Из огня

      Гавриил закончил исследование обломков, не найдя более ничего интересного, сменил воду, собрав малое количество соли. Нужно было наловить ещё рыбы, чтобы был запас. Но сперва он решил изучить скалу. Помимо отвесной стены, по которой взбиралась Дьяволица, существовала ещё и тропка, которую Гавриил нашёл в первый день. Но желание выведать все секреты Дьяволицы заставило его пытаться вскарабкаться по совершенно непригодным для лазания уступам и трещинам.       Как она справлялась, да зачастую без одной руки, в которой держала бочонок?       — Ты что делаешь? — подала она голос откуда-то сверху. И от неожиданности Гавриил промазал ногой и полетел вниз, больно ударившись боком, на котором всё ещё не зажил синяк. Логово Дьяволицы находилось на два человеческих роста от земли, но он не успел проделать и половины пути.       — Хочу навестить тебя, — пропыхтел Гавриил, поднимаясь снова.       — Я тебя не жду здесь. Я не хожу в твою пещеру.       — А я отвечаю на твои вопросы, а не исчезаю. Почему ты уходишь? — продолжал он, подтягиваясь. Но камень под пальцами обвалился, и Гавриил соскользнул, ударился пятками и, не удержав равновесия, упал на спину. — Люди так не делают.       Дьяволица промолчала. Гавриил смотрел на неё, кажется, лежащую на животе, и только голова её была видна. Он полез ещё раз.       — Ты похож на птицу, — наконец сказала она, будто бы рассуждая. — Идёшь, когда видишь еду или что-то интересное, но стоит сделать резкий шаг, как с криком летишь прочь, и удача, если не заклюёшь. Я думала, что люди не похожи на птиц.       Сейчас Гавриил спрыгнул со скалы сам и задрал голову.       — Я не птица.       — Но похож, — она улыбнулась лукаво.       — Ты похожа на слугу Дьявола, или него самого, надевшего личину девчонки и пытающегося искусить, ловящего на крючок добром и сбегающего, когда разоблачение близко.       — Нет твоего дьявола, дубина, — огрызнулась. — Я точно знаю, а если ты веришь богу, которого ни ты, ни другой не видел, но не мне, которая помогает и живёт здесь, то ты ещё глупее птицы.       Она не дала ему ответить, скрывшись, и Гавриил звал её по имени много раз. Так унизительно кричал в пустоту. Потом пошёл к тропе. Взбирался аккуратно и медленно, не желая на следующем повороте застать Дьяволицу. Но тропинка проходила выше её логова и раздалась чуть в ширь где-то правее и футов на десять выше. Здесь можно было устроить засаду, под нависающим сводом и плющом, а костёр развести внизу, сложить лучинок и поставить стекло, а самому затаиться здесь с копьём и ждать, пока прилетит дракон.       Вид на остров открывался великолепный. Зелёные пятна деревьев и кустов, причудливо изогнутые рёбра и ровная гладь бесконечного моря… Как будто всё не было таким далёким, как будто уже не было совершенно чужим, а ведь к концу подходил лишь третий день. Гавриил качнул головой, отвлекаясь. Тропа вела дальше и выше, но он решил вернуться и починить сеть — это должно было помочь. Чем быстрее покончит с драконом, тем быстрее вернётся домой.       Работал снова до поздней темноты, пока не перестал видеть верёвку. Гадал, подойдёт ли Дьяволица спросить, что он делает, но она лишь смотрела, нисколько не стыдясь, когда он оборачивался и ловил её взгляд. Гавриил остановился у скалы по пути в свою пещеру и смотрел на Дьяволицу в ответ, пусть её лицо и расплывалось в смутных тенях.       — Что? — не выдержала она первой.       — Смотрю на тебя.       — Глупый, — она усмехнулась, поворачивая голову на бок. — Я слежу за тобой, чтобы не творил, чего не стоит, а ты меня даже не видишь.       Её голос звучал самодовольно. И на этот раз Гавриил ушёл без ответа, не желая говорить Дьяволице, что сомневается. Он снова молился, но в плеске волн теперь слышался смех данских богов.

