Overdrive

      Шивон целый день разбирался с новыми контрактами, а вечером, почувствовав гнетущую усталость, просто оставил на столе все бумаги и уехал.       В Виплэш он был не таким частым гостем, как другие боссы, но Тэён принимала его всегда радушно. — Можешь не утруждаться и не уделять мне внимание. Я пришел отдохнуть от старых разговоров, а не забивать себе голову новыми.       Девушка, хоть и не выделяла для себя предпочтительных партнеров в сотрудничестве, всегда была не прочь обсудить происходящие события. Шивон прекрасно понимал, что за хрупкой и, с виду, легкомысленной маской скрывается хитрая лиса: Тэён также никогда не упускала шанс получить выгоду со сделок, даже если они ее не касались.       Шивон не считал клуб местом, достойным борьбы за него. Здесь всегда было довольно шумно, но спокойно, чисто и приятно, — спасибо Тэён и Чонину, что дешевые алкогольные подделки здесь не разливали, а за контингентом тщательно следили. Многие парни и девушки искали здесь свое счастье в лице одного из андерграундных боссов Гонконга — быть в команде стритрейсеров означало быть привилегированным. До появления Ифаня и Лукаса, Шивон был единоличным владельцем города. На пике своего подъема, еще в десятых годах, за рулем EVO со своей командой он смог удерживать весь Китай под собой пару лет.       Что случилось на заре тех времен Шивон вспоминать не любит. Единственное, что осталось при нем с тех времен, — три идентичных Supra кричаще-красного цвета в печальном состоянии, — последняя поставка в то время, когда команда Шивона еще могла назваться командой, — и человек, чувства к которому перевесили боль от предательства. — Что-то произошло?       Человек, задавший вопрос, возникает рядом бесшумно, но Шивон всегда чувствует его запах. Хичоль неизменно пахнет сигаретами и 212 VIP, а еще имеет привычку впиваться пальцами над ключицами, обнимая сзади. — Я не могу приехать сюда просто для того, чтобы увидеть тебя? — Звучит неубедительно, — Хичоль тянет Шивона в одну из комнат для персонала, ныне пустующую.       Они свободно располагаются на низком табурете, и, в тусклом свете настольной лампы, в прохладном помещении, пропахшем косметическими отдушками, Шивон чувствует, как все остальное меркнет перед нынешним моментом. — Новый контракт с поставщиком грозит обысками склада, — Хичоль фыркает, подбирая ноги под себя. — И почему-то я уверен, что в этот раз полицию подкупить будет невозможно. — Какие варианты? — Никаких, — Шивон шумно выдыхает. Хичоль кладет голову на его плечо, переплетаясь пальцами рук. — Или я подписываю договор и они дают мне отсрочку, или пора искать бункер и прятаться. — Продай всю эту свою четырехколесную рухлядь. Я уверен, что на вырученные деньги мы сможем жить в роскоши до самой смерти где-нибудь на Сейшелах.       Шивон тихо смеется, опуская голову на чужую. Он покажет себя конченным лжецом, если скажет, что никогда не думал об этом. — Я уже оформил заказ на еще одну машину. Хочу поменять S15 Джой на что-то более современное и мощное, — мужчина понимает, что вернуть разговор в прошлое русло не удасться, поэтому лишь прикрывает глаза. — Ты же знаешь, что я не выбрался из долговой ямы. Китайцы так просто не спускают с рук такое. — Это ведь не денежные долги, я прав? — Хичоль слегка отстраняется и крепче сжимает ладонь мужчины. — Не знаю, во что ты ввязался, но, пожалуйста, будь осторожнее. — Ненавижу, когда ты мне это говоришь, — Хичоль не успевает ответить, когда Шивон прислоняет его к себе всем телом и крепко целует. — Я всегда предельно осторожен.       