Невыносимо

*** Отлучение Ариши от груди проходило болезненно для обеих, и хотя Оля сократила количество кормлений до четырёх, оставив ночные, Ариша плакала и требовала грудь в прежнем режиме. – Малышкин, ну не смотри ты на меня так, у меня же сердце кровью обливается. – Ариша сжимала грудь ладошкой и плакала. – Доченька, а у мамы есть красивая пустышка, давай её пососём? – Арина захлёбывалась слезами и закашливалась. – Ччч, мама тебя любит, сильно-сильно. – Оля погладила девочку по спинке, прижала к себе и укачивала. – А нам папа звонит, давай ответим? – Да... – ... – Слышишь? Верещит на всю квартиру, будь у нас стены потоньше, соседи бы вызвали органы опеки. Я не знаю, что делать. – обессиленно сказала Оля. – ... – Вот именно, что скоро в садик, боюсь представить, что тогда начнётся, если она сейчас концерты устраивает. – ... – Паш, мне несмешно. Что я сделала не так? Мы пока убрали только дневное кормление, но теперь я не могу её уложить. – ... – Да ну? Ты не один такой умный, давала я ей и пустышку, и бутылочку. Мне кажется, у нас растёт маленький манипулятор. – ... – Давай попробуем, в качестве крайней меры. Ольга поставила вызов на громкую связь, и Аринка слушала сказку от папы, перестав плакать, пока Оля укачивала её, и вскоре уснула. *** – Паш, – потянувшись, сказала Оля, – надо будет ёлку нарядить, пока Ариша спит. – Я тебя услышал. – ответил Павел и куда-то засобирался. – Я скоро. Паша выбирал ароматную хвойную ель с пушистыми лапами, чтобы развесить множество гирлянд и шаров. – Паша? – тихо спросила проходящая мимо женщина. – Ты? – Да я. Посмотрела? Я в порядке. Пока. – Паша выбрал ёлку и развернулся в сторону дома. – Только один вопрос, сын. – Я весь во внимании. – съязвил мужчина. – У тебя всё хорошо, Павлуш? – Женат и счастлив в браке. Ты прости, меня дочка ждёт. – Значит, у меня внучка? – изумлённо спросила Аверина. – Не смей к ней приближаться. Никогда. Ты поняла меня!? Марина развернулась и с комом в горле пошла прочь. Она уже не помнила, куда ей нужно и зачем, единственное, о чём она хотела думать, о маленькой частичке, внучке, о которой она так внезапно узнала. Паша вернулся домой с пушистой зелёной елью, чуть припопошенной снегом. – Пойдём наряжать, мама Оля? – Тихо. Аришу разбудим, а я хочу, чтобы она удивилась, когда проснётся. Вот в тот угол поставим, чтобы Аришка нам её в первый же час не уронила. – радушно предложила Оля и пристально взглянула на мужа. – Пашка, ты чего такой загруженный? – Да так... – выдохнул мужчина. – Мать свою встретил, представляешь? – Кого? – уточнила потрясённая Ольга. – Значит, всё это время, когда мне необходимо было расслабиться, у нас была потенциальная бабушка!? – нервно спрашивала Оля. – Тихо-тихо, Оленька. Эту гирлянду сюда повесим? – Съехал, значит с темы? – Давай ёлку наряжать, дочь скоро проснётся. – Я не закончила разговор, и если ты... – договорить Оля не успела, Паша впился в её губы жарким поцелуем. – Сволочь. Арина сбила простынь в ком и возилась в кроватке. – Кажется, наша принцесса проснулась. – Паша заглянул в спальню и подошёл к кроватке. Ариша встала на ножки и тянула к папе ручки. – Доброе утро, хулиганьё! – Мужчина чмокнул дочку в щёчку и помог ей выбраться из кроватки. – Это ты такой ком сбила? Ай-ай, Ариша... Пойдём умываться? – Павел держал малышку за ручку, и они осторожно ступали на ламинат в гостиной. – А-а-а... – Аринка застыла от изумления