Год 2009
Прошло шесть месяцев с тех пор, как Малфой вернулся из Греции — или откуда там он вернулся, — и Гарри пришёл к выводу, что он, должно быть, что-то замышляет. В конце концов, это бы объясняло все: почему Малфой перестал приходить в бар, почему он больше не был так дружелюбен, как раньше, их с женой спонтанный отпуск, а также миллиарды расплывчатых оправданий, которыми он отделывался каждый раз, когда Гарри (или даже Трейси) упоминал про его отсутствие. Возможно, он влез в торговлю запрещёнными зельями на чёрном рынке или предоставлял свои экспертные услуги темным волшебникам, которые пытались не попасться в лапы Отдела магического правопорядка. Учитывая его прошлое, не так-то трудно было в это поверить. — Ох, нет, только не снова, — застонал Рон в ответ на просьбу Гарри кое-что для него проверить. Не на такую реакцию Гарри рассчитывал. — Но в этом есть смысл, — продолжал настаивать он. — Гарри, друг, я очень тебя люблю, — Рон похлопал его по спине. — И только это удерживает меня от того, чтобы не сдать тебя в Святого Мунго. Вероятно, у него проблемы дома, только и всего. — Нет, дело не в этом, — Гарри был абсолютно уверен. Джинни и Астория раз в две недели водили друг к другу в гости детей, и хотя ему не совсем нравилось, что они так быстро сдружились, это давало возможность быть в курсе событий. Будь у Малфоя какие-либо проблемы с женой, Джинни знала бы об этом. Черт, да Гарри был бы счастлив, если бы дело обстояло именно так. — Поверь мне. Что-то тут не чисто. — Я знаю, это безумное предположение, но ты не пробовал спросить его самого о том, что происходит? Гарри подумал, что, возможно, это Рону стоило бы провериться в Святого Мунго, но не стал озвучивать свою мысль вслух. — Ладно, — сказал он, поднимаясь. — Забудь. — Я знаю этот взгляд, — Рон вышел вслед за ним в коридор. — Ты же не собираешься снова преследовать его, как это было на шестом курсе, правда? — Я никогда его не преследовал, — огрызнулся Гарри, шагая быстрее, желая поскорее отделаться от Рона. — Я следил за ним. И если ты забыл, в тот раз я оказался прав. — Ты помнишь, как у нас принято называть тех, кто «следит» за другими людьми? — Рон притормозил, но его голос продолжал нестись Гарри вслед до самого порога в штаб-квартиру авроров: — Преследователями!***
Гарри его не преследовал. И не то чтобы Малфой работал в другой части Министерства (он находился всего-то семью уровнями ниже); и, в любом случае, как Главный Аврор, Гарри обязан был знать, чем он занимается (даже если формально Малфой ему не подчинялся). Кроме того, он работал в тесном сотрудничестве с Отделом магического правопорядка — и кто знает с какими ещё департаментами — так что, если выяснится, что он занимается тем, чем заниматься не должен, долгом Гарри было провести расследование, что бы там Рон об этом ни говорил. Вдобавок ко всему, Рон не преминул посвятить в его планы Гермиону, и теперь последние три недели она не забывала регулярно наведываться в его офис, напоминая ему о каких-то дурацких правилах, которые он, по-видимому, нарушал. Гарри, расценив это как предательство, отказывался разговаривать с Роном целую неделю: он-то ведь сохранил его секрет и не разболтал Гермионе о том фиаско, которое приключилось с ним на его мальчишнике. Хотя, ввиду того, что Гарри сам устраивал эту вечеринку, стоило признать, что и он частично был виноват в том, что тогда произошло. Однако это к делу не относилось. Осознав, что он не собирается идти на попятный, Гермиона пригласила его на ланч, где в подробностях объяснила, что Малфою, если он обо всем догадается, не составит труда добиться того, чтобы его вышвырнули с работы. Гарри, понимая, что спорить бесполезно, послушно кивал, и беспокойно оглядывался в ожидании, когда ему принесут чек, чтобы можно было наконец улизнуть отсюда, накинуть на себя мантию-невидимку и отправиться