Год 2012
Если в последующие несколько месяцев Малфой и замечал, что Гарри пребывает в дурном настроении, то ни словом об этом не обмолвился. Он продолжал сводить их общение к минимуму, и Гарри — обозлённый на то, что это все ещё его тревожит — позволял ему. Прошло ещё какое-то время, и стало легче изгнать из памяти воспоминание о том, что случилось тогда, на полу, в доме на Гриммо-Плейс: он снова стал заниматься сексом с женой, и это в конце концов окончательно убедило Джинни в том, что его состояние вернулось в норму. Правда, в первый раз пришлось прилично заправиться алкоголем, но после этого стало проще, и Гарри действительно поверил — Джинни понятия не имеет о том, что произошло. Откровенно говоря, он и сам не до конца был уверен в том, что же именно тогда случилось. Через пару месяцев ему удалось убедить себя, что это все была одна сплошная случайность — несчастливое стечение обстоятельств, вылившееся в неудавшийся эксперимент, который они выкинули из головы и оставили в прошлом. Это не объясняло, однако, почему каждое воскресенье Гарри дрочил с мыслями о Малфое, так что он приписал своё повышенное либидо эффекту от квиддича и просто оставил все как есть. Воскресные игры не улучшали его настроения, но, по крайней мере, Гарри мог дать выход отрицательным эмоциям: со временем он научился уклоняться от бладжеров Флинта, а его агрессивная манера полётов более чем в половине случаев помогала ему обойти Крама. Уже дважды он не постеснялся прибегнуть к грязным приёмчикам, а однажды — этот случай хорошо запомнился всем — просто вырвал биту у Гойла из рук и зарядил во Флинта его собственным бладжером, отправив того прямиком в стойку ворот. Флинт заявил, что Гарри, вероятно, сидит на магловских стероидах; Малфой сказал, что это было забавно. Проблемы начались в феврале, когда Крам и Чжоу впервые пропустили одну из воскресных игр. Крам находился за пределами страны, на выездной игре своей команды; Чжоу была на седьмом месяце беременности и вынуждена была беречь себя. У них не было выбора: Гарри пришлось играть за команду Флинта против Малфоя в роли ловца. — Но я его ловец, — попытался вразумить Флинта Гарри до начала игры. — Это тебе не Кубок Мира, Поттер. Вы с Малфоем единственные ловцы, которые имеются в нашем распоряжении. — Эдриан может быть ловцом. Тот на его слова только закатил глаза: — Но Эдриан не идиот. Из нас всех только у Малфоя есть хоть какой-то шанс против тебя. — Посмотри на это с другой стороны, — Флинт растянул губы в ухмылке. — В этот раз мой бладжер будет нацелен не на тебя. В этом был смысл. И все же. Гарри перевёл взгляд на Малфоя, который на протяжении всего обмена репликами оставался непривычно молчаливым. — А ты что думаешь? Тот, не поднимая глаз, пожал плечами, продолжая полировать ручку метлы: — Если ты согласен, то я в игре. Внезапно вспомнилось о том, как они, привалившись к дивану, сидели на полу у Трейси в гостиной, и Малфой был где-то рядом, прижимался к нему тёплым боком. Гарри нахмурился. — Ладно. Без сомнения, это был самый жёсткий матч из всех матчей, что им довелось сыграть. Крам потрясающе летал, но Гарри совершенно забыл, как хорош был Малфой, и, что ещё более важно, как хорошо он умел жульничать. Но как бы там ни было, он летал на Гиперсонике, и как бы ни старался, какими бы трюками ни пользовался, у него не было никаких шансов обойти Гарри. Флинт был все так же — если не больше — безжалостен с Малфоем, как и со всеми остальными, посылая в его сторону бладжер за бладжером, но тот, в свою очередь, знал Флинта как никто другой, поэтому уклонялся от них с гораздо большей