***
Густой туман, больше напоминающий дым, холодная летняя ночь и слабый лунный свет, едва пробивающийся сквозь редкие проплешины. Некогда непроходимый Великий лес полностью растворился. Все деревья пропали разом, будто их и в помине никогда не было, шелеста крон тоже не слыхать, и только шишки на земле выдавали его присутствие. Молочное облако обволакивало всё вокруг плотным занавесом, настолько плотным, что дальше нескольких метров разглядеть было невозможно. Казалось, вытянешь руку — проглотит мгновенно, обглодает до косточек и выплюнет, насытившись. И посреди этого белёсого океана был он. Мальчишка, неестественно худощавый, без округлых форм, свойственных детям его возраста, без здорового румянца на щеках, с чуть отросшими светлыми волосами. Мальчик сидел на земле, не замечая ни пугающей тишины, ни острых еловых веток, режущих нежную детскую кожу. Одет он был совсем не по погоде: тонкая хлопковая сорочка по колено да босые ступни, но мальчика это совсем не волновало. Перед ним маняще плясали багровые огоньки, они зазывали его к себе, околдовывая, и с каждым разом становились все ближе и ближе. В миг в его голове пронеслись все те безумные истории, рассказанные няней. Среди них была одна, которую он очень хорошо запомнил, о том, что в лесу живёт множество разных созданий и если поймать одно такое, то оно может исполнить любое желание. Огоньки казались ему такими красивыми и яркими. Он смотрел на них с восхищением, слепым вожделением и обожанием, а они, будто повинуясь его влечению, медленно приближались. Мальчику хотелось прямо сейчас схватить один, обнять крепко-крепко, чтобы не убежал, а потом загадать желание, самое прекрасное, самое лучшее из всех. Он поднимается с сырой земли и, поддавшись порыву, делает шаг навстречу. Мальчик протянул руку вперёд. Сквозь маленькие детские пальцы уже виднелось мягкое сияние, а на коже ощущается тепло, ещё рывок, и он ловит заветный огонёк. В руке он ощущался немного иначе: очень твёрдый, гладкий и неимоверно горячий, как будто раскалённый на солнце камень. Поддавшись порыву и слепой вере, он прижимает к себе этот «огонёк». Сердце громко стучит, в этой звенящей тишине слышно только его. Мальчик чувствовал от этого камня приятное тепло и уют, однако в какой-то момент необъятное счастье сменяется испугом, мальчик вскрикнул. Его кожу начало щипать, а тонкая ткань сорочки, оказывается, уже успела прожечься. Что-то похожее он испытал, когда схватился за кусок тлеющего угля, однако сейчас ощущения были немного притуплены, и он никак не мог понять, что происходит. Его руки начали медленно покрываться волдырями, кожа на груди слазила, а в воздухе повис мерзкий запах жареного мяса. Он попытался отбросить от себя злосчастный камень, но тот уже намертво застрял у него в груди, проваливаясь все дальше внутрь, прямо сквозь ребра. Это было не так больно, как казалось, но ужасно страшно. Смотреть на собственную горелую плоть, местами обугленную и вздувшуюся, на торчащие кости и на то тусклое свечение, пробивающееся из груди. По щекам ребёнка потекли слезы, дышать становилось всё тяжелее, и каждый новый вдох отдавался режущей болью в горле, будто его шею обмотали колючей проволокой и затягивали. Маленькие изувеченные ручки дрожали. Он упал на колени, весь скрючился и горько зарыдал. Казалось, это хоть как-то поможет ему справиться с тем накатившим ужасом, однако это было заблуждением. — Дитё, — прошипел некто из тумана. Мальчик вздрогнул, ему казалось, что вся кровь из его тела вышла и сейчас он сидит тут абсолютно пустой и белый, все мысли сразу же забылись и ушли на второй план. — Рубелио? — продолжал кто-то. Да, это его имя, так его называли. Он тот, кто известен как Рафаэль Рубелио Дэ Балуа. — Кто ты? — мальчик не выдержал и спросил у существа. — У меня нет имени. — Оно ответило ему без промедления, тем же шипящим прерывистым голосом. — Откуда ты меня знаешь? — поток вопросов не прекращался. Рафаэлю было страшно, он чувствовал небывалую тревогу, но, одновременно с этим, ощущал потребность выяснить всё о том, что скрывается в тумане. — Я знаю всё. — Существо продолжало отвечать на его наивные вопросы, и, казалось, с