выяснять, что сегодня Малфой ел на обед. В конце концов, в данный момент он мог обедать в компании какого-нибудь темного мага. Однако, как бы Гарри ни старался, Малфой не давал ему много пищи для размышлений. На протяжении тех нескольких недель, когда Гарри определенно его не преследовал, тот редко покидал свою лабораторию, которая находилась в морге внизу, и выходил лишь всего пару раз на короткие расстояния, практически нигде не останавливаясь и не задерживаясь. Он часто ел в одиночестве в той комнате с белыми стенами (иногда Трейси составляла ему компанию — Гарри отказывался от ее приглашений присоединиться) и в основном просто выполнял свою работу, продолжая вести при этом довольно замкнутый образ жизни. Тем вечером, когда Гарри зашёл в лифт и спустился на несколько уровней ниже, у него и в самом деле было к Малфою официальное дело (строго говоря, он мог просто отправить записку, но, просидев безвылазно в офисе весь день, ему было просто необходимо размять ноги). Поэтому когда он, схватившись за ручку двери, услышал звук выстрела, он сделал то, на что имел полное право: ворвался внутрь без стука. Прежде чем поступить на службу аврором, ему никогда лично не доводилось слышать звук оружейного выстрела. Единственное, на что он в своём представлении мог опираться — это телевизионные шоу, которые Дадли смотрел по телевизору: Гарри, после того, как ему выделили комнату рядом, вынужден был прислушиваться к звукам за стенкой. Когда впервые, будучи на задании, он услышал настоящий выстрел, то был слегка удивлён, потому что, как оказалось, по телевизору показывали сплошное враньё. Для начала, звук был намного громче и все случилось так быстро, что закончилось ещё до того, как он успел сообразить, что, черт возьми, вообще произошло. Такое случалось нечасто, но иногда маглорожденные (или, в большинстве случаев, их не владеющие магией родственники ) прибегали к использованию магловского оружия, по-видимому, надеясь, что таким образом (не используя волшебную палочку) смогут избежать риска быть пойманными. И так как авроры (даже такие как Гарри — выросшие среди маглов) в большинстве своём совершенно не разбирались в области магловской судебной экспертизы, часто такое предположение с их стороны оказывалось верным. Гарри ненавидел такие случаи. Не далее как месяц назад им пришлось отпустить подозреваемого, который — и Гарри был готов принести Непреложный обет — был виновен, потому что у них не было достаточно доказательств, чтобы упрятать его за решетку. Но что бы он ни ожидал увидеть, распахивая настежь дверь, — Малфой, прижимающий револьвер к своему носу и с любопытством обнюхивающий его, не входил ни в один из имеющихся у него вариантов. Перед ним был большой контейнер, наполненный сырым мясом, который в данный момент парил в воздухе, совершая медленные круговые движения. Пулевое отверстие, по-видимому, повредило одну из сторон. — Какого черта ты вытворяешь? Малфой, застигнутый врасплох, резко вскинул голову вверх: — Поттер, — произнёс он совершенно безэмоционально, словно констатируя факт; затем его взгляд внезапно сделался оценивающим: — Ты когда-нибудь пользовался такой штуковиной? — Какого черта ты вытворяешь? — повторил Гарри свой вопрос. Одной рукой он потянулся захлопнуть распахнутую настежь дверь, а другой ещё крепче обхватил палочку, которая оказалась зажатой у него в кулаке ещё в тот момент, когда раздался выстрел. — Эксперимент, — Малфой глянул на него так, словно перед ним стоял сумасшедший. — Ну так что? Ты же рос с маглами. Очевидно, он был пойман с поличным и теперь сбивал Гарри с толку какой-то чепухой, пытаясь отвлечь его от того факта, что он использовал тёмную магию на магловских артефактах. — Что? Теперь взгляд Малфоя стал снисходительным, на секунду он возвёл глаза к потолку и тут же вновь обратил все своё внимание на огнестрельное