глупо сравнивать лису с черепашкой

— Уходи. Прошу тебя. Хёнвон наконец выпустил его из таких странных крепких объятий и посмотрел на Кихёна с жалостью и непонятным отвращением. В голове Ю было совсем пусто. Глаза его были бездушные и злые одновременно. Он выглядел и напуганным и безразличным. — Я уйду, если ты пообещаешь, что ничего не сделаешь с собой, — почти беззвучно ответил Че. Кихён тяжело вздохнул. — Ты поверишь мне, если я пообещаю? Хёнвон бесился внутри себя так, что в его животе разгорался огонь, который он еле сдерживал. Он хотел накричать на него, что он эгоист, что он самый ужасный человек в мире. Его так раздражало, что он понимал Кихёна. Он не мог выносить то, что был в таком же состоянии, и если бы кто-то рядом накричал на него тогда, сказав эти ужасные вещи, он бы точно покончил с собой. Точно бы покончил. Мысль, что рядом с ним тогда никого не было, причиняла настолько сильную боль, что он чувствовал её физически. Она сидела в горле, в груди, в печёнках сидела. Он обижался на других и сам на себя. Он ненавидел этот мир всей душой. — Да, я поверю тебе. А ты поверишь мне, если я скажу тебе, что если ты сделаешь что-то с собой, то я тоже сделаю? Знаю, что если ты будешь уже мёртв, то тебе будет всё равно. Но готов ты сейчас взять на себя эту ответственность? — Это не честно. Ты не имеешь права. — Почему? Я, может, люблю тебя? Ты готов нести ответственность за моё сердце, за мои чувства, за, чёрт возьми, мою жизнь? Брови Ю содрогнулись, словно прямо сейчас он готов был разрыдаться во весь голос. Он был готов, но не мог себе позволить показать слёзы перед человеком, которого хотел избить только за то, что тот ему не нравился. Он не ожидал услышать эти слова от человека, которого недолюбливал. Слова, которые не скажут даже самые близкие ему люди. А есть ли у Кихёна такие? — Хорошо. Я обещаю, что ничего не сделаю. — Не сейчас, позже, когда настанет время, если оно настанет, ты можешь поделиться со мной тем что на душе. И, если ты попросишь забыть об этом, я забуду. Ты освободишься хоть немного. Поверь, я знаю. Хёнвон не ждал, что Кихён ответит, поэтому сказал всё, что хотел, и быстро ушёл, закрыв за собой дверь. Он оставался стоять около неё ещё несколько минут. Он думал о том, что только что произошло. Руки тряслись, он трясся. Ноги были совсем слабыми, он не даже помнит как вернулся в свою квартиру.       Съёмочная площадка оживлённо шумела, актёры зависали в своих репликах, а стафф поправлял макияж и прически актёров. Прошёл ровно месяц с того случая. Кихён и Хёнвон больше не разговаривали за исключением рабочих вопросов. Их менеджеры иногда обменивались парой фраз друг с другом и обсуждали своих артистов, которые резко изменились. Но никто ничего не спрашивал, будто на интуитивном уровне было понятно, что произошло что-то, что только между ними, и никого это больше не касалось. — Я схожу за кофе, — в перерыве предупредил менеджера Хёнвон. — Давай принесу, ты отдыхай. — Не нужно, я сам, — улыбнулся и похлопал по плечу Кима парень. Хёнвон неспешно пошёл к автомату, который был ближе чем кофейня и быстрее заваривал кофе. Выбрал американо и закинул монетку. Пока автомат делал свою работу, Хёнвон снова зашёл в любимую прострацию и был не здесь. В мыслях был только Кихён весь этот месяц, он сам не понимает, почему. Он так некрасиво обманул его, но сейчас Че просыпается и засыпает с его образом в голове. Кофе уже давно был готов, но парень стоял и представлял ехидную улыбку, глаза, морщинки возле них и ямочки на щеках. Острый подбородок, острый нос. Небрежно спадающий локон волос. Родинку над губой. Его раздавленный вид, его притворство. Которые видел только он. Он видел его настоящего. Его, который блевал после еды и не мог устоять на ногах. И об этом знал только Хёнвон. Словно это была только их тайна. — Ты всё? — знакомый голос выдернул его из картинок. Хёнвон повернулся и увидел Кихёна, который уже выбирал кофе себе. Кихён не смотрел на него. Че по инерции отшатнулся, всё ещё глядя на него, забрал кофе и продолжал стоять там и пялиться, даже этого не осознавая. Кихён нажал на нужную кнопку, приложил телефон к терминалу и стал ждать. Тишина голосов и звуки автомата. — Чего уставился? — вдруг выбросил Кихён, не смотря на Хёнвона, который поперхнулся от неожиданности, затем громко сглотнул слюну. — Я не уставился. Просто задумался. — Много думаешь, — Ки забрал свой стакан, и так ушёл, не посмотрев на собеседника, что провожал его взглядом.       