каждым ответом его голос становился все громче и чётче. Сердце мальчика забилось ещё быстрее прежнего. — Что тебе нужно? — Его голос дрогнул. — Позаботься. — Сказало оно. И это звучало так, будто должно быть самым очевидным фактом в этом мире. — О чём ты говоришь? — От напряжения во рту пересохло, Рафаэль уже не мог говорить так уверенно, а тревога постепенно усиливалась. Перед ним сквозь туман уже виднелся тёмный силуэт. Существо было большим и страшным. — О нём. — Прозвучало совсем близко. Мальчик очень хотел броситься прочь, убежать от туда очень далеко, но его ноги не двигались. Он опустил голову вниз, уткнулся взглядом в землю, старался увидеть хоть что-то в этой непроглядной тьме, но это не помогало. «Страшно, как же это страшно, мама», — без устали повторял в мыслях Рафаэль. — Где оно? — прошептал мальчик. — Он забрал. — Прозвучало прямо над головой перепуганного Рафаэля. Тело будто парализовало, он сидел тихо и старался не дышать. Рафаэль уже ничего не видел, слёзы сами по себе застилали глаза. На обожжённые руки упала пара солёных капель, а сердце окончательно ушло в пятки. Он чувствовал горячее дыхание на своём затылке. Он не мог говорить, не мог закрыть глаза или отвести их — тело совершенно не слушалось. Он не чувствовал почти ничего и лишь животный ужас остался с ним. — Спроси, — настойчиво потребовало существо, — спроси меня. — Кто? — одними губами проговорил мальчик. — Рафаэль Рубелио Дэ Балуа. — Прошипело оно. — … Балуа. Сквозь сонную дымку пробивался чей-то настойчивый зов. — Господин Балуа, — этот голос был не таким шипящим, и он уж точно не принадлежит монстру. Низкий, размеренный, содержащий в себе глубину голос. — Прошу прощения, господин, — Ассель приподнял шторку у открытого окна, — вечереет, нужно сделать привал. Рафаэль растерянно кивнул. Звон в ушах отступал, а на смену непониманию приходило осознание. Он не в том месте, он живёт и дышит, да и безобразная дыра в груди была всего лишь иллюзией больного разума. Но вот было ли это существо иллюзией? Было ли оно придумано самим Рафаэлем? Слишком уж натуральным оно казалось в том тумане. Рафаэлю часто снились кошмары в детстве, но такой странный и страшный он увидел впервые. Казалось, всё его тело оцепенело и отказывалось просыпаться, хоть ему и было до одури страшно. Руки и ноги онемели, их покалывало, будто тысячи маленьких иголочек блуждали по его телу. В попытках успокоить себя Рафаэль придумал тысячи причин, почему ему приснился этот сон: напряжённая бессонная ночь, резкие перепады настроения, ужасная погода, новости про яйцо Хель и другие факторы, которые были переработаны его сознанием в эти безобразные образы. Честно говоря, Рафаэль бы предпочёл видеть влажные сны, где его приходит соблазнять Калиста, ну, или, чем чёрт не шутит, его друг Уильям, а может быть даже и Ассель с Робертом. Одновременно. — Быть не может. — Вслух проныл Рафаэль. От осознания промелькнувшей идеи Рафаэлю стало ещё хуже. Что за странные мысли стали посещать его последнее время. Эти люди с ним долгие годы, а он имеет наглость воображать про них всякое непотребство. А некоторые даже в два раза старше него самого. Рафаэль опрометью вылетел из кареты, чуть не запнувшись о котелок, небрежно оставленный на его пути, но разбираться с этим сил не было, ему срочно нужно было остудить голову. Заприметив старого кучера Франка, Рафаэль подошёл к нему. — Мы уже у реки Целит? — Спросил он. — Нет, молодой господин, мы у притока, — почтительно склонив голову, говорил пожилой мужчина. Рафаэль кивнул. Они продвинулись чуть дальше, чем он ожидал и планировал, видимо, это была идея его эскорта. Мысль об этом грела сердце, его подчинённые тоже не хотят видеть Григория главой рода и всячески пытаются помочь Рафаэлю, даже не жалея себя. Такими темпами они доберутся до Великого леса через пять дней. Он медленно двинулся в сторону реки. Подойдя к берегу, Рафаэль посмотрел на себя в отражении воды: отёкший, со следом от запонки, на которую он, видимо, положил щеку во сне, с красными глазами, сейчас в нём едва ли можно было узнать высокопоставленного аристократа. Он присел и продолжил смотреть, пока где-то