оружие. Только в этот момент Гарри заметил, что на нем была надета не его привычная мантия, а простые брюки с рубашкой, рукава которой были закатаны вверх до самых локтей. Свечи отбрасывали мерцающие тени на его левое предплечье, открывая взору шрам, оставленный Темной Меткой. Взгляд Гарри заскользил вверх, до самой груди — несколько верхних пуговиц на рубашке оказались расстегнуты, благодаря чему и здесь тоже можно было заметить неровные линии шрама. В его сознании воспоминание о запахе крови смешалось с запахом пороха в комнате. Гарри вздрогнул. — С этой штуковиной много возни, — констатировал Малфой, откладывая револьвер в сторону и вырывая Гарри из его мыслей. — Хотя она способна нанести вред. А ещё очень громкая. — Он оглянулся на Гарри: — Так что ты здесь делаешь? Уже почти полночь. Почти полночь? Гарри повернулся взглянуть на часы на стене, и действительно, часовая стрелка приближалась к двенадцати. Сколько же времени он провёл там, наверху, пытаясь решить, стоит ли спускаться вниз или нет? Он снова обернулся посмотреть на Малфоя и заметил, что тот держит в левой руке небольшой флакон с прозрачной жидкостью. Выплеснув половину содержимого на свою правую руку, он отставил флакон в сторону и взяв в руки волшебную палочку, произнёс: — Люминаре макулос! Бледно-фиолетовый свет вырвался вверх, и Гарри, подойдя ближе, смог различить в этом свете незаметный до этого след на правой руке Малфоя, — той самой руке, в которой за пару минут до этого был зажат револьвер. — Что это? — свою собственную палочку Гарри наконец опустил вниз — любопытство в нем все же победило подозрительность. Малфой выглядел невероятно довольным собой. — Нокс, — произнёс он, и свет погас, снова сделав неразличимым след на его правой руке. — Это, Поттер, плоды трехнедельного изучения магловских химических технологий. Когда на лице Гарри не отразилось даже крохотного намёка на понимание, он только вздохнул и продолжил дальше свою мысль: — Обнаружение следов пороха — это полезная техника, которой пользуются маглы, чтобы найти преступника, так как выстрел оставляет следы, которые не видны невооружённым глазом, и часто их можно пропустить, даже при попытке тщательно замести следы. Особенно это относится к преступлениям с участием магов, потому что наше понимание того, как устроено магловское огнестрельное оружие крайне ограничено — и это в лучшем случае. Однако, ситуация осложняется тем, что некоторые виды пиротехнических средств могут оставлять те же самые следы. Без использования магии, магловская техника определения и анализа остатков пороха довольно примитивна и страшно утомительна; не прибегая к методу капиллярного электрофореза, мне удалось найти простое решение, при котором в сочетании с определенным освещением мы сможем идентифицировать наличие той или иной субстанции. Гарри продолжал смотреть на него все с тем же выражением лица: — И если перевести на английский, то это значит, что…? Малфой снова поднял глаза к потолку, на этот раз медленнее, чтобы Гарри точно не смог этого пропустить. — Это значит, Поттер, что в следующий раз, когда какой-нибудь кретин использует одну из этих штуковин, чтобы совершить убийство — если он будет действительно виновен — ты без всякого сомнения сможешь доказать, что выстрел произвёл именно он. — У тебя правда получится это сделать? — Химические технологии маглов, пусть и довольно ограниченные, в чем-то схожи по своему действию с зельями, поэтому они вполне совместимы с магией, если применять их со знанием дела. — И этим ты занимался, сидя взаперти весь месяц? Малфой поглядел на него как-то насмешливо, и Гарри попытался придать лицу самое что ни на есть невозмутимое выражение. — И этим в том числе, — ответил тот неопределённо. — Ну, так чем я обязан столь позднему визиту? Снова кого-то убили? — Нет, — Гарри пытался сообразить, что за отговорку он