***
— Яр, у меня вопрос. Ворон, выходя из кабинета, захватил с собой и снайпера, теперь они вдвоём идут по коридорам особняка в лабораторию. Меланхоличный с самого выхода из кабинета Ярослав стучал протезом по полу и пытался нарыть в кармане ядрёно-оранжевой куртки пачку сигарет. Мун тревожно сидел на плече хозяина и порывался улететь. — А? — Хм... — он замялся - в голову ударила новая идея для вопроса. — Что случилось у вас с Михоё? — Ты не хочешь этого знать. - со вздохом проговорил Яр. — Не хотел бы - не спрашивал бы. — Логично. Произошёл небольшой инцидент в геройской школе... Яр замялся, ожидая реакции Ворона, но её не последовало, тогда он продолжил: — На UA напали. На первогодок, у которых были занятия по спасению в каком-то там комплексе... Обошлось без жертв, но герои так и не выяснили причину проникновения. Известно, что напала знаменитая группа злодеев, но с ними были и неизвестные, да и нападение прошло не по обычному сценарию, вот все и встали на уши. Босс злится, что и он не в курсе дела, хотя я должен был знать откуда-то!.. — Когда это было? - Ворон перебил Яра и словно забыл о проблеме снайпера. — Да вот, на днях. Ворон призадумался, а вскоре тихо улыбнулся и покачал головой: "Теперь понятно, чего Айзава такой весёлый". Снайпер ничего не понял, но не успел задать вопрос. — Откуда вы узнали, что я ищу именно стирающие пули? Яр достал сигарету и, не поворачиваясь, бросил: — Саймон. Он давно ждёт тебя, не зайдёшь? Вот это и случилось. Изуку надеялся, что до окончания своих дел сможет его избегать - не прокатило. В первый же день это имя всплыло. Главное, чтобы Саймон не узнал, что Ворон вернулся. — Нет времени, нужно скорее закончить и возвращаться, может в следующий раз. Сейчас стирающие пули в приоритете, потом. Как-нибудь потом встречусь. Снайпер выпустил облако дыма и скосил взгляд на Ворона. Мун прекратил топтание по плечу и уставился на хозяина. Тем временем Яр продолжил: — Он держал нас в курсе опасной информации, которой ты интересуешься. Сливал всё, к чему ты не делал пометку "Секретно", ха, а вы и правда сдружились. - он помолчал, но вскоре продолжил. - А теперь ты не заходишь к нему, хотя он в паре этажей над тобой. Странно, не находишь? — Да, сдружились... Ты лучше объясни зачем мы идём в лабораторию? Муна ты и так можешь проверить, а если хочешь на его яйцо взглянуть, то это ко мне подниматься надо. — Мы идём не Муна проверять. Я и так могу тебе сказать, что имя ему менять надо. — Зачем? — За тем, что "Мунин" это мужское имя. Тут наступила минута молчания. Они не сбавляли шаг, а Яр так и продолжил попыхивать своими дешёвыми сигаретами. "Ни в какое сравнение с дорогим табаком Михоё" - подумал Изуку. — Так, и что делать? — Фантазии нет? Придумай имя своей птичке. Поздравляю, Ворон, у тебя девочка, а ещё ты скоро станешь дедушкой. Слышал, про лягушек, которые могут сменить пол, когда рядом нет партнёра противоположного пола? Ну, надо будет провести пару исследований, какого чёрта ворон стал самочкой, но учитывая уровень нашего вмешательства в их геном, с экспериментальными особями может произойти всё, что угодно. — ... — Я вижу, что сейчас не до этого, поэтому перейдём сразу к твоему делу. Муна потом исследуем. И лучше забери его с собой. Если не оставляешь его у нас, то веди дневник, потом дашь его мне. Это первый случай, ког... — Я понял, понял! Хорошо, уф... Мун... НеМун отправится со мной. — Хорошо. Теперь к делу. Ты говоришь, что нет времени встретиться с Саймоном, так? Ворон замялся, но, когда продолжил говорить, голос его был ровным. — Да. Совсем нет. У меня ещё дела на завтра помимо пули. — Тогда, если я гарантирую тебе пулю к утру, ты сходишь сейчас к Саймону? — Умх, прямо так? Тогда у меня нет причин отказываться. Причины были. Он напустил на себя непринуждённый, и даже довольный, вид. — Тогда пойдём в лабораторию.***
— Тише, Мун, угомонись ты! Птица летала по лаборатории, как заведённая, скидывала и выводила из строя всё, до чего могла добраться. Сейчас Мун и правда выглядел как посланник какого-нибудь божества. Божества явно не доброго. — Что с ней, Ворон? — Я не знаю. Кажется, он... она злится. — А, ну тогда ясно. - он вылез из-за двери и бросил на Ворона укоризненный взгляд. - Нет, ни черта не ясно. Что с ней? Она боится? — Нет, говорю же, злится. — Может она думает, что ты решил оставить её здесь? Так сказать, сдать её обратно за непослушание? — Что? — Я оставляю тебя с ней. Чтобы, когда я приду, она уже успокоилась, ясно? Я принесу кое-что. Он выбежал и судорожно закрыл дверь прямо перед птицей. — Мун, что случилось? Неужели ты и правда думаешь, что я оставлю тебя? - птица сбавила обороты по комнате. - Мун, иди ко мне. - он в очередной раз протянул руки к птице. Птица, что сидела под потолком на шкафчике для медикаментов (с предусмотрительно крепким стеклом) слетела вниз и вцепилась в плечо хозяина настолько сильно насколько это вообще было возможно в её положении. С нестриженными несколько месяцев ногтями, которые бесперебойно растут у всех улучшенных воронов. — Так ты правда боишься? Мун, я не собираюсь возвращать тебя