Год 2010
В первое воскресенье нового года, ровно в одиннадцать часов, Гарри приземлился прямо на задницу в камине Эдриана Пьюси. — Он всегда такой грациозный? — спросил незнакомый голос. — Заставляет задаваться вопросом, как ему вообще удалось победить Темного Лорда. — О, этот комментарий, без сомнения, мог принадлежать только Малфою. — Но не его грациозность меня беспокоит. Когда Гарри, наконец, удалось смахнуть пепел с очков, в поле его зрения показалась изящная рука: — Хэй, Гарри. — Чжоу? — закашлявшись, он с трудом сумел выговорить ее имя, одновременно позволяя ей поднять себя на ноги. — Что ты здесь делаешь? — Я смотрю, он особо не в курсе последних событий, — снова раздался тот же незнакомый голос. — Ой, оставь его в покое, — Чжоу помогла Гарри стряхнуть пыль с плаща и шепнула ему на ухо: — Я тоже не особо жалую камины. Гарри вытянул палочку, как следует очистил заклинанием очки и, наконец, смог хорошенько ее рассмотреть: она стала ещё красивее, чем прежде, все такая же стройная, но в фигуре теперь преобладали изгибы, которых у нее не было в школьные годы. Долго любоваться ему не позволили, — в поле зрения вторглась гораздо менее приятная картина. Флинт подошёл к Чжоу вплотную, одной рукой обнял ее за плечи и сказал: — Даже не думай, Поттер. — Я женат, — напомнил ему Гарри. Тот, кажется, пару секунд о чём-то поразмышлял, а затем, уставившись на Гарри, повторил: — Даже не думай. Чжоу закатила глаза. У Гарри, наконец, появилась возможность осмотреться. В комнате было всего пять человек: Чжоу и Флинт, которые теперь, судя по всему, были парочкой (даже знать не хотелось, как это случилось), Малфой, стоявший в отдалении с — предположительно — Эдрианом Пьюси (Гарри едва помнил его со школы; он был высоким и широким, и с первого взгляда можно было сказать, что вратарем он будет более чем приличным), и он сам, все ещё с ног до головы покрытый летучим порохом. Сама комната была слишком уж претенциозной — высокий потолок, мраморные полы и развешанное по всем стенам квиддичное снаряжение. — Хватит таращиться, — Гарри моргнул, поворачиваясь. Малфой кивнул на чехол в его левой руке: — Пожалуйста, скажи мне, что ты не таскаешься до сих пор со своей Молнией. Он едва не задохнулся от возмущения, когда Гарри, вытащив метлу, позволил ее рассмотреть. Даже Флинт остался под впечатлением. — Я думала, Катаклизм выпускался только для профессиональных игроков, — Чжоу скрестила руки на груди и бросила мрачный взгляд на Флинта. — Все верно, — Гарри ухмыльнулся, бросив взгляд на модель мётел — Гиперсоник — что были зажаты в руках Малфоя и Чжоу: модель не столь элитная, но, тем не менее, довольно дорогая. — В этом состоит преимущество быть знаменитым, я полагаю. — Поверить не могу, — покачала головой Чжоу. — Что ж, — влез Малфой, — по крайней мере, он это признаёт. Может, мы уже приступим к делу? — Если ты закончил глазеть на его метлу, — бросил Пьюси, показывая ему средний палец. Гарри зашагал рядом с Чжоу. Они вышли из здания и двинулись вниз по дорожке, ведущей к импровизированному полю, которое примыкало к дому Пьюси. — Так ты ловец в команде Флинта? — Я? Нет. Хотя мы с Малфоем иногда менялись, до твоего прихода. Пробовала даже вратарем, но я слишком маленькая, — Чжоу пожала плечами. — Теперь я в основном беру на себя роль охотника. Да и мне это больше по душе. — Погоди, почему вы с Малфоем менялись? Кто тогда ловец в команде Флинта? — Ну, привет, — произнёс кто-то низким голосом, когда они наконец коснулись ногами зелёной поверхности. Гарри поднял взгляд: на него, улыбаясь широко во весь рот, смотрел Виктор Крам. — Давно не виделись, Гарри. Играть против Виктора Крама не шло ни в какое сравнение с тем, что Гарри помнил о квиддиче в школе. Для начала, все привычные насмешки и поддразнивания остались позади — все игроки, вместо того, чтобы отвлекать внимание друг друга, были полностью сосредоточены на игре, и, что уж говорить, Гарри слегка побаивался Флинта и его умения владеть битой. Сделать из Флинта загонщика и использовать его массивные плечи вкупе с его изворотливостью было лучшим решением Бирча в роли капитана Соколов. А кроме всего этого, Крам умел летать. Не то, чтобы этого не умел Малфой, хотя Гарри и должен был признать, что из него вышел гораздо лучший охотник, чем ловец. Крам летал так, словно родился в воздухе, и пусть Гарри и удавалось не выглядеть на его фоне совсем уж жалким, ему, очевидно, не доставало практики — угнаться за Виктором было слишком тяжело. В эту первую игру у него почти получилось это сделать, хотя у Гарри закралось подозрение, что Крам и играл-то не в полную силу. — Ты слишком строг к себе, Гарри, — вот что он сказал ему после игры, стоило только намекнуть о своём предположении. — Признаю, вначале я планировал быть к тебе снисходительнее, но потом я стал играть уже на полном серьезе. У тебя отличные навыки для того, кто никогда не тренировался профессионально. К тому же, мне не нужно было уклоняться от его бладжеров, — Крам кивнул на Флинта, который в настоящий момент был занят тем, что бесстыдно целовал Чжоу, прижимая ее к сараю для мётел. — Я не горю желанием встречаться с Соколами — он никогда не покидает поля, не сломав при этом кому-нибудь пары костей. Тут можно было только посочувствовать: Флинт и Гарри подбил ударом в колено спустя две минуты после начала игры, и это едва не вывело его из строя. Теперь он будет хромать неделю. Гойл тоже был на поле — загонщиком в команде Малфоя, — и Гарри должен был признать, что его навыки значительно улучшились: он спас его по крайней мере от дюжины из тех двадцати ударов, что Флинт посылал в его сторону во время игры. Гойл кивнул ему на пути в раздевалку, но ничего не ответил, когда Гарри попытался его поблагодарить. Вздохнув, он огляделся по сторонам: все присутствующие здесь были либо друзьями, либо товарищами по команде, и ни с кем из них он не был знаком. Чжоу в этот момент была занята другими делами, так что он направился в сторону душевой. Малфой беседовал с кем-то из игроков болгарской команды, которого Гарри смог опознать по лицу, и, заметив его, извинился, поспешив навстречу. — Поттер, — позвал он, и Гарри, поморщившись, попытался его обойти. — Как колено? — Нормально. — Лжец, — Малфой лукаво улыбнулся: — Это было твоё первое поражение в честной игре? — Учитывая, что чаще всего я играл против тебя? Да. — Гарри и не думал извиняться. Он умел проигрывать, но в то же время знал, что летал хорошо, если бы не одно но: играть ему пришлось, черт возьми, против самого Виктора Крама. — Ты сам захотел, чтобы я был твоим ловцом. — Это того стоило, — Малфой пренебрежительно махнул рукой. — Дай мне пару недель, и мы приведём тебя в форму. Гарри нахмурился — он и так был в форме, насколько ему было известно. — Ты идёшь? — кивнул он в сторону душа. — Нет, помоюсь дома. Гарри уже сделал шаг вперёд, но его колено внезапно пронзила новая волна боли; он даже не успел осознать, что падает, пока Малфой не подхватил его. — Осторожнее, — предупредил он, возвращая его в вертикальное положение. — Ты нужен мне в рабочем состоянии на следующую игру. — Ты вспотел, — прокомментировал Гарри, пока Малфой затаскивал его внутрь. — А, может, у тебя ещё и легкое сотрясение, — ухмыльнулся Малфой. Что ж, возможно, тот был прав: свет в помещении отчего-то больно бил в глаза. — Тебе не нужно в Святого Мунго? — Нет. Мне нужно в душ. Помоги снять это. Малфой помог ему с формой, стянув сначала щитки. Со шнурками тоже пришлось возиться ему — Гарри был слишком сфокусирован на том, чтобы держать колено под замораживающими чарами. Прервался он только тогда, когда Малфой опустился перед ним на колени и взялся осторожно расшнуровывать ботинки. Он пытался глядеть прямо на шкафчик позади Малфоя, но взгляд словно сам по себе продолжал соскальзывать