выдумал, спускаясь сюда вниз. — Я, ммм… пришёл узнать, закончил ли ты уже с делом Хендерсона. Светлая, тонкая бровь Малфоя медленно поползла вверх: — Ты мог бы связаться со мной через камин. — Я был неподалёку. — Встречи по ночам с Невыразимцами? — Нет… не совсем. Бровь приподнялась ещё выше и на этот раз ей аккомпанировал уголок малфоевских губ. — Осторожнее, Поттер. Как бы часто тебе ни удавалось оставаться незамеченным там, где тебя быть не должно, с Невыразимцами шутки плохи. Особенно они не терпят, когда кто-то вынюхивает что-либо у них за спиной — вероятно, они полагают, что такое дозволено только им. — Да-да. Что ж, если ты закончил с документами… — напомнил ему Гарри. — Разумеется, — Малфой, продолжая ухмыляться, извлёк нужную папку из ящика письменного стола. — Спасибо, — поблагодарил Гарри и развернулся к выходу. Уже открыл было дверь, но вновь задержался, оглядываясь через плечо: Малфой стоял, прислонившись к краю стола и наблюдал за ним. — Знаешь, эта штука, — он кивнул головой в сторону зелья, действие которого продемонстрировал ему Малфой несколько минут назад, — очень нам пригодится при работе в полевых условиях. — Я ещё не сдал квалификационного экзамена. — Прошло уже два года, Малфой. — Ну да, что ж, поскольку я нахожусь на побегушках сразу у четырёх департаментов, а людей в самое неподходящее время продолжают похищать, пытать, убивать… — Я попрошу Кингсли, чтобы он одобрил твоё прошение о выделении средств из бюджета, чтобы ты мог позволить себе парочку интернов, — прервал Гарри его тираду. Сложно было спорить с тем, что все они были загружены работой, но не настолько, чтобы Малфой за прошедшие несколько лет не мог освободить в своём расписании пару часов в неделю. — Так что сделай мне одолжение и найди время.***
Пять месяцев спустя Малфой нанял трёх интернов, убедился, что все они прошли основную подготовку и приказал им приступать к своим обязанностям, но так и не выкроил время, чтобы пройти аттестацию для работы в поле. Гарри был осведомлён, поскольку как Главный Аврор, сам лично контролировал этот процесс. Но когда бы он ни поднимал эту тему в присутствии Малфоя, тот отделывался тем, что закатывал глаза и отпускал едкие замечания в сторону неспособных ни на что интернов, которые день и ночь нуждались в его руководстве. Гарри на это не купился. Если уж на то пошло, эти интерны могли дать ему больше свободного времени, чтобы заниматься незаконными делами — или чем он там занимался, — а также удобную отговорку, чтобы отлынивать от полевой работы. Он сообщил семейству Уизли, что не сможет прийти на их ежегодную рождественскую вечеринку, потому что у него накопилось много дел. Это была наглая ложь, и Джинни от такой новости даже удивлённо вскинула брови, но Гарри ни о чем не беспокоился: Трейси его прикроет. К тому же, она задолжала ему за то фиаско с гоблинами. Гарри никогда не стыдился того, чтобы прибегнуть к шантажу. Такое решение пришло к нему внезапно и только потому, что за сутки до этого он выяснил, что Малфой остаётся на работе. Странно, — вот что подумал Гарри. Зачем было Малфою отказываться от предоставляемого в их распоряжение семидневного отпуска (они всё ещё обязаны были оставаться на связи — на случай жестокого убийства или похищения, — но, по-видимому, даже темные волшебники в это время года наслаждались праздничными выходными). Это было бы превосходной возможностью пробраться в Министерство никем не замеченным: в канун Рождества половина сотрудников расходились по домам вскоре после полудня, и девяносто процентов из них не выходили на работу на следующий день. Так что в шесть часов вечера, в сочельник, Гарри находился в своём офисе — сортировал почту. Он отправил несколько служебных записок, написал для себя пару заметок (Грейсон снова работал сверхурочно, необходимо было что-то с этим делать), и налил стакан виски