слева не послышался громкий всплеск, по воде пошла рябь. Рафаэль повернулся в сторону звука и замер. Полностью обнажённый Ассель, стоя по пояс в бурлящей воде, разминал затёкшие от долгой дороги плечи. Парень потерял дар речи. Сильное мужское тело, блестящее от пота и капелек воды, плавно двигалось всё дальше в реку, открывая вид на закалённые в битвах мышцы, покрытые старыми и ещё совсем свежими шрамами. Рафаэлю хотелось кричать, то ли от восторга от лицезрения такой картины, то ли от смущения, Рафаэль не понимал. Он густо покраснел и крепко закрыл рот рукой, чтобы случайно не запищать. Их разделяли примерно десять метров и всего один можжевеловый куст, в котором сидел возбуждённый, как подросток, Рафаэль. — О, Аттаче, — тихо проскулил он. Сейчас он испытывал целый коктейль эмоций. Ему было дико стыдно, страшно и неловко, но, вместе с тем, его естество наслаждалось зрелищем, сердце билось как бешеное, от одной только мысли, что он сидит в кустах и подглядывает за голым Асселем. Рафаэль дышал через раз, делая глубокие, судорожные вдохи, в глаза, казалось, насыпали песок — из головы совсем вылетело, что нужно моргать. — Господин, — тихо прозвучало сзади. Рафаэль вскрикнул и завалился набок, ломая ветки. Он ошарашенно поднял напуганный взгляд и обомлел. Нависая над ним и протягивая руку, стоял Роберт, да в каком виде. Оголённый по пояс, с мокрыми волосами, видимо, недавно он сам купался в реке. Крепкая грудь, покрытая тёмными волосами, массивные руки и рельефный пресс. Рафаэль в очередной раз окоченел. В воздухе повисло неловкое молчание. Две пары глаз были направлены на лежавшего на земле парня. Роберт, понимающе улыбнувшись, взял Рафаэля под подмышки, одним рывком поднял того над землёй и аккуратно поставил на ватные ноги. Рафаэль молчал, ему нечего было сказать, все слова вдруг просто вылетели из головы, хотя в этой ситуации нужно извиниться. Вдруг по телу Рафаэля побежали мурашки, он почувствовал, как сзади к нему подошёл разгорячённый Ассель. — Господин Рафаэль, — почти над самым ухом начал говорить он, — если вы хотите… Ассель был очень близко, почти касаясь чужой спины, жарко шептал, запах речной воды стал ярче и сознание Рафаэля, вспомнив, голого рыцаря, начало предательски дорисовывать и сильные руки на талии, и прижимающееся сзади горячее тело, и большой крепкий… Рафаэль вспыхнул пуще прежнего. Он резко оттолкнул держащие его до сих пор руки Роберта и кинулся бежать прочь, туда, где не будет голых мужчин. Приставленные остались на берегу и смотрели вслед удирающего Рафаэля. — Я же просто предложил нагреть ему воды, — недоумевающе сказал Ассель, запуская пятерню в светлые волосы. — Тоже хотел в реке искупаться поди, — отозвался Роберт. — Околеет, — замотал головой мужчина, — вода ледяная, сам знаешь. Роберт кивнул. Тем временем Рафаэль бежал как сумасшедший, почти не смотря под ноги, он пару раз споткнулся и чуть не упал, но в последний момент успевал сохранить равновесие. Благо лагерь был совсем недалеко и, пробежав секунд тридцать, он уже был у своей кареты и наспех в неё ввалился. Сердце стучало очень быстро, дыхание сбилось, даже несмотря на постоянные тренировки с мечом, видимо, в этот раз Рафэль был так ошарашен, что не следил за дыханием, да и если уж на чистоту, он даже не мог утверждать, что сделал хоть один вдох во время этой пробежки. В голове крутились мысли, одни довольно пристойные, другие же совершенно не успокаивали парня. Он постоянно возвращался к тем образам полуголых мужчин, которые увидел только что: влажный Ассель в лучах заходящего солнца, не менее влажный Роберт со своими кубиками пресса, будь они не ладны, и даже к Уильяму, нежно прикасающемуся к его лицу в тот день в гостиной столичного замка. Рафаэль испугался. Он совсем не хотел воображать такое про своих приставленных и про Уильяма. Рафаэль чётко осознавал — он любит Калисту, а всё, что происходит с ним в последнее время, просто буйство гормонов. Он настойчиво повторял у себя в голове слова любви, обращённые на ту единственную девушку, но раз за разом её образ расплывался и перед глазами снова появлялся Уильям. Рафаэль объяснял самому себе, что они очень