Хёнвон зашел домой после полуночи совершенно без сил, заказал еды и завалился на диван, не переодевшись. Раньше он бы провалился в сон, а сейчас он думает, ел ли Кихён сегодня и если ел, блевал ли он после этого? Хёнвон уже хорошо справлялся со своими болячками, он регулярно питался. Пока избавиться от привычки жевать снеки не получается, но он горд тем, что продвинулся и теперь чувствует себя лучше. Он считает, что встреча с Кихёном изменила что-то в его жизни. Эта мысль болела каждую ночь, которую он не спал. Его успокаивало лишь то, что Ю неплохо выглядит. Возможно, это ошибочное суждение, но хотя бы внешне он казался более менее здоровым. До конца проекта оставался ещё месяц, съёмки шли полным ходом. Хёнвон пока не понимал, рад он этому факту или нет. В один из съёмочных дней режиссёру вздумалось снова собрать каст и стафф на посиделки в кафе вечером. Хёнвон сразу же сказал менеджеру, что не пойдёт, но Ким убедил его посидеть с ними хотя бы полчаса, потому что мужчина забронировал все столики сразу из-за количества народа. Кихён тоже не был рад этому походу в заведение, но он считал себя слишком вежливым и воспитанным, поэтому отказываться было некрасиво. Парни сидели по разные углы и никак не контактировали. Менеджеры постарались отсадить их как можно дальше друг от друга. Кихён по счастливой случайности сидел не так далеко от уборной, поэтому после приёма пищи направился сразу же туда. Его голова висела прямо над унитазом, и он видел своё отражение в воде, которая почти незаметно колыхалась. Одна капля, вторая капля, третья. Каждая капля, упавшая с лица, тревожила устоявшуюся воду. Наконец, Кихён сел на корточки. Он был в замешательстве. Он пришёл сюда будто по привычке. Но что-то изменилось. На выходе Ю встретил менеджер Пак. Кихён встал столбом, среди кучи народа его взгляд упал только на одного человека с чёрной макушкой. Он смотрел и не мог отодрать взор от него. Он вспоминал, как Хёнвон засёк его в самый первый совместный ужин. Как стоял с ним на улице. Как просил его не умирать. Менеджер всё это время молчал и наблюдал за артистом, затем сказал: — Сколько же тепла в твоих холодных глазах, когда ты смотришь на него. Кихён сразу перевёл свой взгляд на Пака, сморщив брови. — Что ты имеешь ввиду? — Нет, ничего, — ответил менеджер и вернулся на своё место. Кихён проводил друга недоумевающим взглядом, затем снова посмотрел на Хёнвона и встретился с ним взглядом. Ю понял, что чувствует, будто его пятки прибиты к полу гвоздями, он не мог шевельнуться, как бы сильно не старался этого сделать хотя бы внутри себя. Хёнвон немного выпил и даже когда столкнулся взглядом с Кихёном, быстро отвёл глаза. Он почувствовал непонятное смущение. Собирался уходить через полчаса, но уже прошло куда больше времени. Выйдя из-за стола, Че понадобилось выкурить сигарету, но не знал, куда идти. Распознав намерения Хёнвона, менеджер Ким указал на небольшую террасу у другого выхода. С нее открывался скромный вид на Сеульские улочки, освещение было слабым, но он мог видеть всё, что было вокруг, благодаря тусклым, но тёплым фонарикам. Тут было гораздо тише, что Хёнвон слышал треск сигареты. Дверь внезапно отворилась и быстро закрылась. — Угостишь? — Кихён облокотился на перила, повторяя за Хёнвоном, и стал разглядывать улицы. Хёнвон послушно достал пачку из кармана и открыл, ожидая, пока из нее вынут сигарету. Затем достал зажигалку и поднёс её ближе, чтобы зажечь папироску. Он ловко сделал затяг, и край сигареты засветился ярко-оранжевым. — Мне сказали, что у меня холодные глаза. Ты тоже так думаешь? Хёнвон не совсем это ожидал услышать, он вообще не ожидал что-либо услышать. Он боялся что-то услышать. — Предлагаешь взглянуть? — Че опустил голову, приготовившись к ответу. — Кажется, это не сработает. — Почему? — парень повернул голову в сторону Ки. — Знаешь, я не мог так больше жить. Каждый чёртов день одно и то же. Я не мог дышать, не мог есть. Все люди делают это спокойно, но я лишь страдал, когда делал всё это. Через силу делал. Разве ты не думаешь, что проще было бы покончить с этим всего за один миг? — Кихён вдруг усмехнулся и тут же сделал ещё один длинный затяг. — Я думал так. — Хёнвон наконец повернулся к собеседнику всем телом. — А знаешь, что ещё я думал и думаю до сих пор? Покончить с собой ты успеешь всегда, но жизнь настолько непредсказуема, что ты понятия не имеешь, что тебя ждёт дальше. Конечно, будут неприятные вещи, мерзкие, порой слишком болезненные. Но это не всё. Будут счастливые моменты, будут люди, которых ты можешь встретить, эмоции, которые ты можешь испытать. Однообразие убивает, но ты в силах изменить это. Мои слова могут не восприниматься тобой, я это понимаю. Я таким был. — Я знаю. Я не выносил тебя, потому что видел сходства. И я ненавижу в себе это. — Что насчет меня? — Что насчет тебя? — Кихён уже стоял и смотрел в глаза Хёнвону, который наблюдал за каждой эмоцией рыжего. — Вовсе у тебя не холодные глаза, — Че улыбнулся. Ю быстро отвёл взгляд в сторону улочек, словно его только что поймали за чем-то непристойным. — Ну так что? Как ты относишься ко мне сейчас? Помнишь, я ведь признался тебе в своих чувствах? Кихён тихо засмеялся, сбрасывая пепел. — Ты серьёзно? Решил до конца идти? Думаешь, я правда поверил в это? Хёнвона словно током прошибло. Он не поверил? То есть, Хёнвон зря переживал всё это время? Не мог и смотреть на него без смущения. Словно он ему правда… — А… Нет, конечно... — Че оставил окурок в маленькой щели в полу и покинул террасу. Он уходил с одной мыслью: «Я настолько был убедителен тогда, что сам поверил в это, а ты — нет».