Наученный горьким опытом, Шивон уже давно прекратил попытки лезть на рожон ради славы, самоудовлетворения. После встречи с Хичолем его также перестали интересовать дела вне андерграунда: он сосредоточился на управлении своим куском земли, все больше вкладываясь в бизнес, нежели чем в автомобили и запчасти. Стараясь забыть предательство в прошлом и скрыться от преследования в настоящем, Шивон не переживал за то, как он район за районом уступал другим боссам. — Может, стоит водить дружбу с Лукасом, а не с Ифанем? Ву — хитрая крыса, его ничего не интересует кроме собственной выгоды. — Лукас — сын Ким Чунмёна, о какой дружбе может идти речь? — Даже если и так, что тебя останавливает?       Шивон укладывает возлюбленного на свои колени; Хичоль обнимает одной рукой его за талию, наслаждаясь поглаживаниями по волосам. — Мы можем заработать на нем миллиарды юаней. Ты можешь себе представить такую сумму? — Хичоль смеется — Шивон видит, как трясутся у него плечи. — Я даже не смогу сказать, как выглядит один миллион, а ты тут такие цифры называешь.       За стеной что-то с грохотом падает; раздается ругань, тихий вскрик. Хичоль прислушивается, привставая с коленей мужчины, но вскоре возвращается на место. — Так и чем нам помогут миллиарды юаней, если твои проблемы нельзя решить с их помощью?       Шивон не отвечает на этот вопрос, но Хичоль и не ждет ответа. Они так и сидят в тишине некоторое время, наслаждаясь обществом и теплом друг друга.

***

      Юкхэй не любит задерживаться в местах, подобных этому клубу. Здесь слишком много лишних глаз и ушей, а ему, как главе группировки, есть, что скрывать.       За стеклянной дверью кабинета Тэен мелькает силуэт; Лукас машинально подается вперед по сиденью, выдавая настороженность. — Не переживай, если я соберусь тебя убить, ты обязательно будешь об этом знать, — улыбается Тэён, оставляя бокал с шампанским на низком столике перед диваном. На стеклянной поверхности лежит стопка бумаг, и несколько листов падают на пол. Девушка суетливо возвращает их на место, складывая бумагу так, чтобы сверху была чистая сторона листа. — Вот спасибо, — криво улыбается Юкхэй в ответ, пересаживаясь чуть дальше от Тэён. — Я, вообще-то, не к тебе пришел.       Девушка громко смеется, закидывая ногу на ногу. Тонкая ткань юбки плотно обхватывает худые бедра, слегка задираясь. — Каждый раз, когда я слышу это, становится немного обидно. Если ты хотел по-мужски поговорить с Чонином, то ты пришел не вовремя. — Вести переговоры одновременно с двумя главами — в твоем стиле, — говорит Лукас, облокачиваясь на спинку дивана. Тэён прекращает смеяться, меняясь в лице. — Неужели ты думала, что я не замечу Centenario на парковке? Или ты думаешь, что весь Гонконг на таких катается? — Послушай, — обрывает его девушка, хватаясь за руку парня. — Он приехал без предупреждения. Какая-то птичка нашептала, что Ифань собирается искать сына Ким Чунмёна. — Разве это не то, чем занимается весь город последние несколько лет? Что в этом особенного? И почему все всполошились именно сейчас?       Тэён молчит достаточно долго, чтобы Юкхэй, нахмурившись и затаив дыхание, остановил свой взгляд на ее прикрытых веках. — Вау, — хмыкает парень. — Вряд ли это что-то такое, чего не знаю я. Не пытайся меня обвести вокруг пальца. Но, все же, ты владеешь какой-то информацией, я прав? Что в этих бумагах? Поделишься? — спрашивает Лукас у Тэён, когда та откладывает бумаги на стол и вновь берется за шампанское. — Ты не думал, что я уже поделилась ей с кем-то? — Уж не с Ифанем ли? — девушка молчит в ответ, облизывая губы. — Блефуешь. Назови цену. — Не потянешь, — отвечает та. — Будь внимательнее. Нередко то, что мы жаждем найти больше всего, оказывается прямо перед нами. — задумчиво тянет Тэён, закуривая сигарету. — И с чего ты взял, что я делюсь с Ифанем?       