похожи из-за родства, поэтому он неосознанно перестраивает лицо любимой в лицо его друга, но это мало чем помогало. Другом Рафаэль считал не только Уильяма, Ассель и Роберт тоже в какой-то степени были его друзьями, самые младшие рыцари его отца всегда хорошо общались с ним, защищали и иногда давали дельные советы, так в какой же момент всё пошло не по плану. Когда Рафаэль начал смотреть на них всех с другой стороны? Когда он стал подмечать детали их образов? Точного ответа он дать себе не мог. Сколько Рафаэль себя помнил, всегда смотрел только на Калисту, но по отношению к ней не было этих постыдных мыслей, он не представлял её обнажённое тело и не желал прикоснуться к её коже, которая, по сравнению с грубой кожей рыцарей, наверняка была бы куда нежнее и мягче. Наверное, у Уильяма нежная кожа, холенная в душистых маслах и розовых ваннах, даже, если не учитывать его огрубевшие ладони, прикасаться к нему было бы приятно. Рафаэль вспомнил руки друга на своём лице, то, как он легонько поглаживал его в их последнюю встречу, как бы хотелось сейчас получить желанное успокоение в его крепких объятиях. Рафаэль часто подслушивал разговоры служанок, но когда речь заходила о постельных делах, он краснел и быстро уходил оттуда. Сейчас же он жалел об этом, так хотелось знать о своих рыцарях больше, Ассель, наверное, учтивый и ласковый, а Роберт, скорее всего, будет несдержанным и страстным. А каким бы был Уильям? Хоть друг и был старше Рафаэля почти на год, но никаких женщин вокруг него никогда не наблюдалось, даже несмотря на то, что его отец с братом настаивали на выборе невесты. «Уильям, — подумал про себя Рафаэль». Он кажется таким строгим, порой даже властным, но с Рафаэлем он всегда ведёт себя как послушная собака, вечно следующая за своим горячо любимым хозяином. Машет хвостом, лезет обниматься и вылизывать лицо. Раньше Рафаэлю казалось это надоедающим, но теперь он скучал по этим прикосновениям. От мыслей его отвлёк стук. С той стороны в дверь кареты стучал Роберт. — Господин, — бархатным голосом позвал он. Рафаэль подошёл к двери и, глубоко вдохнув, потянул за ручку, надеясь, что хотя бы сейчас приставленный будет одет. Ожидания Рафаэля оправдались, и он, пройдясь взглядом по виду рыцаря, вопросительно посмотрел тому в глаза. — У вас всё лицо красное, — заметил Роберт, — как вы себя чувствуете? Рафаэль замешкался, он просто не знал что говорить. Он ведь не мог просто сказать: «Я представлял вас с Асселем в непристойном виде и мне понравилось». Нужно было срочно что-то придумать. — Я отжимался, — буркнул Рафаэль. Роберт скептически осмотрел карету, в которой почти не было места для того чтобы просто поспать, и сделал вид что поверил. — Ужин готов, — сказал он, — принести его к вам или желаете трапезничать у костра? — спросил мужчина. Ему бы, конечно, хотелось, чтобы его господин отведал жаркое в их с Асселем компании, но, видимо после недавнего случая, он всё ещё смущён. Роберту даже польстила такая реакция на его тело, он отчётливо видел в глазах молодого господина похоть, даже если он сам пока этого не осознаёт. — Я поем с вами, — как-то застенчиво сказал Рафаэль. Роберт на это лишь молча улыбнулся и, протянув Рафаэлю руку, помог ему вылезти из кареты. У костра уже все собрались: старый кучер Франк, молодой конюх, пышная повариха Матильда с помощниками, несколько рыцарей, имена которых Рафаэль, к сожалению, так и не запомнил, Нэла — немая служанка Рафаэля, Ассель и Роберт. Рыцари что-то шумно обсуждали, иногда посматривая на Матильду и Нэлу, пуская пошловатые шутки про аппетитность не только стряпни женщины, но и кое-чего другого, а та, недолго думая, отвесила одному из них подзатыльник тяжёлой рукой, и остальные сразу же замолчали. — Остолопы, — грозно сказала Матильда, — не видите разве, молодой господин пожаловал. После её слов компания резко преобразилась, из обитателей придорожных таверн в рыцарей под эмблемой рода Балуа. Рафаэля это совсем не смутило, он знает, что как только уйдёт, этих рыцарей ждёт суровое наказание от Роберта. — Молодой господин, — радостно пропела Матильда, — отведайте жаркое из кролика. Женщина махнула рукой, и к