вторглась в личное пространство Евы, которое, судя по всему, было для неё шуткой, пустым звуком. Женщина нехотя подошла к «презенту», морща лоб. Ей так не хотелось знать, что написано в записке, что лежит в коробке и откуда она взяла пион. Но руки, словно снова полны сил, сами потянулись к конверту, стараясь аккуратно его открыть, чтобы не повредить содержимое.
Слова, аккуратно выведенные на бумаге, были сопровождены многочисленными следами губ с красной помадой.
«Здравствуй, Ева. Мне не нравится то, как ты увлеклась поимкой новой женщины. Прекращай. Не забывай обо мне! Я принесла некоторые вещи, которые пригодятся тебе при встрече со мной. И скажи: имя твоей собаки напоминает тебе обо мне?)
х»
Поластри закатила глаза.
«Причём тут имя моей собаки?»
«Вилка. Имя, как имя»
«Вилка»
«Твою мать. О чём я думала?!»
Отложив записку обратно на стол, Ева взяла в руки пион. Он, нежно-розового цвета, чуть раскрывшийся, пахнул летом. Она закрыла глаза, пока вдыхала его запах. Сделав несколько особенно глубоких вдохов, она надеялась, что этот аромат унесёт её подальше от этого места. Она думала о Париже, о Вене, о Риме и о том, как скучает по тому времени. Оно было пропитано чем-то особенным, волшебным и нереальным. Либо это действительно было так, либо сознание Поластри выдумало это только для того, чтобы сгладить все острые углы, которые повсюду окружали её. Как только до её мозга дошло, о
чём она думает и по
чему скучает, её глаза резко распахнулись, руки откинули пион, а лицо нахмурилось.
Вилланель ревнует Еву к призраку. Стоит ли этому удивляться? И стоит ли упоминать, что Ева
специально не прекратит за ней охотиться?
Притянув ближе к себе коробку, она открыла её, изумившись. На дне лежал глок, и, взяв его в руки, она убедилась, что он заряжен. Дополнительных патронов не было, но, честно говоря, Вилланель облажалась. У Евы в каждой комнате лежит точно такой же пистолет, а в прикроватной тумбочке покоятся несколько десятков патронов для него. Заглянув глубже, она достала… нижнее белье?
«Какого чёрта, Вилланель?»
Ева была уверена, что оно адски дорогое, но смущало её далеко не это. Сшитое из сплошного кружева, оно было
полностью прозрачным. Ни миллиметра её тела не будет скрыто, если она когда-нибудь (конечно нет) его наденет. Рассматривая бельё на своих руках, она невольно представила, как оно будет на ней сидеть. Её воображение начало воспроизводить немыслимые ранее картинки, как она, лёжа в этом безумно красивом белье, удовлетворяет себя пальцами, мокрыми от собственного
(или нет?) возбуждения. Но стоны, доносящиеся из её рта, принадлежали не ей, а другой женщины, имя которой с сегодняшнего дня запрещено в её мыслях.
Принеся «это» в свою спальню, Ева отправилась мыться. Вилка уже давно спала на своей второй лежанке в гостиной, сладко посапывая. Она даже не подозревает, какое потрясение пережила её хозяйка. Иногда женщина была благодарна природе за то, что животные не умеют разговаривать. Потому что иначе, Ева уверена, посыпалось бы сто вопросов, по типу
«Кто она?», «Почему ты убежала?», «Ты её боишься?», «Почему твоё сердце билось так быстро, когда ты поняла, кто перед тобой стоит?». Поластри была не готова отвечать на них, потому что либо не знает ответ, либо не хочет его знать.
Стоя в душе, Ева думала. Ева очень много думала. Она вспоминала глаза, что та прятала под своими очками. Вспоминала губы, которые так легко растянулись в улыбке, которую Вилланель подарила Еве спустя почти четыре года. Вспоминала о том, как выглядела Вилланель до этого, потому что, это либо отсутствия света так повлияло, либо она действительно
ни капельки не изменилась.