легкостью, чем делал это Гарри. Гойл тоже не отставал — делал все, что было в его силах, чтобы защитить своего лучшего друга и вывести Гарри из игры. Обстановка ещё больше накалилась, когда среди падающих с неба хлопьев снега Гарри заприметил снитч и бросился за ним. Малфой в ту же секунду оказался у него на хвосте, пользуясь преимуществом своего положения — всю игру он находился в воздухе где-то у Гарри над головой — и сокращая между ними расстояние. Ему почти удалось подрезать его: на скорости он врезался Гарри в плечо, отбрасывая в сторону. — Ублюдок, — Гарри оскалился. Он обогнул его по широкой дуге, развернулся и спланировал обратно, вливаясь прямо в воздушный поток, что оставил позади себя Малфой. Сидя на Катаклизме, набрать утраченную скорость не составило труда, но тут Малфой вильнул вбок, и Гарри был вынужден нырнуть вниз, подлетая с другой стороны. Теперь ветер дул прямо в лицо и пришлось сбросить скорость, но снитч все ещё мелькал где-то на пятьдесят ярдов впереди — времени в запасе оставалось предостаточно. Гарри быстро бросил взгляд в сторону — Малфой смотрел прямо на него, растянув губы в широкой ухмылке. Не удержавшись, он и сам рассмеялся: впервые за много месяцев Малфой улыбался ему. Устремив все своё внимание на заветный приз, Гарри набрал нужную скорость и перестроился Малфою в хвост, вновь вливаясь в воздушный поток и дожидаясь нужного направления ветра: улучив момент, он рванул вперёд и крутанулся, почти достигнув цели. Как он и предполагал, Малфой успел уйти в сторону, но манёвр штопора сработал: Гарри оказался впереди и пронёсся мимо, вместо снитча оставляя того лицезреть шквал падающих с неба снежинок. — Вот мудак! — Среди порывов ветра где-то позади раздался крик, и Гарри снова ухмыльнулся: давненько он так не веселился. Снитч виднелся чуть впереди — едва ли не дразняще парил в воздухе среди белых хлопьев снега, абсолютно безразличный к попыткам двух несущихся навстречу торпед поймать его. Гарри уже протягивал руку, но поверх головы вновь мелькнула тень, загораживая пробивающийся сквозь затянутое тучами небо свет. Малфой снова рискнул подняться выше, чтобы отрезать ему путь, но на Гиперсонике сделать это было ему не по силам. Запоздало пришла в голову мысль: возможно, стоило потребовать, чтобы они поменялись с Флинтом мётлами на игру, потому что Крам всегда летал на той же модели, что и Гарри — тут они были равны. Учитывая, как хорошо Малфой справлялся, даже находясь в невыгодном для себя положении, в пору было задуматься о том, а был ли у Гарри вообще шанс поймать снитч, имей тот в своём распоряжении более подходящую модель метлы. Было немного странно это осознавать, но факт оставался фактом: перспектива того, что Малфой поймает снитч, совсем не тревожила его так, как раньше. Жульничал Малфой в самом начале или нет, но все его попытки обойти Гарри были более чем честными. Черт возьми, да Крам точно так же возил его по полю во время игры, но при этом весил он не в пример больше; Малфою же удавалось проделывать все это, одновременно уклоняясь от бладжеров Флинта, что уже само по себе было достижением. Насколько Гарри мог судить, если бы не разница в функциональных возможностях их мётел, то в борьбе за снитч они бы сейчас шли плечом к плечу и, вероятно, только от чистой удачи зависел бы исход противостояния. И если подумать… Он притормозил в самый последний момент — из-за огромной скорости его тело едва не врезалось в снитч, — а где-то над ним Малфой, спикировав вниз, сомкнул пальцы, сжав в кулаке заветный приз. Секунду спустя мимо пронёсся бладжер, едва минуя его, Гарри, нос, и