Рафаэлю беззвучно подошла Нэла, поставила тарелку ароматного мяса и встала позади. Блюдо выглядело очень аппетитно: аккуратные кубики развалистого картофеля, кружочки моркови и большой кусок крольчатины, всё это обильно приправлено зеленью. При виде этого произведения искусства у Рафаэля рот наполнялся слюной, он хотел вгрызться в это мясо прямо так, зубами, как бешеный пёс, но он не мог себе этого позволить. Только сейчас Рафаэль вспомнил, что последний раз что-то ел в столичной крепости сутки назад, после чего сделал только пару глотков чая во время разговора с Уильямом. Он подцепил ложкой небольшой кусочек картофеля и отправил его в рот. Вкус был точно таким же, каким Рафаэль его и представлял — мягким и домашним. — Очень вкусно, — сказал он. Матильда засияла улыбкой и принялась подсовывать ему маленькие буханки белого хлеба, Рафаэль только и успевал дожёвывать. Женщина, не имеющая собственных детей, наверное, пыталась отдать Рафаэлю свой нерастраченный материнский потенциал, она была такой, сколько он её помнит, всегда вкусно готовит и, если понадобится, угостит чем-нибудь сладким. Маленький Рафаэль часто пользовался этим, тайком от матери сбегая на кухню, чтобы получить добавку десерта. — Молодой господин, — тихо сказал Ассель, — кушайте медленнее. — Полно вам, сэр Бридж, — упиралась Матильда, — молодой господин Рафаэль ещё растёт, ему нужны силы. — Не могу спорить с вами, — кивнул рыцарь, — но господин сегодня плохо себя чувствует, он может подавиться. Рафаэль замер, видимо, Роберт рассказал про его красное лицо. — Вы мешаете ему ужинать, — прервал их Роберт. Все разом замолчали. Роберт был в их лагере самым авторитетным человеком, конечно же, не считая Рафаэля, хоть и был младше Асселя на год, но вся дисциплина была на нём. Расправившись с жаркое, Рафаэль поднялся и направился обратно в карету, разговаривать совсем не хотелось, лишь прилечь и отдохнуть. — Господин, — Ассель подошёл сзади, — нагреть вам воду? — Было бы славно, — ответил Рафаэль и, взявшись за любезно предоставленную руку рыцаря, залез в карету. Ассель стоял и пытался сложить два плюс два. Предложив господину нагреть воды, он хотел понять, почему же тот так ярко отреагировал у реки, но, полностью проигнорировав ожидания Асселя, его господин согласился, что ещё больше запутало рыцаря. — Постучи, когда всё будет готово, — бросил Рафаэль. Мужчина направился по поручению. Набрав в таз воды, он обложил его дровами, после чего разжёг огонь и принялся ждать. Ассель смотрел как паленья, некогда бывшие частью молодой берёзы, медленно превращаются в угольки, слушал треск и раз за разом вспоминал взгляд Рафаэля — неловкий, но восхищённый и по-своему притягательный. Если так посудить, господин Рафаэль не был мужественным, Ассель бы описал его как просто подтянутого, симпатичного парня со светлыми кудряшками и раскосыми зелёными глазами. У него не было массивных черт лица и пышной растительности, он слишком гибкий для мужчины, наверняка, в сильных руках стал бы податливым, словно тесто. Ассель перепробовал много людей, аристократок разных мастей, служанок, простолюдинок, и даже несколько раз проституток, по телосложению они тоже были весьма разношёрстными — стройные, полные, высокие и низкие, но никто из них не обладал развитой мускулатурой. Мужчин у Асселя тоже не было, да и никогда не проскакивало шальной мысли попробовать, разве что однажды, но это не считается. Интересно, каким на вкус был бы господин? Спустя полтора часа вода начала кипеть, Ассель налил бо́льшую часть в другой таз и разбавил её холодной, насыпал туда смесь из сушёных цветов и трав, добавил какого-то душистого масла и перемешал. «Будто похлёбку из господина варить собираюсь, — пошутил у себя в голове Ассель, — только соли и перца не хватает». Всё уже было готово, и он направился к господской карете, где после трапезы отдыхал Рафаэль. Он постучал пару раз и замер в ожидании реакции. — Господин, ванна готова. — Сказал Ассель, с трудом назвавто ванной: она хоть и был с метр в длину и пол метра в ширину, но по сравнению с тем, к чему Рафаэль привык в родной обители, это был просто таз с водой, пусть даже и