Не герой

      Тони рухнул на диван в комнате отдыха, откинув голову на спинку и все еще держа бокал со скотчем в левой руке. Закрыв глаза, попытался отогнать головную боль. Он чувствовал себя истощенным. С трудом вспоминалось то время, когда в последний раз он был так вовлечен в ежедневные дела "Старк Индастриз". Явно это было задолго до того, как он ушел с головой в роль Железного человека. Тем не менее, за последние несколько месяцев у него едва хватало времени, чтобы хотя бы свободно вздохнуть. Пеппер отправляла его в каждый отдел для проверок и наблюдений. Она утверждала, раз он больше не Железный человек, то следует ежедневно заниматься чем-то полезным. Но все, к чему это привело, лишь приносило ему нестерпимую головную боль и горькое сожаление об отказе от роли супергероя. По крайней мере, он был бы в лаборатории, работая над своим костюмом или чем-то еще, но определенно полезным.       Он не был в лаборатории с того дня, как помог Гермионе с переездом. И откровенно говоря, он ее и не видел больше с тех пор. Либо был слишком занят, либо вообще не в Нью-Йорке. По какой-то неведомой причине все, что требовалось Пеппер, оказывалось именно в филиале в Лос-Анджелесе. У него даже не было возможности объяснить Гермионе, почему он соврал Пеппер насчет того, кто она, или о причинах ее переезда. Когда он все же оказывался в Нью-Йорке, то Гермионы либо не было в лаборатории или даже в стране. Брюс сказал, что она часто отправлялась в Англию, чтобы навестить друзей и решить проблему со своим злобным преследователем.       Брюс также вошел в число людей, которых теперь Тони едва видел. Кошмары вернулись с новой силой, и Тони подозревал, что все это из-за того, что он перестал обсуждать все это с Брюсом. Не говоря о том, что у него не было возможности узнать у Гермионы, как она справлялась со своими кошмарами. Все это было похоже на какую-то второсортную драму. Ему просто необходимо было объяснить Пеппер, что он покончил со своей работой в компании, и отойти от дел. Ему нужна была передышка, время, чтобы все обдумать. Продолжать в таком режиме он просто не сможет.       Сделав глоток скотча, он отдался приятным ощущениям, разливающимся по его телу.       Послышался звук открытия лифта, но он даже не потрудился пошевелиться, однако почувствовал, как напряжение в его плечах ослабло. Он не видел никого, кроме инвесторов, членов правления и Пеппер, в течение нескольких месяцев. Ему нужно было повидаться со своими друзьями и на время забыть о Тони Старке Бизнесмене. И тут раздались шаги двух людей, приближающихся к комнате отдыха.       — Хочешь чего-нибудь выпить? — услышал он вопрос Брюса.       — Пожалуй, да. Еще один котел взорвался, так что это был крайне долгий день, — ответила Гермиона.       — Правда? Но я ничего не слышал.       — Ну у меня уже получается быстро реагировать, к тому же я использую заглушающее заклинание. Из-за твоего бормотания совершенно невозможно сосредоточиться.       — Я не бормотал! — воскликнул Брюс. — Я просто разбирал проблему вслух.       — Именно, — подразнила его Гермиона. — Тебе нужно… — начала она и замерла.       — Что-то не так? — спросил Брюс, подходя и останавливаясь рядом с ней.       Рукой она махнула в сторону дивана.       — Тони! — удивленно произнес Брюс. — Что ты тут делаешь?       Тони тут же выпрямился.       — Вообще-то, я владею этим местом.       — Ты же знаешь, о чем я, — покачал головой Брюс. — В последнее время тебя практически не видно.       — Да, согласен. Но я планирую это изменить. Если последние несколько месяцев меня и научили чему-то, то я точно больше не способен быть бизнесменом двадцать четыре на семь. Оставлю все это на Пеппер. У нее это явно лучше получается. А вы что задумали?       — Залить наши проблемы алкоголем. Наша пятничная традиция, — объяснил Брюс.       — О, посмотрите-ка на вас двоих. Я должен был догадаться, что вы поладите. Оба умные интроверты, и теперь у вас есть свои традиции, — произнес Тони, и его слова прозвучали более горько, чем ему бы хотелось.       — Черт возьми, Тони. Не знаю, в чем твоя проблема, но мы не видели тебя несколько месяцев, и когда это наконец свершилось, ты начинаешь плеваться ядом? Из-за чего? Из-за то, что мы подружились? Из-за традиций? Ты что, завидуешь? — спросил Брюс.       