Невыносимо

*** На следующий день у Паши был выходной, и он с волнением готовил оладьи для Оли. Настороженно он подкрался в спальню и поставил поднос с завтраком самой любимой женщине, но Ольги в кровати не было, зато Семён уже проснулся и грыз бортики кроватки. – Доброе утро, страна! Зубки режутся или голодаешь? – спросил он мальчишку и поцеловал его в щёчку. Сёмка трогал пальчиками колючую щетину и морщился, колкости ему не нравились. – Думаешь, сбривать пора? – они направились в ванную умываться. Сёма увлечённо наблюдал за папой, которыл что-то делал бритвой на лице и наносил странную белую пену. – Вот вырастешь и тоже будешь так делать, а пока пойдём завтракать? Покормив Сёму кашей, он переодел его в шортики и футболку, а после учил строить башню из кубиков. – Молодец! Давай папе жёлтый кубик, где у нас с тобой жёлтый? – Сёма озадаченно посмотрел на кучу кубиков и подал нужный. – Ты мой золотой, весь в папку. В это время Оля, не спавшая всю ночь, наконец, уснула, чем воспользовалась Анишка, стащив её телефон и выбежала из комнаты. – Доброе утро, доченька! – Аринка не ответила и, закрывшись на балконе, звонила бабушке. – Бабулечка, забери меня к себе, пожалуйста. – ... – Мама спит, а папа... – едва, сдерживая слёзы, говорила она, – Папа козёл. – ... *** Звонок внучки застал Марину врасплох, потому она незамедлительно выехала к Рыковым. Тихо пройдя в квартиру, она заметила и валяющиеся на полу цветы, и одиноко стоящий поднос с оладьями, и Пашу, который развлекал маленького сына. – Паша, Арина где? – властно спросила Аверина. – Арина? Чёрт! Сёмка, поиграй пока, – Паша дал мальчику машинку и ринулся к лоджии, – Слава Богу, ты тут. – Заметив бабушку, она приободнилась и спряталась за её спину. – Так, понятно, что ничего непонятно. Ариш, не бойся, иди сюда. – Бабуль, забери меня отсюда, а потом маму с Сёмой. – Конечно, моя радость, давай только дождёмся, когда мама встанет, а то она будет волноваться. – Ладно. – нехотя ответила Ариша, подойдя в прихожую, открыла платной шкаф и одевалась. – Там тепло? – Тепло и птички поют, заливисто! Ты завтракала? – Не-а, у тебя поем — некогда. – пояснила девочка. Арефьева разомкнула глаза и испуганно взглянула на часы. – Господи, дети голодные. Хороша мать. Встаём, Ольга Кирилловна, у тебя дети. – обратилась она к самой себе и вышла в комнату. – А что здесь происходит? – строго произнесла она, увидев свекровь. – Это я у вас хотела спросить, господа родители. Аришка позвонила с твоего, Оленька, телефона, вся в слезах, умоляла забрать, я приехала. – Марина Леонидовна, я очень прошу Вас, возьмите детвору, пожалуйста. Я чуть позже всё объясню. Аверина взяла Сёму на руки, обула сандалики и громко сказала: – Едем тусить к бабушке! *** Оля подошла к мужу вплотную и отвесила звонкую пощёчину, от чего Паша пришёл в шок. – Оль, ты чё? – Ты сволочь редкой породы. – Олька... – прислонив ладонь к щеке, сказал Паша, – ты можешь меня просто послушать? – Не хочу. Я достаточно услышала вчера. Паша нежно обхватил её запястье, от чего по обоим будто пустили ток. – Я тебя люблю, ТЕ-БЯ! – Угу. Верю. Меня не жалеешь, о детях подумай: Аринку трясёт всю от услышанного, вон маме твоей позвонила, чтобы только весь этот кошмар не видеть. – Она что вчера всё слышала? – Здравствуй, жопа новый год, опомнился. – Арефьева, ты невыносимая! – Катись к той, которая устроит и оладьи свои забери. И цветы могу упаковать — желаю счастья! Совет да любовь! – Оль, ну послушай, я, правда, хотел выкинуть эту чёртову бумажку. – Но не выкинул. – Так ты сразу прессовать начала, я опомниться не успел. – Паш, мы шесть лет вместе, у нас двое детей, я в полной жопе, потому что разрываюсь между ними, а ты берёшь номера у каких-то проституток. – Олька, тебе пора на работу, – Оля таращилась на него как на умалишённого, – ты забыла, что мы на вызовы без колец ездим? – И? – Ну, что и? – он запустил пальцы в её локоны, – Время ограничено, буду я что ли всем подряд рассказывать, кто кому брат, сват? Она бумажку сунула, я взял — всё. – Руки свои убери. – Ни за что. – Паша прильнул к её губам, и долго целовал, пока в лёгких не закончился воздух. – Рыков... Неизвестно как, но они оказались в одной кровати, и Пашины ладони жадно сжимали её грудь. Одежда улетела на пол, и его налитый кровью член жадно в неё входил. Их тела бились друг о друга, издавая чавкающие звуки. Оля вцепилась в его спину и в момент, когда они были близки к оргазму рявкнула: – Только не в меня! – Оль, ну чё ты так орёшь? – А раньше тебе нравилось. – ответила она с лукавой улыбкой. – Оль, ну страшно становится, падает всё. – М-м-м... стареешь? – не удержалась она от колкости. – Да при чём тут это? Я ещё ого-го! – Молчи уж. Что с детьми делать будем? Аринка до смерти напугана. – Ой, хрен его знает. Может, мама разрулит? – Пал Дмитрич, такой большой мальчик, а прячешься за мамину юбку, не стыдно? – Не-а. Стыдно, Ольна Кирилловна, когда видно. – Пошляк.