душистой. Дверь открылась, и в проёме показался разморённый Рафаэль, Ассель подал ему руку, и он лёгким движением выпрыгнул из кареты. Благо они сейчас в пути, и никто кроме свиты не увидит, что герцогский наследник, наплевав на приличия, выпрыгивает из кареты. — Так долго, — сказал Рафаэль, — я чуть было не уснул в ожидании. — Прошу прощения, — извинился Ассель. Они дошли до импровизированной купальни, находящейся между трёх берёз завешанных тканью, рядом стояло ведро с кипятком, на столике лежала чистая одежда и большое махровое полотенце. Рафаэль начал медленно снимать одежду. Ассель стоял немного поодаль и наблюдал за своим господином. Он смотрел, как тонкие длинные пальцы неспешно расстёгивают драгоценные пуговицы на плотном жилете, как господин выпячивает грудь и сводит лопатки, пока снимает его, и как он, одним лишь пальцем подцепляя предмет гардероба, протягивает его и кидает на траву. Шёлковая рубашка, отблёскивающая от горевшего неподалёку костра, сползла вниз по округлым плечам, открывая вид на молочно-белую кожу. Рафаэль скинул её с себя почти одним движением, лёгким и непринуждённым. Сзади к Асселю подошла служанка. Нэла пришла помочь господину принять ванну, это её работа, а работа Асселя охранять их, всем известный факт. Девушка вопросительно посмотрела на рыцаря и кивнула, имея в виду, что дальше она сама, а это означало, что ему пора уходить. Ассель бросил взгляд на спину Рафаэля и понял — уходить совсем не хотелось. Мужчина для себя всё решил и, повернувшись на служанку, одними губами сказал: «Господин хочет, чтобы сегодня ему помогал я, а ты свободна до завтра». Девушка удивилась, но ничегоне предприняла, Ассель всё-таки приставленный господина, врать не будет. Она поклонилась ему и пошла обратно. Ассель обрадовался такому повороту событий и продолжил смотреть. Рафаэль уже стоял в одном белье, штаны давно лежали в куче одежды и он, нависая над тазом, рукой проверял температуру воды. — Давайте добавлю горячей, — спохватился Ассель, хватаясь за небольшое ведро. — Ты? — удивился Рафаэль. Они смотрели друг на друга несколько секунд, пока Ассель всё-таки не нашёл в себе силы ответить. — Да, — сказал он, надеясь, что его не отошлют с позором, не отвернутся, а оставят рядом и позволят прислуживать. — Нэла? — только и спросил слегка покрасневший Рафаэль. — Плохо себя чувствует, — наспех придумал оправдание Ассель. Рафаэль опустил взгляд и кивнул. Мужчина тихо подошёл сзади. — Вам помочь? — спросил Ассель, зацепившись взглядом на всё ещё не снятое господином бельё. Сердце Рафаэля пустилось в пляс, он чувствовал, как Ассель стоит позади и смотрит на него, он каждой клеткой тела ощущал этот тяжёлый, пристальный взгляд голубых глаз. — Я сам, — голос предательски дрогнул. Рафаэль глубоко вздохнул и, зацепив тонкую ткань, потянул вниз, немного нагибаясь вперёд. Ассель неотрывно смотрел, любовался подтянутыми ягодицами и парой родинок, находившихся на пояснице. Мужчина признал — ни у одной из его женщин не было таких красивых анатомически правильных форм, партнёрши всё-таки были далеки от исконно мужского занятия фехтованием и физической подготовкой не занимались. Ассель заботливо подал руку и Рафаэль, подняв на того смущённый взгляд, ухватился за неё, поочерёдно ставя ноги в таз. Вода оказалась в самый раз: не кипяток, но и не холодная, приятно пахнет коркой апельсина и имбирём, наверное, Нэла самолично выбирала масло. Рафаэль вздрогнул, когда его спины коснулась непривычно грубая на ощупь рука рыцаря. — Что ты делаешь? — непонимающе спросил Рафаэль. — Помогаю вам помыться, —неловко ответил Ассель. Он не мог просто сказать, что не сдержался и решил потрогать своего господина, чтобы сравнить его мягкость со своими бывшими женщинами. За такие слова ему отрубят обе руки и с позором выгонят. Но стоило ли упоминать, что, как оказалось, господин был по ощущениям как молодая аристократка, совсем не такой, как мужчины, которых Асселю доводилось касаться. — Я же сказал, что справлюсь сам, — Рафаэль нахмурился, подхватывая небольшую вехотку. Ассель отошёл на два шага назад, ему осталось только молчаливо наблюдать со стороны, как его господин методично