Лукас морщится — вонючий табак в закрытом помещении въедается в легкие. — Я всего лишь делаю предположения. Мне нужна твоя помощь, Тэён. Готов заплатить вдвое больше обычного.       Девушка удивленно приподнимает брови, затягиваясь и без стеснения разглядывая напряженного главу напротив. — Что же там такое может быть, что ты не жалеешь денег? Может, мне стоит отказать тебе и найти товар самой? — Я сожгу нашу договоренность вместе с твоими костями. Хочешь жить?       Тэён кривит губы — Юкхэй никогда не разбрасывается пустыми угрозами, хоть и не всегда применяет это в качестве метода для убеждения собеседника. — Виплэш был, есть и будет на нейтральной стороне. В наших интересах сотрудничество с тремя главами, — сухо и твердо проговаривает девушка, но Лукас замечает, как дрожат ее пальцы, держащие тонкий фильтр. — Можешь отправить своих ребят в комнату наблюдения. Если помочь тебе будет в моих силах, то я сделаю это. — Замечательно, — Юкхэй встает с кресла, хлопая себя по ноге, натянуто улыбается девушке и уже собирается открыть дверь на выход, когда его окликают. — У меня есть к тебе особое предложение. Чувствую себя немного виноватой перед тобой за ситуацию, которая произошла ранее, — Лукас равнодушно скользит по сгорбившейся на диване девушке. — Я отдам тебе лучшего мальчика. Не в качестве подкупа, да и подлизываться я к тебе не собираюсь. Просто подумала, что типаж тебе понравится.       Тэён отводит Лукаса в ту часть клуба, где он еще не был. Она заметно нервничает, и парень решает не задавать никаких вопросов. Ведомый интересом, он заходит в пустую большую комнату, где девушка его и оставляет одного.       Конечно, он ждал, когда Тэен выкинет что-то подобное. Всё дело заключалось в том что Тэн — тот самый мальчик, которого Лукас часто снимал на ночь, — был в Виплэш одним из самых желанных и дорогих. Юкхэю нравилось то, что рядом с ним можно было забыть обо всех проблемах. Со временем их отношения стали более дружескими, и Лукас, долго не думая, предложил ему остаться рядом навсегда. Тэн радостно принял это предложение, но Тэён решила, что чужому счастью не место в ее клубе. Тэн покинул Китай, вернувшись домой, а Юкхэй еще долго игнорировал Тэён, пока, наконец, не осознал, насколько глупо он смотрится со стороны. Тэн остался в лучших воспоминаниях, а Лукас погрузился с головой в развитие команды, отодвинув развитие личной жизни на дальний план.       Когда дверь в комнату приоткрывается, Лукас видит мальчика, которого прежде никогда не замечал здесь. Несмотря на яркий внешний вид, было очевидно, что парень чувствует себя неловко. Юкхэй ругается про себя, обещая поговорить с Тэён по поводу привлечения к проституции и эскорту новых парней и девушек. — Как тебя зовут? — спрашивает Лукас, внимательно рассматривая парня. — Мое имя Твин, — отвечает тот, нервно теребя серьгу в ухе. — Но если вам не нравится, то можете выбрать мне имя сами, господин.       Юкхэй фыркает, сдерживая улыбку. — Вау, это Тэён заставила тебя так сказать? Обращайся ко мне просто по имени, ты ведь знаешь, как меня зовут? — Да, господин, — Твин прикусывает язык, глядя на мужчину. — Простите. Лукас. — Отлично. Можешь подойти поближе, я не кусаюсь.       Парень слегка улыбается, подходит ближе и садится рядом, складывая руки на коленях. Юкхэй сдерживает желание рассмеяться, потому что тот ведет себя очень неловко. Слова Тэён об уникальности мальчика звучат насмешкой. — Расскажи что-нибудь о себе. Сколько тебе лет и как давно ты у Тэён? — Мне двадцать два года, и я здесь порядка четырех месяцев. Я встретил цзе совершенно случайно: я остро нуждался в помощи, а она согласилась предоставить мне жильё и работу. Вы не подумайте, я не шлюха. — Мне жаль тебя расстраивать, но, рано или поздно, Тэён всё равно заставит тебя делать то, что нужно. К примеру, неужели ты не знаешь, зачем она отправила тебя ко мне?       