из бутылки, надёжно спрятанной в нижнем ящике стола. Все это время Гарри прислушивался к шуму включённого радио и даже проверял молчавшую весь вечер каминную сеть, дабы не пропустить экстренных сообщений. К девяти часам вечера все по-прежнему было тихо, так что Гарри, осушив последние остатки виски в стакане, поднялся и направился прямиком в сторону морга. В холле и лифте ему не встретилось ни души, тускло горел свет, и короткая поездка привела его прямиком в недра узкого, жутковатого на вид коридора. Гарри даже знать не хотел, почему помещение морга располагалось именно на девятом уровне, и просто позволил своим ногам вести его по хорошо знакомым поворотам и закоулкам. Он застыл у входа, наложил заглушающие чары на подошвы своих туфель, накинул мантию-невидимку и, не постучав, медленно приоткрыл дверь. В помещении было темнее, чем обычно: всего несколько свечей, паривших в воздухе, освещали большой письменный стол в углу, к которому был придвинут стол поменьше, служивший своего рода пристанищем для импровизированной лаборатории с зельями. Малфой стоял, сгорбившись над деревянной поверхностью, с ожесточением выводя буквы на обрывке пергамента. Большая пробирка, в которой пузырилось нечто фиолетового цвета, заслоняла Гарри весь обзор, и он не мог разглядеть его лица. Все так же стараясь не издавать ни звука, он проскользнул внутрь, бесшумно притворив за собой дверь. Малфой, внезапно замерев, приподнял голову, и Гарри затаил дыхание. Он был уверен, что действовал тихо, в конце концов, он был профи в защите, точно так же как и в маскировке: сказывался приобретенный ещё в школе опыт. Малфой тем временем нахмурился, ещё раз посмотрел на дверь, и наконец вернулся к прерванному занятию, позволив Гарри перевести дух. Подобравшись поближе, чтобы лучше было видно выведенные чернилами на бумаге буквы, он понял, что у него нет ни малейшей надежды разобраться в написанном, — почерк у Малфоя был примерно таким же понятным, как у бьющего лапами в предсмертной конвульсии паука, которого окунули в чернильницу, да и судя по всему, написанное относилось к области нумерологии, что, в общем-то, было для Гарри столь же неразличимым. Он двинулся дальше, к пробиркам с кипящим и бурлящим зельем, надеясь рассмотреть ингредиенты (наверняка что-то из этого окажется запрещённым), и именно в этот момент его настиг голос Малфоя: — Как бы мне ни льстил тот факт, что ты снова начал за мной следить, должен признать, что все это выглядит слегка жутковато. Гарри замер, борясь с инстинктивным желанием просто смыться отсюда подальше. Что могло его выдать? — Пожалуйста, Поттер, — протянул Малфой, словно прочитав его мысли, — даже если бы я не поставил ловушку на дверь, твоя аура все равно бы тебя выдала. Гарри скривился и стянул с себя мантию: — Моя аура? Малфой, одарив его коротким взглядом, закатил глаза: — У тебя что, нет дома? Я занят. — Могу задать тебе тот же самый вопрос. Почему ты сидишь здесь в канун Рождества? — Астория не выносит запах дыма, — дальше развивать свою мысль тот не стал. — И я уже сказал, что занят. Что тебе надо? — Занят чем? — Гарри попытался ткнуть пальцем в пробирку с кипящей фиолетовой субстанцией, но Малфой тут же шлёпнул его палочкой по руке — той самой палочкой из боярышника, которую Гарри возвратил ему десять лет тому назад. — Не трогай ничего, — Малфой собрал все свитки пергамента, взмахом волшебной палочки отправив их в ящик письменного стола. — Я не работаю только на тебя, если ты забыл. — Тут больше никого нет. — И что, теперь ты думаешь, что я работаю нелегально? — он снова возвёл глаза к потолку. — Поверь, все мои действия санкционированы Министерством. Иди домой, Поттер. Гарри почти последовал его совету, но какая была разница, если он и так уже был здесь, внизу, пойманный с поличным. — Так чем же ты так занят? — Работой. В отличие от кое-кого