намыливает мочалку ароматным мылом, как растирает образовавшуюся пену сначала по предплечью, потом спускается всё ниже и ниже, омывает ключицу, после чего грудь, задевая затвердевшие от ночной прохлады соски. Рыцарь поймал себя на мысли, что не может свести взгляд с Рафаэля, моющегося в тёплом свете костра. Следит за всеми его движениями и реакциями, за тем, как на теле господина образовываются мурашки, как светлые волоски встают дыбом, и за тем, как по рельефной спине сползает вниз густая пена. Ассель был почти на пределе своих возможностей, ещё чуть-чуть и он сорвётся. — Давайте помогу вам помыть спину, — не смог сдержать себя Ассель. Он, конечно, не надеялся на положительный ответ, но попытаться стоило. Рафаэль прикусил нижнюю губу, ему и так было неловко ощущать на себе взгляд Асселя, а тот ещё и предлагает помочь, но, если говорить честно, Рафаэлю очень хотелось почувствовать на себе сильные руки. — Хорошо, — сказал он, протягивая Асселю густо намыленную мочалку. Рыцарь сразу подхватывает её, припадая коленями к земле, секунду просто рассматривает блестящую от воды кожу и, наконец, прикасается. Нежно ведя от основания шеи к пояснице. Рафаэль шумно вздохнул. Ассель, услышав это, сглотнул образовавшуюся во рту слюну и продолжил. Мужчина прошёлся по плечам, круговыми движениями омыл лопатки и бока, несколько раз провёл по позвоночнику, почти доходя до самого копчика, чем заставлял Рафаэля вздрагивать и чуть ли не прогибаться, и смыл всю пену тёплой водой. — Благодарю, — отворачиваясь, сказал покрасневший Рафаэль. Ассель на это лишь улыбнулся и продолжил разбавлять воду для споласкивания. Когда Рафаэль был уже чист и свеж, пришло время вылезать из воды. Ассель подхватил полотенце и накрыл им господина. — Отвернись, — неожиданно серьёзно потребовал Рафаэль. Ассель послушался, отвернулся и встал как вкопанный. Позади послышалось, как Рафаэль становится на мягкую траву и начинает обтирать тело. — Господин, — попытался сказать Ассель. — Нет, — чётко ответили ему, — я сам. Мужчина не стал настаивать и принялся ждать, сознание неустанно рисовало картинки голого Рафаэля, будто бы того, что Ассель уже видел, было мало. В плотных штанах уже становилось тесно, и Ассель предвкушал, когда останется наедине со своими мыслями, возможно, даже пойдёт к Матильде, осчастливит женщину на десять лет его старше, а может быть останется у себя в палатке, будет заново вспоминать текстуру кожи господина, его взгляд и вздохи. — Я закончил, — сказал Рафаэль. Ассель с восторгом заметил, что рубашка, подобранная Нэлой, была свободного кроя и открывала вид на ключицы, Рафаэль же это мнение не поддерживал, постоянно пытаясь натянуть её повыше. Рыцарь сопроводил Рафаэля до кареты и помог забраться в неё. — Доброй ночи, господин, — почти прошептал Ассель. Рафаэль услышал и, улыбнувшись, махнул рукой. — Доброй, — одними губами ответил Рафаэль. Ассель посмотрел вверх, звёзды сегодня очень красивые, в груди было странное ощущение, такое приятное, тягучее. Рыцарь знал, что ни к какой Матильде он сегодня не пойдёт, да и завтра, кажется, тоже, останется у себя и проведёт остатки этой ночи в мыслях о своём господине.Глава 2
20 августа 2022 г. в 12:46
Утро застало Рафаэля прескверной погодой: густой туман, неприятно моросящий дождь и почти минусовая температура. Лишь бы дороги не размыло, а там уж разберётся, в крайнем случае, пересядет на скакуна.
Он только закончил с написанием весточек в родную крепость и надеялся отбыть в течение часа, молясь Аттаче, чтобы Уильяму не пришло в голову прийти прощаться, вместо того чтобы готовиться к отправлению в Сури. Весь следующий месяц они проведут в разных частях континента, и, если повезёт, Рафаэль вернётся в столицу как раз на императорские именины. Праздники в Гризе устраивали пышные, особенно в столице, так уж у них было заведено — гуляй с размахом, а работай спустя рукава, такая политика практиковалась только тут. Приглашались известные музыканты и танцовщики, готовились изысканные блюда, и, что нравилось самому Рафаэлю, хозяин вечера обязательно должен был разбить бутылку вина, выдержка которого совпадает с возрастом именинника.