сюда. Ты только мой, никто тебя у меня не заберёт, тем более я сам тебя не отдам. Никому и никогда, слышишь? Ты даже поедешь со мной. - он погладил птицу по голове и задержал руку на почти полностью белом крыле. - И птенчика мы твоего возьмём, не бойся, Мун. Мунин успокоился, но грудь всё ещё тревожно вздымалась, как у человека после сильного всплеска эмоций. Через некоторое время вернулся Яр с кейсом в руках. Он выглядел довольным, а взгляд сделался как у нашкодившего, но довольного собой ребёнка. — Я вернулся. Как вы тут, угомонились? - ответом ему были две пары глаз и молчание. - Вот и хорошо, милые бранятся, как говорится... Ладно, приступим. Держи кейс, надеюсь, инструкцию с собой давать не надо? И иди к своему дружку уже. Птицу мне оставь, давай, шевели булками!***
Саймон сидел в своей комнате. После отъезда Ворона он стал чаще бывать в отделе, на своём формальном рабочем месте, в комнату он заходил только, если ему нужны были новые материалы из личного стола, и когда приходило время связаться с Вороном. Сейчас его позвал Яр, что было странно - после рабочего дня никого обычно не трогали. — Привет, Сай. Он не слышал, как открылась дверь. Но голос узнал сразу. — Ворон!? Ты... КАК? Яр? Я так скучал! - Саймон двинул губы в улыбке. — Можно и так считать, он отправил меня к тебе. Я пришёл поговорить. Есть.. новости. У Ворона был слишком разбитый вид для своего обычного образа. Саймону это не нравилось. То, что произошло дальше, нравилось Саймону ещё меньше. Ворон поднял на него свой замутнённый расфокусированный взгляд и попытался сделать шаг, но не смог поднять ногу, словно увяз в трясине, и только качнулся вперёд телом. Голова рухнула на грудь, а через мгновение Саймон увидел капли, падающие на пол. "Стойте, он... плачет?..". Ворон поднял голову, а по щекам катились слёзы, нижняя губа дрожала. Саймон замер не в силах пошевелиться и беззвучно раскрывал рот, словно играл в этой ситуации роль беспомощной куклы, а чувствовал себя сторонним наблюдателем, увидевшем личный момент из жизни главного героя. Страшно видеть что-то столь несвойственное твоему другу и грустное, что передаётся и тебе. Кто бы сейчас назвал этого плачущего парня одним из самых страшных злодеев последнего десятилетия? У обоих получилось выйти из онемения только после звуков голоса. — Саймон... прости! Прости меня! - Изуку и сам не заметил, что говорит, пока его голос не прорезал воздух. Он сделал глубокий вдох, но так и не смог больше ничего сказать. Эмоции снова вышли из-под контроля. Они перевалили ту невидимую отметку и вылились наружу, перекрывая поток словесных извинений. — Я тоже хотел сделать для тебя что-то весомое. То же, что ты сделал для меня. Потому что я люблю тебя... но я не смог ничего сделать для тебя. Совершенно ничего! А теперь никогда и не сделаю. Его нет, я не могу вернуть тебе того, кто умер, Саймон! — Эй, что ты... — Ты сделал больше, ты стал мне другом! Это оказалось для меня важнее всего остального, но твоего друга я не спас! Сай, я видел, как он умер, я хотел, чтобы вы встретились, я ведь так долго его искал, а ты хотел ещё хоть раз его увидеть... — Ты сейчас ведь о... Нём? — Даниэль... Они нашли его, но ему дали препарат, который блокирует использование причуды, а мы ничего об этом не знали... он тоже не знал и... он умер. Его больше нет. Совсем. Саймону нечего было ответить, а Ворону нечего было добавить. Груз вины ударил в полную силу именно сейчас, когда он стоял перед тем, для кого он старался и кого подвёл. Изуку молчал. Кто бы мог подумать, что эта встреча будет такой трудной? Cил больше не было и он снял маску. Он ведь сказал себе и Хитоши, что больше такого не будет, но что теперь? Вот он снова не справился и снова не способен ни на что, кроме чистых, неприкрытых эмоций. Даже страшно. Строит из себя жертву, когда это Саймон должен теперь будет жить со знанием того, что упустил последний шанс увидеться с другом. А кто виноват? Виноват Изуку, и он же сейчас сидит на полу на коленях и льёт слёзы, когда, казалось бы, почему он? — Эй, Ворон, разве тебе приемлемо плакать? - Саймон присел напротив Изуку. - Спасибо. Саймон замолчал и стал ждать, пока до его друга дойдёт смысл слов. Когда Изуку поднял красные от слёз глаза, он выглядел максимально непохожим на себя, но вместе с тем и удивительно правильно, словно это первые настоящие эмоции, которые он показал. На ярких веснушках на слишком бледной коже светились красные пятна от стресса и новых слёз. Саймон запомнит этот вид надолго. У Саймона самого на глазах были слёзы, а на губах дрожащая улыбка, он не заметил, как его самого захлестнуло осознание. Он перестал улыбаться и заключил друга в объятия. — Не обижайся на меня и не бросай, Сай. Я не хочу один!.. Изуку был готов впервые за много лет разрыдаться в голос, но слова Саймона его остановили: — Эй, отпусти, отпусти это. Ты не виноват. Спасибо, что стараешься для меня. Мне этого достаточно. - он положил руку ему на голову и стал гладить, словно кота. - Я здесь, и всё будет хорошо. От меня не надо скрывать, я ведь твой друг, и я готов принять. Давай вместе не будем одни.