целясь в спину уже спускавшегося к земле Малфоя, но снитч был пойман, игра окончена, и мяч повис в воздухе, не достигнув своей цели. Едва Гарри успел коснуться ногами твёрдой поверхности и закинуть метлу на плечо, как тут же был встречен недоброжелательным: — Поттер! Какого черта это было? Гарри моргнул и, не сбиваясь с шага, продолжил свой путь к раздевалке: даже при такой игре и бешеных скоростях, пальцы онемели от холода — хотелось поскорее залезть под горячий душ. — О чем ты? Малфой шагал прямо перед ним, спиной вперёд — язвительная улыбка натянута на лицо, пальцы сжимают снитч. — Что за трюк ты только что выкинул? Спиной он налетел на дверь, распахивая ее, но не остановился: он мог либо продолжать идти, либо позволить Гарри уткнуться прямо себе в грудь. — Я не знаю, о чем ты говоришь. В раздевалке, как, впрочем, и всегда, не было ни души: теперь, без Чжоу, Флинту некого было больше целовать — наверняка он уже направлялся домой; Пьюси принимал душ в своём собственном роскошном особняке. Крам и Димитров были едва ли не единственными игроками, которых можно было здесь встретить регулярно, — и оба отсутствовали в связи с началом официальных матчей. Широкоплечая загонщица из команды Флинта (Шарлин Уиллоус, но все звали ее Чарли) бросила на них испуганный взгляд и тут же ретировалась в сторону женских душевых кабинок. Гарри прислонил метлу к стене и последовал ее примеру, поворачивая налево, к мужской душевой. — Только потому, что Флинт идиот, который повелся на твои оправдания, — рука Малфоя легла ему на грудь, останавливая, — не значит, что я ничего не заметил. Ты сделал это специально. Гарри опустил взгляд на его руку, и Малфой, словно обжегшись, отдёрнул ее. Гарри обошёл его застывшую фигуру по широкой дуге. — И что теперь? Это всего лишь игра, Малфой. — Всего лишь… Он успел повернуться вовремя, рука на чистом рефлекс взметнулась в воздух и поймала запущенный ему в голову снитч. — Дело не в игре! — Правда? Тогда скажи мне, Малфой, в чем же, по-твоему, дело? Тот только тогда, кажется, осознал, где они находятся — одни, посреди пустующих душевых кабинок. К счастью, на них все ещё была квиддичная форма, но как только они ступили внутрь, из более чем полдюжины кранов тут же хлынула горячая вода и комната мгновенно стала заполняться клубами пара. — Ничего не получается, — наконец произнёс Малфой. Гарри принялся расстегивать мантию. По-хорошему, следовало снять одежду в раздевалке, но было уже наплевать. — У меня все получается, — солгал он и, отбросив в сторону мантию, нагнулся вниз, принявшись развязывать шнурки. — Лжец, — тут же прилетело в ответ. Малфой стоял, скрестив руки на груди. Вот так, пригнувшись, Гарри мог хорошо разглядеть его ноги в кожаных ботинках: от горячей воды продолжал валить пар, покрывая гладкую поверхность мелкими каплями, которые скользили вниз длинными, извилистыми ручейками. — Ты рассказал своей жене? Гарри задрал голову вверх, чувствуя себя так, словно кто-то сжал внутренности железной рукой: — А ты? — Нет. И именно поэтому у нас ничего не получается. Малфой молча наблюдал, как он стягивает ботинки, откидывает их в сторону, тут же принимаясь за щитки на локтях. — В твоих словах нет никакого смысла. — Если тот продолжит так смотреть, подумал Гарри, то он может не сдержаться и сделать что-нибудь очень глупое, о чем оба потом пожалеют. — Я отлично умею понимать намеки, Малфой. Я уже обо всем забыл. — Лжец, — и снова это хорошо знакомое слово. Гарри расстегнул последний ремешок, сбросил щиток на пол, схватился за футболку и стянул ее через голову. Малфой за это время подобрался