Сам он впервые сделал это на свой пятнадцатый день рождения, когда отец самолично выбрал для него одно из самых дорогих вин в коллекции. В этом году Фелии исполняется шестнадцать и обязанность выбрать для неё вино переходит Рафаэлю, как главе рода, если он, конечно, им станет. Но о плохом думать совсем не хотелось, поэтому он, поторопив слуг, залез в карету.
Внутри она была такой же непримечательной, как и снаружи, оборудованная для длительных поездок. В ней нельзя было приметить герцогскую, только герб с изображением чёрной как смоль виверны выдавал владельца. Рафаэль уселся на обитое кожей сиденье и, отодвинув плотную штору, принялся смотреть в окно. Туман потихоньку растворялся в воздухе, будто и не было его никогда, но дождь продолжал моросить. Тут и там бегали слуги, перетаскивая разного размера сундуки и коробочки. Рафаэль посмотрел чуть правее, заглядывая немного вниз, там, почти под самым окном, на земле сидел Ассель, один из двух приставленных рыцарей, которых он привёз из герцогства.
Несмотря на принадлежность к аристократическому роду, Ассель был бастардом и большую часть жизни работал наёмником в Тиере, пока его не нашёл отец Рафаэля, а после нескольких лет устроил эскортом сына. Уже тридцатидвухлетний рыцарь всё ещё выглядел почти ровесником Рафаэля, чему всегда поражалась дворня. Ассель же, когда слышал подобное, неловко отнекивался, боясь, что для Рафаэля это будет звучать как оскорбление, но сам парень так не считал. В его глазах Ассель был привлекательным мужчиной с отросшими светлыми волосами, которые он часто собирал в низкий пучок, с острыми скулами и волевым подбородком, именно так он и представлял рыцарей. Служанки тихо посмеивались, мол, сэр Ассель забрал всю отцовскую красоту, а на законных детей не хватило.
А ведь отчасти это было правдой, граф Бридж будучи весьма солидным мужчиной взял в жены богатую, но шибко несимпатичную леди Белонику, конечно, уродиной она не была, но и на звание красавицы не претендовала. Так и вышло, что старший сын от любовницы на мордашку обогнал всех детей от жены.
Вторым приставленным рыцарем был сэр Роберт Мэнсон. Малоразговорчивый, очень суровый на вид мужчина, но Рафаэль знал его ещё со времён, когда был совсем ребёнком, тогда молодой рыцарь всюду сопровождал его отца. И, будто бы в противовес Асселю, Роберт был его полной противоположностью — тёмные короткие волосы, прямой нос, тяжёлый взгляд из-под густых бровей, но что больше всего привлекало в нём женщин, так это глаза. Серые, со стальным отливом они будто бы блестели в темноте, отдавая некой дикостью. Если Асселя сравнивали с благородным белым конём, то Роберт был больше похож на чёрную пантеру.
— Молодой господин, — постучались в дверцу, — всё готово.
— Тогда отправляемся, — сказал Рафаэль.
Уильям, как и следовало ожидать, не пришёл. Не сказать, что Рафаэль надеялся на это, скорее даже не хотел видеть грустное лицо друга, которое он показывает каждый раз, когда приходит время прощаться. Но какая-то часть его души всё-таки очень хотела застать его взъерошенный образ, ещё раз убедиться, что тот за него переживает. Но Уильям просто не может прийти, ему нужно готовиться, чтобы торжественно отбыть в Сури немногим позже, и Рафаэль это прекрасно знает.
Карета тронулась. За окном сменился пейзаж, и теперь вместо стен столичного замка виднелись широкие улицы. Было раннее утро, так что магазинчики и таверны ещё были закрыты. Рафаэль всегда удивлялся ритму жизни столичных жителей, в его родном краю это время было почти самым оживлённым: кто-то спешил на работу, кто-то, подловив момент, уже торговал небольшими товарами.
Рафаэль любовался дорогой, с детства это было его любимым занятием в путешествии, но сейчас убаюканный лёгкой качкой и утомлённый от долгой ночи Рафаэль начал проваливаться в сон. Тревоги на время отступили, и он решил не терять возможности, тем более всю ночь Рафаэль носился в необходимости придумывать разного рода планы. Он прилёг на широкое сиденье и через некоторое время задремал.