и несколько секунд недвижимо стояла. – Здравствуй, моя девочка! – Оля поцеловала дочурку в щёчку и взяла её за ручку. – Смотри, какую папа ёлочку купил, пойдём её потрогаем. Все игрушки были из пластика, поэтому Оля разрешила дочери касаться разноцветных шаров, дотрагиваться до колких лап. – Осторожнее, Ариша, ёлочка колючая. Ой, а это что такое? – А это волшебные огоньки, скажем вместе "Раз-два-три, наша ёлочка, гори!" – Родители рроговаривали текст, Арина что-то лепетала, и на ёлке засияли разноцветные огни. *** С момента отлучения Ариши от груди прошло почти два месяца, Арина спокойно обходилась без материнского молока, кроме ночного укладывания, но не сегодня. Семья собиралась на прогулку: Ольга надевала на малышку мягкий свитшот и противные колготки. Аришка капризничала, воррчалась и сжимала мамину грудь ладошкой. – Ну, что с тобой сегодня такое? Тревожишься? – Не в силах больше слушать непрекращающийся рёв, Оля сдалась и приложила дочку к груди. Под биение маминого сердца Арина успокоилась, Оля смахнула с обожаемых щёчек слёзы, и когда девчонка наелась, они продолжили одеваться. Рыковы гуляли по аллее, Аришка сидела в салазках и задевала ручками снег. – Вообще, не понимаю, что это было сегодня. – Может, зубки режутся? – Да, нет, я проверила. Тревожная она какая-то, не могу понять, с чего. – Зато я, кажется понимаю. – ответил Паша и развернул салазки в противоположную сторону. – Павлуш, давай поговорим? – предложила Марина. – Объяснит мне кто-нибудь, что происходит. – строго сказала Ольга. А затем внимательно посмотрела на властную строгую женщину. – Вы? – А мы где-то встречались? – Пока Ольга и Марина пытались выяснить, где они могли видеться, Паша поспешил отдалиться. – Стоять. – безаппеляционно заявила Оля. – Поддерживаю. – Так же строго произнесла Марина Леонидовна. Павлу ничего не оставалось, кроме как вернуться и постараться уладить начинающийся конфликт, виновником которого был только он. – Олечка, не кричи, пожалуйста. Это моя мама, Аверина Марина Леонидовна. – Мама, познакомься, это моя жена, Оля. – Очень приятно. – сдержанно произнесла дамы, и от скорой смерти Рыкова спасала разве что Аришка, которая с интересом наблюдала за взрослыми, пытаясь зачерпнуть ладошкой снег. – А тебя как зовут, красотка? – с теплотой спросила Аверина. – Это Ариша. Посмотрела? — свободна. – Паша. – Осуждающе сказала Оля. – Мама, – на обращении он сделал акцент, – ты куда-то шла? Вот и иди подальше от моей семьи. Пожалуйста. – Я услышала. Аришка, пока-пока. – ласково обратилась Марина и ушла прочь. От витавшего в воздухе напряжения Аринка заплакала. – Ну что такое? – мягко спросил Паша, пытаясь успокоиить ребёнка. – Дать тебе пустышку? – Да от твоего могильного холода мне страшно стало, а тут ребёнок. Паш, она всё понимает. Мог бы свою распрекрасную гордость засунуть куда-нибудь подальше. – Оля взяла дочку на руки, заботливо вытерла слёзки и покачивала, чтобы та успокоилась. – Оль, вот чего ты обиделась? – А не на что? Ты не сказал мне, что у меня свекровь есть, да еще такая как Аверина. – Да хоть Иванова, какая разница? – А такая, что у Ариши есть бабушка, это во-первых. А во-вторых, твоя мама работает в министерстве и регулярно наведывается с проверками, в том числе и на подстанцию. – Так ты взъелась, потому что у тебя мог бы быть блат в министерстве? – М-да. – фыркнула Ольга. Оставшийся путь до дома они держали в молчании.