вниз, следуя за движениями пальцев, которые, аккуратно развязав узел, принялись тянуть за шнурки. Брюки и плотный слой кожаных ботинок отделяли пальцы Малфоя от его, Гарри, обнаженной кожи, но даже так эти прикосновения вызывали по всему телу легкое покалывание. В ушах так сильно шумело, что Гарри с трудом удавалось удерживать себя прямо. Наверное, он и в самом деле заработал себе сотрясение мозга. — Думаю, с футболкой ты сам справишься, — произнёс Малфой и Гарри осознал, что все это время так и простоял, не отводя от него взгляда. — Ммм… Да. Он схватился за футболку, но отчего-то стянуть ее оказалось гораздо труднее, чем он предполагал, при том, что он занимался этим нехитрым делом всю свою сознательную жизнь. Очевидно, тот факт, что ему нужно было раздеться перед Малфоем (который продолжал стоять на коленях прямо у Гарри между ног), все усложнял. В итоге его локоть застрял где-то в воротнике и, вдобавок ко всему, в процессе он умудрился рукой сбить очки с лица. — Или нет, — Малфой помог ему с футболкой и вручил обратно очки. — Ты уверен, что тебе не надо… Он резко замолчал, когда Гарри, потянувшись рукой, ухватил его за подбородок, слегка сжимая пальцами обнаженное горло. Малфой прикрыл глаза, тревожная складка пролегла меж бровей, но попытки отодвинуться он так и не предпринял, даже когда Гарри подушечкой большого пальца провёл по его нижней губе, надавливая, заставляя раскрыться, обнажая горячую влажность рта. — Я в порядке, — Гарри облизнул губы и отдёрнул руку, глубоко вдыхая, чувствуя, как по телу прокатывается волна дрожи; в гулкой тишине раздевалки капли пота скатывались по спине и груди и быстро остывали, охлаждая кожу. Нацепив обратно очки, он обнаружил, что Малфой не смотрит на него… то есть смотрит, но вовсе не на его лицо. — Эээ… а ты как? — Лучше не бывает, — он поднялся с колен так стремительно, что у Гарри слегка закружилась голова. — Мне пора домой. Надеюсь, ты сможешь справиться с брюками, не убив себя в процессе? — Смогу. Спасибо, — поблагодарил Гарри и когда Малфой уже двинулся к выходу, окликнул его снова: — Эй. Ты придёшь в пятницу? Тот даже не потрудился обернуться, кинув ему через плечо кратко: — Увидимся на работе, Поттер.***
На следующий день Малфой на работе не появился, чему Гарри не придал большого значения. Пусть этот придурок и старался вести себя как ни в чем не бывало, Гарри видел (и поморщился в знак солидарности), как Флинт зарядил ему бладжером прямо в живот на последних минутах матча. Тем не менее, рабочий день для него обернулся сущим адом, потому что пришлось провести его в бесплодных попытках вытянуть из интернов Малфоя хотя бы слово, пока его колено продолжало безжалостно пульсировать от боли. Тогда Гарри решил, что с него хватит, и если только не произойдёт какого-нибудь особо извращенно-жестокого убийства, он сегодня отправится домой пораньше. Когда он доковылял до порога, то услышал, как где-то в глубине дома во весь голос вопит Лили, а Джеймс через камин что-то кричит какому-то мальчишке примерно своего возраста. Альбус был занят тем, что на полном ходу мчался на кухню, пока со всей дури не врезался в Гарри, точнее прямо в его больное колено. — Твою мать, — не сдержался Гарри. Альбус тем временем запрокинул голову: по-видимому, он не ожидал встретить кого-то на своём пути. Обнаружив, что этим кем-то был никто иной, как его отец, Альбус закричал — ПАПА! — обхватил руками его колено и со всей силы сжал. Гарри только успел освободить свою ногу, когда Джеймс, перемахнув через спинку дивана (Гарри уже ни раз говорил с ним на эту тему, но, похоже, толку от этого было мало), с громким возгласом набросился на него с другой стороны. Альбус последовал примеру брата с энтузиазмом, и Гарри, не удержавшись, тяжело рухнул на пол. — Гарри? Ты… Господи! Вы, двое, а ну-ка дайте ему отдышаться. Он приложил все усилия, чтобы улыбнуться Джинни, но с навалившимися ему на колени мальчишками, улыбка эта вышла больше похожей на гримасу. — Ты сегодня рано, — Джинни держала Лили на руках. Малышка замолчала, заприметив отца, и теперь сидела смирно, улыбаясь. — Прости, Гарри. Они ещё не успокоились после торта. Джеймс, заслышав слово «торт», тут же вскочил на ноги: — Было весело! — Торт был веселый? — переспросил Гарри, пробуя осторожно подняться с пола. — Вечеринка в честь дня рождения Скорпиуса, — пояснила Джинни, вздергивая кверху брови. — Я же говорила тебе, что поведу туда мальчишек. — О, — Гарри совершенно забыл об этом, хотя теперь отсутствию Малфоя на рабочем месте нашлось объяснение. — Ээ… И как все прошло? — Мистер Малфой устраивает самые лучшие вечеринки! — проинформировал его Альбус, подпрыгивая вверх-вниз на одном месте. — Там были ДРАКОНЫ, — влез Джеймс, на случай, если было неясно, что на лучших вечеринках всегда бывают драконы. — Самые настоящие! — Я уговорила Асторию связаться с Чарли, помнишь? Ох, точно. Карликовый Горбатый. Они обсуждали это… Когда? Месяца четыре назад? — Точно. Я уже и забыл. Джеймс нетерпеливо потянул за рукав его мантии, устав слушать взрослые разговоры: — Скорп получил на свой день рождения Минисоник! — Ага! — поддакнул Альбус и уставился на своего отца большими-пребольшими глазами, на случай если Гарри вдруг не понял намёка. — Прости, — повторила Джинни, всем своим видом показывая, что ей жаль. — Мы вернулись домой меньше получаса назад. Уверена, они скоро заснут. Гарри широко улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее. — Все нормально, — пригнувшись ещё ниже, он чмокнул и Лили тоже. — А если серьезно — как все прошло? — Жаль, что тебя не было, — сказала Джинни, подгоняя мальчишек обратно в гостиную. — Было правда весело. Дети хорошо провели время. — Эээ… — Гарри пытался придумать, что можно на это ответить, потому что представить Джинни, которая хорошо проводит время в Малфой-Мэноре, было практически невозможно. — А Малфой… — Вёл себя как истинный джентльмен, — заметив, что Гарри смотрит на неё с недоверием, она закатила глаза. — Знаю, сама была в шоке. Кто бы мог подумать, что под всем этим фасадом из сарказма и высокомерия могут скрываться хорошие манеры. Гарри попытался представить себе Малфоя — истинного джентльмена с хорошими манерами, — но только заработал этим головную боль. Джинни, словно прочитав его мысли, улыбнулась: — Если честно, я думаю, он просто боялся сделать что-нибудь не так, потому что знал, что ты его убьешь. — Я бы его не убил, — сказал Гарри, шагая за Джинни следом на кухню. Она обернулась на него через плечо, вскинула брови. — Но вот чуть не убить мог бы. — Ой, ты такой милый. — Замолчи, — Гарри ухмыльнулся. — В любом случае, мне бы уже особо некого было убивать к тому моменту, как ты бы с ним закончила. — И то верно, — согласилась Джинни. — Ты голоден? — Не особо, — Гарри оперся руками о стол, чтобы снять немного нагрузки с колена. — Чаю хочешь? Я все равно буду делать себе. — Давай, спасибо, — он оглянулся по сторонам, но мусорная корзина уже стояла пустой. — Ты вынесла мусор? Джинни поставила чайник, палочкой зажгла огонь и только тогда повернулась посмотреть на него: — Да. Ещё я переговорила по камину и отправила с совой все чеки, как ты и просил. И вымыла посуду. Подумала, что с этим коленом ты будешь прикован к дивану. Кстати, говоря о колене, догадайся, личный колдомедик какой команды по квиддичу знает заклинание, которое тут же избавит тебя от этой проблемы? Гарри перегнулся через стол, снова целуя ее в губы: — Я тебя люблю. — Я знаю, — ухмыльнулась Джинни.***