***

      Гавриил сплетал одну сеть с другой, вспоминая, насколько огромным был дракон. Привязывал по краям камни, пытаясь рассчитать свои силы и силу чудовища. Дьяволица наблюдала за этим молча, но теперь сидела рядом. Утром они ели вместе, а после она показала, как выглядит странное яблоко; оказалось, что оно растёт в земле, такое маленькое, но с пышными листьями.       Гавриил рассказывал ей, откуда узнал про финики, как плавал в Рим и по городам на берегах Великого Моря, ещё совсем мальчишкой учась службе на торговом судне; последний раз сопровождая брата Этельреда, перед тем как получить титул элдермена.       — И что это значит? — откликнулась Дьяволица. — Про сестру твою?       — Нет, сестра моя здесь совсем не при чём. Это значит, что я стал править от имени короля в большом городе и окрестных деревнях, — объяснял. — Я заслужил это право своим умом и доблестью в боях против данов и на службе у короля.       Дьяволица только хмыкнула:       — Ты же птица, пернатая башка, — и хохотнула. — Как тебе доверили управлять другими?       Гнев поднялся быстро, заставив Гавриила сжать кулаки и стиснуть челюсти. Он так много раз слышал, что люди сомневались в его заслугах, но что о том знала Дьяволица?       — Если твой король так выбирает себе помощников, то он сам как неразумная птица, — рассуждала она с серьёзным лицом, пряча смешинки в глазах. — Вы все такие?       — Не смей так говорить о нём! — проревел Гавриил. — Не смей оскорблять моего брата, если не знаешь о нём ничего!       — Брата?..       Гавриил вздохнул, успокаиваясь. Господи, дай ему сил…       — Мой отец правил много зим назад, — начал он, возвращаясь к плетению. Смотреть на Дьяволицу не хотелось. — Он умер, когда мне было четыре. Затем правил его старший сын, который был драконоборцем, теперь правит средний. Они мои братья по отцу, но матери у нас разные.       Дьяволица смотрела испытующе, словно чувствовала, что он не договаривает.       — Значит, твой брат был драконоборцем? Как он хочешь быть? — Гавриил не ответил. — Не выйдет. Так не бывало, чтобы дракона убил обещанный ему.       — Ну откуда ты это знаешь?       — От отца. А он всё знал.       Дьяволица отвернулась, наблюдая за птицами. Гавриил наблюдал за ней и со смутной тревогой заметил, как сильно она сливается с островом. Бледна и обнажена, как выступающие из воды кости, острая и лишь на вид опасная, — а от чудища остался лишь остов; и каждое её движение чем-то напоминало животные повадки, дикие и плавные, само единение с природой, не задумавшей никакой уловки.       — А потом ты будешь править? — спросила она будто бы без интереса, продолжая смотреть в сторону.       Гавриил прочистил горло.       — Я не буду править, — голос прозвучал глухо и тяжко. — Я родился вне брака и у меня нет права быть королём.       Он бы хотел. Он бы справился и, может, тогда бы даны не поселились в Лондоне… Но не ему идти против воли Господней.       — Странно это, — сказала Дьяволица тихо. — И глупо. Или у вас такие обычаи?       Обычаев не было. Это было досадное недоразумение, матушкина слабость, после того как её муж, сестринский отец, погиб в бою. И в округе всё равно шептались про мальчика выродка, сына шлюхи, а Гавриил только лишь хотел быть достойным своих братьев, чьи матери были мудрее и крепче духом. И всё же… Знатное происхождение матушки и доброе имя отчима позволили Гавриилу показать себя, заслужить почести и титул правдой, а не близким родством или грешной хитростью.       Закончив рассказ, Гавриил посмотрел на Дьяволицу, не зная, нужно ли добавить что-то ещё. Ждал ответа. Но она поджала губы и чуть склонила голову, ведь совсем не понимала людской жизни. Всё привычное Гавриилу ей было чуждо, как собаке тарелка.       — Что ты смотришь так? Ждёшь чего от меня?       — Нет, извини. Я не говорил раньше ни с кем об этом.       Она вздохнула прерывисто. Помолчала.       — Что значит «извини»? Ты уже говорил это, когда я спрашивала про ножки, а ты не знал.       Гавриил усмехнулся.       — Так говорят люди, когда виноваты перед другим, но совсем не сильно и, может они провинились случайно. Когда виноваты сильно, то говорят «прости меня». И замаливают грех перед Господом.       Дьяволица прошептала что-то себе под нос, встала, точно собралась уйти, а потом села обратно со вздохом, нахмурилась. Посмотрела на Гавриила исподлобья, но спросила мягко.       — Будешь сейчас со мной рыбу ловить?       Он кивнул. Сеть была закончена, и позже он отнесёт её наверх, разожжёт костёр… Волнение свернулось приятным комком в животе, и Гавриил улыбнулся сам себе, ступая след в след за Дьяволицей. Завтра установит ловушку, а сейчас заготовит еды для долгого плавания. Один лишь Бог знает, что будет, когда он убьёт дракона. Что станет с Дьяволицей? Отчего-то Гавриил не хотел оставлять её одну на острове. Подобная участь казалась сущим кошмаром.       — Сколько ты уже живёшь? — спросил он, когда они наконец добрались до хвоста.       — Двадцать пять лет. Отец был чуть старше, когда погиб, — она поёжилась, заходя в воду, но, верно, совсем не от холода. Затем села, в конец отпугивая рыб и замерла с расставленными руками.       — Пытаешься притвориться камнем? — не сдержал усмешки Гавриил, крепче перехватив копьё.       — Верно.       Рыбы медленно подплывали к её ногам, и Гавриил уже замахнулся, но Дьяволица оказалась проворнее, резким движением руки вытащив из воды рыбёшку. Она сжимала её крепко и протянула Гавриилу с невероятно самодовольным видом. Гордячка.       — Ты слишком серьёзный, — сказала она, когда Гавриил промазал. — Остров не хочет тебя убить.       — Дракон хочет меня убить, — возразил он, пробуя снова, но мимо. — И он может вернуться в любую минуту, — ещё одна безуспешная попытка, — потому я должен быть всегда наготове.       На четвёртый раз ему удалось поймать рыбу. Дьяволица только фыркнула. Приоткрыла рот, чтобы добавить что-то, но лишь качнула головой. Потом они чистили рыбу и солили её, молча. И лишь уходя, она сказала:       — Не любишь ты жизнь.