другого. — Почему ты так себя ведёшь? — Я не… — Вот именно, что да! — Гарри не намеревался повышать голос, поэтому сделав глубокий вдох, продолжил уже спокойнее: — Что я такого сделал? — Что? — Малфой резко бросил взгляд вверх и тут же вновь опустил вниз, возвращаясь к своим пробиркам. — Не понимаю, о чем ты. — Лжец. Ты перестал приходить в бар. Продолжая помешивать непрозрачную мутную субстанцию в котле, Малфой на мгновение отвлёкся, снова вскидывая глаза: — Соскучился по мне, Поттер? — Нет, — солгал Гарри. — Лжец, — тут же парировал Малфой, возвращаясь к прерванному занятию. Гарри не стал его разубеждать. — И как ты думаешь, почему я перестал приходить в бар? — Потому что ты трус. — Ой, Поттер. Ты меня обижаешь. — Но это правда. — Может быть, — пожал плечами Малфой, перемещаясь к следующей пробирке. — А почему тебя это волнует? — Меня не волнует. — Лжец. — Ты так и не ответил на мой вопрос. — Так ты допрашиваешь всех своих подозреваемых? Удивительно, что тебе вообще удаётся получить признание. — Малфой не поднимал глаз, продолжая наблюдать за зельем; он коснулся палочкой края емкости, послышался негромкий хлопок и тут же из пробирки повалил дым. — Я перестал приходить, потому что мне стало скучно. — Лжец, — вернул Гарри должок. — Ты перестал появляться тогда, когда в бар стала приходить Джинни. Теперь Малфой соизволил посмотреть на него: — И ты все ещё спрашиваешь меня почему? — Да брось. Астория раз в две недели ходит с Джинни по магазинам. — И что из этого заставляет тебя думать, что мне приятна ее компания? Или твоя, если уж на то пошло? — Ну, не знаю. Мне кажется, что до этого моя компания была тебе вполне приятна. — Я, когда напиваюсь, иногда веду себя очень развратно, — Малфой пожал плечами. — Не принимай на свой счёт. Гарри поднял взгляд к потолку, задаваясь вопросом, зачем он вообще пришел сюда, потратив драгоценное время. — Знаешь что, просто забудь. Он почти уже успел добраться до двери, когда до него донеслось негромкое: — Поттер. Гарри остановился, поворачиваясь обратно: Малфой не смотрел на него, взгляд его был прикован к рукам, которыми он опирался на столешницу. — Что? Выдохнув и выпрямив спину, Малфой спросил: — Мне действительно нужно произносить это вслух? — Да. Какое-то мгновение он просто смотрел на Гарри, а потом затряс головой: — Лучше не надо. — Малфой… — Ты и вправду не понимаешь, — его голос внезапно сделался очень тихим. — Послушай, я… вёл себя как придурок, я знаю, но… Мне жаль, ладно? Больше так не буду. — Это не то, что я… — В любом случае, по пятницам я занят. — Можем перенести на другой день. Малфой сжал пальцами переносицу. — Ты так просто не отстанешь, да? — Приятно познакомиться, я Гарри Поттер. — Вот именно. Ты хотя бы осознаёшь, насколько все это смешно? Гарри Поттер внезапно захотел быть моим другом? — Я не… — Ты ещё играешь в квиддич? Гарри моргнул, удивлённый такой резкой сменой темы разговора. — Ммм… Не особо. Нет. — Он с тоской вспомнил о своей новенькой, неприлично дорогой метле, без дела висевшей дома над камином. — А что? — Хочешь сыграть? — Ты играешь? — Каждое воскресенье, — сказал Малфой. — Пьюси разрешает нам пользоваться своим полем, и Флинт, если он в это время находится в стране, тоже приходит поиграть. Даже Вуд иногда присоединяется к нашей компании. Гарри удивлённо приподнял брови: — Ты правда хочешь сыграть со мной в квиддич? — Почему нет? — Малфой снова пожал плечами. — Только я, эээ… не стану приглашать твою вторую половинку. Флинту такое вряд ли понравится. Учитывая тот факт, что Флинт играл за Соколов — команду соперников Гарпий — Гарри его не осуждал. — Ты серьезно просишь меня сыграть в квиддич с кучкой слизеринцев? — Что ж, ты будешь ловцом в моей команде, естественно. Я не идиот. — Малфой ухмыльнулся, посмотрел на Гарри, и его ухмылка выросла вдвое, растянувшись едва ли не на пол-лица. — Боишься