ближе, но Гарри молчал, удерживая его взгляд и продолжая стоять на своём. — Признайся. Ты хочешь сделать это ещё раз. Гарри взялся за ремень на брюках. — Это ты пришёл сюда вслед за мной. Тот немного помолчал, прикусил нижнюю губу: — Если ты думаешь, что избегая меня… — Избегая тебя? — После такого поворота событий Гарри мгновенно позабыл и о брюках, и о ремне. — Ты, должно быть, шутишь? Он почувствовал, как взгляд Малфоя заскользил по его обнаженной груди, опустился ниже. — Люди начали замечать. — Замечать что? Что мне уже наплевать? — Что что-то не так. С тобой. С нами. Сейчас они не понимают, в чем дело, но очень скоро догадаются — это лишь вопрос времени. — Нет никаких нас, — перебил его Гарри. — Может в этом вся и проблема. Стёкла очков запотели так сильно, что ему не удавалось разглядеть лица, но чтобы все понять, достаточно было услышать, каким тоном это было сказано. — То есть теперь ты хочешь это сделать? Гарри как сквозь туман видел, как Малфой придвинулся ближе, стягивая с его носа очки — так стало гораздо лучше. Он стоял прямо перед ним, до сих пор полностью облачённый в форму, тогда как сам Гарри красовался в одних штанах и чувствовал, как покрывается испариной кожа. — Я всегда хотел. — Да? Малфой промолчал, а Гарри, пытаясь понять смысл сказанного, мысленно вернулся во времена Хогвартса. Тогда между ними не было ничего, ни тени желания — в этом он был уверен, — кроме, разве что, желания избить друг друга до полусмерти. Малфой смотрел на него, ожидая ответа. — Я не могу. — В прошлый раз ты очень даже мог. — Я облажался. — Черты лица Малфоя сделались жёстче, и Гарри тотчас же пожалел о сказанном. — Я не это имел в виду… Слушай, все не так просто, ты же знаешь. Мы оба… И дети… — И кто теперь придумывает оправдания? — Это не оправдания, а причины. — Меньше знаешь — крепче спишь. — И что, предлагаешь просто продолжать врать? Малфой пожал плечами. — У меня это хорошо получается. Как, впрочем, и у тебя. — У тебя ужасно получается. И это неправильно. — О, теперь ты хочешь поговорить о том, что правильно, а что нет? — Гарри даже не успел понять, как это произошло, а пальцы Малфоя уже расстегивали его ремень. Тонкая (а теперь ещё и намокшая) ткань штанов никак не помогала скрыть возбуждение. — Ты и так лжёшь им, Поттер. Я лишь предлагаю продолжать в том же духе. — Это не одно и то же. — Правда? — Наконец, пояс был отброшен на пол, и пальцы Малфоя игриво подёргали за пуговицу на брюках. — Тогда просвети меня — в чем же разница? Гарри пытался сформулировать, в чем же состоит разница, но все его мысли сосредоточились на чужих пальцах, что в данный момент тянули молнию вниз. Поэтому единственное, что ему удалось выдавить, было: — Это не одно и то же. Усмехнувшись, Малфой опустился на колени. — Твои доводы неубедительны, Поттер. Придумай что-нибудь получше. Когда штаны потянули вниз, Гарри бы отдал все, что угодно — даже свою метлу — ради возможности опереться спиной о стену, но оставалось только держаться прямо и постараться не упасть. Хотелось схватить Малфоя за волосы и затащить в кабинку, под горячие струи воды, но тот сидел перед ним на коленях, полностью одетый, и не отрываясь, просто смотрел на его член, — и Гарри, кажется, потерял всякую способность двигаться. — Ну? — Гарри предпринял попытку расшевелить его и заставить оторвать, наконец, взгляд. Тонкие губы дрогнули; Малфой высунул кончик языка, облизывая их, тихо охнул и внезапно заморгал, словно только сейчас очнулся. Выудив из кармана волшебную палочку, он произнёс заклинание, слышать которое Гарри доводилось и раньше, но только по долгу