Обратив внимание на свою правую руку, которая касалась Вилланель на протяжении минуты, она, неожиданно для себя, прильнула к ней щекой. Банально надеясь, что на ней остался её запах, Ева обильно полила её гелем для душа.
Закончив, наконец, банную процедуру, Ева, завернувшись в полотенце, пошла в спальню. Собираясь достать свои привычные трусы и майку, она кинула взгляд на подарок. Несколько секунд подумав, она взяла его в руки, поднеся к мокрому носу. Вдохнув запах и ужаснувшись в ту же секунду, она откинула его на кровать, в неверии пытаясь усомниться в своём нюхе. Но, поняв, что не ошибается, она осознала, что
Вилланель подушила её нижнее бельё своими духами.
«Сумасшедшая чертовка»
Скинув с себя мокрое полотенце, Ева постаралась как можно быстрее надеть новую вещь на своё тело, чтобы избежать угрызений совести. Она прекрасно понимала, что действует, как непрофессионал, как последняя дурочка, но ничего не могла поделать с этим резким желанием.
Посмотрев на себя в зеркало, Ева выдохнула.
Она действительно выглядела потрясающе. Являясь человеком, который никогда себя не любил, признать это было довольно сложно. Но женщина, которую она видела в отражении, была другим человеком. Это была не Ева Поластри, которая раньше имела двух коз на своём диване и трахалась в миссионерской позе. Это была
Ева, которая любит себя, своё тело и раздвигает ноги по ночам только для того, чтобы пустить туда женский рот.
Мысли об этом заводили женщину. Она думала о многом прямо сейчас, пытаясь увидеть, как Нико восхищается ею в этом белье. Но, когда её воображение визуализирует это, на лице Евы появляется лишь отвращение. Как только она закрывает глаза, она видит перед собой Вилланель, в тот самом образе, который был на ней сегодня. Она видит восхищение в её глазах, которые с неподдельным желанием рассматривают тело напротив. Они цепляются за каждую мелочь, надолго останавливаясь на сосках, которые совершенно не скрывает чуть тёмная ткань. Она ползёт ниже, поглощая взглядом живот, ноги и руки. Ева видит в этом настоящее
животное желание,
абсолютное восхищение и желание
обладать. И Ева не ужасается на мысли о том, что готова отдаться.
Чувствуя парфюм Вилланель, Ева теряется в нём. Не открывая глаз, она ложится на кровать, не позаботившись о том, чтобы её расправить. Гуляя руками по собственному телу, она прикусывает нижнюю губу, отчаянно желая большего. Не раздвигая ног, она тянет правую руку вниз, проползая под кружевом. Она горит, она пульсирует и кричит о прикосновении. Позволяя себе дотронуться до клитора, Ева со стоном вздыхает, ещё больше кусая губы. Постепенно начиная выводить там круги, её стоны становятся громче, а ноги раздвигаются шире. Заняв левую руку сжиманием груди, её мозг продолжает визуализировать непристойности. Она видит руку Вилланель, ласкающей её клитор, пока губы заняты сосками. Ева слышит, как она стонет в ответ, возбуждаясь лишь от вида кончающей Евы. Она чувствует её голое тело, чувствует, как её самая чувствительная точка, нуждающаяся в контакте, пульсирует где-то на её животе.
Ева добавляет себе сразу два пальца. Она слышит запах Вилланель на себе, что позволяет быстрее кончить, но она хочет контролировать свой оргазм, потому что, она уверена, Вилланель приказала бы ей делать это.
Ладонь неумолимо трётся об клитор, пальцы проникают глубже, а воображение добивает женщину, шепчущую в пустоту
«прошу», и та кончает, сотрясая всё своё тело. Из её рта вырывается имя
«Вилланель» в самый момент кульминации, после чего, изнеможденная и уставшая, она зарывается под одеяло, слизав с пальцев остатки возбуждения.
Стараясь не думать о произошедшем, она засыпает с улыбкой на лице.