Парень молчит; Юкхэй подмечает, как сильно сжимаются его пальцы на коленях. — Тэён та ещё сука, — хмурится Лукас, пропуская челку сквозь пальцы. — Отправить ко мне совсем ещё незрелого мальчишку; на что она рассчитывала? — Простите, здесь нет ее вины. Если я не выбрал бы сам, меня могли бы отправить в общий зал. — И ты предпочел стать чьим-то единственным любовником вместо того, чтобы просто танцевать перед пьяной, ничего не соображающей публикой? — Цзе дала мне выбор, и я его сделал. Шанс того, что в общем зале меня может снять какой-нибудь неадекватный клиент, высок. А Вы производите хорошее впечатление. — Что ж, я польщен. — Тэн рассказывал мне о Вас, — Юкхэй чувствует, как внутри холодеет от одного упоминания бывшего любимого мальчика. — Поэтому, когда Тэён-цзе поставила меня перед выбором, я недолго думал. Надеюсь, что ни Вы, ни я об этом не пожалею. — Ты весьма откровенен для человека, работающего в подобном месте. — Я не шлюха, я уже говорил это. Сладкие речи это не мое. И не сочтите за грубость, но никто в этом заведении не достоин столь унизительной характеристики деятельности, что бы Вы не думали.       Лукас удивленно приподнимает брови; его собеседник не видит этого в сумраке, но задирает подбородок вверх, оставляя взгляд опущенным. Юкхэй подмечает длинные тени от ресниц на щеках, окрашенных в красный цвет от ламп. В кармане несколько раз пищит смартфон, Лукас отводит взгляд от парня рядом, пробегаясь по строчкам в сообщении. — Было приятно пообщаться, Твин. Мне нужно бежать. Передай Тэён, что я обязательно вернусь к тебе. — Юкхэй цепляет длинными пальцами точеный подбородок, склоняет голову, словно для поцелуя, но лишь слегка улыбается. — Увидимся, малыш. Он выходит в коридор; толпа немного расходится в стороны, и Лукас чувствует себя чертовым Ноем, пробираясь между танцующими в сторону выхода, где его и поджидает Джонни. — Да, прости, задержался, — предугадывая возмущения друга, начинает Юкхэй. — Мог бы написать хотя бы, что еще жив, — хмыкает тот, направляясь за лидером в сторону входа на парковку с улицы. — Я уж собирался вызвать копов, думал, пристрелили. — Польщен твоей заботой.       Юкхэй первым забирается в салон своего авто, пока Джонни ненавязчиво оглядывает периметр. — Эй, — машет рукой Лукас, приоткрывая окно с водительской стороны. — Погоняем?       За рулем машины Юкхэй всегда чувствовал себя свободнее. Все проблемы внешнего мира оставались там, за блестящими бортами автомобиля; все внимание целиком принадлежало вождению.       Они с Джонни нередко устраивали соревнования между собой, объезжая территории, принадлежащие команде. У них никогда не было заранее установленного маршрута; идущий первым выбирал трассу: после продолжительного движения по прямой шли головокружительные повороты, тоннели сменялись широкополосными мостами. Трафик заставлял напрягать мозги и заранее искать место объезда, и каждый раз путь включал в себя улочки и проспекты командной территории.       Лукас уступает первенство, и Джонни сворачивает с проспекта на узкую улицу. Редкие толпы людей — в это время в Гонконге любят гулять туристы: вот-вот над городом взойдет солнце, — жмутся к витринам закрытых магазинчиков сувениров, фастфуда, провожая взглядами спорткары. Те несутся дальше, оставляя лишь пыль столбом да черные полукольца на асфальте от заноса. Зеркальные небоскребы переливаются золотом и краснотой в свете восходящего солнца; лучи отражаются от стеклянных поверхностей, и город лениво оживает. Еще до того, как электронные часы показывают шесть утра, оба спорткара скрываются в тени складского помещения.