Тони усмехнулся.       — С чего бы мне завидовать? Вы проводите много времени вместе в лаборатории в течение дня, вполне естественно, что вы поладили и подружились. Или это нечто большее? — он махнул между ними рукой, в которой держал стакан скотча. — Вы двое трахаетесь между проектами?       — Какого черта, Тони? — крикнул Брюс.       — Что? — произнес Тони, пожимая плечами. — Я имею право знать, используется ли моя лаборатория для незаконных связей. Итак, как давно вы двое крутите шашни?       — Достаточно, — строго произнес Брюс. — Сколько ты выпил?       Тони поднял стакан, который держал в руке.       — Первый.       — Хм, значит, ты просто ведешь себя как мудак, — парировал Брюс.       Тони сделал глоток.       — А ты просто ведешь себя подло. Все потому, что я прервал ваше свидание?       — Мерлина ради! — воскликнула Гермиона. — И подумать только, я была действительно рада, увидев тебя. О чем я только думала?       Тони наблюдал, как Гермиона развернулась и вышла из комнаты. Когда он услышал слабый звон лифта, то закрыл глаза, опустил подбородок на грудь и вздохнул.       — Надеюсь, ты счастлив, — услышал он за спиной голос Брюса.       — Не сейчас, Баннер, — устало произнес Тони.       — Нет, сейчас, потому что я не знаю, когда увижу тебя в следующий раз. В последнее время ты часто в разъездах. Так не хочешь рассказать мне, что все это значило?       Тони резко обернулся.       — Не знаю. Ревность?       — Ревность? С какой стати тебе ревновать? — спросил Брюс, а затем его глаза расширились от осознания. — О боже мой. Ты... — он замолчал. — Но как же Пеппер?       Тони вздохнул и поудобнее развалился на диване.       — Я не знаю. Я буквально не знаю, о чем думаю, или что происходит прямо сейчас, или что я чувствую.       Брюс обошел диван и сел в кресло напротив него.       — Хочешь поговорить об этом? У нас уже давно не было возможности провести ни одного сеанса.       — Я думал, ты не тот самый доктор?       — Нет, но я твой друг, и я хочу поговорить с тобой. Возможно, мне удастся помочь тебе увидеть смысл в том, что сейчас происходит и в твоей голове, и вокруг, прежде чем ты сорвешься на кого-то менее прощающего.       Тони вздохнул, откидывая голову на спинку дивана.       — Я поцеловал Гермиону.       Брюс наклонился вперед в кресле.       — Что? Но когда? Мне казалось, что вы не виделись с тех пор, как ты помог ей с переездом?       — И не виделись. Что по логике должно было заставить все эти… чувства, возникшие с того момента, как мы встретились, развеяться. Но этого не произошло. Я поцеловал ее в канун Рождества. Или это было Рождество? Я действительно не знаю, который был час, поэтому мне неясно, какой именно это был день. Но мы разговаривали на диване. Она наклонилась и дотронулась до моего дугового реактора, смогла понять, с чем я имею дело. А потом следующее, что я помню, я целовал ее, и я... я не знаю.       — Она ответила на поцелуй?       — Да, — кивнул Тони. — И в тот момент я осознал, что происходит, вспомнил Пеппер, разорвал поцелуй и рассказал ей о Пеппер, а затем она уехала. Отмечать Рождество с друзьями в Англии. И я тоже уехал, только чтобы победить Киллиана. А потом я дал слово Пеппер, которое, кажется, я больше не хочу сдерживать. Когда я вернулся, чтобы поблагодарить Гермиону, увидев ее снова, какие бы чувства ни были у меня в канун Рождества, они только усилились. Следующее, что я помню, это то, что я предлагаю ее остаться здесь, чтобы я мог попытаться защитить ее и узнать ее лучше. Но внезапно у меня даже нет возможности провести время здесь. Я ухожу с работы, а потом я, наконец, дома, и а ты с ней подружился, и у вас уже свои ритуалы и традиции, и... Я не знаю, чувак. Я просто... Наверное, я надеялся быть в курсе всего этого. У меня были свои представления, как мы втроем работаем в лаборатории вместе. Вместе продвигаемся в исследованиях. Но вот я возвращаюсь и вижу, что у вас двоих есть то, что должно было быть у нас троих, а я никак не вовлечен во все это. И это как удар под дых. Я и без того недоволен тем, в каком направлении движется моя жизнь прямо сейчас, но это стало просто вишенкой на торте.       Несколько минут они сидели в молчании, пока Брюс, потирая глаза, пытался переварить все то, что Тони выплеснул на него.       — Слишком много всего, чтобы разобрать все за один раз. Даже не знаю, с чего начать.       — Я знаю, знаю. Но это такое облегчение, — Тони махнул рукой. — Высказать все это. Уже есть ощущение, что гору сняли с плеч.       — Как много Гермиона рассказала тебе о своем прошлом?       — Грубой прикидкой, наверное, процентов восемьдесят. А тебе?       — Достаточно, чтобы понять, что твой поцелуй был не самой блестящей идеей. Она очень ранима. Я больше чем уверен, что этот поцелуй был…       — Первым с тех пор, как был убит ее муж? — закончил за него Тони. — Да, я в курсе. Теперь. Но тогда я об этом не знал. И не уверен, что это бы что-то изменило, потому что тогда вообще ничто не имело значения. Даже Пеппер.       — Хорошо, давай задержимся на этой теме. У вас с Пеппер все хорошо?       — Я, если честно, не знаю, — вздохнул Тони.       — Поговори со мной, Тони.       Тот встал с дивана и принялся расхаживать по комнате.       — Со времен Битвы за Нью-Йорк у меня создается ощущение, что мы отдаляемся друг от друга.       — Как это?       — Я ведь рассказывал тебе о своих кошмарах и панических атаках. Пеппер, она не была довольно понимающей, что ли. Вернее, она говорит правильные слова, но ее действия заставляют их казаться неискренними. А после заражения и исцеления от "Экстремиса" я опрометчиво заявил, что отправляю Железного человека на покой. Мне казалось, что после этого все станет лучше. Но не стало. Как только я вернулся сюда с Гермионой, Пеппер начала меня втягивать в работу, и проблемы в компании появлялись одна за другой, и я не уверен, что хочу так жить дальше. Я хочу…       — Быть Железным человеком.       — Я чокнулся?       — Нет, почему же. Я считаю, что ты испытал невероятно травматический опыт, встретил того, кто отнесся к этому гораздо лучше, чем твоя возлюбленная, и тебя это зацепило. Делу не помогает и то, что девушка, которую ты любишь больше всех, не проявляет должного внимания как к твоим проблемам, так и к твоему хобби, за неимением лучшего слова, а потому вы оба несчастны. Ты поэтому солгал Пеппер о том, кто такая Гермиона и почему она переехала? Ты к ней что-то испытываешь?       — Да. Она разозлилась? Гермиона, я имею в виду? Мы согласились, что между нами не будет никакой лжи, но не прошло и двух минут, как я тут же солгал.       — Она была расстроена. Но пережила это. А ты сказал Пеппер правду?       Тони покачал головой.       — Шанса не было. Стоит мне только упомянуть ее, как Пеппер сразу же меняет тему или отправляет меня в… О черт.       — Что такое?       — Господи. Последние несколько месяцев наконец-то начали обретать смысл. Она пыталась всеми силами удержать меня подальше от Башни с того момента, как увидела нас троих. Меняет тему, когда я заговариваю о Гермионе. Она заставляет меня уезжать еще куда-то, как только я готов вернуться домой. Пеппер считает, что у нас интрижка с Гермионой. И я перевез сюда свою любовницу. Поэтому она удерживает меня от Башни.       Брюс шумно выдохнул.       — Имеет смысл. Особо радостной в тот день в лаборатории она не выглядела. Возможно, тебе стоит объяснить ей, что ты поселил здесь Гермиону не ради интрижки. Только если…       — Только если что?       — Только если собирался.       — О чем ты говоришь?       — Что, если где-то на подсознательном уровне ты перевез ее сюда, чтобы как-то развить ваши отношения?       Тони простонал и упал обратно на диван.       — Когда я сказал Гермионе, что перестал быть Железным человеком, знаешь, что она меня тогда сказала? Что я просто не смогу от этого отказаться, потому что Железный человек — это часть моей личности, и я просто не могу от нее избавиться. И это после рассказала о том, как убили ее мужа, и тогда я понял, что не обязательно быть частью Мстителей, чтобы твои любимые были в опасности. А когда она сказала, что была все еще в опасности, исходящей от темного волшебника? Я не колеблясь предложил ей переехать сюда, чтобы я мог обеспечить ей безопасность.       — Просто, чтобы она была в безопасности?       — Не знаю. Честно. Мне нужно поговорить с ней и извиниться. А затем найти Пеппер и поговорить с ней и объяснить, что не могу так работать дальше. И что я снова буду Железным человеком. Уверен, все пройдет как надо.       — Ты прав, друг, — вздохнул Брюс. — Тебе нужно поговорить с обеими. Но больше всего с Пеппер. Ты задолжал ей правду. Расскажи ей о кошмарах, о том, как они влияют на тебя. О Гермионе. Только правду, Тони, слышишь. Она должна ее знать, чтобы понять, что вас связывает. Объясни ей, что снова будет супергероем, потому что Гермиона права. Ты просто не можешь взять и перестать быть Железным человеком, и я говорю тебе это не как коллега, а как твой доктор. Он — часть тебя, а от части себя не отказываются.       — А что ей сказать насчет моих чувств?       — Ты любишь ее?       — Да, — ответил Тони без промедления.       — Ты собираешься развивать что-то большее, нежели дружба, с Гермионой?       Но тут Тони замер. Ответа на этот вопрос он не знал, и это его беспокоило.       — М-да, — протянул Брюс. — Твоя реакция, когда ты увидел нас двоих чуть раньше, говорит громче, чем нынешнее выражение лица. Поговори с Пеппер. Но сперва отправляйся наверх и извинись перед Гермионой. Одно это ты ей должно точно после сегодняшнего выступления.       — Ты прав, — согласился Тони. — Пойду прямо сейчас, — и, поднявшись с дивана, направился прямиком к лифту. — Эй, Брюс?       — Да?       — Мне жаль, что я испортил вашу пятничную традицию.       — Не проблема. Было приятно поболтать с тобой. Я даже скучал по нашим сессиям.       — Да, я тоже. И я рад, что ты не тот самый доктор, — Тони улыбнулся ему, продолжив свой путь.       Войдя в лифт, Тони нажал кнопку этажа Гермионы. Дорога была недолгой, куда короче, чем ему бы хотелось. Поскольку, когда двери открылись, он даже близко не представлял, что скажет ей. Выйдя из лифта, он оказался в ее гостиной.       — Привет, — услышал ее голос из другого конца апартаментов.       — Эм, это я, — ответил он.       Гермиона вышла из-за угла, завязывая пояс вокруг талии.       — Тони, удивлена видеть тебя здесь, — поздоровалась она холодно.       — Да, я знаю. Я прошу прощения за то, как я отреагировал сегодня вечером.       Гермиона вздохнула, скрестив руки на груди.       — Что все это значит?       — Я завидовал.       — Между мной и Брюсом ничего нет. И я хочу, чтобы ты это знал. Мы просто друзья.       — Я знаю это. И это то, чему я завидовал. Когда я перевез тебя сюда, я хотел быть частью этого.       — Но ты просто исчез. Оставив меня здесь одну.       — Не одну. Брюс был здесь.       — Но это не то же самое. Что случилось, Тони? Почему ты солгал Пеппер? Почему ты просто исчез?       — Я не исчез, — вздохнул Тони. — Пеппер нагружала меня делами компании с того момента, как увидела тебя в лаборатории. Больше чем уверен, что она сделала это специально, чтобы держать меня подальше от Башни, поскольку приревновала к тебе.       — О чем ты?       — Потому что она считает, что я привез тебя сюда для интрижки. Ну, я так думаю. Шанса спросить ее у меня еще не было. Но я почти уверен.       — Но это же безумие, — рассмеялась Гермиона. — В смысле, с чего бы тебе заводить интрижку со мной. Особенно, когда у тебя уже есть такая прекрасная девушка, как она?       Тони начал смеяться, но потом посмотрел на Гермиону и понял, что она говорит серьезно.       — Не делай этого. Не принижай себя, сравнивая себя с кем-то другим. Ты невероятно прекрасна. То, как выглядит твое лицо, когда ты смеешься, наверное, самое красивое, что я когда-либо видел. И не только это, ты, вероятно, самый заботливый человек, которого я когда-либо встречал. Ты. Просто. Удивительная.       — Тони, — прошептала Гермиона срывающимся голосом.       Тони покачал головой и пересек комнату, сокращая расстояние между ними, обнимая ее, притягивая ближе к своему телу, соединяя их губы. Поцелуй не зашел слишком далеко, потому что так же быстро, как и начался, Гермиона оттолкнула его.       — Тони, я не буду твоей любовницей, — выпалила она, ее голос был полон эмоций.       — Я и не прошу тебя об этом. Мне нужно поговорить с Пеппер. Подожди меня здесь. Я вернусь.       Тони положил руки по обе стороны от ее лица, притягивая ее ближе и целомудренно целуя в губы, а затем развернулся и отправился на выход. Пока он ждал лифт, он обернулся и ухмыльнулся Гермионе, прежде чем войти в лифт, чтобы встретиться лицом к лицу со своей девушкой и рассказать ей, что происходит.