На протяжении последующих нескольких недель Гарри изо всех сил старался не замечать пустующее место у барной стойки по вечерам в пятницу, налегая на алкоголь в попытке приглушить своё мрачное настроение, прежде чем оно вконец испортится. Попытки эти не приносили желаемого результата, скорее наоборот — настроение портилось ещё больше. С каждым разом он стал покидать бар все раньше, выдумывая оправдания: ему хочется провести время с детьми, ему нужно отдохнуть, у него много работы, — и спешил домой, иногда не пробыв там и получаса. Если кто-то что-то и замечал, то виду не подавал. Джинни нравилось проводить время с Роном и Гермионой, Трейси развлекалась с Энн, поэтому Гарри просто шёл домой, или — что случалось чаще — обратно в офис, и старался отвлечься делами, пока не наступало воскресенье. Иногда он пользовался представившейся возможностью, чтобы полетать на метле, поставив перед собой цель взять верх над Крамом, который не слезал с метлы с тех самых пор, как ему исполнилось шесть. Эта практика принесла свои плоды: Гарри удалось поймать снитч уже на четвёртой по счету игре, к вящему удивлению остальных (кроме Малфоя, который после матча едва заметным кивком головы выразил своё одобрение и сразу ушёл). Он практически никогда не уходил с игры целым и невредимым — слишком уж хорошо Флинт управлялся с битой, — но несколько часов (от двух до пяти), проведённых в воздухе над полем у Пьюси более чем компенсировали полученные травмы. Гарри уже давно так не веселился, а дополнительные тренировки в течение трёх последних месяцев помогли ещё сильнее укрепить мышцы. Заметные изменения произошли и в его сексуальной жизни: как часто демонстрировал им Флинт вместе с Чжоу — ничто так не воспламеняет в парне кровь, как несколько непрерывных часов полёта. Ощутив это на себе, Гарри внезапно понял, почему каждый раз после своих собственных матчей Джинни настойчиво тянула его наверх, к ним в спальню, хотя теперь она, кажется была слегка удивлена такими переменами в его аппетитах. Он знал, что требует секса чаще, чем Джинни к тому привыкла за последние годы, но она ни разу ему не отказала и, кажется, даже и не промышляла об этом. Так что у Гарри были все причины на то, чтобы чувствовать себя счастливым, поэтому, как ни старался, не мог понять, отчего он пребывает в таком дерьмовом расположении духа. Его продолжала тревожить все та же бессмысленная ситуация с Малфоем: даже при том, что Гарри играл с ним в квиддич каждое воскресенье, он знал, что что-то было не так. Большую часть времени они проводили в воздухе и едва ли говорили о чём-то, помимо предматчевой стратегии. Раздевалки в Хогвартсе не шли ни в какое сравнение с теми, что имелись в распоряжении Пьюси, но Малфой уходил прямиком после матча, предпочитая принимать душ у себя дома. И хотя на работе Малфой вёл себя гораздо дружелюбнее, проводил он в компании Гарри лишь столько времени, сколько того требовали его обязанности. Иногда доходило до того, что вместо себя он посылал своих интернов, что раздражало Гарри до чертиков, потому что эти интерны не смели поднять на него глаз, и когда бы он ни задал им прямой вопрос, они, заикаясь, отвечали: — Мне нужно проконсультироваться с мистером Малфоем. Гарри сдерживался изо всех сил, чтобы не сказать: пусть они заодно спросят мистера Малфоя, почему он не явился сам, если его интерны не способны ответить даже на один чертов вопрос, не посоветовавшись предварительно с ним. — Полегче, — сказала Трейси, после того как девушка покинула его офис на грани истерики. — В том, что между вами происходит какая-то хрень, нет ее вины. — Между нами ничего не происходит. Трейси вздохнула. — Может, в этом вся и проблема. Помимо прочего, Малфой так и не сдал квалификационного экзамена, хотя даже старший из его интернов уже получил сертификат (Монтгомери — тощий, как палка, с бегающими туда-сюда глазками, — он весь дергался каждый раз, стоило только Гарри сделать лишнее движение). Монтгомери, по крайней мере, умел пользоваться тем заклинанием, что придумал Малфой, чтобы помочь им с судебно-медицинской экспертизой, но был не лучше остальных, когда необходимо было выразить своё собственное мнение. — Ради всего святого, — не выдержал Гарри, — так это его кровь или не его? — Ну, это точно кровь и она определенно принадлежит мужчине, — прохрипел Монтгомери. — Однако я не могу с уверенностью сказать чья она, пока я не… — Проконсультируешься с Малфоем, — закончил за него Гарри, сдаваясь. — Пока будешь там, передай этому засранцу, чтобы он наконец прошёл свою чёртову аттестацию, хорошо? — Не мог бы ты, пожалуйста, перестать терроризировать моих интернов? — потребовал Малфой на следующий день, распахивая настежь дверь в его офис. — Они, черт возьми, всего лишь выполняют свою работу. — Я их не терроризирую, — ответил Гарри, потому что — ну правда — не было такого. — На прошлой неделе Альма вернулась от тебя вся в слезах, — Малфой сложил на груди руки и уставился на него через разделявший их стол. — А Монтгомери грозился уволиться. — Скатертью дорога, — не его вина была в том, что все интерны Малфоя оказались такими беспомощными. — Если бы ты только сдал экзамен… — Ты снова об этом? — всплеснул тот руками. — Послушай, Поттер, может до тебя ещё не дошло, но у меня здесь есть и другие обязанности, помимо того, как быть у тебя на побегушках. Да, теперь у меня есть интерны, но это не значит, что их не нужно обучать, чтобы они могли справляться с тем, что от них требуют. Это уже не говоря о том, что я, в отличие от тебя, не женат на своей чертовой работе. — В марте будет ровно четыре года, — напомнил ему Гарри. — Монтгомери прошёл аттестацию за четыре месяца. — Монтгомери два года проходил обучение в Отделе магического правопорядка, прежде чем я нанял его на работу. А ещё ему двадцать два года и его дома не ждут ни жена, ни сын, с которыми бы он проводил своё свободное время. — У меня тоже есть жена и дети, если ты забыл. — Если бы я только мог, — огрызнулся Малфой. Гарри оказался на ногах, прежде чем успел об этом подумать. — Какого дьявола… — Я не могу вызывать гребаного Патронуса! Гарри моргнул. — Что? Малфой уставился на него, словно желая одним взглядом прожечь в нем дыру, а затем молча развернулся и направился к выходу. — Малфой, — позвал его Гарри, и тот на секунду задержался у приоткрытой двери. — Если в этом все… Слушай, если тебе нужно больше времени… — Четыре года, черт его дери, а мне до сих пор не удалось добиться даже крохотного облачка дыма, — бросил он через плечо. — Так что я советую тебе привыкнуть к этим чертовым интернам, Поттер.***
Гарри ненавидел этих чертовых интернов. Альма ушла по собственному желанию, потому что тут было только два варианта: либо так, либо Гарри уволил бы ее сам (она передвинула тело, прежде чем они успели добраться до места преступления! Передвинула!), но Малфой в течение месяца взял на ее место другую, которая оказалась — если такое вообще возможно — ещё хуже своей предшественницы. Ей недоставало ума даже ответить на заданный вопрос, и бормотала она настолько тихо, что Гарри едва сдерживал желание наслать на неё чары Сонорус, дабы она заговорила нормальным голосом. — Я стою прямо перед тобой, — рявкнул он. — Смотри на меня, когда со мной говоришь! — Ой, гляди, там след, — Трейси схватила его за локоть и потащила в дальний угол комнаты. Убедившись, что за ними не наблюдают, она прошипела: — Может ты прекратишь? Если продолжишь доводить их до слез, то в следующий раз Кингсли уволит уже тебя. — Не уволит, — сказал Гарри. Он был уверен, что Кингсли такого не сделает. Вероятно. — В любом случае, она полная дура. — Ей восемнадцать, Гарри. Она здесь для того, чтобы собрать то, что мы ей скажем собрать и отнести назад к… — Малфою, который мог бы — естественно, будь он тут — сделать это сам, пока мы бы выполняли нашу с тобой работу, вместо того, чтобы нянчиться с его интернами! Трейси посмотрела на него, сжав челюсти. — Так, понятно, — больше ничего не сказав, она вытянула свой портативный мини-дымоход — небольшой прямоугольник толщиной с дюйм, открывающийся на манер