играть со змеями, Поттер? — Мечтай. Увидимся в воскресенье. Впервые с того момента, как Гарри познакомился с ним, Малфой ему улыбнулся. Это была не ухмылка, даже не насмешливый изгиб губ, — а самая настоящая улыбка. Такой улыбкой он одаривал Панси Паркинсон, такие улыбки теперь принадлежали только его жене. Она осветила все его лицо — никогда до этого Гарри не думал, что это может быть красиво. Он продолжал таращиться, так что Малфой просто сказал: — Ладно, договорились. Гарри едва снова не ляпнул про бар, но в последний момент попридержал коней, не желая испытывать удачу. Можно будет спросить и как-нибудь после игры. — Ты сегодня собираешься домой? — Зачем? — Рождество ведь. — Ты же здесь. Гарри пожал плечами. — Дети уже спят. Главное, чтобы утром я появился с подарками в руках, тогда они будут счастливы. — А твоя жена? — Насколько я помню, у тебя тоже есть жена. — Астория хотела провести время с семьей и взяла с собой Скорпиуса. Они у неё не особо любят, ммм… иметь дело с теми, кто носит метку. Малфой развернул предплечье, и шрам на его левой руке сверкнул в отблеске свечей. Гарри нахмурился. — Мне жаль. — К черту их. Астория, в любом случае, единственная нормальная в этом семействе. — Малфой оглянулся на часы, затем вновь на Гарри: — Ну, раз уж ты здесь, — он взмахнул палочкой, и бутылка вина в сопровождении двух бокалов приземлились на его письменный стол, потеснив пробирки с зельем. Гарри, поглядев на вино, поднял на Малфоя взгляд: — Ты предлагаешь мне пропустить по стаканчику на ночь? — Почему нет? Гарри облизнул губы. — Никаких прикосновений? — Обещаю, — усмехнулся Малфой.***
Джинни спокойно восприняла новость о квиддиче, хотя Гарри и ожидал противоположного: он готовился к ссоре с того самого момента, как закончил произносить последнюю букву в слове «Малфой». — Тебе это пойдёт на пользу, — вот и все, что она сказала, пытаясь натянуть на Джеймса его новый свитер со слегка кривоватым оленем, который, по-видимому, резвился в траве, хотя на взгляд Гарри олень выглядел так, словно с ним случился приступ. К счастью, Джеймс был ещё слишком мал, чтобы по достоинству оценить свитера, которые вязала ему Молли. Джеймс широко зевнул и покачнулся на месте, пока Джинни не обхватила его, заставляя встать ровно. Остальные дети уже заснули. Альбус и Лили, подорвавшись с кроватей в полшестого утра, кинулись с радостью открывать подарки, и в последующие четыре часа бегали кругами по дому, пока не задремали на полу прямо под рождественской елью, — о том, чтобы тоже прилечь отдохнуть, их родители могли только мечтать. Джинни, заметив, что он, не отрываясь, глядит на неё, только закатила глаза: — Я имела в виду, что тебе будет полезно снова немного полетать. — А Малфой? — А что Малфой? — Джинни попыталась пригладить Джеймсу волосы, но все ее старания обернулись полным крахом, потому что непослушные локоны продолжали упрямо спадать ему на лицо. — Ты говорил, что вам удалось найти общий язык. Так и было, но Гарри не ожидал, что Джинни отнесётся к этому столь понимающе, учитывая, что ей пришлось пережить в школьные годы. — Кстати, раз уж разговор зашёл о развлечениях, — продолжила Джинни, — раз в две недели, по средам, девчонки собираются вечером вместе, так что я подумала, мы можем с тобой договориться: я присмотрю за детьми в воскресенье. Как тебе? — Эээ… супер. — Гарри подумал, что стоит убедиться в том, что Молли бывает свободна по вечерам в среду и сможет, в случае чего — например, если кто-то подвергнется нападению темных волшебников — посидеть с детьми вместо него. — Что? — спросила Джинни. — Ничего. Просто подумал, ты расстроишься, если я соглашусь играть без тебя. — Чтобы я каждый раз наблюдала, как ты дуешься после того, как я размажу тебя по полю? Ну уж нет. Мне тоже нужно свободное время. — И она наклонилась, оставляя у Гарри на губах поцелуй.