службы: за все это время у него был лишь один сексуальный партнёр, так что пользоваться им не было нужды. Но все-таки нужно было пояснить: — Я никогда ни с кем не спал, кроме жены. — Серьезно? — Малфою не удалось скрыть удивления в голосе. — Серьезно. Что бы ты там ни читал в Пророке. — Хм. Кажется, он был доволен, хотя и выглядел немного сбитым с толку. — Так вы с Чжоу никогда… — Нет. — Хм, — снова повторил Малфой, губы так и норовили сложиться в ухмылку. — Флинт будет рад. Как бы там ни было — лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Гарри подумал, что его член скоро начнёт чувствовать себя слегка позабытым, учитывая, как близко он находился к лицу Малфоя. — Успел поразвлекаться, да? — Немного здесь, немного там, — пожал плечами Малфой и провёл кончиком пальца по головке, размазывая выступившую смазку. — До того, как женился на Астории. Гарри обхватил пальцами член, сжал у основания. — А это, — начал он, но запнулся, когда Малфой в очередной раз облизал губы, — ты делал раньше? Вот теперь это была действительно ухмылка на все лицо; вскинув глаза, Малфой сказал: — Раз или два. — В таком случае, — пальцы свободной руки Гарри запустил в светлые волосы, — может, приступишь уже к делу. Губы Малфоя раскрылись в беззвучном смехе, и Гарри притянул его ближе — слишком раздражённый, чтобы попытаться быть терпеливым, и слишком возбужденный, чтобы заботиться о возможных последствиях. Тот послушно приоткрыл рот, но вместо того, чтобы обхватить губами головку, склонился набок и прошёлся языком по всей длине. В комнате было жарко, но отчего-то рот Малфоя казался ещё горячее, и Гарри пришлось закусить изнутри щеку. Влага, проступившая на коже, превратилась в тонкие ручейки, которые стекали по груди и капали на живот, а сам он тяжело дышал, хватая ртом разгоряченный воздух. Он не мог назвать это лучшим минетом в своей жизни, но определенно мог назвать самым непристойным — Малфой широко открывал рот, сосал, облизывал, и вообще делал все то, чего Джинни никогда не делала. Он не особо осторожничал с зубами, ухмылялся, видя его напряжённое выражение лица, но не надавливал достаточно сильно, чтобы причинить реальную боль. Когда Малфой, наконец, воспользовался руками, оттягивая крайнюю плоть, одновременно обхватывая головку губами, Гарри не выдержал и толкнулся вперёд, ладонями удерживая его голову на месте. — Твою мать, — прошипел он, слегка отстраняясь. — Черт возьми, Малфой. Хочу трахнуть твой рот. Тот что-то промурлыкал — ободряюще, насколько Гарри мог судить, — и продолжил обсасывать головку. — Черт возьми. Малфой даже не пытался отстраниться — втягивал щеки, позволял грубо трахать себя в рот, а пальцам чересчур крепко сжиматься в волосах. Гарри почувствовал, как тот задыхается и хотел остановиться, но Малфой лишь сильнее вцепился ему в бёдра, и Гарри расценил это как разрешение. — Потрогай себя. Черт, Малфой, просто… Просить дважды не пришлось: Малфой опустил руку, и пока Гарри продолжал вбиваться в его рот, расстегнул штаны. Рука его скользила настолько быстро, что за хаотичными движениями Гарри даже не успевал ничего разглядеть, но только одних мыслей о том, чем тот занимается, оказалось достаточно. Он потянул за волосы, дергая голову Малфоя вверх, пальцами другой руки обхватил и сжал собственный член, продолжая прижимать головку к тонким губам. Гарри хотел это видеть, пытался не закрывать глаза, но не выдержал — они закатились сами собой. Он кончил, и дыхание вырвалось из груди вместе с низким стоном. Когда он наконец открыл глаза и осмелился посмотреть вниз, Малфой все ещё продолжал водить губами — вид стекающей спермы делал эту картину ещё более непристойной — по головке члена. Гарри толкнулся бёдрами, вновь желая ощутить эту горячую, бархатистую влажность рта, и зашипел, потому что Малфой слишком сильно обхватил губами чувствительную плоть — только раз, и сразу же выпустил, в конце концов отстраняясь и тяжело сглатывая. Гарри понятия не имел, когда тот успел, но знал наверняка, что Малфой тоже кончил, — поднимаясь, он аккуратно заправил член в штаны. И едва оказался на ногах, как Гарри схватил его за воротник, притянул к себе ближе, едва не сталкивая их лбами: — Это было… — дыхание перехватило, пришлось проглотить набежавшую слюну и попытаться снова. — Опасно? — пришёл ему на помощь Малфой. — Глупо. Мы не можем так продолжать. — Здесь, конечно, не можем. — Нигде, Малфой. В ответ раздался тихий смешок. — Тогда одному из нас лучше переехать. — Что? — Ты правда считаешь, что такого больше не повторится? — Не повторится, — Гарри знал, что это была ложь. — Не может повториться. Малфой склонил голову, коснулся губами губ, проговорил: — Может. Так всё и будет. — Нет, — упрямо возразил Гарри. Малфой ничего не сказал, просто поцеловал вместо этого. И он ответил на поцелуй, потому что… что ж, сегодня внутри этого рта уже побывал его член. Как говорится: семь бед — один ответ. Малфой что-то промычал, когда Гарри толкнулся языком ему в рот, — что, при других обстоятельствах, определенно могло смутить. Вообще, вся эта ситуация могла выглядеть вполне забавной, если бы только Гарри, сделав шаг вперёд, не запнулся о собственные брюки, все еще болтавшиеся где-то в районе лодыжек, и не впечатал Малфоя спиной прямо в дверь одной из кабинок: от силы удара та распахнулась настежь, в результате чего они вдвоём приземлились на кафельный пол. — Твою мать, — прошипел Малфой, схватившись за голову. Гарри был с ним солидарен — может чужое тело и послужило ему своего рода подушкой, но Малфоя с трудом можно было назвать мягким, к тому же Гарри больно ударился коленями. Смахнув намокшую челку с глаз, он несколько раз моргнул, прогоняя туман: — У тебя на голове кровь. Малфой полным непонимания взглядом уставился на свою руку. Засмеялся. — Я честно не знаю, о чем ты переживаешь, — кряхтя, он вновь откинулся назад, на мокрую плитку. — Мы наверняка друга друга прибьём, прежде чем кто-нибудь о чём-то догадается.***
Джинни ни о чем не подозревала, и Гарри не имел ни малейшего понятия как так вышло. Это было как благословение и проклятие одновременно. С одной стороны, он чувствовал облегчение: каждый раз, когда он набирался смелости, чтобы рассказать правду, Джинни возвращалась домой, подхватывала на руки Лили, — и все его планы шли прахом. С другой — все запуталось и стало гораздо сложнее: Гарри стал часто задаваться вопросом, а не было ли чувство вины, которое он постоянно испытывал, хуже любой возможной реакции Джинни, которая бы непременно последовала, решись он все же сбросить этот груз с плеч. «Не мне одному решать», — так продолжал повторять Гарри изо дня в день. Если он расскажет Джинни, то втянет в это и Малфоя, а тот четко дал понять, что не желает этого. — Это ее убьёт, — так он сказал пару недель назад, когда Гарри признался, что хочет просто во всем сознаться, и будь что будет. Они не были вместе с того самого инцидента в душе, частично из-за его, Гарри, чувства вины, а частично потому, что Астория — как выразился сам Малфой — «требует моего внимания». Гарри пришлось в сотый раз напоминать самому себе: что бы это ни значило, у него не было никакого права злиться. Что, правда, не совсем помогало, поэтому он пребывал