книги; с одной стороны отверстие, имитирующее очаг, с другой — коробок с летучим порохом внутри, который рассеивался автоматически, стоило только стукнуть дважды волшебной палочкой. Что Трейси и проделала, перед тем как вручить устройство Гарри: — Свяжись с Эдвардс и скажи, чтобы она взяла на себя это дело. — Что? Но это наше… — Уже нет, — Трейси сама соединила его с Эдвардс. — Мы с тобой отправимся в зал побоксировать. — Но… — Боишься, что я надеру тебе задницу? — Гарри уставился на неё, изменившись в лице. — Эдвардс сама прекрасно справится. Гарри не хотел этого признавать, но спарринг в самом деле помог. В этом было нечто схожее с сексом: позволяло избавиться от чувства неудовлетворенности весьма эффективным способом, за который, к тому же, не могли уволить с работы. В отличие от секса на рабочем месте, но это уже была совсем другая история. Трейси, тяжело дыша, завалилась спиной на мат прямо рядом с ним, капли пота блестели на ее лбу и плечах. — Эти игры в квиддич оказали тебе хорошую услугу, — сказала она, разминая шею рукой. — Боже, мне кажется, у меня защемило нерв. — Извини, — Гарри, в свою очередь, осторожно коснулся свежего кровоподтёка на рёбрах, который составил пару старому синяку, оставленному бладжером Флинта два дня тому назад. — А игры, помимо того, что идут мне на пользу, ещё заставляют все тело болеть. — И все же. Мне, кажется, впервые пришлось смухлевать, чтобы одолеть тебя. — Спасибо. — Ой, брось, я знаю таких, как ты — ты просто физически не способен ударить девушку со всей силы. Если, конечно, она не темная волшебница, — Трейси ухмыльнулась. — Может тебе стоит позвать Малфоя и дать ему пару уроков, а? Гарри фыркнул, аккуратно поднимаясь на ноги и вытаскивая очки. — Он с визгом рухнет после первого же удара. — Ну ты и задница, — Гарри помог ей встать. — А вот ты знаешь, я не уверена. До того, как я перевелась сюда, у нас был один случай бытового насилия… Мерлин, когда же это было — в 2002? Или, может, в 2003? Вскоре после того, как они с Асторией поженились. О, нет, нет, не из-за этого, — поспешила добавить Трейси, заметив его встревоженное выражение лица. — По-видимому, он врезал ее отцу. — Он ударил ее отца? — Якобы да. — Но почему? Трейси пожала плечами. — Когда мы туда приехали, я не смогла вытянуть из них ни слова. Все продолжали настаивать, что произошло просто «недопонимание». Сказали, что это семейное дело — ну, ты знаешь, — все это обычное дерьмо про общество чистокровных. Хотя у Джеффри явно распухла губа. — Хм, — Гарри на секунду представил себе Малфоя, пытающегося ударить Джеффри Гринграсса — в почти семьдесят, со своим ростом и широкими плечами, тот был явно не тем человеком, с которым стоило бы шутить. — И все равно он будет визжать. — Тогда может просто попробовать поговорить с ним? Гарри присел, устраиваясь поудобнее, и взглянул на неё, подозрительно прищурившись: — Почему тебя так это волнует? — Он мой друг. Ты мой напарник, — Трейси продолжала легкими движениями массировать шею. — Вы неплохо ладили какое-то время. Что случилось? Гарри подумал о Малфое, который тихо шептал ему на ухо, а тонкие пальцы скользили вниз по груди; о Малфое, который устроился на коленях у него между ног, медленно развязывая шнурки на его ботинках. — Ничего не случилось, — ответил Гарри. В конце концов, это была чистая правда.***
Пару дней спустя Малфой появился на пороге дома номер двенадцать на Гриммо-Плейс ровно тридцатью семью минутами позже положенного. — Мне нравится, как ты обустроил интерьер, — он прошёл в гостиную, сканируя взглядом комнату и покрытую пылью мебель. — Очень изысканно. — Заткнись, — сказал ему Гарри. — Ты опоздал. Малфой пожал плечами. — У меня были дела, — когда Гарри лишь молча вздёрнул брови, тот, закатив глаза, добавил: — Скорп подхватил простуду. Гарри с сочувствием поморщился: — Черт, мне жаль. — Ну, для этого и существуют няни. А где Дэвис? — Не смогла прийти, — солгал Гарри. — Выпьешь чего-нибудь? — У тебя есть вино? Гарри точно не знал — сам он всегда предпочитал виски, — но на всякий случай, взмахнув волшебной палочкой, произнёс: — Акцио, вино. Пару секунд спустя распахнулась ведущая в погреб дверь, и древняя на вид, покрытая пылью бутылка приземлилась прямо ему в руки. — Изготовлено эльфами? Недурно, — похвалил Малфой, забирая бутылку у Гарри и стирая пальцем пыль с этикетки. — Мерлин. — Что? — Оно очень старое. — Это… хорошо? — поинтересовался Гарри, потому что о винах он не знал ровным счетом ничего. — Есть только один способ выяснить. — Малфой последовал за ним в просторный зал, который оставался единственной более или менее чистой комнатой во всем доме. После войны Гарри проводил очень мало времени на Гриммо-Плейс, но в его планах было однажды привести дом в порядок. Пусть с этим местом и было связано много плохих воспоминаний, но он когда-то принадлежал Сириусу, и даже если это значило, что Гарри становился излишне сентиментальным — к черту, пусть будет так. — Так о чем таком важном ты хотел поговорить, что это не могло подождать до утра? Вместо ответа Гарри выудил бутылку огневиски из старинного шкафчика и налил янтарной жидкости себе в стакан. — Ты знаешь, как снять чары Фиделиуса? Малфой, приняв у него из рук бокал для вина, наполнил его, в то же время обдумывая ответ. — Это трудно сделать, — признал он наконец, вращая в пальцах бокал. — Я знаю теорию, но самым безопасным вариантом будет нанять профессионального разрушителя проклятий. Гарри уже разговаривал на эту тему с Биллом. — Ладно. В любом случае, пока мы здесь, — начал он, присаживаясь на диван; Малфой глянул на свободное место рядом с ним и устроился в кресле напротив. — Я подумал, мы сможем обсудить твою проблему с Патронусом. Гарри ощутил на себе пристальный взгляд. — Дэвис и не собиралась приходить, да? — Хочешь уйти? — Может быть, — уклончиво ответил Малфой. — Зависит от того, насколько хорошим окажется это вино. Он сделал осторожный глоток; губы его складывались в причудливые формы, пока он — как предполагал Гарри — перекатывал по языку вино. Пару секунд спустя Малфой сглотнул, и Гарри вопрошающе поднял брови. — Чары сохранности, — констатировал Малфой со вздохом. — Умная была женщина, моя двоюродная тётка. — Ну, так в чем проблема? — У тебя что, какая-то болезнь — неспособность заниматься своими делами и не лезть в чужие? — Это всего лишь вопрос, Малфой. — Не все из нас родились с врожденной способностью использовать могущественные чары по первому желанию, — огрызнулся тот. — Уж прости мне мою посредственность. — Едва бы я мог назвать тебя посредственным, — сказал Гарри, и Малфой удивленно вскинул брови. — Ты способен отследить магический след трёхнедельной давности, оставленный волшебником с помощью украденной палочки. Я бы сказал, что это намного выше среднего. — Проклятия и чары — это не одно и то же. — Некоторые сказали бы, что проклятия по своей природе гораздо сложнее. — Некоторые сказали бы, что тем, кто имеет склонность к темной магии, недостаёт способностей к светлой. — Я бы сказал, что эти люди просто ищут оправданий. — Ты вообще планируешь когда-нибудь перейти к сути дела? — Суть дела в том, — сказал Гарри, — что я могу тебе помочь. Если ты захочешь. — Предлагаешь научить меня, да? — Малфой слегка откинул голову назад, обнажая длинную шею; Гарри наблюдал, как одним большим глотком он допил остатки вина в бокале. — Да поможет мне Мерлин. — Знаешь, для меня это тоже было непросто. Ты думаешь, Люпин научил меня заклинанию и сразу же все получилось? Все было не так. — Как долго? Гарри пожал плечами. — Какое это имеет значение? — Просто хочу знать. — Вообще-то, это случилось из-за тебя, — Малфой удивлённо моргнул, и Гарри пояснил: — В тот день на поле, когда ваша шайка вырядилась в дементоров во время игры. Тогда я впервые смог правильно