Невыносимо

*** До дня рождения Ольги оставалось чуть больше недели, и Паша готовился к грандиозному празднику. – Доброе утро! – Оля обвила руками шею супруга и поцеловала в щёку. – Доброе! – Пашины громадные ладони блужлали по Олиной талии и опустились на ягодицы. – Попросить маму посидеть с Аришей? – Не нужно. – Оля втянула мужа в поцелуй, жарко впиваясь в губы. – Мы быстро, пойдём? – Женщина затащила Павла в ванную комнату и продолжала целовать, снимая с него футболку. Руки мужчины переместились к её груди. Возбуждение нарастало, и у женщины подкашивались ноги. Сорочка валялась на полу, там же находились и брюки Павла. Оля опиралась руками на стиральную машину, и мясистый пенис Рыкова ловко проскальзывал внутри, темп то увеличивался, то замедлялся, Паша играл с грудью любимой, плотно сжимая её. Арефьева задрожала и довольно промычала, прикусив губу. – Надо дочь проверить, Паш. – Да спит она, ты чё переживаешь? – спросил Павел, застёгивая брюки. – И всё-таки. – Оля накинула халат, подпоясалась и направилась в спальню. – Ёб. Аришенька, только не бери ручки в ротик! – громко сказала Оля. – Оль, чего кричишь? – Воду в ванне набери, у нас тут пи... Плохо всё, в общем. Паша тихо заглянул в спальню и увиденное его шокировало. Кроватка и постельное бельё были испачканы, Аришин подгузник лежал в постели. – Я так понимаю, чудесный возраст "я познаю мир" объявлен открытым. Я за водой и хлоркой, видимо. – Иди уже. – цыкнула Ольга. Намыв дочку, Оля завернула её в полотенце и вышла в спальню. – Так, теперь здесь. – тяжело вздохнув, сказала Ольга. – Я намыл уже всё. Где она, вообще, взяла столько гуаши? – Понятия не имею, Паш, она синтепон из подушки выпотрошила весь, чё делать будем? – Хороший вопрос. Оль, а в садик ей когда? – Была я там, и не думаю, что это хорошая идея: не педагоги, а мегеры какие-то. – Отлично, и что ты предлагаешь? – Может, няню? – Я чужого человека в дом не пущу. – грозно ответил мужчина.