в дурном настроении ровно до тех пор, пока Малфой, поймав его на работе в коридоре, не упомянул, что будет лучше, если они в эти выходные пропустят игру. — Более вероятно, что это она убьёт меня. А потом, скорее всего, и тебя. — Я говорил об Астории, — пояснил Малфой, и Гарри поднял на него взгляд. — Это касается не только тебя, Поттер. И тем не менее, несмотря на все эти здравые разговоры о жёнах, они собирались заняться сексом. Гарри это казалось дурным тоном — говорить о своих партнерах, когда оба прекрасно знали, зачем сюда пришли. Он ждал этого момента с самого начала, стоило только переступить порог дома, так что даже не удивился, когда по прошествии всего лишь пяти минут он уже прижимал Малфоя к стенке. Все повторилось, как и в первый раз: полностью одетые, они терлись друг о друга бёдрами, Гарри кусал Малфоя за шею и оставлял на бледной коже засосы. Ненадолго прервавшись, он отстранился, схватил Малфоя и развернул к себе спиной, прижимая грудью к стене и прижимаясь сам. Тот даже не пробовал сопротивляться, лишь наклонил в сторону голову, открывая шею — уже покрытую сетью из засосов и ссадин. Сейчас Гарри искренне желал, чтобы Малфою не пришлось залечивать эти отметины позже, когда все закончится. Он толкнулся вперёд, пристраивая член точно между ягодиц, застонал и впился зубами в чужое плечо, почувствовав ответное движение бёдер. Отстранившись, Гарри расстегнул штаны и, потянувшись к Малфою, проделал то же самое — просто стянул его брюки вниз, открывая вид на голую задницу. Головка члена скользнула по голой коже — горячей, гладкой и сухой. — Черт. Нужно взять за правило приносить с собой смазку. У Малфоя задрожали плечи — от смеха. — Ты что, магл? — не удержался он от шпильки, и потянувшись к штанам, вытянул из измятого кармана палочку. — Рассечь воздух и взмахнуть, Поттер. Гарри моргнул. Вообще-то, раньше ему не приходилось об этом задумываться — у него был секс только с женой, и пусть в постели смазка очень даже могла пригодиться, она не была обязательным элементом; да и в прикроватной тумбочке Джинни всегда хранила много разных вещичек, которые нравились лично ей. Когда он не взял у Малфоя из рук протянутую палочку, тот только вздохнул. — О Мерлин, я даже не хочу знать, — и направив палочку на своё бедро — туда, где лежала рука Гарри, — пробормотал заклинание, слов которого невозможно было разобрать, но очевидно, что именно этого Малфой от него и добивался: Гарри почувствовал, как рука покрылась чем-то склизким. Он зарылся носом в волосы у Малфоя на затылке, глубоко вдохнул и обхватил пальцами член, размазывая смазку. — Хочу, чтобы ты себя потрогал, — сказал Гарри, и тут же прижался сильнее, останавливая, когда, намереваясь исполнить просьбу, Малфой потянулся вниз рукой. — Но не так, как тогда. Медленнее. Я никуда не спешу. Малфой дрожаще выдохнул, упёрся лбом в стену, пробормотал: — Мерлин. Ты собираешься… — Нет. — Гарри даже не был полностью уверен в том, что тот хотел спросить, но он не нашёл в себе храбрости попросить пояснений. — Нет, я просто… И замолчал — слишком утомительно было пытаться объяснить все словами. Вместо этого он решил показать: скользнул рукой между ягодиц, провёл вверх, размазывая по коже смазку. Когда Малфой попытался расставить ноги шире, Гарри выпалил: — Нет, не… Просто… Да, вот так. Он толкнулся вперёд, член скользнул меж двух половинок — гладких, блестящих от смазки. Кажется, Малфой наконец понял, что от него требуется: сжал ягодицы крепче, толкнулся бёдрами в ответ, срывая с губ Гарри стон. Хотелось большего, но и так было более, чем неплохо: задница Малфоя