воспользоваться заклинанием. — История всей моей жизни, — Малфой покачал головой, снова наполняя бокал. — Я хочу, чтобы ты работал в поле вместе со мной. Я устал от этой беготни туда и назад. Это все тормозит, и когда начнётся суд, мне бы не хотелось тратить время и прерываться на то, чтобы найти защищённую каминную сеть для того, чтобы связаться с тобой. — И чем, по-твоему, ты можешь тут помочь? Я проходил обучение, Поттер. Телесный Патронус — одно из требований для получения сертификата, и гребаные инструкторы сказали мне, что сделали все, что было в их силах. — Какое воспоминание ты используешь? Малфой молча смотрел на него пару секунд, прежде чем отвести взгляд в сторону. — Нет. Нет, Поттер. Это… Это не сработает. — Первый полёт на метле. Я пытался использовать это воспоминание в первый раз. — Кто бы сомневался. — Это было за несколько месяцев до того, как я нашёл другое, по-настоящему сильное. Малфой отпил вина из бокала. — Мой ответ все ещё «нет». — Скажи уже, — продолжал настаивать Гарри. — Что бы там ни было, я не стану осуждать. — Ой, а вот это забавно. И это говорит человек, для которого осуждать меня было едва ли не главной целью в жизни. — Я был ребёнком, Малфой. Забудь уже об этом. — Да пошёл ты, — огрызнулся тот настолько злобно, что Гарри даже моргнул от неожиданности. — Я тоже был ребёнком. — Я пытаюсь сказать, что самое главное здесь не воспоминания. Инструкторы идиоты. Важно не само воспоминание, а то, что ты чувствуешь, вспоминая об этом. Малфой опустил взгляд на свои руки. — Знаешь, Снейп был единственным из нас, кто умел пользоваться заклинанием. Теперь Гарри внимательнее проследил за направлением его взгляда и понял, что он разглядывает своё левое предплечье. — Я всегда думал, что это было довольно иронично, — продолжил он свою мысль. — Что этот жалкий тип умел вызывать Патронуса. Я понятия не имел, как ему это удавалось. Гарри хотел ему рассказать, но этот разговор занял бы у них всю ночь. Да и это была не его история и не ему ее было рассказывать. — Снейп… очень хорошо умел хранить секреты, — сказал он вместо этого. — Его воспоминание тоже основывалось на его чувствах. — Тогда, на шестом курсе, он предложил меня научить, но я отказался. Какого черта мне вообще надо было знать, как вызывать Патронуса? — Малфой невесело рассмеялся. — Я предлагаю тебя научить, — напомнил ему Гарри. — Я делал это и раньше. — И когда ты предлагаешь проводить наши дополнительные мини-занятия? На работе? У меня и так предостаточно дерьма, с которым… — Я подумал, — прервал Гарри его тираду, — что мы могли бы через раз пропускать наши игры в квиддич, пока ты не научишься. — Ты хочешь пожертвовать половиной своих выходных ради этого? — Все, чего я сейчас хочу — это чтобы ты мог работать в поле. — Больше, чем квиддич? — Больше, чем иметь дело с твоими проклятыми интернами. Малфой закатил глаза. — Не настолько они и плохи. — Они — не ты. В любом случае, я планировал навести порядок в этом доме, так что мне будет чем заняться, пока ты практикуешься. — Планируешь переехать? — спросил Малфой, весь как-то переменившись в лице. — Я хотел оставить его Тедди, — сказал Гарри. — Черт, да ведь ему уже двенадцать. Я слишком долго откладывал. — И пока ты будешь менять занавески, — Малфой снова расслабился, — я просто буду пытаться понять, что я делаю не так? — Я помогу тебе, если ты мне позволишь. Я не могу сделать это за тебя, но я могу подсказать, что ты делаешь неправильно. — Может, черт возьми, я просто на это не способен. — Единственный человек, который никогда не был на это способен — Волдеморт, — возразил Гарри, обратив внимание на то, как поморщился Малфой от упоминания этого имени. — Он не знал, что такое любовь. — О, так все дело в этом? Сила любви? — усмехнулся Малфой. Запрокинув голову, он осушил очередной бокал и тяжело сглотнул. — Я не идиот, Поттер. Просто… все не так-то просто. Для меня. — Значит ты, вероятно, фокусируешься не на том воспоминании. — И что ты предлагаешь? — Я не смогу тебе с этим помочь, пока ты не скажешь, что уже ты пробовал. — Я полагаю, ты предложишь мне использовать воспоминания, связанные с женой, — огрызнулся Малфой, голос его внезапно сделался злобным. — Или, может быть, с сыном? Гарри пожал плечами. — Если для тебя это сработает. — Да пошёл ты. Я их люблю. — Я и не говорил, что не любишь. — Но, по-видимому, не так сильно, как кое-кто. — Я не использую в своём воспоминании Джинни, — ответил ему Гарри. Это была правда. — Или детей. Или друзей, раз уж на то пошло. — Тогда что… — Сириус. Малфой ничего не ответил, только поднял на него глаза, пристально вглядываясь. Гарри осознал слишком поздно, что тот уже все понял сам. — Надо же, — опустив взгляд, Малфой отвернулся, о чём-то размышляя, а потом вновь посмотрел на Гарри, который в этот момент готовился услышать очередное остроумное замечание. Но он ошибся. — Даже после стольких лет? Гарри вздрогнул, припомнив призрачную фигуру лани, что однажды повстречалась ему в лесу. — Всегда.***
Гарри не сообщил никому о внезапном изменении в расписании матчей, кроме тех, с кем они непосредственно встречались на поле для квиддича. Сначала он просто не придал этому значения, а сама Джинни не заметила никаких перемен, потому что ремонт дома на Гриммо-Плейс мало чем отличался от целого дня, проведённого им на поле: возвращался он таким же грязным и весь в синяках. Когда несколько месяцев спустя на него внезапно снизошло озарение, он решил, что не стоит тревожить Джинни по пустякам; кроме того, она могла проговориться об этом Астории, и тогда Малфой будет знать, что это он, Гарри, обо всем проболтался, и просто напросто перестанет появляться на Гриммо-Плейс. Это и так почти однажды случилось. — Это, черт возьми, просто бесполезно, — Малфой, потеряв терпение, отправил палочку в полёт; та, стукнувшись об стену и выпустив яркий сноп искр, закатилась под комод. Гарри только вздохнул и призвал палочку обратно, ненароком обратив внимание, что даже после стольких лет, древесина из боярышника все ещё теплом отзывается на его крепкую хватку. — Мне кажется, что ты просто слишком сильно стараешься. — Может мне тогда нужно стараться меньше? — издевательски протянул Малфой, выхватывая у него из рук протянутую палочку. — Я бы лучше сыграл в квиддич. По правде говоря, Гарри тоже предпочёл бы сыграть в квиддич. Он не просто так долгое время откладывал модернизацию Гриммо-Плейс, на то была веская причина: этот дом являл собой сущий кошмар, и таким темпом ремонт обещал занять годы. Тем не менее, когда-то ему удалось научить вызывать Патронуса даже группу подростков, и если это значило, что таким образом, вместо раздражающих интернов, он сможет работать с Малфоем — что ж, ради этого можно было потерпеть пыль и периодические проявления агрессии, — в том числе в виде укусов, — со стороны домашней мебели. Это уже не говоря о том, что Малфой все ещё отказывался появляться в баре. А так Гарри хотя бы дважды в месяц имел возможность поговорить с ним наедине — их общение на работе не считалось. — Съешь, — приказал Гарри, бросая ему плитку шоколада. За прошедший месяц он довольно быстро разобрался в предпочтениях Малфоя: сначала просто приносил с собой целый набор и наблюдал, что из этого тот съедал в первую очередь. Сегодня за дверью его дожидался заказ из Сладкого королевства — полная коробка темного шоколада с соленой карамелью. Если Малфой и заметил что-то, то виду не подал. — И отдохни. Мне бы, кстати, не помешала твоя помощь. Два часа спустя они оба были с ног до головы покрыты пылью, Гарри заработал себе столько заноз, что оказалось сложно их всех сосчитать, а ещё его пытались задушить занавески — дважды. Малфой продолжал смеяться, как ненормальный, и хотя он точно так же был извалян в грязи, а в кожу впивались деревянные