сжимала член плотнее, чем его рот, а кожа была практически такой же горячей. Гарри не мог сказать, что совсем не рассматривал и другою возможность, но он не имел ни малейшего представления, с чего начать, — в данном случае нельзя было просто заявиться в министерскую библиотеку и попросить найти книгу на интересующую его тему. Кроме того, у него были и кое-какие другие идеи: например, снять с Малфоя эту гребаную одежду. Каждый раз, когда они занимались сексом, тому удавалось каким-то образом оставаться полностью одетым, и Гарри это надоело; он приподнял ткань рубашки до рёбер, одновременно с этим продолжая толкаться вперёд, пока член полностью не оказался зажат у Малфоя между бёдер. Судя по всему, помогать ему никто не собирался, так что он просто задрал рубашку вверх, обнажая плечи, и скользнул руками к груди: провёл ладонями вниз, до самого живота, почувствовал, как от прикосновений напряглись мышцы, услышал, каким неровным стало дыхание, стоило опустить руку чуть ниже. Он провёл ладонью по бедру, услышал, как Малфой зашипел и втянул носом воздух, — и накрыл руку, которой тот сжимал собственный член. — Черт… — Да, — согласился Гарри, снова уткнувшись ему в шею. Рука скользнула ещё ниже, сам Гарри прижался крепче, обхватил пальцами мошонку, слегка потянул. — Тебе нравится? — Черт, — вновь откликнулся Малфой, словно мантру повторяя одно и то же. — Поттер… Гарри двинул бёдрами, обрывая его на полуслове. — Ответь мне, — прошептал он прямо в ухо, в последний раз сжимая мошонку и наконец обхватывая пальцами член. Никуда не торопясь, осторожно провёл ладонью по всей длине, изучая — все то же самое, и, тем не менее, ощущения совсем другие. Гарри хотелось знать, что сейчас испытывает Малфой, когда он вот так сжимает его в кулаке. — Хочу, чтобы ты кончил. — Да чтоб тебя… — Тот почти задыхался, вжимаясь в стену лбом. — Сильнее. — Так? — Гарри сжал ладонь крепче, провёл вверх до самой головки — Малфой затряс головой, и тогда пальцы сжались ещё сильнее, вырывая из чужой груди полузадушенный стон. Гарри уткнулся лицом между лопаток, выдохнул горячий воздух и прикрыл глаза. Так было проще подстраиваться под ритм: его рука двигалась в такт движению бёдер — поднималась вверх, когда он отстранялся и скользила вниз, когда он толкался вперёд. Все тело Малфоя пришло в движение, грудью и бёдрами Гарри ощутил, как тот содрогнулся. Ещё через пару секунд зажатый в кулаке член запульсировал и горячая сперма пролилась на пальцы. Гарри рыкнул, вонзил зубы в плечо, толкнулся бёдрами, сбиваясь с ритма. Член скользнул между ягодиц, прижался ко входу — Малфой напрягся, сжал его крепче, и Гарри пришлось прикусить кожу у него на плече, чтобы сдержать крик. — Мерлин, чертов ты сукин сын… — выругался Малфой, пережидая вторую волну накрывшей тело дрожи. Когда туман перед глазами наконец рассеялся, Гарри ощутил металлический привкус во рту: похоже, что он слишком сильно сжал зубы — настолько сильно, что ранка начала кровоточить. Пришлось мгновенно протрезветь. — Вот дерьмо. Ты в порядке? Малфой рассмеялся — этот звук вибрацией отразился у Гарри в районе груди. — Я крепче, чем тебе кажется, Поттер. Гарри осторожно провёл по плечу подушечкой пальца, присмотрелся внимательнее: след был овальной формы с небольшой впадинкой — идеальный отпечаток его зубов. Ранка почти не кровоточила, только слегка припухла. Малфой стоял смирно, не двигаясь, и Гарри склонил голову, накрывая губами место укуса, слизывая кровь, успокаивая. Вздохнув, Малфой откинулся ему на грудь и как ни в чем не бывало спросил: — Так что, на следующей неделе в то же самое время?