щепки, у него, казалось, был какой-то иммунитет к тем кровожадным наклонностям этого дома, которые были более магическими по своей природе. — Сожги их, — пробормотал Гарри, растирая шею. Малфой, все ещё продолжая ухмыляться, предал сорванные с окон занавески огню. По дому разносился невыносимый визг, когда под действием пламени те съёживались до тех пор, пока от них не остался один лишь пепел. — Я куплю себе новые. — Новые занавески тебе не помогут. Сам дом тебя ненавидит, мебель и все остальное здесь ни при чем. Гарри чихнул, выдыхая пыль. — И что ты предлагаешь? — Будь здоров, — Малфой не предпринял никакой попытки, чтобы помочь ему подняться на ноги — вместо этого он просто повалился на диван, закидывая за голову руки. — Я предлагаю снести здание и начать все с чистого листа. — Что? — Гарри приподнялся, опираясь на колени. — Ты думаешь, я должен его снести? Тот пожал плечами. — Это всего лишь дом. — Это дом Блэков. — И что? Мы сровняли с землей Мэнор, а ведь моя семья владела им в два раза дольше, — наверное, Гарри уставился на него с непередаваемым выражением лица, потому что Малфой, растерявшись, моргнул: — Мерлин, Поттер, ты хотя бы иногда заглядываешь в Пророк? Гарри не стал спрашивать, почему они снесли Мэнор (он и сам знал ответ на этот вопрос), но ему все равно было трудно в это поверить. Хотя это прекрасно объясняло то, почему Джинни безо всяких пререканий отвела детей на вечеринку в честь дня рождения Скорпиуса. — Мне… — начал было он, но захлопнул рот прежде чем успел закончить предложение. Нет, ему не было жаль. Хорошо, что это место исчезло с лица земли. — И где вы теперь живете? — Мои родители большую часть времени проводят заграницей. У нас с Асторией есть дом на юго-западе Криклейда. Конечно, это не Мэнор, но нас вполне устраивает. — Я не собираюсь сносить этот дом. — Гарри не знал, как правильно ему объяснить: несомненно, было бы в разы проще просто сровнять его с землей и позволить строителям заново возвести фундамент. Это освободит его и от необходимости решать проблему с чарами Фиделиуса. — Я не могу. Просто… Он принадлежал Сириусу. Малфой вздёрнул брови. Даже со своего места Гарри мог различить, как в намеке на ухмылку приподнялись уголки его губ. — Стал сентиментальным, Поттер? — Да пошёл ты. Я и не ждал, что ты поймёшь. — Я понимаю лучше, чем ты думаешь, — лицо его не выдавало никаких эмоций. — Как бы там ни было, ты хочешь продолжить избавляться от оставшихся занавесок? Или я вернусь к прерванному занятию — буду стараться не стараться слишком сильно? — Было бы проще, если бы ты рассказал мне, что за воспоминание ты использовал. А так я просто действую вслепую. — Мы могли бы сейчас играть в квиддич. Гарри застонал. — Чем быстрее ты с этим разберёшься, тем скорее мы сможем вернуться обратно на поле. — Я об этом не просил. — Хочешь уйти? — А у меня есть выбор? — Малфой приподнялся на месте. — Ты здесь по своему собственному желанию. — Если я уйду, ты оставишь меня в покое? — Вероятно, нет, — признал Гарри. — Прекратишь терроризировать моих интернов? — Я их не терроризирую. — Перестанешь доставать меня и приглашать в бар каждую чёртову пятницу? — Я не приглашал тебя каждую пятницу, — Гарри правда этого не делал. Не делал же? — Почему ты ведёшь себя как полный придурок? Я просто пытаюсь тебе помочь. — Лжец. Ты пытаешься помочь себе, — закинув ногу на ногу, сказал Малфой. На нем были лишь обычные брюки в сочетании с белой рубашкой, — практикуясь, он стянул с себя мантию, — так что ранее Гарри имел отличную возможность следовать взглядом за его длинными ногами, пока он бродил туда и обратно, пытаясь вызвать Патронуса. — Скажи мне одну вещь: что я за это получу? — Мою бесконечную благодарность? — предложил Гарри, но в этом была лишь доля шутки. Он в самом деле ненавидел этих интернов. Светлая бровь вопросительно приподнялась, и Гарри вздохнул: — Ты что, правда просишь меня о компенсации? Ухмылка у Малфоя вышла поистине звериной. — Тогда в следующее воскресенье, — предложил он, разглядывая свои ногти как ни в чем не бывало, — ты позволишь мне позаимствовать твою метлу, правда? Гарри поднял глаза к потолку. — Чертовы слизеринцы.***
— Мне кажется, Астория чувствует себя одинокой, — сказала Джинни. — Что? Гарри попытался обернуться, чтобы взглянуть на неё, но это было трудно сделать, сидя на полу и стараясь не потревожить Лили и Альбуса, которые использовали его колени в качестве импровизированной подушки. Джеймс откатился в сторону и громко храпел под тихое бормотание радио. Возможно, последние месяцы, проведённые за квиддичем и тренировками с Патронусом вызвали какое-то напряжение в отношениях Малфоя и Астории? Но в этом не было никакого смысла, рассуждал Гарри, потому что Малфой играл в квиддич каждое воскресенье ещё до того, как он к ним присоединился. — Что ты имеешь в виду? Джинни присела на диван, поправляя Джеймсу одеяло. — Я имею в виду, что у неё очень мало друзей. — О, — Гарри не был уверен, что она хочет этим сказать и почему этот факт должен его беспокоить. — Но ты же ее подруга, верно? — Думаю, да. Иногда мне сложно сказать. Она очень застенчива. Он искоса глянул на Джинни, припомнив тот день, когда они с Асторией познакомились. — Мы с тобой точно говорим об одном и том же человеке? — Не путай поведение согласно нормам воспитания, которое получают в чистокровной семье, с личностными качествами человека, — Джинни потихоньку сползла к нему на пол, устраиваясь позади и обнимая за плечи — осторожно, чтобы не задеть голову Альбуса и правую руку и ногу Лили. — Ты знаешь, что она видится с семьей только на Рождество? И то всего на пару дней. Гарри вспомнил прошлый год и их ночную попойку с Малфоем в сочельник — тогда Астория тоже проводила Рождество у родителей. — Почему? Джинни вздохнула. — Иногда я забываю, что тебя воспитывали маглы. Почему, по-твоему, моя семья не хочет иметь ничего общего с этой культурой? Да, мы чистокровные волшебники, но… То, что она вышла замуж за Малфоя было так же плохо, как если бы она вышла замуж за одного из моих братьев. Они называют нас предателями крови, но Малфои… они как Гойлы, или как Лестрейнджи, Гарри. Все, кто хотя бы отдалённо был связан с именем Волдеморта. Их избегают. — Его поддерживали большинство чистокровных, — напомнил Гарри. — Но не все поддерживали его открыто. Они могут сделать вид, что с самого начала были на правильной стороне. Я знаю, мы часто высмеивали Малфоя за то, что он трус, но ему, по крайней мере, хватило смелости признать, что он был не прав. А эти люди, они… Они просто лицемеры. Их заботит только репутация. — Из того, что ты говоришь, можно сделать вывод, что ей пойдёт только на пользу избавиться от них, — сказал Гарри, вспоминая в этот момент Дурслей. — Они все ещё ее семья, — снова вздохнула Джинни, разминая пальцами его плечи. Гарри прикрыл глаза, подаваясь назад и предоставляя ей больше простора для действий. — Ее старшая сестра — помнишь, та девушка, что вечно бегала за Паркинсон — вышла замуж за сына немецкого министра. С их точки зрения это хорошая партия. Но Астория даже не может повидаться с сестрой — муж Дафны ей запретил. Плохо для его имиджа или что-то вроде того. — Если они так беспокоятся об имидже, какого черта они позволили ей выйти замуж за Малфоя? — У неё особо и не было выбора. Либо Малфой, либо какой-то старый хрыч из Бельгии, — Джинни всю передернуло и она сильнее впилась пальцами Гарри в плечи — от ее касаний все напряжение стремительно покидало тело. — С Малфоем она, по крайней мере, была знакома. — Значит это был брак по расчёту? — он не смог скрыть удивления в голосе. — Так до сих пор кто-то делает? — Многие чистокровные семьи. Родители Малфоя, родители Сириуса, черт, да даже мой двоюродный дядя Игнатиус. Гарри попытался представить, какого это — быть вынужденным жениться на ком-то, кого ты совершенно не любил, не говоря уже о совсем незнакомом тебе человеке. Ему казалось нереальным, что такие вещи все ещё имеют место быть: в некоторых вопросах волшебники оставались до ужаса старомодными. — Значит она с ним несчастна? — Что? Нет, она им восхищается, — Джинни звучала слегка ошарашено — точно так же, как чувствовал себя сейчас Гарри. Она провела рукой по его шее и зарылась пальцами в волосы, и он с наслаждением прикрыл глаза, пока она массировала ему кожу головы. — По крайней мере, насколько я могу судить. Он в ней души не чает, а ещё, по-видимому, он хороший отец для Скорпиуса. Джинни внезапно замолчала, и Гарри повернулся на неё посмотреть: ее губы приняли странную форму, что-то среднее между улыбкой и гримасой. — Что такое? — спросил он. Она ещё немного помолчала и, наконец, ухмыльнувшись, ответила: — А ещё он, похоже, хорош в постели. Гарри моргнул. Он уже начинал сочувствовать Астории, ровно вплоть до этого момента. — Умоляю, избавь меня от подробностей. Джинни аккуратно потянула его за непослушную прядь. — Я уверена, что он тебе и в подметки не годится, милый. — Ну спасибо, — сухо бросил Гарри. Альбус что-то фыркнул во сне и скатился с его колен — прямиком на Джеймса. Джеймс пошевелился, передернул плечами, скидывая брата на пол, и преспокойно захрапел дальше. Джинни, с любовью наблюдая за их возней, положила голову Гарри на плечо. — Как бы там ни было, — продолжила она тише, — я хотела тебя кое о чем спросить. Как ты смотришь на то, чтобы пригласить их к нам на Рождество в этом году? — Эээ… Я не думаю, что Малфой… — Ал и Джеймс будут счастливы, если Скорп придёт в гости. — …или его родители… — На праздник они отдыхают в Дубае. — …Я правда не думаю, что Малфой… — Может ты, по крайней мере, спросишь у него, прежде чем отказываться, — Джинни запустила свободную руку ему в волосы, слегка надавливая ногтями, и у Гарри непроизвольно вырвался стон. — Я не хочу обнадеживать ее, пока ты не поговоришь с ним, на случай если он поведёт себя как придурок. — Я не думаю, что он поведёт себя как придурок. Просто… — он подался назад, устраиваясь в ее объятиях. — Мне просто кажется, что нам всем будет немного неловко. — Нам не было неловко на вечеринке у Скорпиуса. — Это был его день рождения. Не Рождество. — Гарри вздохнул. С одной стороны, он знал, что она всего лишь пыталась быть милой и очень ценил ее за это; с другой — понимал, что это была совершенно точно плохая идея. В конце концов, Малфой не без причины все ещё отказывался приходить в бар, даже если Гарри так до сих пор и не был уверен, в чем эта причина заключалась. — Но если ты хочешь, то я спрошу у него. — Хочу, — Джинни наклонилась, целуя его в особо чувствительное место на шее; Гарри вздохнул. — А теперь помоги мне уложить этих маленьких демонов в постель, чтобы я могла отблагодарить тебя как положено.***
Рождество вышло неловким до чертиков. Когда он поинтересовался у Малфоя насчёт предложения Джинни, тот взглянул на Гарри так, словно у него отросла вторая голова, — хотя он его в том не винил. Однако стоило только упомянуть в разговоре Асторию, как Малфой тут же кивнул, соглашаясь: — Звучит… потрясающе. По правде сказать, Гарри ожидал гораздо большего сопротивления с его стороны; ждал даже, что тот начнёт избегать с ним встреч, — ведь именно так Малфой всегда вёл себя в ситуациях, которые ставили его в неловкое положение. Рождественское утро застало Гарри в постели. Ему нечасто выпадала возможность поспать допоздна — и неудивительно, когда всему департаменту авроров постоянно требовалось переговорить с ним по тому или иному вопросу, — но так как сегодняшний день обещал быть поистине тяжелым, Гарри перенаправил все входящие звонки каминной сети на сортировку к Трейси. Если что-то важное действительно будет требовать его внимания, она непременно с ним свяжется; в противном случае он будет пользоваться всеми благами официального выходного. Он принял долгий душ, оделся и позавтракал под звуки бегающих вниз и вверх по ступеням маленьких детских ножек; подарки уже были распакованы и разбросаны по полу под аккомпанемент стука, визга и других самых разных звуков, выражающих крайнюю степень энтузиазма. К тому моменту, когда Гарри удобно устроился на диване с кружкой какао в руке, Джеймс и Лили уже оба уснули (Лили у него на коленях, прижимая к себе своего нового карликового пушистика; Джеймс свернулся в клубок прямо под рождественской елью, сжимая в руках ручку от подаренной ему метлы), а Альбус явно собирался последовать их примеру. Он широко зевал, но, видимо, твёрдо решил не засыпать — настолько ему хотелось поиграть с новым снитчем, который Гарри ему подарил. Тем более, что снитч был самым настоящим, вместо той обучающей версии, что предпочитали покупать родители для своих юных чад. Альбусу было всего-навсего пять, но Гарри уже знал, на какой позиции он будет играть: ему удалось поймать снитч уже дважды, даже будучи всего три фута ростом. Когда позже днём раздался звонок в дверь, Гарри был на кухне, и поскольку его рука в тот момент по локоть находилась в сливе раковины, он попросил Джинни открыть, пока сам он пытался очистить водосток от бурлящего месива. — Мать твою, — выругался он, чувствуя, что запястье застряло где-то в сливе. — Следи за языком, Поттер. Тут дети. Гарри резко развернулся и обнаружил прямо у себя за плечом Малфой, который стоял, привалившись небрежно к дверному косяку. Где-то в гостиной разговаривала Джинни, а с лестницы доносились крики трёх визжащих на все голоса мальчишек. — Единственное дитя, которое я здесь вижу — это ты, — огрызнулся он, выдергивая, наконец, руку. Вместе с ней наружу вылезли куски шоколада, некоторые из которых все ещё сохранили форму лягушачьих лапок, и грязная вода, забрызгавшая все вокруг. — Кстати, Счастливого Рождества. — Рановато ещё, — ответил Малфой, подбираясь ближе. — Чем ты занимаешься? Гарри вздохнул, включая воду, чтобы смыть грязь с рук. — Джеймс вдолбил себе в голову, что водопровод — это идеальное место, чтобы выпускать на свободу шоколадных лягушек, — Малфой вопросительно приподнял бровь и Гарри пояснил: — Он отказывается их есть. Говорит, что это жестокое обращение с волшебными животными. — Ясно, — тонкие губы растянулись в ухмылке. — Грейнджер часто с ним нянчится, да? — Больше нет, — с чувством сказал Гарри и, прислонившись к раковине, приложил полотенце к пострадавшей руке. — Хочешь выпить? — Да. Но… Думаю, это не очень хорошая идея. Гарри кивнул. — Тогда тыквенный сок? — Давай. Он налил Малфою сока и вернулся обратно к готовке. Тот наблюдал за ним с нескрываемым интересом, по-видимому, совершенно не заботясь о том, чем занимаются их жены в соседней комнате. Стоило Гарри достать из духовки жаркое, как он тут же схватился за вилку, утаскивая с блюда картофель. — Пропустил завтрак? Малфой предупредительно поднял палец, задумчиво пережевывая, и заговорил снова, только когда проглотил кусок: — Неплохо, Поттер. С каких пор ты умеешь готовить? — С тех пор, как мне исполнилось пять? — практически все своё детство он провёл у плиты, и все равно люди продолжали удивляться, когда узнавали, что в их семье готовит не только Джинни. — Чем, по-твоему, я кормлю детей, когда у Джинни выездные матчи? — Едой на вынос? — Малфой пожал плечами. — Ни я, ни Астория не смогли бы ничего приготовить, даже если бы от этого зависели наши жизни; для этого и существуют домашние эльфы. — Не у всех из нас есть домашние эльфы. Малфой ухмыльнулся. — Ну конечно. Очень по-хозяйски с твоей стороны, Поттер. — Заткнись, — Гарри кинул в него прихваткой. Атмосфера была вполне уютной до тех пор, пока не пришло время пить чай: Джинни появилась на кухне и привела с собой Скорпиуса, чтобы тот помог ей накрыть на стол. Гарри с Малфоем переместились на время в гостиную, наблюдая за тем, как Альбус и Джеймс носятся вокруг, пытаясь поймать снитч. Астория держала на коленях Лили, заплетая девочке косу. Вся эта картина казалась Гарри нереальной. Он не мог определиться, что тревожило его больше: тот факт, что жена Малфоя плела косички его дочери, или что его собственная жена взяла себе в помощники сына Малфоя, чтобы накрыть на этот гребаный стол. — Ну, — начал Гарри. — Ну, — вторил ему Малфой. Трудно было не заметить, как подергивались уголки его губ. — У вас очень красивый дом, — вежливо сказала Астория. — Эээ… Спасибо. А у тебя очень красивая… ммм… — у Гарри отчаянно крутились шестерёнки в голове, — мантия. Краем глаза ему удалось разглядеть, как Малфой сжал пальцами переносицу. Астория, тем не менее, широко улыбнулась. — Спасибо, — руками она аккуратно пригладила ткань. — Это лунный телец. Ну конечно, подумал Гарри, а ее сапожки, вероятно, из кожи детеныша единорога. — Эээ… — произнёс он вслух вместо этого, — должно быть, это удовольствие не из дешевых. — Что ж, — с нежностью во взгляде Астория посмотрела на мужа. — Драко иногда слишком сильно меня балует. Единственным человеком, помимо Волдеморта, которого Гарри когда-либо действительно по-настоящему ненавидел, была Беллатриса. Он ненавидел Сириуса, когда верил в то, что тот убил его родителей, и даже какое-то время ненавидел Петтигрю. Долгое время он ненавидел Снейпа, и после его смерти тоже, пока не осознал, насколько неразумно себя ведёт и тогда сумел преодолеть эти чувства. Ему нравилось думать, что не так-то легко было заставить его кого-либо ненавидеть; он многих недолюбливал, это естественно, но ненависть? Это слово исчезло из его лексикона после войны. Но прямо сейчас Гарри ее ненавидел. — Неужели, — выдавил он из себя холодным тоном. — Поттер… — резко вмешался Малфой. Но тут из кухни раздался голос Джинни: — Ужин готов! — Слава Мерлину, — пробормотав это, Малфой едва ли не пулей вылетел из гостиной. Сам ужин прошёл в более благоприятной атмосфере, в чем, в общем-то, была заслуга детей, у которых, в отличие от их родителей, не было за спиной двадцатилетнего багажа; они были счастливы поесть все вместе. Лили на протяжении всей трапезы показывала «мистеру Малфою» свою коллекцию зачарованных фигурок Пегасов, Джеймс и Альбус спорили, кто в их запланированном на завтрашнее утро матче будет ловцом, а Скорпиус… что ж, Скорпиус просто ел молча, поглядывая на Гарри широко распахнутыми глазами, словно тот был каким-то вторым пришествием Мерлина. В какой-то момент Альбус выпустил из рук свой снитч, что непременно учинило бы за столом переполох, не успей Гарри на чистом рефлексе вскинуть руку, поймав его до того момента, как он приземлился в пудинг. — Вау, — одновременно выдохнули Скорпиус с Джеймсом, их голоса были наполнены неприкрытым восхищением. — Ну паааап, — захныкал Альбус. — Ты все испортил. — Твой отец всегда умел испортить людям удовольствие, — сказал ему Малфой. — Но не беспокойся, в следующий раз, когда придёшь к нам в гости на чай, сможешь выпустить столько снитчей, сколько пожелаешь. — Круто, — воскликнул Альбус, и показал своему отцу язык. Гарри только закатил на это глаза, но промолчал. Дети, быстро расправившись с десертом, покинули кухню и отправились играть со своими подарками. В результате чего четверо взрослых остались одни за столом, и больше некому было их отвлекать. — Было очень вкусно, — похвалила Астория. — Гарри готовил, — улыбнулась ей Джинни. — Самое большее, на что я способна — это тосты с сыром и иногда блинчики. Ох, ради всего святого, — подумал Гарри. Они собрались за кухонным столом и теперь разговаривают о блинчиках. — Ну, — нарушила Джинни воцарившуюся тишину, — может, выпьем бутылочку вина? — Да, — Гарри с Малфоем воскликнули хором, и Джинни удивлённо приподняла брови. Малфой любезно продолжил: — Было бы превосходно, спасибо. Вино помогло немного расслабиться, хотя у Гарри так и чесались руки вытащить бутылку виски, припрятанную в самом дальнем углу шкафа. Опытным путём он выяснил, что если правильно рассчитать интервалы и делать глоток в нужный момент, можно избежать необходимости отвечать на вопросы и участвовать в этой банальной беседе. Джинни с Асторией в основном общались вдвоём, хотя последней и удавалось время от времени втягивать в разговор Малфоя. Гарри терпеливо потягивал вино, стараясь не обращать внимания на то, как его бедро прижималось к бедру Малфоя, из-за чего можно было ощутить, как нервно тот покачивает ногой. Но даже так, эта прижимающаяся, дёргающаяся вверх и вниз нога была своего рода тёплой поддержкой в самые неловкие моменты этой беседы. Каждое, даже самое незначительное прикосновение посылало волну мурашек по коже, что и расслабляло, и возбуждало одновременно. Гарри был благодарен за это, потому что в такие моменты он мог думать о чём-то другом, помимо детских праздников, диаграмм роста и грядущих днях рождениях, хотя в том, что собравшись вчетвером, они только и говорили, что о детях, был свой смысл — возможно, только это их всех и объединяло. — Я слышала, что малыш Альбус уже настоящий ловец, — сказала Астория как бы между прочим. Джинни улыбнулась, совершенно очевидно гордясь успехами сына. — Через десять лет он обойдёт своего отца. Гарри фыркнул и в первый раз за последние полчаса открыл рот не для того, чтобы глотнуть вина: — Это мы ещё посмотрим. — Тебе следует брать его на ваши воскресные игры, — предложила Джинни. — Я имею в виду через год или два; пусть он посмотрит, как играют профессионалы. Он будет счастлив встретиться с Виктором. Гарри переглянулся с Малфоем. — Конечно, — ответил он. — Через пару лет. Молитвы Гарри были услышаны и через пару минут у него наконец появилась причина, чтобы выйти из-за стола: Джеймс вбежал на кухню, объявив, что у них разразилась война в снежки и что Альбус «жульничает, мелкий змеёныш». Как выяснилось, пока Джинни разливала вино по бокалам, Альбус втихомолку вытащил волшебную палочку у неё из кармана. Гарри вырвал палочку у него из рук и провёл короткую разъяснительную беседу о честной игре и о том, что брать чужое без спроса нехорошо, а затем, взяв на себя роль судьи, занял место на заднем крыльце. Малфой уже сидел там. — Берегись, Поттер, — он плотнее укутал мантией плечи. — По всем признакам его дорога ведёт прямиком в Слизерин. Гарри искоса поглядел на него. — Если он сам этого захочет, то я не буду возражать. — Да ну. — Ну да, — прислонившись спиной к стене, он посмотрел в ту сторону, где резвились дети. — Я ведь тоже мог там оказаться. — Что? — Шляпа хотела отправить меня в Слизерин. Но я отказался. Малфой немного помолчал, прежде чем спросить: — Почему? Гарри пожал плечами. — Если честно, то в основном из-за тебя. — Хах… Что ж, тогда, полагаю, я облажался. — Что ты имеешь в виду? — Все, чего я хотел — это подружиться с тобой, — в голосе Малфоя послышались мечтательные нотки. — Если бы ты поступил на Слизерин… — Мы бы все равно не стали друзьями, — закончил за него Гарри. — Ты был придурком. — Ты тоже не был идеальным. — Но начал все ты. — Ты вёл себя как кретин. — Ты оскорбил моего друга. — Он насмехался над моим именем. — Ну, — признался Гарри, — к твоему сведению, я тогда подумал, что твоё имя очень крутое. Малфой засмеялся. Гарри даже испугался — впервые его смех звучал так близко и так… искренне. Трудно было связать то, что он слышал, с образом Малфоя, даже сейчас, когда Гарри видел все собственными глазами. — И тем не менее, ты продолжаешь звать меня исключительно по фамилии. — Сила привычки, — он улыбнулся, заметив как Джеймс попал снежком прямо Скорпиусу в лицо. — Счастливого Рождества, Драко. — Счастливого Рождества, Гарри, — ответил Малфой и почти тотчас же поморщился. — И пожалуйста, больше не называй меня так. Звучит странно.